Per aspera ad astra, или Нетленные "консервы"

Доницетти – признанный классик бельканто. В его творческом наследии более 70 опер. Но далеко не все они остались в действующем репертуаре оперных театров. Часто из-за того, что не находилось певцов (точнее, ПЕВИЦ), способных справиться с трудностями главных партий. С появлением Марии Каллас началась эпоха постепенного возрождения интереса к операм композитора. Ее Лючия, Анна Болейн, Паолина в «Полиевкте» во многом стали эталонами для последующих прочтений этих партий. Интерес к творчеству композитора шел не только вглубь, но и вширь. Все новые названия вовлекались в международный оперный обиход. К концу 1965 года очередь дошла и до «Лукреции Борджа»…
В то время никто не предполагал, что концертное исполнение в Карнеги-холл будет сопровождаться рождением новой «звезды». Вообще-то многие события, предшествовавшие тому памятному для истории музыки вечеру, были несколько, мягко скажем, неожиданными…
Во всех справочниках трафаретно пишется, что в последний момент в составе исполнителей произошла замена исполнительницы главной партии. В связи с болезнью. А что же было на самом деле?
А на самом деле партию Лукреции должна была петь никто иная, как МЭРИЛИН ХОРН (!!!). Вы представляете себе ее в этой партии? Конечно, с ее вокальными возможностями реально сотворить любое чудо, но чтобы именно такое… Все-таки колоратурное контральто и абсолютное сопрано – две большие разницы. Тем не менее заявлена на главную партию была именно она. Но тут вмешалась болезнь. Точнее, «болезнь», поскольку истинной причиной замены была беременность и роды Мэрилин! Просто удивительно, куда смотрела администрация Карнеги-холла при согласовании даты концертного исполнения… Это так и останется тайной, покрытой мраком. Но у этой администрации чудесным образом в рукаве оказался никому не известный джокер! И какой!!!
В итоге после представления весь музыкальный мир заговорил о новой суперзвезде – Монтсеррат Кабалье.
В моей фонотеке есть «живая» запись того самого первого концертного исполнения, а также две студийных записи «Лукреции Борджа». О них и пойдет речь ниже.

Начну именно с «живой» записи, хотя она появилась в фонотеке последней.
Ничего не могу сказать, первая ария в прологе, завершившаяся ревом публики, была исполнена изумительно. Арсенал средств Кабалье был предъявлен по полной программе. Филигранное пианиссимо, трели, глиссанди, просто красивый тембр – все это производит огромное впечатление. Хотя все же тембр здесь не настолько характеристичен, как в последующие годы. Но в целом исполнение этой партии нельзя назвать образцовым. Оно уступает студийному варианту с той же Кабалье, выполненному через два года после этого концерта, и намного уступает записи с Сазерленд 1979 года. Не во всем здесь вина Кабалье. В концертном исполнении есть неоправданные купюры, благо в то время опера была не на слуху, и любые купюры не могли никого шокировать. А этих купюр было немало. В частности, грубо обкорнали финал, выбросив из него наитруднейшую, но при этом и наикрасивейшую медленную заключительную двойную кабалетту Лукреции, изобилующую громадными трудностями. В студийной записи Кабалье справилась с ними удовлетворительно, а Сазерленд – заметно лучше.
Дженнаро пел Алэн Ванзо, который впоследствии стал первым партнером Образцовой в «Вертере». Очень достойный голос! Даже не скажешь, что это французская школа. Нетривиальный тембр, звонкость и чувство стиля явно налицо. Жаль, что он на международном уровне недостаточно известен, хотя у него есть классические записи, в том числе «Лакме» с Сазерленд.
Дона Альфонсо пел Костас Паскалис. Безусловно, баритон международного класса и очень яркий актер. Это даже в аудиозаписи слышно и ВИДНО. И тембр при нем, и техника не подводит. Он в те годы был в начале своего расцвета.
А вот слабым звеном оказалась исполнительница партии Орсини Джейн Бербье. Она не раз участвовала в студийных записях, но всегда пела глубоко второстепенные партии. А для Орсини нужно роскошное контральто. У Бербье такого голоса даже в проекте не было, поэтому впечатление крайне бледное, хотя в партии есть исключительно выигрышные фрагменты, но она исполнила все очень-очень средне. В студийных записях эту партию неплохо исполнила Верретт (с Кабалье) и совершенно шедеврально – Хорн (с Сазерленд). Но даже об уровне Верретт в данном исполнении можно только мечтать.
Хор и оркестр большого впечатления не произвели. Дирижировал Ионел Перля, который потом и записал в студии версию с Кабалье.
Техническое качество записи удовлетворительное, но не больше. Явно ощущается, что записывали пираты. Но как документ, подтверждающий оправданность восхождения Кабалье в одночасье на оперный Олимп, запись представляет ценность и интерес. Хотя художественное впечатление в целом страдает.

