
Сообщение от
Екатерина Бирюкова
НЕКОНКУРСНЫЙ МАЛЬЧИК
Марк-Андре Амлен сыграл в Большом театре
В рамках камерного цикла в Бетховенском зале Большого театра прошел удивительный клавирабенд. Его дал франко-канадский пианист Марк-Андре Амлен, у нас совершенно неизвестный, а за пределами нашей родины ценимый главным образом за любовь к неизбитому репертуару. В Москве он сыграл Баха, Шумана, Метнера, некоего Шарля-Валантена Алькана и самого себя на бис, наделал кучу пианистических помарок и вызвал бешеный восторг вполне профессиональной публики.
Пожалуй, редко когда встретишь столь явный конфликт формы и содержания, прямо школьное какое-то противоречие между "что" и "как". Совершенно понятно, что пианисту Амлену есть что сказать, и не менее очевидно, что ему глубоко наплевать на качество произносимого им текста. У него на рояле выходит именно броский, корявый и местами очень выразительный текст, а не изящное искусство музыки. Его не заботит ни точность октав, ни чистота педали - хотя порой нежданно-негаданно случаются прелестные островки изумительно тонкой работы. Но все равно, главное для него - не выделка, а суть, не сосуд, так сказать, а огонь, в нем мерцающий.
Все это для нас крайне необычно. У нас так играть никто не может просто по определению. У нас, в стране могучей пианистической культуры, считается, что сначала надо научиться чисто бегать по клавишам, а уж потом можно вкладывать в эту беготню какие угодно мысли - если они у тебя, конечно, есть. Сначала научись рисовать нос и глаз, а потом изображай себе абстракции. Не секрет, что для многих эти нос и глаз так и остаются пределом мечтаний - музыка в этом случае превращается скорее в спорт со своими конкурсами-соревнованиями. Существует даже понятие "конкурсный мальчик". Это и вправду не очень интересно. Но и Амлен, который со своей технической подготовкой явно не добежал бы даже до второго тура нашего "Чайника" (хотя в послужном списке у него имеется первое место конкурса Карнеги-холл за 1985 год), скорее ставит проблему, нежели решает ее.
Известно, что Амлен любит всякие диковины и раритеты. Московской публике он продемонстрировал одного из своих главных любимцев - напрочь забытого французского композитора, современника Шопена и Листа Шарля-Валантена Алькана (это были несколько частей из его Симфонии для фортепиано). Несложно предположить, что, как и его более удачливые коллеги, Алькан писал очень бурную и виртуозную музыку - время тогда было такое. Однако технические сложности нисколько не пугают Амлена - он их просто блистательно игнорирует. Зато сколь увлекателен процесс добывания смыслов из всех этих водопадов пассажей! Не могу не признать, что он их там действительно добывает - так же, как и то, что он смог существенно освежить восприятие всем известных Чаконы Баха-Бузони и до-мажорной Фантазии Шумана. Но милее мне все-таки показалась Соната-идиллия Метнера - возможно, потому что там меньше технических препон.
После первого отделения значительная часть публики ушла. Оставшиеся устроили пианисту восторженную овацию.
Социальные закладки