Светлая память. Умер дирижер Равиль Мартынов.

**flo** · 09.11.2004, 18:23

после тяжелой и продолжительной болезни в Санкт-Петербурге скончался дирижер Равиль Мартынов

**До ля** · 09.11.2004, 18:38

А мы должны были в Малый зал по 1 абонементу:
6. «ВЕНА. XVIII век»
Вечно юная классика
ГАЙДН, МОЦАРТ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР
Художественный руководитель и дирижер - Равиль МАРТЫНОВ

Жаль. Разлетаются птенцы гнезда Мусина.

**Михаил Лидский** · 09.11.2004, 19:46

Ой как жаль...
Славно было с ним играть...
И человек был симпатичный...

**Михаил Лидский** · 18.11.2004, 00:03

Захотелось добрым словом помянуть Равиля Энверовича…

…В августе оркестр филармонии на Кавказских минеральных водах обычно уходит в отпуск, а курортную публику развлекают приезжие коллективы – как правило, два оркестра/две программы/две недели. Приезжим такие гастроли – вроде как немножко и отдых, особенно оркестрам из суровых местностей. В 2001 году первую половину августа на КМВ гастролировал оркестр из Иркутска, а вторую – Ростовский симфонический оркестр с главным дирижером Равилем Мартыновым (маэстро руководил им наряду с питерским коллективом). Меня позвали солистом – Четвертый (леворукий) концерт Прокофьева, а во втором отделении Третья симфония Рахманинова. Играли три дня подряд: в Ессентуках, Пятигорске и Кисловодске.

Была, помнится, жара и, к тому же, неразбериха… Оркестр ехал из Ростова в Кисловодск на автобусах и сильно застрял, а грузовик с инструментами еще сильнее… Кажется, его тормознули гаишники, а водитель еще и по-русски объяснялся с трудом, будучи из горских народностей: ну и въехал куда-то не туда, а места довольно беспокойные... Короче, репетировали вечером, впопыхах, оркестранты были усталые, а музыка-то незнакомая... И солист (я сиречь) играл этот концерт впервые в жизни…

Только дирижеру было море по колено. Партитуру знал отменно, аккомпанировал безошибочно. И сам он был быстрый, живой… Жгучий брюнет с глазами на выкате, небольшого роста, плотный, приземистый, и всегда при нем антиастматическая «пшикалка» была… После репетиции: «Да! У вас пожелания есть какие-то? Я забыл спросить» – «Да нет, маэстро, спасибо, все в порядке».

На концерты/с концертов ездили в одной машине. Сетовали на жару. Я думал, каково астматику дирижировать в таких условиях. «Знаешь, – маэстро легко перешел на «ты», что я воспринял как знак благорасположения, – вот когда выходишь с эстрады, и тебе дают сразу холодного пива, то чувство такое, будто прямо в этом пиве плаваешь». «М-да, – подумал я, – это тебе не Европа с кондиционерами и полотенцами от служителей». Сыграв концерт, я в антракте приметил неподалеку киоск, где давали пиво из холодильника, и во время аплодисментов после симфонии Рахманинова сбегал туда, – так что успел за кулисы с заветной жидкостью аккурат к выходу маэстро. Надо было видеть его лицо… Лучшей рекламы пива выдумать, наверное, невозможно… Он был положительно счастлив.

…А в симфонии Рахманинова меня многое очень порадовало. (Признаюсь в слабости к этому сочинению – чаще играют Вторую и «Симфонические танцы», а я все-таки очень люблю Третью – быть может, не такую «размашистую», но очень «концентрированную».) Сдержанный темп в финале, послуживший основой для ясности ритма и, соответственно, стройности формы. Разработка планомерно привела в «ориентальный» B-dur, откуда началась реприза: финал не выказал изъянов построения, за каковые ему то и дело достается… В дивной побочной партии 1 части очень красиво контрапунктировало дерево, к-рого обычно попросту не слышно в этом месте. Вообще, вся партитура звучала красиво и стройно, хотя ростовский оркестр и не назовешь превосходным…

Но меня, конечно, больше волновал концерт Прокофьева, который я нежно люблю, но легче он от этого не становится… «А вот сейчас они уже музыку знают, и уже с таким кайфом играют», – говорил довольный Равиль Энверович после первого концерта. Ему самому это редко звучащее, до тех пор не игранное им сочинение явно нравилось, и совсем я обрадовался, когда он вдруг произнес имя, с которым и у меня ассоциировался прокофьевский леворукий концерт, – Моцарт. Да, именно моцартовское изящество рисунка, непринужденность и строгость построения, особая красота мелодики, гармонии и инструментовки… Ажурная конструкция, нежность чувства и серьезность, мудрость.

Этой созвучностью реакции маэстро окончательно расположил меня к себе.

