Walter Boot Legge

Как немецкий гражданин и преподаватель немецкого университета, как политически мыслящий человек я считаю не только правом своим, но и нравственным долгом участвовать в решении немецкой судьбы... Моей целью было пробуждение нравственного сознания студенчества при ныне существующих грубых нарушениях норм политической жизни. Возвращение к ясным нравственным основам, к правовому государству, к взаимному доверию людей не есть нечто незаконное, напротив, означает лишь восстановление законности. Я спрашивал себя в духе категорического императива Канта: что произошло бы, если бы эти субъективные максимы моей жизни стали правилом для всех? На это можно дать только один ответ: тогда возвратился бы порядок в жизни нашего государства, доверие к принципам политической жизни нации. Тогда каждый морально ответственный человек присоединил бы к нам свой голос против опасного господства грубой силы и прямого произвола.

Требование свободного самоопределения даже и для самого малого народа в любой из стран Европы, как и требование охраны расовой и народной самобытности, стало жертвой насилия и произвола. В результате систематического подрыва доверия между людьми уничтожено истинное единство народа. Нет более страшного приговора единству народа, чем признание законным такого положения, когда никто не чувствует себя в безопасности: сосед страшится соседа, отец подозревает сына.


Я сделал то, чего хотел, что я должен был сделать. Для всякого внешнего соблюдения законности всегда есть последняя граница, за которой законность и легальность становятся неистинными и безнравственными, когда легальность и соблюдение закона становятся прикрытием трусости, которая не осмеливается выступить против явного правонарушения. Государство, которое подавляет всякое свободное выражение мнений и всякую, в том числе и нравственно обоснованную, критику, а всякое предложение об усовершенствовании карает как «подготовку государственной измены», — такое государство нарушает и тот неписаный закон, который всегда сохраняется в здоровом сознании народа.

В этот час я прошу и заклинаю вас: по отношению к этим молодым обвиняемым толковать закон творчески в истинном смысле слова — не как диктат силы, но как ясный голос совести, которая принимает во внимание побуждения, ведущие к деяниям. Эти побуждения были самыми бескорыстными, самыми идеальными, которые только можно себе представить. Это стремление к абсолютной честности, чистоте, законности в жизни государства. Сам я претендую на ваше внимание лишь потому, что мое предостережение, мое напоминание о прочном фундаменте правового государства есть настоятельное требование момента, и не услышать, не понять это требование означало бы теперь закат немецкого духа и гибель немецкого народа.

Одной цели я все же достиг: свой призыв, свое предостережение я произнес не в маленьком дискуссионном клубе, но с ответственной высокой трибуны суда. Ради этого призыва, ради этой заклинающей мольбы я рискую жизнью. Я требую вернуть свободу нашему немецкому народу. Мы не хотим влачить жалкое существование в цепях рабства — пусть даже это будут златые цепи материального изобилия.

Я оставляю убитую горем жену и двух несчастных детей в нужде и не знаю, захотите ли вы дать моей бедной семье те средства к жизни, которые соответствуют моему положению преподавателя университета. Вы отняли у меня звание и права профессора и заслуженную мною summa cum laude степень доктора и поставили меня в один ряд с самыми низкими преступниками. Но никакое дело о государственной измене не может у меня отнять внутреннее достоинство профессора университета, человека, который открыто и мужественно следует своим взглядам на мир и государство. Мои поступки и желания будут оправданы самим ходом истории. На это я полагаюсь, как на гранитную скалу. Я надеюсь на Бога и верю, что силы духа, которые оправдают мою надежду, своевременно родятся внутри моего народа. Я поступал так, как должен был поступать, прислушиваясь к своему внутреннему голосу. Я отвечаю за все последствия, следуя завету Иоганна Готлиба Фихте:

И поступать ты должен так, как будто
От одного тебя и дел твоих зависит
Судьба страны, народа твоего
И вся ответственность за них — твоя