Per aspera ad astra, или Нетленные "консервы"

Термин «оперный романтизм» прочно закрепился за музыкальными произведениями, написанными в первой половине XIX века. Влияние этого течения было наиболее заметно в сочинениях немецких и итальянских композиторов. Полностью в русле романтизма находится творчество Доницетти и Беллини. Ранние оперы Верди также написаны в этом ключе. Очень яркие, хотя и менее известные, образцы оперного романтизма созданы в Германии, где сочинения Лортцинга, Николаи, фон Флотова во многом способствовали становлению немецкой национальной оперы как отдельной ветви музыкального искусства. Однако самым блестящим немецким оперным романтиком следует все же назвать Карла Марию фон Вебера.

Оперное наследие Вебера достаточно разнообразно, хотя и не слишком велико. Исполняются его сочинения не слишком часто и в основном на родине, в Германии. Тем не менее, два фрагмента его оперных произведений стали хрестоматийными для любого мало-мальски продвинутого любителя музыки. Это увертюра к опере «Оберон» и хор охотников из третьего акта «Вольного стрелка». Собственно говоря, именно эти две оперы являются наиболее известными сочинениями композитора в оперном жанре, хотя список опер, вышедших из-под пера Вебера и зафиксированных в грамзаписи, ими не ограничивается: существует блистательная запись «Эврианты» под управлением Марека Яновского с экстраординарным составом певцов (Норман, Хантер, Гедда, Краузе); на фирме Eterna в середине 70-х годов записали «Абу-Гассана» с участием Ингеборг Халльштайн; есть и запись раритетной оперы «Три Пинто», к редактированию которой приложил впоследствии руку Густав Малер, отмеченная участием великого Германа Прея. Но все же сегодня речь пойдет о самой известной и пользующейся наибольшей любовью любителей музыки опере Вебера – «Вольном стрелке».

«Вольный стрелок» был впервые представлен на публике в 1821 году и быстро завоевал популярность не только в театрах Германии, но и далеко за ее пределами. Уже в 1823 году опера была впервые исполнена в России немецкими певцами, а через год ее представила на сцене уже и русская оперная труппа. С оперой в России приключилась не совсем приятная история, связанная с названием: по цензурным соображениям «Вольный стрелок» стал «Волшебным стрелком», были внесены правки и в текст русского либретто. Что поделать, власть в России во все времена боялась даже простого упоминания слов «воля», «свобода». Не будем забывать, что крепостное право у нас было отменено только в 1861 году…

В Советском Союзе немецкая опера никогда не пользовалась покровительством властей. Оперы немецких композиторов ставились от случая к случаю, хотя эти постановки зачастую превращались в настоящие художественные события. Достаточно вспомнить «Саломею» Штрауса в Кировском театре, вошедшую в анналы благодаря участию Ивана Ершова в партии Ирода, или «Фиделио» Бетховена в Большом с участием Галины Вишневской. Однако долго в репертуаре эти постановки не задерживались. В одном случае причиной был декадентский сюжет Уайльда, далекий от ценностей соцреализма; в другом – недостаточная репертуарная популярность бетховенского шедевра, требовавшая к тому же большой отдачи от всех исполнителей. Надо отметить, что в главном музыкальном театре страны немецкие оперы ставились крайне редко. Через 10 лет после поставленного в начале 50-х годов «Фиделио» последовал «Летучий голландец», но продержался в репертуаре очень недолго. А в годы перестройки вдруг было принято решение исполнить «Золото Рейна» - наименее ходовую часть великой тетралогии, которая, к несчастью, требует максимального количества специфично вагнеровских певцов, которых никогда и не было в труппе Большого, поскольку у театра были совершенно иные творческие ориентиры. Этот опыт также не нашел никакого благожелательного отклика у московской публики, и опера не была записана со сцены и не издана на пластинках в отличие от поставленной в то же время «Так поступают все». О постановке «Вольного стрелка» на нашей сцене всегда оставалось только мечтать. Поэтому главным источником для знакомства с этим музыкальным шедевром были и долгое время оставались грамзаписи, в которых зафиксировано искусство многих замечательных певцов мирового уровня. Как ни странно, но есть в природе и русскоязычная запись «Стрелка», сделанная в первые послевоенные годы. Однако уровень привлеченных исполнителей наглядно говорит об истинном отношении чиновников от культуры к этой опере (это были в основном солисты радиокомитета), поэтому речь пойдет о записях на немецком языке с участием выдающихся солистов.