Р.Э. много рассказывал всяких историй. Например, о своей работе в Казани. Вызвал его классик татарской музыки Жиганов и сказал: «Нас устраивает, что ты Равиль. Но почему ты Мартынов?» Молодой тогда дирижер стал объяснять, что он происходит из семьи крещеных татар, питерец и т.д. И все же классик сказал, что надо бы выступать под татарским псевдонимом – Муратов, Маратов… Дело было нешуточное, потому что брать псевдоним Р.Э. вовсе не хотелось. Выручила находчивость: у самого классика один сын был, кажется, Рустем, но второй – Иван. Этот аргумент вроде бы подействовал…

На последний концерт – в Кисловодске – пришел наш с Р.Э. общий знакомый и коллега Валентин Иванович Нестеров, в то время главный дирижер оркестра филармонии на КМВ. В артистической было весело: собралось несколько человек из Питера, и я, москвич, чувствовал себя в этой компании чуть иностранцем. Рассказывались байки, в частности, про Мравинского, у к-рого Р.Э. проходил стажировку. Я знал, что Мравинского оркестранты называли почему-то Васей, и В.И. Нестеров объяснил происхождение этого прозвища: как-то на репетиции Мравинский рассердился на оркестрантов и воскликнул: «Я вам что – дядя Вася?!» Такой модуляции никто не ожидал – взрыв хохота. Оказывается, дома у Мравинского что-то случилось по водопроводной части, а слесарь дядя Вася никак не шел чинить… Потом Р.Э. описал такую сцену – Мравинский (он звал его «Мрава») сидит у журнального столика мрачнее тучи и молчит; через продолжительное время следует тяжеленный удар кулаком о столик: «Я им покажу этот профсоюз».

Но шутки шутками, а позже – за ужином, на который Р.Э. щедро пригласил меня, – он рассказал еще одну историю – с виду пустяшную, но «если глубоко задуматься», как говаривал клоун Сеня (С. Фарада) в АБВГДейке времен моего детства… Мравинский спрашивает стажера Мартынова: «Какова задача дирижера?» Молодой человек мучительно ищет ответ – вот, Евгений Александрович, может быть, то, может быть, это… Мэтр (все это рассказывалось так, что перед моими глазами вставало грозное патрицианское лицо Мравинского) прерывает его повторным вопросом – дескать, все не так: «Какова задача дирижера?» Снова мучительные поиски, снова недовольный вопрос, на сей раз «капитуляция», и Мравинский отвечает сам: «А вот создать атмосфе-эг’у…» Атмосферу создать, стало быть. Долго я потом думал над этими словами…

Простились мы с Р.Э. трогательно, строили планы...

Но этот концерт и вправду оказался последним – больше мы с Р. Э. Мартыновым вместе не играли.

Спасибо Вам, милый спутник, за сопутствие и животворение.

**Dina** · 23.03.2005, 00:43

ну вот, а я только сейчас узнала, случайно наткнувшись на эту страницу...

Очень грустно.Был первый дирижер, с которым довелось играть. В Питере, давно уже, было мне 14 лет. 4-й Бетховена. Пришла на репетицию, волновалась ужасно. А перед этим оркестр 1-ю симфонию репетировал. Ну, сыграла первые такты, вступил удивленный си-мажор, а как обратно в соль-мажор въехали, в оркестре возьми да по энерции вместо фа-диеза фа-бекар играют - ну после симфонии не переключились. Ну Р.М. останавливает и говорит:" Даже в школе учат смотреть на знаки при ключе прежде чем с листа читать...Начните еще раз, пожалуйста" У меня сразу и волнение пропало...
Светлая память

**До ля** · 14.11.2005, 16:19

В пятницу 11 ноября в Малом зале консерватории состоялся концерт памяти дирижера. Леонид Гаккель выступил со словом об ушедшем артисте - ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМ И В ТВОРЧЕСКОМ И В ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ плане музыканте.
В первом отделении С.Словачевский исполнил виолончельный концерт Дворжака.
Во втором отделении прозвучало адажио для струнных Барбера и адажио из 10-й симфонии Малера.
Василий Петренко очень молодой дирижер. После смерти Равиля Мартынова занял его место. Но занять место дирижера, не значит им стать. Тем более стать тем, чем был для своего оркестра Мартынов.
С его жестом - кружева плести. Мизинчик отставлен, кисти извиваются... Посыла почти нет.
10 ю я слушала в 2000 с Баршаем. Здесь, конечно, слабее, дирижерский жест совершенно не понравился, но факт освоения такой сложной вещи, хоть и только одной ее части - вызывает уважение. Но здесь надо отдать долг тому, чей памяти это исполнение было посвящено. Уроки хороших дирижеров за год не забываются.
Музыка 10-й сама по себе меня пронимает до костей.
Очень мало было студентов консерватории несмотря на то, что вход был свободный. Неужели они так избалованы исполнением 10-й Малера?

