Вид для печати
Сейчас стало известно, что Любимов ставит в Большом "Князя Игоря" и собирается основательно его переделывать. Об этом в других потоках.
Однако в связи с этим вновь воскресла из забвения тема письма Жюрайтиса в "Правду" в связи с работой Любимова-Шнитке-Рождествеского в Париже над постановкой "Пиковой дамы" в конце 70х.
Я тогда же читал ходящий в самиздате ответ Жюрайтису
Хотелось бы освежить его в памяти, но не знаю где его искать. Может быть кто-нибудь, кто в материале может помочь...
О да,это тамк он назвал Шнитке "композиторишко" или что то в этом роде?Цитата:
Сообщение от Фальстаф
само письмо Жюрайтиса найти легко - оно многократно опубликовывалось и тогда сразу в "Литературке" и в "Правде" и позже во время перестройки и гласности. Но ответ Жюрайтису по понятным причинам ходил только в самиздате. Я тогда в 1978 его видел, но прошло слишком много времени я не помню подробностей.Цитата:
Сообщение от barclay
Здравствуйте!
Случайно не это письмо?
Посмотрите отрывок. Если узнаете его, то под ним ссылка на само письмо (не знаю, правда, целиком приведен текст или нет). Если это не то, что Вы ищете - заранее прошу прощения.
"В редакцию газеты "Правда"
Уважаемая редакция!
Чайковский - мой любимый композитор, а опера "Пиковая дама" - одна из самых любимых моих опер.
Именно поэтому статья Альгиса Жюрайтиса "В защиту "Пиковой дамы", напечатанная в газете "Правда" от 11 марта 1978 года, вызвала у меня большое недоумение.
И вот почему.
Протестуя против создания композитором Альфредом Шнитке современной переделки оперы Чайковского "Пиковая дама", А.Жюрайтис пишет:
"Придет ли кому-нибудь в голову (разве только сумасшедшему) под тем или иным предлогом переписать Рафаэля, Да Винчи, Рублева, улучшать помпейские фрески, приделать руки Венере Милосской, исправить Адмиралтейство или храм Василия Блаженного?
А ведь затея с оперой Чайковского - то же самое. Допустить это - значит дать индульгенцию за разрушение великого наследия русской культуры".
Так ли это?
Начну с того, что ни одно создание искусства на протяжении длительного времени не остается неизменным. В одних случаях эти перемены не очень заметны, в других - весьма существенны. Остановлюсь на двух произведениях из названных А.Жюрайтисом - "Василии Блаженном" и Венере Милосской.
Храм Василия Блаженного или, употребляя первоначальное название, Собор Покрова, что на рву", сооруженный во второй половине XVI века, несколько раз менял свой облик: дополнительно был построен храм (придел) над могилой Василия Блаженного, пристраивались наружные галереи, колокольня, менялась окраска. Существующий сейчас вид собор приобрел только в XVIII веке.
Кроме того, для эстетического впечатления, производимого собором Покрова, имеют значение перемены, которые происходили вокруг него. Упомяну лишь последнюю. Еще лет двадцать назад, когда вы входили на Красную площадь между музеем Ленина и Историческим музеем, разноцветные главы "Василия Блаженного" вырисовывались на фоне огромного пространства голубого неба.
Если вы придете на Красную площадь этим путем сегодня, то с левой стороны небо будет закрывать серый прямоугольник - здание гостиницы "Россия"....." (с) Г.Троицкая
Посмотрите эту ссылку:
Спасибо большое, очень интересная ссылка, однако это не то письмо, которое я читал тогда...
если я правильно помню - то письмо было Рождественского
прошло почти 5 лет...
может быть кому-то попалось письмо Рождественского?
Уважаемый Фальстаф, так оно и не всплыло в интернете. По крайней мере мои поиски ни к чему не привели. Разве что выяснилось, судя по воспоминаниям участников этой баталии, что было не одно ответное письмо, а несколько. Вот что, в частности, пишется в книге Валентины Холоповой "Композитор Альфред Шнитке":
А вот как история с ответными письмами изложена в книжке П.Рейфмана "Из истории русской, советской и постсоветской цензуры":Цитата:
В «Правду» же были направлены ответные письма: одно от Любимова, Рождественского и Шнитке, другое — от Боровского.
Трое писали о том, что ни одной ноты за Чайковского сочинено не было. Предполагалось чтение отрывков из повести Пушкина в переводе Мериме, во время которого на клавесине должны были повторяться темы из оперы. Как часто бывает в практике оперных постановок, намечалось сокращение нескольких хоровых эпизодов, которые сам Чайковский считал второплановыми по музыке. Его суждение было таково: «То, что Вы говорите о первой сцене в Летнем саду, совершенно верно; я тоже очень боюсь, как бы это не вышло слишком опереточно, балаганно» (письмо к великому князю Константину). «Я решительно не желаю, чтобы исполнялись хоровые нумера из "Пиковой"... Вообще же хоры в этой опере не важны, имеют второстепенное значение...» (письмо к П. И. Юргенсону). Переоркестровку же Чайковского они не делали, в отличие от Жюрайтиса, улучшавшего оркестровку Чайковского в «Лебедином озере» и в Шестой симфонии. Боровский в своем письме сравнивал публикацию в «Правде» Жюрайтиса со статьей о Шостаковиче «Сумбур вместо музыки».
