Перенесено из темы "особенности национального мелоса", где было размещено оlorulus´ом

ОСОБЕННОСТИ НАЦИОНАЛЬНОГО МЕЛОСА,
или Что нужно знать среднему россиянину о «РОССИИ»

Я человек простой. Даже слишком. И не понимаю многих простых вещей. Что они, эти вещи, простые — это мне уже потом добрые люди объясняют. Например, у нас в Мытищах есть рыбный ларек. Так вот, в этом ларьке меня каждый раз на рубль, на два обсчитывают. Да так ловко, что и не возразишь ничего. Или, например, послала меня жена купить сок в пакетах: внуков мы в гости ждали. Подхожу к ларьку (это уже к другому, не рыбному), вижу пакеты с крупной надписью: 100 % и дальше что–то не по–нашему. Внизу вижу: АПЕЛЬСИН. Плачу 30 р., покупаю, приношу домой. Жена открывает, спрашивает: «Что за гадость? Вода с сахаром, и кислым отдает». Я очки надел, читаю внимательно. Оказывается, сто процентов–то там GOLD — золота, значит, ну а соку всего 50%, остальное — вода. А написано это внизу маленькими буковками. Что ж, на гнилой товар слепой покупатель. Опять всё просто оказалось. Решил впредь быть умнее. Послала меня жена в аптеку. Купи, говорит, мазь какую–нибудь хорошую: ноги болят, — так вот чтоб не болели. Ну тут уж я сразу очки надел, беру флакон, читаю надпись. С одного боку написано хоть и не по–русски, но все ж понятно: «Зроблено у Парижi», а с другого — хоть и мелко, но все же по–русски. Я обрадовался, читаю: «Сделано в Харькове». Плюнул я, пошел домой, жене и дочке говорю: «Сами ходите на ваш рынок, не хочу я с жуликами дело иметь. Поеду на книжную ярмарку на ВВЦ, там люди ученые, авось–либо они почестнее будут».

Приезжаю, хожу по рядам, радуюсь. Вот оно где, настоящее–то. Меня ведь в школе как учили: «Любите книгу — источник знания». Вдруг вижу — родное! не только мне, но и всякому россиянину родное слово: энциклопедия. И книжка такая толстая, даже с виду надежная: НОВАЯ РОССИЙСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ, том I «РОССИЯ». Ну, думаю, куплю внучке, пусть читает, ума набирается, да и я, верно, нет–нет да и загляну. Старое–то издание у меня есть, да ведь новое — оно же, наверное, лучше.

Купил. Внучке как раз задание в школе дали: рассказать про русский музыкальный фольклор (про народные песни, значит — так я это понимаю). Открыли статью «Музыка». Внучка читает. «Ничего, — говорит, — дедушка, не понятно. Это, наверное, не по–русски». Я очки надел, за книжку сел. Посидел, другие очки надел. «Ищи, — говорю, — внучка, что тебе надо, я что–то, верно, плохо вижу». Она: «Сведения надо». Я: «Ну и ищи сведения». А она: «А их нету». Я: «Как так сведений нету? Ведь это энциклопедия». А она: «Да так, нету. Опечатки одни». Ну, думаю, давно я не читывал и худо разбираю, а тут разберу, коли такое дело. Еще одни очки надел. Читаю:

Календарно–обрядовый фольклор славянских племен был, прежде всего, не явлением искусства, а "музыкальным сгустком", важным элементом языческого ритуала.

Что за "сгусток" такой? Раз в кавычках, значит, в переносном смысле? А почему автор не говорит прямо, из чего он, этот сгусток, состоял? Стесняется, наверное.

Фольклор "природных просторов" основывался на скольжении голоса (современное — "глиссандо") из низкого регистра в высокий и наоборот, в зависимости от содержания, взлетая к солнцу или опускаясь к земле… выкрики чередовались с паузами "отдыха" и "мобилизации" сил, после которых наступали усталость, умиротворение и "тихость" глиссандо в низких регистрах.