1. Шок, Кон, Грюммер, Отто, Виман, Прей, Фрик/ Кайльберт
Надо отдать должное редакторам фирмы «Мелодия»: они приобретали лицензии на выпуск действительно лучших исполнительских версий. На меня эта запись 1958 года произвела потрясающее художественное впечатление. В ней поражает буквально всё и все. На пластинках представлен настоящий звуковой спектакль с детально проработанными акустическими стереоэффектами. Вызывает полный восторг техническое качество записи: столь яркий, полетный, мощный, прозрачный, трепетный звук можно встретить очень нечасто. Глубочайший респект звукоинженерам EMI! Но качество звука само по себе ничего бы не значило без качества интерпретации. А эта интерпретация достойна восхищения. Хор и оркестр Баварского радио вместе с солистами звучат вдохновенно и слаженно. В этом громадная заслуга стоявшего за пультом Йозефа Кайльберта, имя которого в СССР было совершенно неизвестно (дирижер умер в 1968 году). Но после прослушивания этой записи возникло огромное желание послушать еще что-то под его управлением. Но для этого должны были наступить иные времена… Солисты, участвовавшие в записи, достойны восторженной похвалы. В партии Макса предстал Рудольф Шок. Это несомненно лучшая его работа в студии из того, что я слышал. Шок поет Макса очень мощным и красивым драматическим голосом. Его интерпретацию большой арии Макса из первого акта я считаю близкой к идеальной. Выдающееся вокальное мастерство и недюжинный актерский талант превращают этот номер в маленький шедевр внутри шедевра. Ярчайшее впечатление произвел Карл Кристиан Кон в партии Каспара. Уникальное, выдающееся исполнение! Трудно представить, что певцу в момент записи было всего 29 лет. Исключительные достоинства голоса и изумительная актерская игра просто незабываемы. Финал первого акта с песней и арией Каспара и сцена в Волчьем ущелье вызывают мурашки, настолько захватывающе это исполнено. В последующие годы Кон принял участие в известной записи «Дон Жуана» под управлением Фричая, где выступил партнером Фишера-Дискау, исполнив партию Лепорелло. Однако в целом следы развития его карьеры отследить не удалось. Похоже, это один из тех певцов, кто не смог в полной мере реализовать свой несомненный талант. Партию Агаты спела моя любимая певица Элизабет Грюммер. В ее интерпретации Агата предстала очень мягкой, женственной, элегичной. Созданию такого образа способствовал и замечательный голос певицы. Многие называют его серебристым. Но разве мало в истории вокала голосов, к которым применимо это определение?! Голос Грюммер обладал особой неповторимой красотой и притягательностью, он был глубоко индивидуален, и певица им прекрасно владела. Она создавала лирический характер, прекрасно дополнявший порывистый и неуравновешенный образ Макса. Её достойной партнершей стала Лиза Отто, обладавшая голосом приятным, легким и без налета субреточности. Достоинства певицы особенно ярко проявились при исполнении большой минорной баллады во втором акте. Нельзя не упомянуть исполнителей двух маленьких партий, которые появляются в единственной – заключительной – картине оперы. В партиях князя Оттокара и Отшельника заняты Герман Прей (ему на момент записи тоже было всего 29 лет) и Готтлоб Фрик. Прей демонстрирует великолепный тембр и свободно взлетает на верхнее соль, а Фрик просто покоряет своим глубинным профундовым звучанием: его нижний регистр звучит удивительно плотно и красиво, легко перекрывая всех остальных солистов, хор и оркестр. В целом вся запись относится к числу реальных звучащих шедевров.

