© «Музыкальная академия» 2016 (2)



Марина Воинова
«РУССКОЕ ЧУДО» БОРИСА ТАРАКАНОВА


Имя Бориса Тараканова широко известно в нашей стране среди музыкантов и меломанов, особенно среди пользователей сети Интернет, активно интересующихся ресурсами, на которых выложены ноты и записи. И кажется, что сегодня уже нет никого, кто не знал бы портал под названием «Нотный архив Бориса Тараканова» (1).


По наполняемости (на сайт закачено более 70 гигабайт файлов и несколько тысяч наименований музыкальных произведений), посещаемости и популярности (около 6 500 просмотров в сутки) Архив вполне мог бы конкурировать с крупнейшими форумами и сайтами о музыке.


Как отмечает ряд международных агентств, в том числе «Музыкальный Клондайк» и «Italian Science Agency Gets Revamp», на сегодняшний день «Нотный архив Бориса Тараканова» по количеству и оригинальности предоставляемого в свободном доступе нотного материала уже начал конкурировать с общеизвестной Библиотекой Конгресса США. Об этом говорят менеджеры самой Библиотеки, так как официально предоставляют доступ своим посетителям к «Русскому Чуду», как они сами именуют «Нотный архив Бориса Тараканова».

Биография создателя этого уникального архива не менее удивительна. Борис Тараканов родился 6 февраля 1968 года. Окончил Государственный университет управления (ГУУ) по специальности «Организация управления предприятием» и Московский государственный университет культуры и искусств (МГУКи) по специальностям «Дирижирование» (творческая мастерская профессора Е.М. Круговой) и «Прикладная музыкология». До 2012 года - ведущий эксперт Центрального Банка Российской Федерации. Художественный руководитель и главный дирижер Академического большого хора Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ), профессор, академик (действительный член) Международной академии фундаментальных наук, действительный член Союза журналистов России. Бурная энергия и креативность мышления позволили Борису Тараканову зарекомендовать себя в самых разнообразных амплуа и стать известной медиаперсоной.


Самые яркие страницы творческой деятельности Б. Тараканова связаны с хоровой музыкой. Это и руководство Академическим большим хором Российского государственного гуманитарного университета, и создание в системе Интернет «Нотного архива», и организация грандиозных хоровых проектов, в которых принимали участие многотысячные коллективы. Главным для этого талантливого музыканта остается дело научить петь каждого, кто пришел в хор. Задача дирижера — объяснить и привить основные навыки вокальных установок: научить правильно дышать, помочь выстроить координацию между слухом и голосом. Голос — хрупкий инструмент, требующий внимания и бережного отношения.

Борис Игоревич всегда сам себе ставит «высокую планку». Будучи уверенным в том, что музыкант всегда должен стремиться к тому, чтобы каждый концерт не только не был хуже предыдущего, что естественно, но обязательно должен быть лучше — только так можно добиться высокого профессионального мастерства. Поэтому для концертных программ выбираются сочинения самых разных жанров, эпох и стилей.

Весь свой организаторский и творческий опыт Б. Тараканов постарался осветить в оригинальной по жанру книге «"Хор вам в помощь", или Занимательное хороведение (экспресс-курс для заинтересованных)» . Как справедливо отмечается в предисловии к сборнику, «эта книга — не свод нудных советов и инструкций, а написанное доступным веселым языком иллюстрированное практическое руководство, из тех, что достаточно взять в руки, чтобы почувствовать приток новых мыслей и идей». Естественно, идея организации собственного хора, раскрываясь во множестве нюансов, — порою контрастирующих, — стала центральной для данной книги. Такому замыслу соответствует архитектоника труда, состоящая из пяти разделов. Первый — «Хороведение. Наука и жизнь» — содержит интересные факты из жизни двух великих русских хоровых дирижеров П.Г. Чеснокова и Н.М. Данилина. Во втором разделе — «Взгляд из будущего, или "Откуда есть пошло..."» — впервые представлена отечественная история хорового искусства в фактах, реконструкциях, преданиях, байках, анекдотах. Третий — «Технология жанра» — содержит основополагающие для хороведения понятия и термины, непосредственно раскрывающие все ключевые позиции вокально-хоровой работы. Четвертый раздел — «Конструктор хора» — представляет собой своего рода инструкцию по созданию собственного хора, включая все грани деятельности творческого коллектива в современной жизни. Пятый — заключительный раздел — «Дирижер и Вселенная (заметки на полях партитур)».

Прочитав эту необычную, позитивную книгу, ставшую уже бестселлером среди молодых дирижеров, начинаешь искренне верить, что «Человек, певший в хоре, уже никогда не будет полностью несчастным».

Материал подготовила
Наталья КОШКАРЕВА


----------------------------------------------------------------------------------------------------
Журнал «Музыкальная академия» и «Нотный архив Бориса Тараканова»
давно стали творческими партнерами, помогающими друг другу держать
«руку на пульсе» самого интересного в мире музыки.
Нам удалось побеседовать с Борисом, который любезно нашел время,
чтобы ответить на наши вопросы.


Марина Воинова: Борис, Вы по специальности — дирижер хора, и карьера на этом поприще складывается весьма удачно. Сегодня Вы возглавляете один из лучших и крупнейших хоровых коллективов в Москве — Академический большой хор РГГУ. В чем, на Ваш взгляд, состоят особенности работы именно с любительским коллективом?


