Из путевых заметок пассеиста :-)

“Gib mir den Kopf des Jochanaan!” – истерически кричит женщина на сцене. Как же наивны и декоративны штраусовские оперные ужасы! И как они прекрасны — когда знаешь, что за стенами театра ясный и не по сезону теплый, ласково обволакивающий осенний вечер, что по уютным сумеречным улицам почти беззвучно проплывают длинные колбы трамваев, переливающиеся изнутри неоновым светом, а из открытых кофеен доносится беззаботный смех.

“Gib mir den Kopf des Jochanaan!” Волею странного случая (хотя трудно верится в такие случайности) эти слова снова прозвучали со сцены несколько месяцев спустя в тот единственный день, который довелось провести в городе – на этот раз темном и угрюмом, пронизанном ветром и утонувшем в сугробах. И всё тогда слушалось и чувствовалось уже по-иному, ибо человек всюду таскает с собой свои радости и терзания, как бомж – клеенчатую сумку с пожитками.

* * *

…Она вошла в ложу незадолго до третьего звонка. Скользнула взглядом. Улыбнулась. – Gruess Gott! Это очаровательное ...

Как сумрачный Каспар-Давид,
сижу на самой верхотуре.
Передо мною - горный вид,
в душе - мистические бури:

то сонмы ангелов поют,
то демонов кривые морды
в них атональщиной плюют,
грязня плагальные аккорды.

Но вдруг ехидный червячок,
слетая с дерева на нити,
мне шепчет в ухо: "Старичок!
Как это пошло, извините!"

И вот уже вотще закат
павлиний распускает веер.
В моей душе не рай, не ад,
а беспросветный бидермейер.

Давненько же не брал я в руки шашек...

Круглолицый поплавок
в облаках под небосводом
плюнул пламенем - плевок
расплывается по водам.

Но недолго поплавку
кутаться в седые пряди:
прыг за горку, и куку! -
меркнут сумрачные глади.

Остается гальки хруст
да вода (туда не сунусь) -
неохватная, как Пруст,
равнодушная, как юность.

Вот. Привез вчера из Крыма...

Марина

Впереди - вода без края,
позади - гора Массандра...
Чайка дикая, смурная
истерила, как Кассандра.

По линейке горизонта
волочился катерок.
"Над седой равниной" Понта
разносился матерок.

Возле каменного мола
вал соленый смачно чавкал.
Под рекламой кока-колы
пес угрюмый басом гавкал.

И, вдобавок, не рояли
здесь играли, а попса -
так что слезы проливали
пасмурные небеса.

Громоздились тучи в кучи,
крася дали сизо-серым.
от воды тянулся лучик,
пробираясь к горним сферам,

где пернаты ангелята
пели на дорийский лад,
а хормейстер бородатый
раздавал им шоколад.

На днях очутился на короткое время в Питере и побывал в Эрмитаже на чудесной выставке.
И вот, что из этого получилось :

Хрипите, волынки!
Визжите, фидели!
Стучите, ботинки,
чтоб камни вспотели!

Вином разогреты
гудят грубияны -
дебелые греты,
небритые яны.

Румяные хари,
сутулые спины -
вы, пьяные твари,
как дети невинны!

У вас под ногами
резвятся собаки,
крутыми боками
толкаются хряки,

а в небе, чуть видны,
дивятся сороки:
о, как безобидны
людские пороки!

И, пивом глуша
размышленья о сущем,
стремится душа
к лиловеющим кущам -

туда, к осененным
счастливой звездою
платанам и кленам -
за малой нуждою.

"Виноградину перекатывая во рту", я скосил глаза направо...
Боже! Что это за чудовище такое ползет? Огромное. Зеленое. Выскакиваю из полудремы, хватаю фотоаппарат. Вот оно:

Началась фотосессия. В качестве модели - огромный богомол. Полз он по лежаку очень медленно, словно действительно позировал.

Вот он с интересом заглядывает в объектив

А вот он сложил лапки - молится.