**SergeySpb** · 14.11.2005, 20:06

Я тоже много раз был на его концертах.
Светлая ему память!

RU · 15.11.2005, 09:47

Сообщение от До ля

А мы должны были в Малый зал по 1 абонементу:
6. «ВЕНА. XVIII век»
Вечно юная классика
ГАЙДН, МОЦАРТ
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АКАДЕМИЧЕСКИЙ СИМФОНИЧЕСКИЙ ОРКЕСТР
Художественный руководитель и дирижер - Равиль МАРТЫНОВ

Жаль. Разлетаются птенцы гнезда Мусина.

И гнезда Кудрявцевой! Не стоит забывать, что именно она, Елизавета Петровна Кудрявцева, дала нам Китаенко и Дмитриева, Мартынова и Зиву, Андрея Петренко и многих других- может быть не столь известных, но замечательных музыкантов.
Равиль был Настоящим. Жаль, что его с нами нет. Но память о нём осталось- и это значит, что человек не зря прожил свою жизнь.

RU · 15.11.2005, 09:52

Сообщение от Михаил Лидский

Захотелось добрым словом помянуть Равиля Энверовича…

…В августе оркестр филармонии на Кавказских минеральных водах обычно уходит в отпуск, а курортную публику развлекают приезжие коллективы – как правило, два оркестра/две программы/две недели. Приезжим такие гастроли – вроде как немножко и отдых, особенно оркестрам из суровых местностей. В 2001 году первую половину августа на КМВ гастролировал оркестр из Иркутска, а вторую – Ростовский симфонический оркестр с главным дирижером Равилем Мартыновым (маэстро руководил им наряду с питерским коллективом). Меня позвали солистом – Четвертый (леворукий) концерт Прокофьева, а во втором отделении Третья симфония Рахманинова. Играли три дня подряд: в Ессентуках, Пятигорске и Кисловодске.

Была, помнится, жара и, к тому же, неразбериха… Оркестр ехал из Ростова в Кисловодск на автобусах и сильно застрял, а грузовик с инструментами еще сильнее… Кажется, его тормознули гаишники, а водитель еще и по-русски объяснялся с трудом, будучи из горских народностей: ну и въехал куда-то не туда, а места довольно беспокойные... Короче, репетировали вечером, впопыхах, оркестранты были усталые, а музыка-то незнакомая... И солист (я сиречь) играл этот концерт впервые в жизни…

Только дирижеру было море по колено. Партитуру знал отменно, аккомпанировал безошибочно. И сам он был быстрый, живой… Жгучий брюнет с глазами на выкате, небольшого роста, плотный, приземистый, и всегда при нем антиастматическая «пшикалка» была… После репетиции: «Да! У вас пожелания есть какие-то? Я забыл спросить» – «Да нет, маэстро, спасибо, все в порядке».

На концерты/с концертов ездили в одной машине. Сетовали на жару. Я думал, каково астматику дирижировать в таких условиях. «Знаешь, – маэстро легко перешел на «ты», что я воспринял как знак благорасположения, – вот когда выходишь с эстрады, и тебе дают сразу холодного пива, то чувство такое, будто прямо в этом пиве плаваешь». «М-да, – подумал я, – это тебе не Европа с кондиционерами и полотенцами от служителей». Сыграв концерт, я в антракте приметил неподалеку киоск, где давали пиво из холодильника, и во время аплодисментов после симфонии Рахманинова сбегал туда, – так что успел за кулисы с заветной жидкостью аккурат к выходу маэстро. Надо было видеть его лицо… Лучшей рекламы пива выдумать, наверное, невозможно… Он был положительно счастлив.

…А в симфонии Рахманинова меня многое очень порадовало. (Признаюсь в слабости к этому сочинению – чаще играют Вторую и «Симфонические танцы», а я все-таки очень люблю Третью – быть может, не такую «размашистую», но очень «концентрированную».) Сдержанный темп в финале, послуживший основой для ясности ритма и, соответственно, стройности формы. Разработка планомерно привела в «ориентальный» B-dur, откуда началась реприза: финал не выказал изъянов построения, за каковые ему то и дело достается… В дивной побочной партии 1 части очень красиво контрапунктировало дерево, к-рого обычно попросту не слышно в этом месте. Вообще, вся партитура звучала красиво и стройно, хотя ростовский оркестр и не назовешь превосходным…

Но меня, конечно, больше волновал концерт Прокофьева, который я нежно люблю, но легче он от этого не становится… «А вот сейчас они уже музыку знают, и уже с таким кайфом играют», – говорил довольный Равиль Энверович после первого концерта. Ему самому это редко звучащее, до тех пор не игранное им сочинение явно нравилось, и совсем я обрадовался, когда он вдруг произнес имя, с которым и у меня ассоциировался прокофьевский леворукий концерт, – Моцарт. Да, именно моцартовское изящество рисунка, непринужденность и строгость построения, особая красота мелодики, гармонии и инструментовки… Ажурная конструкция, нежность чувства и серьезность, мудрость.