2. Шрайер, Адам, Яновиц, Матис, Красс/ Клайбер
Очень известная запись, имеющая многочисленных поклонников. Могу отнести себя если не к поклонникам, то уж, во всяком случае, к ценителям этой записи. Что и говорить, запись хороша! Она меня впечатлила не с первой ноты, но по мере прослушивания положительный эффект только нарастал. Замечательно, что Карлос Клайбер, столь редко появлявшийся в студии за пультом, оставил нам свою интерпретацию этой прекрасной музыки. Симфонические фрагменты, включая увертюру, сцену в ущелье, танцы, исполнены в истинно немецком стиле. Оркестр звучит очень детализированно и слаженно, отдадим должное коллективу Дрезденской Штаатскапеллы. Петер Шрайер представил совершенно иную трактовку образа Макса по сравнению с Шоком. Макс у Шрайера получился слабым человеком. Его все время ведут: сначала Каспар, потом Агата. Такое ощущение возникает из-за специфики голоса Шрайера, ведь у него легкий немецкий тенор (даже голос Вундерлиха воспринимается гораздо плотнее по звуку). Шрайер поет свою партию на пределе драматических возможностей своего сугубо лирического голоса. Ему практически удалось избавиться от женственного звучания нот переходного и верхнего регистра, которое было бы крайне неуместно в этой опере. Но чувствуется, что это дается певцу с трудом, хотя нисколько не умаляет его заслуг. Мой любимый Тео Адам очень хорош в партии Каспара. По тесситурным параметрам эта партия идеально легла на его голос. Образ Каспара получился очень хищным и роковым. Такому Каспару не стоило особых усилий подчинить себе безвольного Макса. Очень интересно и своеобразно исполнила партию Агаты Гундула Яновиц. Голос ее сугубо индивидуален. Свиристельный тон, присущий ее тембру, раздражает лишь местами. Голос звучит плотно и уверенно, без доли обреченности, столь характерной для других певиц в сцене с подружками невесты во втором акте. Я считаю исполнение партии Агаты одной из больших удач Яновиц в студии звукозаписи. Не меньшей удачей следует назвать исполнение Эдит Матис партии Эннхен. Швейцарская певица, зарекомендовавшая себя идеальной моцартовской исполнительницей, прекрасно вписалась и в стилистику оперы Вебера. Ровный красивый лирический голос легко преодолел подводные камни этой отнюдь не легкой партии. В партии Отшельника записался Франц Красс. У него был высокий бас, и трудности тесситуры имели место, но все они были успешно решены. У Красса был замечательный тембр, который сам по себе вызывает слушательский энтузиазм. Интерпретация Клайбера получилась очень интересной, в чем-то необычной и весьма впечатляющей.