Скоро возле героя собрался народ. Дамы, громко повизгивая, вытащили фотоаппараты. Особый интерес вызвал у богомола ярко-зеленый мобильник, который наставилана него некая незадачливая наяда. Чудовище протянуло к нему могучие передние лапки, видимо, приняв его за какого-то своего родственника и желая заключить ...

Господа, вот плоды недавней крымской поездки, вогнавшей автора в ррррромантический раж:

Вид с развалин крепости Панеа на предгорья Крымской яйлы


ПАНЕА
(маленькая рррррррромантическая поэма)

У самого берега, под Симеизом,
палима лучом, овеваема бризом,
столкнута ногою с крутого обрыва,
лежала помятая банка от пива.
Присел я на камни, склонился устало,
и банка историю мне нашептала...

Казалось, романтику с префиксом "нео-"
пригрезилось нежное слово: "Панеа" -
его, ослепленный мечтами своими,
он пел в забытьи, словно женское имя.
Но этим сияющим словом назвали
скалу неприступную, глыбы в развале,
и этим же словом - вот, право, нелепость! -
на серой скале возведенную крепость.

...

...Лето в самом разгаре, и кажется, оно навсегда - столь привычными стали за несколько месяцев ползущие по небу кучевые облака и непрерывное движение, которым пронизано все вокруг: травы, листья с голубоватым отсветом (от неба), поверхность воды - все эти дрожания, качания, вибрации. Желтая тропинка спускается к заросшему берегу Тверцы и, сужаясь, теряется в густой осоке. Черная, жирная болотистая земля, насквозь прошитая переплетенными корнями трав, упруго пружинит под ногами; приторно-сладким удушливым дурманом веет от слегка колышащихся по сторонам зонтиков болиголова. Надо поворачивать назад - иначе увязнешь. Лучше пойти вЕрхом вдоль реки, любуясь выпукло-ноздреватыми купами деревьев и их размытыми отражениями.

Это полузаросший усадебный парк со стертым для уха москвича названием Митино. Сюда, в окрестности сонного Торжка свезли со всей округи деревянные дома. Вот в ложбине серый сарай - мельница с провалившейся, как на оперной декорации, крышей, поодаль несколько почернелых ...

Ода

Карлу Кебаху,

главному садовнику Южного берега Крыма

на разбиение Воронцовского парка в Алупке

Веселая Алупка
с неведомой поры,
как легкая голубка,
присела у горы.

Вокруг нее престолы
плясали вальс-бостон -
так обживают пчелы
раскрывшийся бутон -

пока на горизонте
в тумане не возник,
распялив пляжный зонтик,
пузатый отпускник...

Но бог с ним, с бедолагой!
Пусть греет телеса!
Журчат прозрачной влагой
прибрежные леса.

В сквозных душистых сенях,
в сплетениях листвы
дыханье роз осенних,
как сон, вдохнете вы,

но выдохнуть едва ли
вам доведется там,
где раскрывает дали
меж кущами Сезам:

где моря полукружье -
как лук над тетивой,
и гор спина верблюжья
мерцает синевой,

где, вставши на котурны ...

Как добраться из Рима в Тиволи? Да проще простого: от станции метро Понто Маммоло. Синий междугородний автобус едет мимо "спальных" районов с многоэтажками, среди которых кое-где странным образом прячутся старые домики, увитые виноградной лозой, мимо каких-то промышленных строений. Странная эта дорога – узкая очень, с трещинами, заплатами и колдобинами, а по сторонам кучи мусора лежат – местами просто как длинные сугробы. Что там у них в рабочих пригородах происходит, ума не приложу! Может, как в Неаполе забастовка мусорщиков? Или просто муниципальные власти поселков, обжитых эмигрантами из Азии и Африки, «мышей не ловят»?

Выше написано: "едет". Слишком сильно сказано! Автобус еле-еле ползет в бесконечной транспортной пробке. Черепашья скорость невольно превращает суетливого путешественника в философа, примиряя с несовершенством мира. Народу мало: туристический сезон еще не начался, а если не туристам, то кому же с утра отправляться в Тиволи? Можно глазеть ...