После сенсационного дебюта в Нью-Йорке Кабалье пошла по пути Хорн и тоже родила. Поэтому ее самая первая студийная запись (а это была именно «Лукреция Борджа») состоялась в 1967 году. За пультом вновь стоял Ионел Перля, но состав солистов полностью сменился. Партнерами Кабалье стали Альфредо Краус, Эцио Фладжелло и Ширли Верретт.
Кабалье спела свою партию в студии изумительно красивым звуком. Это именно то, что называется «роскошный голос». Красота звучания упоительная! Кабалье буквально купается в мелодических волнах и демонстрирует все достоинства бельканто. Однако при этом ощущается некая отстраненность певицы, ее холодноватость. Она как бы представляет Лукрецию по системе Брехта, а не по системе Станиславского. Хотелось бы большей эмоциональности и реальных всплесков чувства, нежели было предъявлено. Оперу завершает двойная медленная кабалетта кошмарной трудности. Уже просто спеть ее – значит перейти в совершенно отдельный класс вокального совершенства. А уж спеть качественно – тем более! Кабалье исполнила эту кабалетту между «просто спела» и «спела качественно», что уже ОЧЕНЬ много!
Мой любимый Альфредо Краус спел Дженнаро с большим вкусом. Вообще его меланхолический тембр весьма подходил для этой партии. Он всегда отличался безупречным чувством стиля, и эта запись не стала исключением. Верхние ноты он брал легко и свободно, середина тоже звучала достаточно «в тембре» (ни для кого не секрет, что собственно тембр певца был бедноват, но при таком владении голосом и чувстве стиля на это никакого внимания не обращаешь). Голос певца хорошо звучал и в ансамблях с Кабалье и Верретт.
Эцио Фладжелло в партии герцога звучал несколько необычно. Все-таки мне кажется, что в этой партии более уместен баритон. У Фладжелло несомненный достаточно глубокий бас, в этой партии он приобретает временами какой-то «бочковой» оттенок. В сольных эпизодах это ощущается меньше, в дуэте с Кабалье в большей степени. И еще в его пении мне также не хватило темперамента. Хотя чисто вокально все было спето от и до.
Партию Орсини спела Ширли Верретт. К красоте исполнения претензий нет, но везде и всюду ее ощущаешь именно как женский персонаж. Для «брючных» ролей даже в операх эпохи бельканто ее голос был явно не приспособлен. Поэтому очень трудно давать оценку этому исполнению. Певицу я очень люблю, но партия Орсини не стала для нее чем-то выдающимся.
Отдельно вынужден говорить о дирижере, поскольку он дирижировал и в Карнеги-холле, и в студии. Ионел Перля самым определенным образом засушил оба этих исполнения. Его темпы меня никак не удовлетворили. Местами становилось скучно и хотелось спать… По хронометражу студийная запись Перли и студийная запись Бонинга отличаются буквально на несколько секунд. Но! Но при этом в записи Бонинга зафиксированы ДВЕ арии Дженнаро, которых нет в записи Перли. А это минимум 6-7 минут музыки. Уже одно это позволяет понять, насколько медленными были темпы, взятые румынским дирижером. Хорошо еще, что эти темпы не до конца убили всю оперу в целом….

Таким образом, мы невольно плавным образом перешли к другой студийной записи «Лукреции Борджа», в которой под руководством Ричарда Бонинга солировали Сазерленд, Арагаль, Хорн и Виксель. Это был 1979 год. Карьера Дамы Джоан клонилась к закату, и ее супруг решил зафиксировать в идеальных условиях то, что уже было найдено на сцене. Голос Сазерленд к тому времени многое утратил из своего очарования, стал каким-то шершавым (именно так я местами его воспринимаю в этой записи). Но снижение качества голоса никак не сказалось на общем уровне исполнения и художественном восприятии этого исполнения. Дирижер сумел вдохнуть в музыку необходимую энергию, и Сазерленд пела увлеченно, пафосно и драматично. Мне она более чем понравилась в партии Лукреции. Может быть, голос рисовал матрону более зрелого возраста, чем заложено в либретто, но это придало образу еще больше внушительности и глубины. Не могу не вспомнить вновь о финальной двойной кабалетте. Ее певица «спела качественно», показав высочайший класс виртуозного пения как в верхнем, так и в центральном регистре, где также необходимо в этом номере «таскать вокальные комоды». Аудиозапись этой оперы с участием Сазерленд мне нравится больше записей с Кабалье и спектакля в Ковент-Гарден с Сазерленд и Краусом.
Дженнаро записал в студии Джакомо Арагаль. Не могу причислить себя к поклонникам его голоса. Мне в нем всегда чего-то не хватало. Иногда вокальной свободы, иногда тембровой красоты. Но я всегда отдавал ему должное как профессионалу. Дженнаро пришелся ему впору, хотя он пел, конечно, не юношу, а молодого человека. Но в этом тоже была своя прелесть.
Альфонсо досталось петь Ингвару Викселю. Вот здесь было точное попадание! Герцог получился с характером. И вокально весьма удачный и запоминающийся. Особенное впечатление осталось от дуэта Лукреции и Альфонсо. Я вообще неравнодушен к творчеству Викселя, да и как может быть иначе, если исполнитель не просто пропевает предписанные ноты, но и находит в них то, что позволяет создавать реальный человеческий образ.
И, наконец, персона, украсившая собой эту запись. Это Мэрилин Хорн. Вы не забыли, что в 1965 году ей предназначалась для исполнения титульная партия? В данном случае она спела Маффио Орсини. И как спела! Чистая вокальная фантастика без каких-либо скидок! Альтовый тембр как нельзя лучше соответствовал этой партии мужского персонажа. Все белькантовые завитушки исполнялись без каких-либо проблем. Сольные номера прозвучали изумительно и в прологе, и во дворце Негрони. Особенное впечатление оставило исполнение строф Орсини во время рокового ужина. Здесь демонстрировался весь комплекс возможностей: диапазон, тембр по всему диапазону, гибкость, колоратурность, то, что называется brio. И при этом в воздухе витало предчувствие неминуемой трагической развязки… Хорн своим исполнением бесспорно украсила эту и без того звездную запись!
И необходимо отдать должное Бонингу, для которого эта запись стала одной из наиболее удачных.
Таковы мои впечатления от исполнения двух див оперной сцены. Остается только сожалеть, что никто так и не смог приблизиться к их уровню вокального исполнительства, но и порадоваться, что исполнительские шедевры остались зафиксированными в грамзаписи для последующих поколений слушателей.