На сколько километров в высоту способно подниматься это самое глиссандо? На много, наверное. Скользя к земле, оно на нее падало или нет? А если падало, то как его поднимали? Что такое "природные просторы"? Где они находились у древних славян? И какие еще у них были просторы, кроме природных — виртуальные, что ли? А чем они, древние славянские племена, занимались в паузах, отведенных для отдыха и мобилизации сил? А почему сразу после этих пауз наступали усталость и умиротворение? И вообще, где и когда все это происходило и откуда стало известно?

Интонационно–мелодический "разговор" с природой был ярко эмоционален, внутренне контрастен и основывался на интонационно–временном развитии.

Интонационно–мелодический "разговор" с природой — что это такое? Если речь о пении, то почему нужно говорить, что оно основывалось на интонационно–временном развитии? Ведь этак получается, что существует какое–то другое пение, вне времени и интонации. Со временем… произошла мелодизация… призывов–выкриков. Со временем — это когда? Для простоты скажу, что я, читая эту статью, призывал к себе все силы, чистые и нечистые, и выкрикивал самые разные слова в семантическом диапазоне, колеблющемся от сакральных формул до табуированных средств вербальной коммуникации, и без всякой мелодизации.

Прочитали мы первый абзац. Отдышались. Может быть, второй будет понятнее? Попробуем.

Календарно–обрядовый фольклор помимо призывных мотивов включал пение (свадебные, колыбельные песни), игру на инструментах (уже в 16 в. были освоены гусли), различные плачи, причитания, боевые песни, песни–веснянки, музыку к хороводам и т.д.

Опять ничего не поняли. Получается, что колыбельные песни относятся к календарно–обрядовому фольклору. Это что же, выходит, древние славяне укладывали детей спать только по праздникам или в какие–то специально отведенные дни? Полноценным пением наш автор считает исполнение свадебных и колыбельных песен. А как же боевые песни, песни–веснянки, музыка к хороводам? Может быть, это и есть та самая таинственная музыка, которая существует вне времени и интонации?

Все же чтение второго абзаца кое–что прояснило: наконец–то перестало быть тайной, о каком отрезке нашей истории идет речь. Оказывается, племена древних славян освоили гусли уже в XVI веке! Я–то, дурак, думал, что к XVI веку сложилось мощное централизованное государство — Московская Русь, а до него были Киевская Русь и Русь Владимиро–Суздальская. А оказалось, что в это время по Русской равнине и прилегающим землям бродили дремучие древние славяне, которые и на гуслях–то играть едва научились и развлекались призывами–выкриками, ритмоинтонациями и прочими "темоформулами", характерными для музыкальной семантики национального мелоса.

Дочитав до гуслей, внучка вскочила. Схватила учебник «История» за VI класс и давай листать. «Вот, дедушка, читай. При археологических раскопках Новгорода в слоях XII–XIV веков были найдены несколько экземпляров гуслей». Я говорю: «Надо же, какие предки тупые были. 400 лет не могли научиться играть, только–только к XVI веку образумились». А внучка мне: «Знаешь, дедушка, я думаю, что тетя, которая статью написала, в школе не училась и поэтому про гусли не знает. И что Боян — это имя собственное, а не название профессии, она тоже не знает. Только поэты XIX века в стилизованных изображениях народной старины пользовались этим именем как нарицательным. Мы "Слово о полку Игореве" по литературе проходили. Эта тетя, наверное, такая умная, что ее сразу в университет какой–нибудь приняли или в академию». Я ей: «Да с чего ты взяла?». А она: «А ты почитай дальше. Ведь она простых человеческих слов не знает, а вот разных ученых выражений — очень много».

