14 конкурс им. Чайковского. Сольное пение | Владимир Дудин, 27 июня
Энхбат Амартувшин
У вокалистов случилось главное – завершились прослушивания II тура и жюри определило участников финала. Илеана Котрубаш, назначенная по протоколу секретарем второго дня прослушиваний, в некотором волнении, извинившись за медленную работу компьютера (ждать результатов пришлось больше часа) зачитала имена восьми финалистов. Ими стали Ангелина Никитченко (Россия), Сун Янг Сео (Корея), Елена Гусева (Россия), Нан Юн Джунг (Корея), Энхтайван Чимэд (Монголия), Алексей Татаринцев (Россия), Чжонмин Парк (Корея), Энхбат Амартувшин (Монголия). Специальных призов жюри удостоились Давыденко Оксана (Казахстан), Пудова Ольга (Россия), Демидчик Дмитрий (Беларусь) и Григорян Геворг (Россия). А лучшими концертмейстерами признаны Станислав Соловьев (Россия) и Анна Корзун (Россия).
Если по мужской номинации вопросов не возникло, во всяком случае, к тем, кого пропустили – все четверо стабильно и даже сверх того исполнили программы двух туров, причем тенор Алексей Татаринцев и бас Чжонмин Парк шли по нарастающей. В первом туре оба звучали более скромно и отлично раскрылись во втором. Монголы продолжили оставаться в лидерах и оба получили по заслугам. Всего их приехало на конкурс трое, но первый – 22-летний бас Бямбажав Жаргалсайхан при всем великолепии своего сильного голоса с насыщенным, закаленным степными ветрами тембром не слишком хорошо справился с верхами, поэтому после первого тура сошел с дистанции. Как рассказала мне концертмейстер одного из монголов-финалистов, в Монголии, точнее, в ее столице Улан-Баторе сегодня наблюдается оперный бум, туда устремились многие певцы из Европы с мастер-классами и агенты – за новыми звездами. Петербург стал свидетелем триумфаторов этого бума. Оба баритона – Энхбат Амартувшин и Энхтайван Чимэд (который уже приезжал сюда для участия в конкурсе молодых оперных певцов «Санкт-Петербург») были достойны попасть в финал. Энхтайван Чимэд продемонстрировал в финале свой драматический баритон, главным образом, в Кредо Яго, заставив вибрировать стены зала капеллы. Энхбат Амартувшин поразил лирикой своего баритона. Его культурный, ровный, богатый обертонами звук удивил своей проникновенностью и способностью к бесконечному дыханию. Одним из секретов гипнотических монгольских голосов является, вероятно, генетическая предрасположенность к горловому пению, помноженная на европейскую отшлифовку. Поразило и то, с каким вниманием к слову исполнил Энхбат романсы «Слеза дрожит» Чайковского и «В молчаньи ночи» Рахманинова. Давно не доводилось слушать романсов, где певец так высвечивал именно слово, которое нес своим голосом как на крыльях. 24-летний корейский бас Чжонмин Парк очень интеллигентно исполнил программу второго тура, где особенно запомнился Шуберт с меланхоличной «Первой песней арфиста» и очень умиротворенно, покойно, не крикливо исполненным «Благословляю вас, леса» Чайковского. Членов жюри, конечно, не могло не подкупить в его биографии то, что Чжонмин учился в Академии Ла Скала у таких оперных мэтров, как Лейла Генчер, Мирелла Френи, Луиджи Альва. Казахский баритон Азамат Желтыргузов во втором туре спел не менее ровно, чем в первом, но в Смерти Родриго его несколько подвели напряженные верха. У еще одного баритона (среди которых на конкурсе развернулась настоящая баталия) Геворга Григоряна больше всего по яркости и стильности исполнения запомнились каватина Альфонсо из «Лукреции Борджиа» Доницетти и ария Ника Шэдоу из «Похождения повесы» Стравинского. Борис Пинхасович, завершавший второй тур залихватски спетой песней «Лапти», показал, как много хочет сказать в музыке, которая далась ему семью ручьями пота (что, кстати, для ряда состоявшихся артистов, по их признанию, является показателем «настоящести» искусства). Бесспорно, без пота не обходится ни одна творческая деятельность, но следы тяжелой мучительной работы по освоению смыслов и образов, думается, лучше бы, наверно, оставлять в репетиционной комнате.
А вот к девушкам-финалисткам возникло очень много вопросов. Даже сопрано Сун Янг Сео спела программу второго тура далеко не бесспорно, особенно «Колыбельную песню» Чайковского, где «съедала» почти все окончания слов. Жюри она могла покорить, прежде всего, балладой Недды из «Паяцев» Леонкавалло. Лирическое сопрано Джунг Нан Юн во втором туре слишком часто нащупывала звук, часто пела каким-то полупиано, изредка посипывая, создавая впечатление неуверенности. Но песня «Гретхен за прялкой» Шуберта получилась очень цельной, драматургически выстроенной, в чем ей очень помог пианист Станислав Соловьев. Блеск, откуда ни возьмись, появился в вальсе Джульетты Гуно, что не могло не вызвать прилива энтузиазма у западных представительниц жюри. Но почему в финал попала Ангелина Никитченко, которая ни в первом, ни во втором туре не просто не показалась чем-либо примечательной, но выступала довольно бледно, с не совсем ясными намерениями, с техническими шероховатостями? Может быть, эта неброскость как-то сыграла на руку, и жюри решило поощрить ее скромность? А, может, помогла счастливая рука ее пожилого педагога-волшебницы, которая вместо ученицы вытащила на жеребьевке счастливый третий номер? И уж совсем большой загадкой стал недопуск в финал Ольги Пудовой, которая выступила во втором туре на «отлично», отточив программу ноточка к ноточке – в противовес необработанным, пусть и драгоценным камням Ангелины Никитченко. Может быть, жюри решило, что у Пудовой уже и так все есть, а Ангелину надо поддержать? Предлагаю немного подождать – и время все быстро расставит по местам. Впрочем, впереди еще третий тур, когда появится большой оркестр. Ангелине предстоит спеть сцену письма Татьяны из «Евгения Онегина» Чайковского и каватину Гориславы из «Руслана и Людмилы» Чайковского.
