Куздра

Петров-Водкин изобрел "сферическую" или "наклонную" перспективу. Вот как он описывает впечатление, которое послужило толчком к этому в "Пространстве Эвклида":

"В детстве я много качался на качелях, кувыркался на трапециях, прыгал через значительные препятствия и с довольно большой высоты, но, очевидно, в ту пору мне не удавалось координировать мое движение с происходящим вне меня в пейзаже и в архитектуре: изменение горизентов и смещение предметов не затронуло тогда моего внимания, во всяком случае, я этого не запомнил.
Но теперь, здесь на холме, когда падал я наземь, предо мной мелькнуло совершенно новое впечатление от пейзажа, какого я еще никогда, кажется, не получал. Решив, что впечатление, вероятно, случайно, я попробовал снова проделать это же движение падения к земле. Впечатление оставалось действительным: я увидел землю, как планету. Обрадованный новым космическим открытием, я стал повторять опыт боковыми движениями головы и варьировать приемы. Очертя глазами весь горизонт, воспринимая его целиком, я оказался на отрезке шара, причем шара полого, с обратной вогнутостью, - я очутился как бы в чаше, накрытой трехчетвертьшарием небесного свода. Неожиданная, совершенно новая сферичность обняла меня на этом затоновском холме. Самое головокружительное по захвату было то, что земля оказалась не горизонтальной и Волга держалась, не разливаясь на отвесных округлостях ее массива, и я сам не лежал, а как бы висел на земной стене.
Тогда я, конечно, не учел величины открытия, только испытал большую радость и успокоенность за мою судьбу пред огромностью развернувшегося предо мной мира. "



В Шувалове, 1926

Люблю я читать дневники и мемуары. Сейчас начала читать Дневник Л.В.Шебалиной - художницы, переводчицы и жены композитора Юрия Шебалина И как интересно всегда там всё переплетается - она была знакома в числе прочих и с Петровым-Водкиным и перевела его письма (немедленно и эту книжку купила, когда читать непонятно - хоть разорвись ).

На днях Кузьма Сергеевич говорил мне: "Тоска, и не только от болезни. А знаете, безотчётная тоска есть предвестие грядущих бед".

Л.В.Шапорина, Дневник, 24 января 1930

Яблоко и лимон. 1930

А яблочко-то какое - битое, да с червоточинкой...

Архангел Михаил. 1916

из "Пространства Эвклида" Петрова-Водкина:

"С моей первой пробой по иконному делу, когда я изобразил Богоматерь с гневающимся Младенцем, произошла такая история: бабушка принесла ее в собор и поставила, как полагалось, у алтаря на подсвечник; протопоп приметил икону и несколько раз со службы срывался, попадая глазами в мою работу. Наконец, псаломщик получил должное распоряжение и убрал ее на клирос. После обедни, оставшись в одном подряснике, с иконой в руке, протопоп строго спросил на всю церковь:

- Чья древесная доска сия?

Когда бабушка Федосья, растерявшаяся от окрика, произнесла едва внятно: "Внука моего рук дело", - тогда протопоп отвернул свое лицо от ликов материнства, подал изографию бабушке и прибавил вслед:

- Плясовица... Глазами стрекает: святить не буду!..

У Крестовоздвиженья вышло наоборот. Правда, здесь и бабушка была другая - Арина. После случая в соборе пошла она с моей изографией как на смертный бой, готовая любому строптивому попу иконой голову разбить, но отец Николай не только не принял сражения, но даже умилился над молодым задором изображения и рассказал присутствующим историю композиции с гневающимся Христом и склоняющей его к жалости матерью. Когда умиротворенная старуха рассказала эпизод с иконой в соборе, священник ответил вопросом:

- Что же это отцу благочинному не Парфеныча чисто-душие ко двору и не живописное изображение, - какого же, прости, Господи, рожна ему хочется?

Вот это слово - живописное - и было сущностью моего расхождения с линией Филиппа Парфеныча. Подзадоренный самими материалами, я еще полусознательно, но уже потянулся к полному, непосредственному использованию живописи. Эта тяга, верно, и провела меня в дальнейшем сквозь дебри рутинных навыков, как светских, академических, так и иконописных."