Я глянул — и правда. Специально сочиненная легенда (по моему разумению, только в условиях свободы слова и гласности стало возможным целенаправленное и безнаказанное сочинение легенд). Свистковые флейты (дудуки) различных конструкций (а мне приятель–армянин рассказал, что дудук — армянский инструмент, а вовсе не русский, и вовсе не флейтового типа, а гобойного, с двойной тростью). Вопрос о распространении органов представляется спорным (да что тут спорить! В русской церкви музыкальные инструменты не использовались — ну, разумеется, скоморохи не зевали и таскали их на себе из села в село). Уже на ранних этапах развития жанровое "распыление" знаменного распева… происходило извне, с внедрением национально–самобытной, свежей интонационности… (распыление извне — это как?) Христианство способствовало появлению трехслойной интонационности (и так неясно, что такое интонационность, а уж если она еще и трехслойная!..) Сюжет "пещных действ" (автору, вероятно, известно несколько драм с таким названием, а историки, филологи да и просто читающие люди знают почему–то только одну). Славословие было всепоглощающим (поглощало все звуки, так что ничего не было слышно?). 17 в. выступает в роли своеобычного накопителя музыкального потенциала, получившего выход в мощном всплеске музыкальной динамичности 18 в., обусловившей прогресс во всех сферах музыкального влияния (прогресс в сферах влияния — это ясно как день, а как обстояло дело с накоплениями и всплесками в самой музыке? Накопления, понятное дело, были своеобычные, а всплески?) В 17—18 вв. превалировалось многоголосное пение… (каждый носитель языка — ну, например, я — имеет право на неологизм, но тот, кто позволяет себе неологизмы, да еще такие уродливые, в энциклопедической статье, злоупотребляет терпением читателя). 18 век был отмечен прежде всего смещением акцентов с прошлого ("Отца") на изменяющееся настоящее и будущее ("Сына"). (Одно из двух: либо она все же училась в школе, и бессмертные образы И.С.Тургенева и посейчас преследуют ее в дурных снах, либо в ее распоряжении имеется недоступный пока рядовому исследователю альтернативный «Апокалипсис», где 17 в. именуются веком Отца, 18 в. — веком Сына, а 19 в., вероятно, веком Св. Духа. Страшно подумать, с чем в таком смысле ассоциируется 20 и тем более 21 век.

Но не все умные слова для статьи автор придумала сама. Многие слова часто встречались мне в разных газетах, журналах, да и по телевизору их часто слышишь. Я показал их внучке: «Вот видишь, некоторые, как ты говоришь, человеческие слова тетя все же знает». Она мне: «Да какие же они человеческие?». Чуть мы с ней не поссорились. Сосед зашел, Петрович. «Дай, — говорит, — гляну, что за слова?». Я ему показал: семантический язык искусства; интермедийные вставки; бифункциональная роль; художническое кредо; жестокая жизненная реалия; плодовитый и многоплановый композитор; сопоставление внутрипространственных звучаний; обеспечивать непосредственное общение с массовым слушателем. «Кто прав?— говорю я. — Человеческие слова или не человеческие?» Петрович засмеялся: «Ну, это как сказать. Если каждого музыковеда, искусствоведа или как там их зовут за человека считать, то, пожалуй, и человеческие. Но только ведь нормальные люди так не говорят».

Опечалился я. Книжку закрыл. Кто бы, думаю, объяснил мне, что к чему в этой жизни. Петрович мне совет дал: «А ты, — говорит, — напиши письмо автору. Пусть сама Ц.М.Миркина на твои вопросы ответит». — «Да я адреса не знаю». — «На работу ей напиши». Ну, я послал письмо на адрес издательства «Советская энциклопедия», как он в моей старенькой «Большой советской энциклопедии» указан. Приходит ответ в том смысле, что, мол, автор такой с нашей редакцией не сотрудничает и издания такого наше издательство не выпускало. А издательство наше теперь называется «Большая Российская энциклопедия». Наденьте, мол, очки и прочитайте внимательно, кто такую халтуру издал.

Надел я очки, книжку вертел–вертел. Вижу, на обороте, в самом конце, мелко–мелко напечатано: ООО «Энциклопедия» — ООО «Издательский дом ИНФРА–М».

Выходит, энциклопедия энциклопедии рознь. Ограниченная ответственность — она и есть ограниченная ответственность, в наших условиях легко переходящая в неограниченную безответственность. Словом, сто процентов золота. Да только за то золото я 30 р. заплатил, а за эту, с позволения сказать, энциклопедию я отвалил ни много ни мало 360 р., да еще столько же за подписку (на 12 томов!), да еще входной билет на ВВЦ денег стоил.

М.И.Спокуха (г. Мытищи)

Опубликовано в «Российской музыкальной газете», №11 (2003), с.4.