3. Колло, Мевен, Беренс, Донат, Молль/ Кубелик
Признаюсь сразу, что эта версия впечатлила меня в наименьшей степени из всех когда-либо прослушанных. Мне она кажется излишне сухой и скучной. Не могу рассыпать похвалы в адрес дирижера. Вообще мое отношение к записям Кубелика очень полярное. Я в полнейшем восторге от его «Лоэнгрина» с Кингом и Яновиц, мне чрезвычайно нравится его цикл всех симфоний Малера. Но я совсем не проникся интерпретацией «Стабат Матер» Дворжака и «Вольным стрелком». В отсутствии дирижерской воли я упрекнуть Кубелика не могу, но конечный результат меня не вдохновил. Дирижеру, как мне показалось, не удалось зажечь и вдохновить солистов. Запись получилась достаточно рядовая. Рене Колло в партии Макса не оставил внятного впечатления. У певца был голос хорошего тембра и достаточной силы, но эти достоинства в записи оказались как-то стерты. Хотя общий уровень исполнения был выше среднего. Несколько непонятое впечатление оставил Петер Мевен в партии Каспара. Этот певец приезжал в Москву в 1975 году и участвовал в гастролях Шведской королевской оперы, исполнив партию Хагена в «Гибели богов» и получив благожелательную критику. В студии он записал, к примеру, Рокко в «Фиделио» под управленем Курта Мазура. То есть певцу гораздо ближе чисто басовые партии статуарного плана. Примерно в таком ключе он и исполняет своего Каспара: голос звучит мощно, но недостаточно разнообразно. Хотя и исполнение Мевена я бы оценил как выше среднего. А вот женский персонал в этой записи мне совсем не понравился. Голос Хильдегард Беренс звучал сухо и выхолощено. Тембральной красоты в ее голосе никогда особо не наблюдалось, но здесь она ничем не попыталась восполнить этот природный недостаток. Все было сделано очень корректно, но неинтересно. Мне такая Агата не пришлась по душе. А в голосе Хелен Донат, спевшей Эннхен, было в избытке той субреточности, о которой я говорил ранее. Вроде и голос несомненно красивый, и с техникой все в порядке, а остается впечатление недостаточной масштабности. Эта Эннхен воспринимается как служанка, а не как подруга Агаты. Идет известное снижение образа. Зато в заключительной картине порадовали Вольфганг Брендель и особенно Курт Молль. У Молля настоящий низкий бас в стиле Фрика, он буквально купался в нотах нижнего регистра. Вообще финал в этой версии получился в наибольшей степени.

4. Гедда, Берри, Нильссон, Кёт, Красс/ Хегер
На мой слух наиболее брутальная версия из представленных в грамзаписи. Очень многое в этом определяется именами солистов. Именно отталкиваясь от их возможностей, вел свою дирижерскую линию Роберт Хегер. Очень плотное, яркое и драматичное звучание оркестра, замечательные кульминации в хоровых сценах, - во всем этом чувствуется большая дирижерская воля и точный посыл. Иногда хотелось бы большей лиричности и проработки деталей, но и такая насыщенная трактовка вполне имеет право на существование. Николай Гедда и Биргит Нильссон оставляют великолепное впечатление в вокальном плане. Шведские певцы очень хорошо здесь подошли друг другу, тем более что Гедда смог заметно укрепить свой лирический голос (это ему с успехом удавалось и ранее в обеих записях «Кармен»). Слушать такие голоса для меня – одно удовольствие. Достойное впечатление оставил и Вальтер Берри в партии Каспара. Я не принадлежу к почитателям его голоса, он достаточно суховатого тембра, но в данной записи издержки минимальны. Очень хорошо прозвучала Эннхен в исполнении Эрики Кёт, обладательницы богатого голоса с широкими колоратурными возможностями. К тому же певице удалась и драматическая сторона этой партии. Отшельником в этой записи вновь оказался Франц Красс, который звучал здесь более свежо, чем в записи Клайбера, просто потому, что данная версия была спета несколькими годами раньше. Версия Хегера не покоряет какими-то дирижерскими откровениями, но слушать ее очень приятно благодаря высокому уровню вокала и прекрасному звучанию хора и оркестра.

5. Араиса, Влашиха, Маттила, Линд, Молль/ Дэвис
Очень интересная версия по исполнительским силам. Колин Дэвис всегда считался специалистом по Берлиозу, Моцарту и итальянцам, но никак не по части немецкой оперы. Тем не менее, обращение его к иному репертуару мне понравилось. Дирижер привнес определенную тонкость в прочтение довольно мощной партитуры, проявив немалый вкус и мастерство. Обращение Франсиско Араиса к партии Макса только на первый взгляд можно считать неожиданным, все-таки на его счету не только партии типа Тамино или Эрнесто в «Доне Паскуале», но также Гофман и Заморро в «Альзире», которые требуют местами яркого спинтового звука. Певец с партией вполне справился, привнеся в нее свойственную ему тембральную красоту. Отличным контрастом здесь стал Каспар в исполнении Эккехарда Влашихи. Певец был ведущим исполнителем этой партии в течение нескольких лет. Голос у него мрачный, хорошо резонирующий, с четкими интонациями. Карита Маттила привлекла объемностью и красотой звучания своего драматического сопрано. Немецкий репертуар в ее лице мог приобрести блестящую исполнительницу, но все же основной ее специализацией осталась итальянская опера. Ева Линд без проблем справилась с партией Эннхен, хотя мне хотелось бы слышать здесь голос чуть большего веса и плотности. Второе обращение Курта Молля к партии Отшельника не принесло разочарования.

6. Гольдберг, Влашиха, Смиткова, Иле, Адам/ Хаушильд
Эту «живую» запись следует отнести к числу раритетных. Она была сделана на торжественных спектаклях, посвященных открытию восстановленного здания Земперовской оперы в Дрездене в феврале 1985 года. Тогда фирма Eterna совместно с японской NHK осуществили запись двух спектаклей – «Кавалера розы» и «Вольного стрелка». Оба спектакля были изданы на виниловых пластинках. В моей фонотеке есть только «Стрелок». В издании на СД или ДВД мне это исполнение не встречалось (спектакль транслировался по Интервидению). Макс Гольдберг спел свою партию в стиле Рудольфа Шока, хотя и не продемонстрировал особых тембральных достоинств. Вообще голос Гольдберга, которого я слышал в спектаклях дважды вживую, всегда звучал плотно и полновесно. В этом спектакле певец создал образ мятущегося и терзаемого сомнениями главного героя. Влашиха вновь предстал в своей коронной партии, которая принесла ему большой успех у публики. Эти спектакли в Дрездене фактически означали старт его заметной международной карьеры, которая впоследствии получила дополнительный импульс после падения Берлинской стены. На партию Агаты была приглашена чешская певица Яна Смиткова, которая была хорошо известна в ГДР благодаря постоянному ангажементу в «Комише-опер». К сожалению, в день спектакля певица была несколько утомлена или просто находилась не в форме. В ее пении чувствовалось ощутимое напряжение. Она с трудом довела до конца большую арию Агаты, сдетонировав в самом ее конце. Однако у нее был приятный тембр, который компенсировал известные вокальные проблемы и недостатки. Исполнительница партии Эннхен Андреа Иле не оставила сколько-нибудь яркого впечатления. Все было очень корректно, но не более того. Ханс-Йоахим Кетельзен не смог чисто взять предписанные высокие ноты в партии князя, но это не испортило общего позитивного впечатления от исполнения оперы. Несколько неожиданно было услышать в партии Отшельника Тео Адама. Впрочем, певец тогда исполнил и партию барона Окса в «Кавалере розы», изобилующую крайне низкими нотами. Адам вполне справился с озвучиванием не совсем характерной для него партии. Конечно, его Отшельник звучал не столь роскошно, как у Фрика или Молля, но все ноты были взяты и спеты чисто. Ничего не скажешь, профессионализм высокого класса.

На этом наличие записей «Вольного стрелка» в моей фонотеке исчерпывается. Впрочем, имеется подозрение, что лучшие записи этой оперы у меня уже есть. Тем не менее, некоторые студийные варианты, оставшиеся неохваченными, продолжают вызывать мой явный интерес. Прежде всего, это относится к записи под управлением Ойгена Йохума, в которой заняты великолепные вокалисты старшего поколения. Также давно обратил внимание на версии Николауса Арнонкура и Бруно Вайля, хотя как-то с трудом представляю себе склонного к аутентизму Арнонкура именно в таком традиционном немецком репертуаре. Был бы признателен читателям моего дневника, если бы они высказали свои суждения по поводу записей Йохума, Арнонкура и Вайля. Любая хорошая запись такой прекрасной романтической музыки доставит удовольствие каждому любителю оперы.