Богоматерь Умиление злых сердец. 1914-1915

Отсюда предо мной вся Самаркандия.
К юго-западу едва видна Биби-Ханым. Налево цепь гор, возвышающихся до вечных снегов. На восток за рекой Ворота Самарканда, где проходит железная дорога. На севере до без конца уходит Зеравшан, распластываясь бесчисленными рукавами с хребтами черного ила.
Влево, от Зеравшана до Зеравшана, Самаркандия. Серебряно-зеленые градации, как в плоской чаше. Где-то там, в Бухаре, сливается ее далекий край с небом.
Небо я видел во все часы суток.
Днем оно невероятных разливов, от нежностей горизонта до дыры, зияющей в звезды на зените.
От окружения солнца оно имеет еще новые разливы до противостоящей солнцу точки.
Этот переплет ультрамарина, сапфира, кобальта огнит почву, скалы, делая ничтожной зеленцу растительности, вконец осеребряя ее, - получается географический колорит страны в этих двух антиподах неба и почвы. Это и дает в Самаркандии ощущение зноя, жара, огня под чашей неба.
Человеку жутко между этими цветовыми полюсами, и восточное творчество разрешило аккорд, создав только здесь и существующий колорит бирюзы.
Он дополнительный с точностью к огню почвы, и он же отводит основную синюю, давая ей выход к смешанности зеленых. Аральское море подсказало художникам эту бирюзу.

Самаркандия


ПЕТРОВ-ВОДКИН К.С. Самарканд. Рухабад. 1921

Самарканд. 1926

"Натюрморт - это одна из острых бесед живописца с натурой. В нем сюжет и психологизм не загораживают определения предмета в пространстве. Каков есть предмет, где он и где я, воспринимающий этот предмет, - в этом основное требование натюрморта. И в этом - большая познавательная радость, воспринимаемая от натюрморта зрителем. Конечно, из натюрморта также можно сделать сюжетность комбинациями предметов, но это уже не острая задача. Фламандские натюрморты, при их чисто вывесочных для зеленных и фруктовых магазинов заданиях, иллюстрируют главным образом вкусовые соотношения предметов. Трактовки полуочищенных лимонов с их тонкостью отделок на фоне сосудов с питьем, съедобные комбинации, характеризующие быт и вкус их изобразителей, наконец, наши натюрморты пасхальных, закусочных столов - все эти требования от мертвой натуры являются побочными, и они задерживают внимание и авторов и зрителей на полдороге к предмету, и само выполнение является в этих случаях половинчатым. Чтоб додуматься до предметной сущности, необходимо оголить предмет, выключить его декоративность и его приспособленные для человека функции, и лишь тогда вскрываются земные условия и законы его жизни. Тогда уясняются и цвет в его количествах, и форма, обусловливающая цвет, и рефлективная перекличка между предметами, их плотность, прозрачность и вес. В обиходной жизни мы только вскользь соприкасаемся с предметами и не улавливаем связи между ними. Мы не замечаем сил, образующих предмет изнутри, вырабатывающих его грани, строящих его оси и вторую силу, ограничивающую воздвигание предмета - давление атмосферы, то, что в обиходе именуется фоном, но что так же, как предмет, имеет свою форму и массу, которые и не позволяют хотению предмета расшириться безгранично: каждая деталь на поверхности предмета характеризует эту борьбу двух сил - воздвигания и ограничения. Благодаря невнимательности нашу жизнь окружает много дурных предметов людского производства, еще больше притупляющих наши восприятия: пустотелые бронзы, фанерной наклейки мебель, целлулоидные куклы, дутые, стеклянные шары, золочение и серебрение вещей неметаллических и прочая бутафория пустотелых декоративностей, подделывательного, дурачащего наши восприятия, смысла. Вскрытие междупредметных отношений дает большую радость от проникновения в мир вещей: металл, жидкость, камень, дерево вводят анализирующего в их полную жизнь. Закон тяготения из абстрактного, только познавательного становится ощутимым, в масштабе близком, простом для всякого восприятия: колебания встречных, пересекающихся, сходящихся и расходящихся осей предметов, как в увеличительном стекле, проделывают пред вами законы движения, сцепления и отталкиваний. И окажется тогда изолированный предмет неузнаваемым по форме, если он пересекается или пересекает другой, и что его привычная форма такою нами воспринимается лишь по недоразумению, и наши представления о прямых и параллельных скажутся игрою детей в "как будто бы". Пришло мне сейчас в память, как один из моих учеников явился однажды в мастерскую, взволнованный открытием. Линия, проходящая сзади вертикально поставленного объема, секущая его в горизонтальном направлении, эта линия до ее входа в объемное тело, по ее выходе из-за него, перестает быть прямой, продолжающей ее входную часть. Одна и та же, казалось бы, линия не совпадает сама с собой. При проведении ее по линейке она становилась абсурдно искажающей действительность. После этого открытия ученик бросился к проверке зрительного факта по моей работе "Скрипка в футляре", оказалось, что линейные смещения и здесь были отмечены... Тела при их встречах и пересечениях меняют свои формы: сплющиваются, удлиняются, сферизуются, и, только с этими поправками перенесенные на картинную плоскость, они становятся нормальными для восприятия. Разнородность плотностей тел по-разному отражает изменения. Жидкости особенно нервно реагируют на встречи с предметами разных форм и плотностей: они откликаются отклонениями от горизонтов, вздутиями и вогнутостями своих поверхностей. Это в предметах, охватываемых одним углом зрения, что же касается пейзажных и городских объемов, в них эти явления приобретают еще больший кинетический смысл. Но, когда в среду находящихся в покое предметов ворвется движущаяся форма, видимость становится неожиданной, бурной и при массе комбинаций всегда новой."

