Бетховен, Брамс, Эшенбах, Фрей.
Бетховен - 2й К. Сан-Франциско симфони - Эшенбах, Давид Фрей, вчера.
Фрей, онъже Fray. Ооочень худющий и долговязый, с длинными лапищами, как у гиббона, в ботинках размера Чарли Чаплина, губастый и с каштановой гривой. (По крайней мере так казалось с 1 амф.)
К роялю кастрюльной фабрики Стейнвей был приставлен раскладной стул типо из столовки для служащих. Усевшийся Фрей с трением вставил голени между полом и роялем, упершись коленками под клавиатуру, прочно наступил правой лыжей на педаль и, нахмурившись, поглаживал рояль, отчего из последнего издавались звуки.
Лысо-поджарый Эшенбах подрагивал белой палочкой.
Тепрерь о звуках. Казалось, что музыканты играют так, чтобы не дай бог не потревожить вечный сон великого компзитора. В первом аллегро кон брио аллегро было, но брио не было. Хотелось всем музыкантам раздать по таблетке виагры и попросить начать сначала.
Во второй части Фрей показал довольно замечательную певучесть и очень членораздельное, выразительное, но строгое, без слащавости, оттяжек и душевных придыханий, рубато.
Часть 3я с первых тактов была заболтана и не оправилась. Заболтанность проявилась, во-первых, в трусцовой торопливости, во-вторых, в съеденных форшлагах и группетто и в-третьих, в нивелировании и вязкости динамических и прочих контрастов, которые Бетховен так тщательно повсюду там наобозначил стаккатными точками, значками sf, где не ждёшь, и прочими подобными ухищрениями.
Эшенбах и орекстр были обычны: чуток не вместе, чуток вяло, и с приличной долей скучноватого "профессионализма", как пресловутый старый конь, который оправдывает свой невдохновенный аллюр тем, что борозды не испортит.
Очень не хватало: масштаба. С оригинала сколок бледный, или разыгранный Фрейшиц перстами робких учениц.
Теперь Брамс, симфония 2я. Я с творчеством Брамса плохо знаком, но обратил внимание, что хотя по музыке угадывалось тентативное наличие т.наз. "фраз", то есть, таких участков музыки, в которых явственно воспринимаются начало и конец, оркестр усердно шлёпал ноту за нотой, ноту за нотой. Отчего вся музыка приобрела характер некоего, впроечм, небесприятственного шума, под который сладко вздремнулось, пока всё это звуковое рагу каким-то образом не выехало в торжествующий лай заключительного мажора. Тут я пробудился, похлопал, и пошел себе домой.
Ну их, концерты. Одно расстройство.
Комментарии
Трекбэков
Всего трекбэков 0
Ссылка трекбэка: