На концерте Евгения Кисина
Берлинская филармония. 06.03.16
В программе были Моцарт, Бетховен, Брамс и Альбенис.
(вовсе не рецензия, а обыкновенный трёп, издали напоминающий впечатления)
Нет, товарищи, хоть убейте меня, но своего мнения я так и не поменял. Наступил повторно на те же грабли, хотя при этом прекрасно знал, что «не за то папка лупил ремнём сЫнку, что в карты играл, а за то, что отыгрывался». Спрашивается, ну какого чёрта поперся снова на концерт, на что надеелся, на какие изменения? Ан-нет , решил себя проверить, а вдруг я тогда ошибся и что-то не понял?
Короче говоря, на этот раз решил твердо не пить перед концертом, как в прошлый раз ( а только в антракте позволил себе пропустить два бокала бордо перед Альбенисом, испанского куражу ради), и быть целиком во внимании, или , «кули озен», как говорят в Израиле.
Справедливости ради нужно отметить, что на этот раз Евгений Кисин играл значительно лучше, чем в прошлый. Не было таких убийственно затянутых темпов, жуткой тягомотины, которую он устроил тогда в ноктюрнах Шопена. А была вполне приличная и осмысленная игра.
Итак, в первом отделении Евгений играл Сонату Моцарта до -мажор (К-330) и «Аппассионату» Бетховена.
С точки зрения качества игры, все было на самом высочайшем уровне. В этом отношении Кисин всегда стабилен, играет практически без потерь, - выучка феноменальная . Нормальные и убедительные темпы, естественная хорошая фразировка и грамотный звуковой контроль. Формально не к чему было придраться. Но как часто говорят в таких случаях - «плохого сказать нечего, но и хорошего тоже». Я себе на секундочку представил, если бы Женя сыграл эти обе сонаты на каком-нибудь конкурсе, то в жюри наверняка бы сказали - «его игра добротная и правильная, видно, что пианист очень старается, но в нем совершенно нет индивидуальности, личностных качеств и собственного отношения к музыке. Все нейтрально и выхолощенно, быстро надоедает».
Даже было удивительно, что все репризы в обеих сонатах он честно повторил. Мне показалось это странным, потому что, как правило, при повторении реприз исполнитель вносит в музыку хоть небольшое, но какое-то разнообразие. Это могут быть новые интонации в произнесении фразы, небольшие темповые сдвиги, свежие краски в динамике, Ну хоть как-то изменить ту же самую музыку. Но нет! Кисин на удивление все репризы повторили АБСОЛЮТНО одинаково! Он умудрился дважды «вступить в одну реку» и оба раза в одно и то же место. Завидная снайперская точность! Так обычно бывает при записи на диск, где можно играть экспозицию только один раз, а второй раз не обязательно: - сделают склейку и все смонтируют по высшего разряду.
Но в целом , еще раз повторяю, обе сонаты слушались хорошо, - было только начало концерта и внимание еще особенно не притупилось.
И , кстати, сам процесс игры у Кисина, его «старательная» ученическая манера исполнения, остались прежними.
Понимаете, товарищи, какая происходит вещь? Вот выходит Е. Кисин на сцену, садится за рояль и начинает играть. Формально происходит очень активный исполнительский процесс. Я слышу, что в этот момент в музыке тоже что-то происходит: - пианист старательно выполняет все указания композитора, даже выдает какие-то эмоции. Все , как положено, и это я четко фиксирую в своем сознании. Но когда он заканчивает играть и уходит со сцены, то я моментально все забываю, словно он и не играл. Ну просто наваждение! Ощущение такое, что Кисин играл в перчатках и не оставил после себя никаких следов ни в сознании, ни в душе и ни в сердце. Бывает же такое!
В первом отделении я сидел немного высоковато от сцены и частенько поглядывал в зал, искал хорошее место поближе к партеру, чтобы после антракта перешмыгнуть на него. Между прочим, в зале было очень много свободных мест по сравнению с прошлым годом, что выглядело весьма симптоматичным. Это не то, что на концерте Г.Соколова, когда зал забит битком и некуда плюнуть. Интерес к Е. Кисину начинает значительно угасать, Мне кажется, что публика его давно раскусила, шлейф гениального мальчика-вундеркинда канул в лету, а надежда на то, что он станет в будущем интересным и ярким художником, совсем не оправдалась.