Из главы "Натюрморт" из "Пространства Эвклида"

Натюрморт и не только: "Самовар", 1926 г.

Лет 15 назад читал его автобиографическую книгу"Хлыновск". Помню понравилось, даже очень. Насколько я понял он даже выбирал, стать художником или писателем.
http://dugward.ru/library/petrov-vod..._hlynovsk.html
Рекомендую. Не оторвешься.

Да, он очень хорошо писал - все эти произведения написаны во время болезни, когда П-В не мог рисовать. Он ещё и на скрипке играл!


Скрипка, 1921

Первая четверть 20 века мой любимый период. Особенно нравятся Павел Кузнецов, Борисов -Мусатов.

Сообщение от Куздра

Архангел

Активно вторгаться в эту тему мне не хотелось. Тема о живописи Петрова-Водкина, где мы поучаствовали, была. Но, разумеется, приветствую всякое новое, пристальное внимание к работам этого всегда интересного художника, возможность быть свидетелем целостного взгляда конкретного зрителя на творчество художника. И мешать не хочется...

Сообщение от Куздра

Архангел Михаил. 1916
Богоматерь Умиление злых сердец. 1914-1915

В общем встряну сейчас по поводу работы на тему религиозной живописи.

Эскиз мозаики Христос Сеятель в мавзолее семьи Эрлангер, 1914,
Мавзолей семейства известных московских мукомолов Эрлангеров на Введенском (немецком) кладбище в Москве




В 1914 году Петров‑Водкин получает заказ – сочинить эскиз для мозаики, которая должна была украсить семейную усыпальницу Эрлангеров, построенную архитектором Ф. О. Шехтелем на Введенском (Немецком) кладбище в Москве. Выбор сюжета для мозаики – Христос-Сеятель, очевидно, был связан с занятием семейства Эрлангеров – хлебных торговцев и мукомолов. Художник представляет сеятелем самого Спасителя, чья проповедь и учение должны дать добрые всходы. Он изображён в рост, идущим по вспаханной земле. Несколько белых голубей парят над землёй. Цветовые контрасты – красного хитона и синего плаща, полосы изумрудного и тёмно-зелёного поля за спиной Христа, голубизны небес, розовеющих у горизонта, и коричневых пятен земли – создают яркую колористическую гамму, столь органичную декоративности мозаики. Мозаичное панно (размером два на полтора метра) набиралось в мастерской В. А. Фролова, где стали применять не мелкий набор, а крупные пластины смальты. Тем самым кусочки мозаик воспринимались как живописные мазки, а сгущение цвета в плотные массы придавало мозаике родство с монументальной живописью. В усыпальнице мозаика расположена в неглубокой нише с полукруглым завершением, напротив входа на алтарной стене. И освещение с трёх сторон верхними полукруглыми окнами заставляет играть шероховатую поверхность мозаичных плиток живыми бликами. Тем самым, в крохотном пространстве часовни, построенной в классических формах, мозаика Петрова-Водкина стала доминирующим элементом.