Главный редактор «Правды» В. Афанасьев посчитал возможным ответить только режиссеру Театра на Таганке Ю. Любимову: «...О содержании Вашего письма в "Правду" знают многие в Москве — от студентов до академиков ... Но кому все это на пользу? Уверен, что не стране, не партии, членом которой Вы являетесь. ... На письмо А. Жюрайтиса "Правда" получила сотни откликов. Увы, в Вашу пользу — ни одного»
Рождественский и Шнитке повторно обратились к главному редактору «Правды»: «Мы глубоко оскорблены и бесстыдно оболганы в письме, подписанном Жюрайтисом ... Мы располагаем копиями писем в редакцию газеты "Правда", резко осуждающих гнусное письмо, подписанное Жюрайтисом, присланных нам самыми различными авторами — людьми, профессионально занимающимися вопросами искусства, и его многочисленными любителями»
источник:
Примечание Читателя: насчет оперы Прокофьева «Ромео и Джульетта», упомянутой в работе П.Рейфмана, очевидно, что в Париже ставилась не опера, а одноименный балет. Насколько я понимаю, речь идет о постановке этого балета в Париже Юрием Григоровичем.Цитата:
Приглашенные (имеется в виду приглашенные в Париж для постановки "Пиковой Дамы" Рождественский, Боровский и Шнитке) отправили в редакцию газеты «Правда» письмо-ответ на обвинения Министерства культуры и Жюрайтиса. В нем шла речь о том, что последний не знает ни оригинала оперы, ни, тем более, высказываний Чайковского в его письмах; ему не ведомы известные эстетические постулаты; он рассматривает музыку и театр как архитектурные памятники, которые нужно законсервировать; его «письмо проникнуто нетерпимостью и злобой». Редакция печатать письмо-ответ отказалась, но ответила на него заметкой главного редактора, Юр. Афанасьева. Тот отклонял требование опубликовать письмо-ответ, добавляя при этом, что театральные новшества Любимова «вредят государству и партии, членом которой он является». Афанасьев уверял, что редакция получила сотни откликов, одобряющих статью Жюрайтиса, а позиция Любимова ни в одном из писем не поддержана; напротив, авторы их пишут, что «никому не позволено», даже великому реформатору Любимову, «искажать то, что дорого народу».
Шнитке и Рождественский посылают новое письмо в ответ на заметку Афанасьева. Они намекают, что Жюрайтис выполняет приказ сверху, что у него вероятны и личные мотивы: в марте 78 г. им поставлена в Париже опера Прокофьева «Ромео и Джульетта», которая из-за банальности постановки не понравилась французским зрителям и прессе. Надо признать: не слишком нравственные доводы, но приходилось и к ним прибегать. В письме высказывалось и сомнение в том, что Жюрайтис – подлинный автор статьи; не исключено, что он только подписал ее.
И, наконец, выдержка из статьи Владимира Котыхова "Альфред Шнитке: ЕСТЬ НЕЧТО БОЛЬШЕЕ, ЧЕМ МУЗЫКА И ЖИЗНЬ" в газете "Московский комсомолец" от 22 ноября 1999:
Цитата:
Любимов, Рождественский, Шнитке написали ответное возмущенное письмо в редакцию "Правды" (копию — секретарю ЦК КПСС Зимянину)., где привели убедительный список опер и балетов, идущих на сцене Большого театра "с сокращениями и досочинениями, а иногда и в переоркестровке". Они вспомнили и сцену побега в "Князе Игоре", и новый текст к "Ивану Сусанину", написанный Городецким вместо текста барона Розена. Упоминали о том, что балет "Иван Грозный" (балетмейстер Юрий Григорович) вообще не написан Прокофьевым, а составлен (при участии Жюрайтиса) из музыки Прокофьева к одноименному фильму, отрывков из его "Русской увертюры", кантаты "Александр Невский" и Третьей симфонии, а также эпизодов, написанных Чулаки на основе тем Прокофьева и инструментированных Заборовым. А балет "Кармен-сюита" представляет собой переработку оперы Бизе (речитативы к которой были в свое время сочинены другим композитором — Гиро)..." Из "Правды" Любимову пришел ответ за подписью главного редактора Афанасьева: "Правда" получила и Ваше (с коллегами) письмо, и письмо Давида Боровского. Внимательно изучив письма, "Правда" решила их не печатать. Главная причина в том, что у нас нет убеждения в Вашей искренности. ...Кстати, о содержании Вашего письма в "Правду" знают многие в Москве — от студентов до академиков... Но кому все это на пользу? Уверен, что ни стране, ни партии, членом которой Вы являетесь. На письмо Жюрайтиса "Правда" получила сотни откликов. Увы, в Вашу пользу — ни одного".
Тогда Юрий Любимов направил письма кандидату в члены Политбюро ЦК КПСС, секретарю ЦК КПСС Черненко и самому Брежневу. Письмо Брежневу начиналось словами: "Дорогой Леонид Ильич! В трудные дни обращался я к Вам и всегда находил понимание и поддержку. Могу искренне сказать, что только благодаря Вашей заботе наш театр смог успешно продолжать работу и поставить спектакли, высоко оцененные советской общественностью... Против меня началась травля..."
(источник: )