В антракте также заметил много русско-язычной публики особенно родителей с детьми и также много учителей или «училок», как я их называю.
Вам никогда не приходило в голову, господа, что они, эти училки музыкальных школ , друг на друга очень похожи? Некий обобщенный образ-портрет, стандартный типаж: - полноватая дамочка с короткой прической , в вязанной кофте с нелепыми рюшечками или розочками, стеснительная заискивающая улыбка ( перед родителями учеников), немного сутулая походка, юбка до колен и обязательно дешевые туфли с тупыми каблуками, давно вышедшими из моды . Они , эти училки, как правило, всю свою жизнь отдают ученикам, занимаются с ними денно и нощно, света белого не видят, бесплатно дают дополнительные уроки, вечно готовят их к каким-нибудь конкурсам местного пошиба, на экзамене страшно переживают за них, а во время их игры двигаются своим корпусом в такт, словно всем своим существом помогая ученику сыграть. Других интересов у них нет: на концерты и выставки они почти не ходят, природой не любуются, говорить с ними не интересно, да и особенно не о чем, потому они все время рассказывают о том, что, «если бы Леночка до экзамена не болела, то она бы гораздо лучше сыграла на академическом концерте «В садике» Майкапара. Не успеют они придти домой, как тут же хватаются за телефон и названивают своим драгоценным подопечным, "не забудь сегодня обязательно после школьных уроков поиграть гаммы! ".
Затем их ученики подрастают, у них появляются другие интересы в жизни, они заканчивают школы-училища, своих училок, естественно, тут же забывают. А несчастные училки снова набирают новых учеников и возятся с ними , как квочки-наседки, целыми сутками. И так бесконечно!
Всю свою сознательную жизнь они буквально растворяются в своих учениках, и живут их интересами.
Натуральные мазохисты!
Пока я выпивал свой второй бокал с красным бордо , рядом со мной произошел очень любопытный разговор между «той самой» учительницей и мальчиком, очевидно, ее учеником. (Рядом стояли родители, мамы-папы с дедушками-бабушками, обожавших свое гениальное чадо).
- «Вот видишь, Алёшенька, как хорошо играет Женя Кисин, и обрати внимание, КАК он старается! А если ты будешь много заниматься, то будешь играть так же хорошо, как и он!». На что чадо отвечает, поворачиваясь к родителям: «Ма-а-а-ам, купи мне еще один рогалик, я хочу ку-у-шать!»
Второе отделение Кисин начал с трех Интермеццо 117 опуса Брамса.
Звучало довольно-таки неплохо, но с самого начала первого es-dur-ного взял больно уж медленный темп. Получилось вместо красивой, напевной и естественной колыбельной, очень статичное , «псевдо-возвышенное» хоральное песнопение, , которую он вдобавок усугублял еще тем, что старательно всюду подчеркивал огранный пункт Es в левой руке. А если бы Женя более внимательно посмотрел в ноты, то он бы увидел обозначение темпа -Andante moderato semplice dolce, ПРОСТО И НЕЖНО, да еще в размере 6/8, что по определению НЕЛЬЗЯ играть слишком медленно.
Вспомните, как в свое время мудро сказал С.Рихтер - «при исполнении ничего не нужно выдумываать, а только ВНИМАТЕЛЬНО смотреть в ноты, следуя авторским указаниям, ведь там ВСЕ написано».
Я уже не говорю о том, что Брамс всюду в этом Интермеццо использует огромные фразировочные лиги, предполагающие единое длинное дыхание , а не дробление на отдельные такты. А в середине этого Интермеццо автор между прочим , указывает на более медленный темп piu adagio. Вот и получилось, что пианист с самого начала не продумал темпы, не расчитал знаменитое «чуть-чуть», которое решает ВСЕ, и музыка потеряла всю свою прелесть, все свои краски и естественное течение. Послушайте, как совершенно изумительно играет это интермеццо Вера Горностаева! Какое у неё чистое и светлое звучание, как она легко дышит в этой музыке, во всем движении какая-то невесомость и истинная красота, что так и хочется вместе с ней запеть вторым голосом, честно слово:)
Второе и третье интермеццо из этого опуса Кисин сыграл примерно в том же ключе, - статично, немного затянуто и скучновато. Другое дело, что сама музыка настолько возвышенная и прекрасная, которую очень трудно испортить, даже при плохом исполнении, что когда слушал, то невольно ловил себя на мыслях, что в этот момент любуюсь брамсовскими гармониями, неожиданными модуляциями, богатой тембральной фактурой, погружающую тебя в какую-то глубокую пучину. Что и говорить, музыка просто архи-гениальная!