«Может быть, – писал молодой Петров‑Водкин матери в 1897 году, – Господь и дал… цель человеку, чтобы через несколько тысячелетий постичь самого Бога. И чем ни труднее будет людям жить на Земле… тем больше люди будут иметь средств для борьбы с этими трудностями и тем больше законов Творца они будут постигать. И это неправда, что чем больше человек учён, тем он более не верит в Бога, как раз наоборот: с каждым новым познанием человек все более удивляется правильности устройства Вселенной, тем более он видит в этом стройном могуществе мира какую-то общую силу руководителя – Творца…»
От первоначального увлечения живописным символизмом и умозрительных поисков истины в искусстве художник пришёл к осознанию ценности реального мира и его неразрывной взаимосвязи с макромиром Вселенной. «Болтовню о «своих песнях» надо бросить! – провозгласит он в 1927 году. – Дело не в том, чтобы пропищать «свою» песню, а в том, чтобы песня была услышана коллективом Земли. А слышится… Землёй только то, что всем «своё». Художник – тот же сеятель на ниве человеческого духа. И его задача – выходя за пределы обыденности, открывать человеку многомерность этого мира, освещать своим искусством путь человеческой жизни».
http://www.n-i-r.su/modules.php?name...owpage&pid=497

(добавлю, что не все работы Петрова-Водкина этой тематики представляются мне удачными)

Встревания поощряются)))

Из главы "Портрет" "Пространства Эвклида" К.С.Петрова-Водкина:

"Есть такие лица: все в них в меру, ничто в них не мешает любоваться на них. Прекрасный цвет кожи, с переливами румянца при каждом внутреннем движении мысли, неуловимая очерченность овалов щек, перебегающих к шее, изящно выточенной на стройных плечах...

Трудно для изображения такое лицо: все в нем закончено, и в этой внешней законченности растворяется тип, не остается ничего характерного, за что бы зацепиться и из чего исходить в работе над ним.

***
Схваченная какая-нибудь деталь на лице, поступая в мою зрительную память, вытесняет в нем, как в гипсовой форме, всю черепную коробку модели с наростами носа, ушей, одутловатостей либо худобы. И я, вероятно, больше прав, чем модель, подавшая мне форму, если я не приму ненужную, путающую тип неправильность, которой наблюдаемое лицо обладает.

Бывали такие случаи: добиваешься наверняка от натуры ее выражения на холсте, и какой-то пустяк мешает этому осуществлению. Путаешься, покуда не натолкнешься на него и обратишься к модели с вопросом о том: на каком основании у нее нос с горбинкой, когда он совсем не таким должен быть?

Модель законфузится, - ведь всю жизнь гордится орли-ностью носа, - а потом скажет, что ему было восемь лет, когда он упал с лестницы и ударился носом о приступку.

Но есть образования органические, они вырастают в зависимости от вкусов и склонностей владельца и являются защитной формой, удобной для их целей.

Взять тот же нос. Кто не встречал в жизни носы, которые, образовав у костяного бугорка некоторое утолщение, хрящевыми частями сбегают вниз, неуверенно виляя; и только на самом конце они собираются клювовидно и устремляются на зрителя. Острие такого носа обладает подвижностью, очередное принюхивание той и другой ноздри дает ему эту способность.

Дайте доброму живописцу муляж такого носа, и по нему он восстановит портрет. Вы увидите: возникнут узко поставленные глаза, червеобразные, бантиком усядутся губы. При улыбке они откроют мелкие зубы, иногда ляскающие верхней челюстью о нижнюю. Уши изобразятся небольшие, словно взятые от другого черепа, красивые по завиткам, но совершенно не музыкальные. Неужели нельзя по этой зарисовке прочесть несложную биографию такого носа, подчинившего своему влиянию остальные органы чувств?

А нос лопатообразный, утиный у очень обидчивых людей, как специально увязывается он с надбровными дугами и с опусканием углов рта. А трехшишечный, широкий, радостно подымающийся над толстой верхней губой нос, как обязательно расставит он широко глаза и повернет мочки ушей на зрителя. При излишней чувственности на конце такого инструмента образуется двудольность, иногда такая настойчивая, что и на самом черепе от бровных соединений к темени потянется бороздка, делящая голову пополам.

