XV Международный конкурс им. П.И. Чайковского. Отдельно о Коробейникове

[Parkslde]

Как же их в жюри посадили с такой памятью?

А это и не память. Ну, разве что только фотографическая. Вот я глянул таблицу, а сейчас уже вообще не помню, сколько у кого "да". Ну, 1-2 фамилии, может, вспомню, помимо Коробейникова, да и того запомнил только потому, что в рамках этой темы нужно непременно интересоваться им конкретно (спасибо автору темы, своим пасквилем его усиленно раскручивающему).

Просто умиляют все эти теории заговора. Каждый жест ищут, в каждое слово жюри о Коробейникове заглядывают...

Я нисколько не против этого исполнителя, но его непрохождение не имеет никаких из ряду вон выходящих признаков. Как на этом конкурсе, так и на его предыдущем (2007), где его остановили. Та же остановка на конкурсе - такое бывает, и не только на "мафиозном конкурсе Чайковского". Например, на Хамамацу в 2009-м помню такой случай. Равно как и на этом конкурсе было слишком много уж очень откровенных причин для его непрохождения. Все они с точностью перечислены даже теми, кому Коробейников определенно понравился.

Но кого-то это, понятное дело, не отрезвляет. "Словили Березовского на слове" - все, покровы сорваны и т.д.

[Wetland]

Если кому-то надоело жевать жвачку, можно послушать живого Коробейникова 1 июля в РАМ им. Гнесиных с 3 концертом Рахманинова. Билеты были в кассе ( на сайте не нашла)

[track09]

P.S. Хотя Бах был все-таки препаршивый

Я слушал, не мог понять, что происходит - с удивлением обнаружил, что звучит прелюдия хтк. Кому-то нравится. Оригинал - это мягко сказано.

[lentjai]

Друзья, день сегодня был всё-таки выдающийся, можно сказать, исторический. В центре Москвы, в историческом месте, в огромном зале собрались... нет, не толкиенисты или реконструкторы. Это были люди, так или иначе связанные с искусством. С классической музыкой, которая и сейчас остаётся, можно сказать, важным государственным институтом ("видишь - это Катя Мечетина, она по телевизору с Путиным разговаривала!"). Всё происходило в консерватории, ректор которой был министром и боролся с самим Швыдким! И вот этим сотням занимающихся государственным делом профессионалов высшего уровня, а также множеству тонких ценителей изящных искусств отчаянно бросил вызов один единственный ниоткуда, собственно говоря, взявшийся товарищ, хоть и потративший десять лет на окучивание изрядного слоя простаков и профанов, привлечённого в концертные залы эпохой безвременья, но изначально-то ведь не имевший вообще никаких ресурсов! Он по сути объявил всё, чему эти профессионалы столетиями учили новые поколения, что передавалось из уст в уста и описывалось в учебниках и монографиях, - объявил всё это ерундой, ничего не значащей перед его всепобедной инидивидуальностью. Он провозгласил торжество современной масс-медийной псевдореальности над традицией, вкусом, здравым смыслом наконец. И он уже победил, потому что среди этих сотен прекрасно всё понимающих людей до сих пор, по-видимому, не нашёлся и не факт что вообще найдётся кто-то готовый назвать настоящим именем новый наряд короля!..


Должен признаться, что пока шла тема и первая вариация, я был не в силах поверить в реальность происходящего и находился в ступоре. Только когда началась как бы вариация вторая (хотя какие тут вариации на самом деле), гротескность ситуации, объединяющей происходившее на сцене и серьёзные физиономии сидевших на лучших местах партера обывателей вдруг стала очевидной и меня охватил небольшой приступ истерического смеха. Да, мы дожили до этого! И ведь всё к этому и шло! Ясно было, что он что-то должен предпринять, потому что сыграть вторую часть сонаты на не то что конкурентном, но на мало-мальски приличном уровне товарищ, конечно не сможет. Но вот что всё будет так просто... вначале это казалось ужасно смешно. но в сущности-то, конечно, это совсем не смешно.


Не смешно постольку, поскольку сегодня уже впрямь нужно доказывать, что разыгранная на сцене Большого Зала клоунада была не гениальным откровением, а результатом циничного и фантастически наглого расчёта. Что это была просто игра ва-банк, в которой ставка была сделана именно на неспособность вменяемых людей назвать вещи своими именами. На то, что они не решатся произнести слова, которые будут что-то значить и за которые нужно будет нести ответственность перед анонимной массой агрессивных невежд или подчиняющихся стадному инстинкту простаков. Ставка была верная, потому что нести ответственность, опираясь только на совесть и разум, время наше всех этих людей долго отучало. Но как же до такого мог дойти товарищ, всегда бывший и по сей день остающийся, в сущности, никем и ничем?..