Этой созвучностью реакции маэстро окончательно расположил меня к себе.

Р.Э. много рассказывал всяких историй. Например, о своей работе в Казани. Вызвал его классик татарской музыки Жиганов и сказал: «Нас устраивает, что ты Равиль. Но почему ты Мартынов?» Молодой тогда дирижер стал объяснять, что он происходит из семьи крещеных татар, питерец и т.д. И все же классик сказал, что надо бы выступать под татарским псевдонимом – Муратов, Маратов… Дело было нешуточное, потому что брать псевдоним Р.Э. вовсе не хотелось. Выручила находчивость: у самого классика один сын был, кажется, Рустем, но второй – Иван. Этот аргумент вроде бы подействовал…

На последний концерт – в Кисловодске – пришел наш с Р.Э. общий знакомый и коллега Валентин Иванович Нестеров, в то время главный дирижер оркестра филармонии на КМВ. В артистической было весело: собралось несколько человек из Питера, и я, москвич, чувствовал себя в этой компании чуть иностранцем. Рассказывались байки, в частности, про Мравинского, у к-рого Р.Э. проходил стажировку. Я знал, что Мравинского оркестранты называли почему-то Васей, и В.И. Нестеров объяснил происхождение этого прозвища: как-то на репетиции Мравинский рассердился на оркестрантов и воскликнул: «Я вам что – дядя Вася?!» Такой модуляции никто не ожидал – взрыв хохота. Оказывается, дома у Мравинского что-то случилось по водопроводной части, а слесарь дядя Вася никак не шел чинить… Потом Р.Э. описал такую сцену – Мравинский (он звал его «Мрава») сидит у журнального столика мрачнее тучи и молчит; через продолжительное время следует тяжеленный удар кулаком о столик: «Я им покажу этот профсоюз».

Но шутки шутками, а позже – за ужином, на который Р.Э. щедро пригласил меня, – он рассказал еще одну историю – с виду пустяшную, но «если глубоко задуматься», как говаривал клоун Сеня (С. Фарада) в АБВГДейке времен моего детства… Мравинский спрашивает стажера Мартынова: «Какова задача дирижера?» Молодой человек мучительно ищет ответ – вот, Евгений Александрович, может быть, то, может быть, это… Мэтр (все это рассказывалось так, что перед моими глазами вставало грозное патрицианское лицо Мравинского) прерывает его повторным вопросом – дескать, все не так: «Какова задача дирижера?» Снова мучительные поиски, снова недовольный вопрос, на сей раз «капитуляция», и Мравинский отвечает сам: «А вот создать атмосфе-эг’у…» Атмосферу создать, стало быть. Долго я потом думал над этими словами…

Простились мы с Р.Э. трогательно, строили планы...

Но этот концерт и вправду оказался последним – больше мы с Р. Э. Мартыновым вместе не играли.

Спасибо Вам, милый спутник, за сопутствие и животворение.

Спасибо ,Вам, Миша, за эти строки. Большое спасибо. Равиль Энверович остался для многих terra incognita, но после Ваших воспоминаний, я уверен,что даже те, кто не имел счастья с ним встречаться- поймут, что Россия потеряла Большого Музыканта, и очень доброго человека. Доброго. Человека.

**Vic** · 15.11.2005, 14:04

6 ноября главный дирижёр Симфонического оркестра Карельской государственной филармонии Олег СОЛДАТОВ выступал в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии.

Концерт посвящался памяти замечательного дирижёра Равиля МАРТЫНОВА (1946 - 2004), учителя Олега Солдатова. Программа включала "Трагическую увертюру" И.Брамса, Концерт №3 для фортепиано с оркестром Л. ван Бетховена (солист - М.Бракони), Неоконченную симфонию Ф.Шуберта и Симфонию-эпитафию Ю.Тер-Осипова. О.Солдатов дирижировал Академическим симфоническим оркестром Санкт-Петербургской академической филармонии им. Д.Д.Шостаковича.

15 октября в Большом зале Карельской государственной филармонии состоится симфонический концерт памяти замечательного дирижёра Равиля МАРТЫНОВА.Равиль Мартынов (1946 - 2004) руководил оркестрами в Санкт-Петербурге и Ростове, выступал в России и за рубежом, преподавал в Санкт-Петербургской консерватории, где у него учился главный дирижёр Симфонического оркестра Карельской филармонии Олег Солдатов. В программе - Пятая симфония П.Чайковского и Скрипичный концерт Я.Сибелиуса (солистка - Юлия Игонина).

Это всё по материалам, опубликованным в интернете.