Есть заброшенные их носителями носы, которые асимметрируют и само лицо. Их хозяева являются маловыразительными, всякой всячины в них бывает наполовину, если, конечно, глаза и уши не являются их основными руководителями в жизни.

Моцарт был разноухий: с длинным и коротким ухом и с несхожими извилинами раковин. Здесь уже не поговоришь о красоте или уродстве ушной структуры, - здесь вероятны законы новых образований, намечающие пути общего перерождения аппарата. Если верить дошедшим до нас его портретам, маска Моцарта маловыразительна для его гениальности, так же как она не выразительна и у Рафаэля в его автопортрете, где глаза мастера были заняты изображением этих же глаз и утратили свою экспрессивную сущность на холсте...

Глаза - это одна из главных выразительностей лица, они исправляют многие неточности и случайности, вкравшиеся в мускулатуру маски.

В действующем глазу первое, что схватывается наблюдателем, - это приспособление затворов век, пропорции зрачка на белизне яблока и отношение отверстия камеры к радужной оболочке. В развитом глазу желтое пятно недостаточно для отпечатывания на нем поступившего в аппарат предмета, оно не вполне исчерпывает характеристики предмета, и даже помощь второго глаза для рельефного охвата мало действительна без уклонений от фокуса. Это смещение с фокуса увеличивает выразительность глаза.

Цвет глаз играет большую роль по отношению к цвету лица.

Но и все, перечисленное мною, не исчерпывает сущности портрета для переведения его на плоскость холста, чтоб сделать из него произведение живописи. Все это - лишь сырой материал, который необходимо ввести в законы изобразительности."

Девочка на пляже. 1925

Если косу и матроску прикрыть, то вижу женщину "хлебнувшую" в революцию и гражданскую. В глазах и складках губ печальный опыт. Или нет?

Самое удивительное, что это девочка. Это будущий опыт.

СОЛОМИНКА

I.

Когда, соломинка, не спишь в огромной спальне
И ждешь, бессонная, чтоб, важен и высок,
Спокойной тяжестью, — что может быть печальней, —
На веки чуткие спустился потолок,
Соломка звонкая, соломинка сухая,
Всю смерть ты выпила и сделалась нежней,
Сломалась милая соломка неживая,
Не Саломея, нет, соломинка скорей!
В часы бессонницы предметы тяжелее,
Как будто меньше их — такая тишина!
Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,
И в круглом омуте кровать отражена.
Нет, не соломинка в торжественном атласе,
В огромной комнате над черною Невой,
Двенадцать месяцев поют о смертном часе,
Струится в воздухе лед бледно-голубой.
Декабрь торжественный струит свое дыханье,
Как будто в комнате тяжелая Нева.
Нет, не соломинка — Лигейя, умиранье, —
Я научился вам, блаженные слова.

II.

Я научился вам, блаженные слова:
Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита.
В огромной комнате тяжелая Нева,
И голубая кровь струится из гранита.
Декабрь торжественный сияет над Невой.
Двенадцать месяцев поют о смертном часе.
Нет, не соломинка в торжественном атласе
Вкушает медленный томительный покой.
В моей крови живет декабрьская Лигейя,
Чья в саркофаге спит блаженная любовь.
А та, соломинка — быть может, Саломея,
Убита жалостью и не вернется вновь!

1916

Осип Мандельштам

Петров-Водкин К.С. Портрет С. Н. Андрониковой. 1925

Сообщение от Куздра

Из главы "Портрет" "Пространства Эвклида" К.С.Петрова-Водкина:

"... Цвет глаз играет большую роль по отношению к цвету лица....

Портрет Рии (Портрет А. А. Холоповой).
1915 год. Вятский художественный музей имени В.М. и А.М. Васнецовых.

http://webstarco.narod.ru/ussr/big/petrov10.html


Портрет Марии Федоровны Петровой-Водкиной»
1913 г. Государственная Третьяковская галерея

http://sr.gallerix.ru/1652638547/_EX/436318969/
.

Безусловно, П-В один из самых, если не самый значительный русский художник 20 века! Его портреты просто поразительны!