Что ж, конечно, нельзя сказать, что Коробейников - полный бездарь. Он, во-первых, действительно профессионал, обладающий всеми необходимыми навыками пианистического искусства. А во-вторых, у него и впрямь есть некий особенный талант. Он мастер... нет, не мелкой вспашки, а, я бы сказал, точечного воздействия. Он умеет так взять отдельную ноту, аккорд или сделать паузу, что это будет выглядеть, во-первых, оригинально, а во-вторых, при особом настрое слушателя и наличии у такового воображения, как имеющее содержательную связь с исполняемым произведением в целом. Мне, честно говоря, трудно судить, какую роль в этом даре также играет простая наглость. Но ясно, что это может иметь ценность для профессионалов, особенно прошедших наш педагогический конвейер, поскольку они с юных лет задавлены шаблонами, за рамки которых подспудно стремятся вырваться, но не могут: вот для такого восприятия производившиеся прежде Коробейниковым небольшие, в рамках пристойности разрывы непрерывности могли восприниматься как откровение или глоток свежего воздуха. Я даже готов признать, что тут правда нужна некоторая специфическая способность, врождённая или дарованная свыше, так сказать. Более того, Коробейников может разучить и сыграть какую-нибудь багатель или прелюдию, которая будет прилично выглядеть с традиционной точки зрения, но будет также оснащена целой системой таких вот акупунктурных воздействий, что впрямь может производить интересный эффект.


Проблема в том, что как только дело доходит до произведений не только крупной формы и серьёзного содержания, но вообще сколь-либо масштабных, игра Коробейникова немедленно становится заурядной, серой, пустой и утомительной. Попросту говоря, бездарной, но, кроме того, ещё и лишённой каких бы то ни было внешних украшений, способных эту бездарность прикрыть. Настоящая беда начинается в романтическом репертуаре. Он, конечно, может разучить пару этюдов или даже целую Апассионату и довести их до более или менее приличного состояния, но Бог ведает, каких усилий ему это стОит. У меня сложилось впечатление (подкреплённое сегодняшним прослушиванием), что нормально исполняя нормальную человеческую музыку, он страдает, как чёрт при исполнении мессы. Возможно, сказывается этот адов труд, а возможно, тут и моральные угрызения работают: ведь когда он пытался просто по-своему, свободно играть эту музыку (как, например, Рахманинова во время организованного для него после позапрошлого конкурса Чайковского концерте), это вызывало разочарование и шок даже у его поклонников, над вовлечением которых в свою секту он прежде тоже так упорно работал.


Но вот, имея, стало быть, это весьма ограниченное дарование, он вместе с тем как-то выработал совершенно безграничные амбиции. Ему нужно, чтобы его признали гением, королём, богом. И он взялся за решение этой задачи - а тут-то и проявились его настоящие способности. Лично я плохо представляю механику того гипноза, которому он постепенно подвергал нашу музыкальную общественность. Я лишь со стороны наблюдал, как не только ребятишки из музучилищ, но и вполне взрослые и приличные музыканты-профессионалы всё с бОльшим придыханием начинали произносить его фамилию (никогда не умея, впрочем, конкретно обрисовать источники своего пиэтета). И я могу лишь указать итог: сформировавшиеся принцип коробениковской концертной практики, апофеоз которой мы наблюдали сегодня. Его можно выразить словами "самовыражение по поводу". По мере распространения его гипнотического воздействия он всё меньше заботился о том, чтоб действительно придать исполняемому приличный вид, попытаться выразить настоящую идею произведения. Великая музыка становилась лишь поводом и фоном для демонстрации тех самых "конвульсий какого-то доморощенного декадентства" (надеюсь, московские конкурсные старожилы припомнят эту фразу), которые изначально были его козырной картой. Зачем я буду мучиться, изображать результат крапаний какого-то там Бетховена! Это итак все знают, а те, кто не знает - вообще профаны, которые должны молча внимать откровениям, даруемым мной, великим гением! Пускай фон будет серым, это даже хорошо: зато тем ярче станут выглядеть вымученные им конвульсивные пророчества. Таков путь, по которому Коробейников уверенно шёл к внешнему успеху и внутреннему успокоению.


Проблема заключается лишь в том, что то, что годится на концертах, посещаемых поклонниками и действительными профанами, может вообще говоря, не сработать на конкурсах. Но Коробейников не мог обрести успокоения, не забравшись на главный трон - подиум конкурса имени Чайковского. Тут явно мы видим навязчивую идею, побуждающую столь уверенного игрока ввязаться в сомнительную авантюру. Впрочем, это - тоже характерное для подобных персонажей явление. Вот подумать только: у него есть всё. Публика, концерты, записи. Слава и деньги, в конце концов. Наконец, даже не премия, а победа (Бог знает кем подаренная) на престижном отечественном конкурсе, открывающая двери куда угодно. Но поди ж ты. Позиционируя себя как "неконкурсного" гения, Коробейников продолжает упорно лезть на конкурс. Прекрасно понимая, что в честной конкурсной борьбе у него нет шансов. Петров, тормознувший его на позапрошлом конкурсе, думаю, действовал из лучших побуждений: было видно, что ни к чему хорошему для самого конкурсанта дальнейшей продвижение не приведёт. Коробейников сделал определённые выводы. Он взял паузу и выработал новую стратегию. Он понял, что разучивать Апассионату глупо, поскольку десять человек тут же рядом сыграют её лучше. Он решил попытаться обратить неизбежное поражение в победу, которая откроет перед ним новые горизонты в зомбировании широких масс публики. Вот это мы и наблюдали сегодня.