Центральным номером второго отделения была «Испанская сюита» для фортепиано Альбениса. Надо сказать, что эту замечательную музыку чаще исполняют на гитаре, нежели на фортепиано, например , такие популярные пьесы, как «Гранада», «Кадиш» и «Астуриос». У Кисина эта музыка получилась наиболее удачной и яркой во всем концерте, которую он сыграл достаточно темпераменто и колоритно. В наиболее популярной пьесе "Астуриос" у него даже откуда-то появилась настоящая экспрессия в звуке и живые эмоции:).
Единственное, на мой вкус, ему не хватило в игре ритмической остроты, некой пружины внутри метрической тактовой структуры, характерной для многих испанских танцев и песен. Его ритм был немного смазанный и расплывчатый, особенно в «пиццикатных», как у гитары, аккомпанементах.
Эх, если бы Женю познакомить и влюбить в горячую испаночку , эдакую кармено-обрАзную красавицу с красной розой в волосах и с кастаньетами в руках, вот тогда бы он понял, что вторая доля внутри такта делается всегда с небольшой оттяжкой после первой, слегка укороченной. И она таким образом подчеркивает остроту ритма. Это и есть так называемая ритмическая пружина, существующая в большинстве случаев в испанской музыке. Или, например, во многих известных танго у того же Альбениса, та же самая ритмическая отяжка может происходить перед первой долей такта после двух укороченных в предыдущем такте. Эффект небольшого предыхания , подчёркивающий всю прелесть и экспрессию ритма танго.
(Да, забыл сказать, что Кисин бы это понял после того, как испаночка бы ему все это протанцевала или пропела:).
Иногда было многовато педали, не хватало прозрачности в фактуре. Скажем, в сверх-популярной пьесе Гранадоса «Андалузия», сыгранной на «бис», можно было вообще использовать минимальную педаль, очень «сухую» , изобразив натуральную гитару.
Но еще раз хочу отметить, что в целом весь испанский блок в программе пианиста произвел действительно яркое впечатление, и я почувтсвовал в его игре настоящую искренность и увлеченность музыкой.
После этого были очень хорошие «бисы», один даже записал, но кроме последнего, который я не только не могу терпеть, а искренне ненавижу. Это знаменитый соль-минорный «Венгерский танец» Брамса, давно сидящий у меня в печёнках. Причем он играл его в какой-то примитивной обработке, совершенно неинтересной. По радио этот танец играют чуть ли не каждый день по сто раз. Сам его аккомпанировал всю свою сознательную жизнь на всех концертах не только скрипачам, но и духовикам, ударным инструментам и даже баянистам. А однажды пришлось аккомпанировать на аккордеоне, когда не было фортепиано на одной из концертных площадок.
Меня поражает и удивляет всю жизнь, почему это танец так обожает публика и всегда бешено и неистово аплодирует? Ну что в нем такого особенного? Причем аплодисменты начинаются чуть ли не в середине танца , эдакое скандирование там, где в мелодии происходит темповой разгон.
Поначалу хотел записать этот бис а потом передумал : - «нет, нам такая музыка не нужна «(с)
Если бы слышали, господа, какими громовыми аплодисментами после этого танца публика устроила пианисту овацию, (разумеется, стоя) то наверняка бы оглохли от шума!
(ps. Когда после концерта сел в машину, то долго пытался вспомнить, а как играл Женя Кисин вариации во второй части "Аппассионаты" Бетховена, и вообще, играл он их на концерте или нет? Но так и не вспомнил, все улетучилось куда-то. Бывает же такое…))