Прежде чем сделать выводы, зададимся вопросом: а в чём всё-таки может состоять содержание коробейниковского самовыражения, стоящее за его успехом? Есть ли это только "истлевшая в себе субъективность", как выражался Гегель? - Думаю, нет. Тут мы обращаемся к пробеме так называемого "современного искусства". Не вдаваясь в долгие рассуждения, отмечу только, что хотя называться "искусством" это вряд ли может, здесь мы всё-таки видим некоторое "самовыражение эпохи". Пусть оно и заключается только в последовательной деструкции созданного временами предшествующими, препарировании трупа культуры: какова эпоха, таково и самовыражение, что тут поделаешь. Нельзя только отдавать этому будущее: нужно попытаться сохранить живое и подлинное до лучших времён. Решительно вставая на его защиту. Мы можем, пожалуй, смириться с тем, что в зале Третьяковской галереи, соседнем с тем, где висят шедевры Левитана, разместят плоды своих рассудочных вдохновений какие-нибудь инсталляторы. Но должны ли мы терпеть, когда кто-то берёт подлинник, да пусть и не подлинник картины Мурильо и начинает самовыражаться прямо поверх лица Мадонны? А ведь именно это происходило сегодня в Большом Зале.


Давайте не будем обманывать себя ссылками на идеал свободы творчества, который мы вроде бы тоже должны защищать (на что настроила нас советская эпоха). В случае Коробейникова, да и вообще, речь идёт не о творчестве, а о манипулировании средствами масс-культуры. И Коробейников в этом смысле даже хуже порицаемого многими втайне Мацуева (хоть именно спиваковщина-мацуевщина сделала возможным появление феномена Коробейникова). "Современный художник" является, собственно говоря, мошенником именно в "креативном" смысле: его творчество в том и заключается, чтоб художественно запудрить мозги потребителям. Вот в чём подлинное искусство Коробейникова и состоит.


А свобода творчества... с ней у нас есть проблемы. Прослушав сегодняшнее выступление нашего всероссийского вундеркинда (Харитонова), я с горечью убедился, что у него нет и, видимо, уже никогда не будет ничего своего. Он до какого-то момента будет выдавать профессиональные и яркие исполнения, а затем его ждёт судьба Рашковского и Войлочникова, о которых я писАл ранее. И давайте сравним это с игрой тоже достаточно юного американца Тецлоффа! Разве у последнего мало свободы, и ему нужна возможность играть Бетховена в три раза медленнее, чем принято? А он не играет Бетховена вообще: ни позднего, ни Апассионату. Он разучил сонату Гайдна, и играет её так, что дух захватывает и у видавших виды профессионалов, и у простых любителей. Он играет Капустина, но это нисколько не разрушает его вдохновение в Бахе и Чайковском. Может быть, вот это и есть та свобода, который мы лишаем нашу молодёжь? Вот о чём надо думать.


Но в любом случае, пока у нас есть молодые музыканты, которые радуют нас подлинным живым искусством, пока они ещё могут рождаться вопреки всему - давайте же оградим их от этой фальши и гнили! Пусть мы не можем защитить великую музыку от профанации и издевательств, но мы должны хотя бы отмежеваться от этого. Заявить нашу позицию, как-то объединиться и начать мягко и ненавязчиво выдворять всё это из наших учебных заведений и концертных залов. Пусть эти товарищи играют в ночных клубах! Но конкурсы... я всё-таки надеюсь, что завтра жюри примет правильное решение. Было бы недопустимо сделать уступку этому вот "общественному мнению" и пропустить Коробейникова хотя бы в следующий тур: это означало бы его моральную победу. Да и... сколько же есть достойных участников, кто-то из которых может быть принесён в жертву! А уж о том, что Коробейников будет играть концерт Моцарта, мне просто неприятно и подумать.


Но, помимо выдворения, должны быть произнесены соответствующие слова. Должно быть указано, что есть пределы, которые никому не позволено переходить. Что мы ещё сохраняем какие-то орентиры. Что настоящее искусство живо. Наступает, чёрт возьми, момент истины. Если мы стерпим ВОТ ЭТО, наше искусство будет обречено на превращение в цирк. Вокруг рояля, за которым будет сидеть (условный) Мацуев, по сцене Большого Зала будут ходить козы, а рядом, философически возведя очи горе, будет сидеть Коробейников с бубном и гениально аккомпанировать этому ансамблю. Править бал он вряд ли будет, но не пропадёт точно. А вот что будем делать все мы? Кем мы станем в результате? Давайте хорошенько об этом подумаем и сделаем то, что от нас зависит.

сколько злобы у так называемого любителя музыки в балаклаве ОРТОДОКС Ваши ориентиры, уважаемый, в миске с помоями, которыми Вы готовы облить кого угодно

[AuntQ]

сколько злобы у так называемого любителя музыки в балаклаве ОРТОДОКС Ваши ориентиры, уважаемый, в миске с помоями, которыми Вы готовы облить кого угодно

Ортодокс вероятно выпил много слабительного, как его пронесло...