Борис Тараканов: В том, что в основе этой деятельности стоит, прежде всего, понятие «Любовь». Любовь к музыке, любовь к пению, любовь друг к другу... Без всего этого не может быть любительского хора. Профессиональный — может. Любовь там часто не в доминанте. И я такие хоры видел, слышал, сам в них пел...
Один известный хоровой дирижер когда-то, походя, кинул мне такую фразу: «Борь, запомни, в любительском хоре — поют. В профессиональном — зарабатывают пением. Вот и вся разница».
Меня тогда, как громом поразило. Я долго думал над этими словами, понимая, что мой мир уже не будет прежним.


М.В.: Откуда возникла идея создания Нотного архива Бориса Тараканова и в чем уникальность этого проекта?


Б.Т.: О! Совершенно банальная и утилитарная история. В то время я еще не руководил нашим хором и даже не собирался — ну вот еще, мне тогда казалось, что дирижирование, особенно хором, это удел небожителей. И мне к этой когорте даже приближаться нельзя, не то что руками что-то там пытаться делать... Так вот, в то время я пел в нашем хоре тенором. Потом стал петь баритоном («С понижением Вас!»), а потом... Но это было потом. А тогда мне поручили на весь хор от-копировать партитуры «Херувимской песни» из Литургии Павла Чеснокова, заоблачный 42-й опус. Я тогда работал в славной организации, ныне исчезнувшей почти без следа, как и другие «советские Атлантиды», которая называлась Всероссийский научно-технический информационный центр (ВНТИЦ). Доступ к старенькому ксероксу у меня был не ограниченным, но на тот момент в нем неожиданно и некстати кончился этот черный порошок, я не помню, как он называется. В общем, агрегат отказался печатать, я был в панике — каково это — подвести целый хор, особенно когда уже обещал!.. Я страшно расстроился. Но тут мой взгляд упал на стоящий на моем же рабочем столе боекомплект: компьютер, сканер и лазерный принтер. Нет, я не стал кричать «Эврика», подобно Архимеду (кстати, говорят, что эту красивую легенду придумали в эпоху Возрождения, и что никаких «Эврик» он не кричал, по крайней мере, никаких авторитетных античных источников на эту тему не сохранилось),


Я упорно и методично отсканировал все страницы Литургии Чеснокова и с глубоким удовлетворением под утробные вздыхания лазерного принтера, вывел нужные мне страницы. Я был собой страшно доволен! Уже собираясь выключить компьютер, я вдруг обратил внимание на скопившиеся в папке «Scan» многочисленные файлы с каким-то психоделическим расширением TIFF. Изучив бегло все это «тиффозное» хозяйство, я понял, что мне уже не нужно мучиться со старым постанывающим ксероксом, и что любое количество партитур я теперь могу распечатать, просто нажав две-три кнопки, да еще и с другими поделиться! Для такого ленивого человека, как я, это уже само по себе было ошеломляющей новостью, в связи с чем я принялся маниакально сканировать все, что содержало нотную запись, параллельно утаптывая это счастье zip-архиватором, и выкладывая в Интернет — жалко, что ли! Когда мне на электронную почту стали приходить письма в духе «Вау! Я же давно за этим гонялся!», то я понял, что дело хорошее и надо его продолжать. Вот так оно все и зародилось: «Когда б вы знали, из какого сора... »


М.В.: Как обстоят дела с авторским правом? Ведь ноты в открытом доступе часто находятся под охраной правообладателей.


Б.Т.: Во избежание возможных недоразумений, Администрация сайта «Нотный архив Бориса Тараканова» напоминает — Архив формируется Пользователями. Весь нотный и литературный материал получен из открытых источников и представлен категорически на безвозмездной основе исключительно для ознакомления и заведомо в сниженном разрешении — с целью исключения вариантов коммерческого тиражирования. Коммерческое использование материала запрещено Международным законодательством по авторским и смежным правам. Случайно попавшие в архив произведения, не предназначенные для свободного доступа даже в ознакомительных целях, удаляются незамедлительно — по запросу правообладателей.


М.В.: Помимо исполнительской деятельности, Вы активно инициируете множество творческих проектов. Среди самых нашумевших и неоднозначных — это, конечно же, «Ночь в метро». Расскажите, пожалуйста, о нем. Почему в метро, почему ночь и почему итальянская опера?


Б.Т.: Тут надо провести небольшой экскурс в мое детство. Будучи не очень-то радивым учеником фортепианного отделения ДМШ имени Дунаевского (класс педагога Наталии Юрьевны Санович, которая со мной мучилась), я впервые услышал словосочетание «Метрополитен-опера». По-моему, это было на уроке муз-литературы, наверное, мы проходили что-то оперное, похоже, Моцарта с его «Женитьбой Фигаро». Я, как водится, слушал вполуха, потом на старом проигрывателе запустили заезженную пластинку, с которой понеслось нечто по тем временам невразумительное, да еще на какой-то пошлый, как тогда казалось, мотивчик: «Нон пендрай фанфарон аморозный, не то жирно дынторну в жиранду...» Этот текст мешал мне сосредоточиться на обдумывании нового в моей жизни словосочетания — «Метрополитен-опера».

Что такое метрополитен — я, естественно, знал. Что такое опера — понимал, современно выражаясь, в осях: там неуклюже двигаются по сцене, много, надрывно, громко и непонятно поют то, что нормальному человеку можно объяснить в двух словах, а в конце кто-то обязательно помирает, но перед этим зачем-то тоже довольно долго и нудно поет... Мало-привлекальное дело, совсем не мое развлечение, куда лучше —фантастические романы про освоение дальнего космоса. Но сочетание двух полярно противоположных понятий «метрополитен» и «опера» несколько застопорило мое десятилетнее мышление. В тот день, после занятий, я спустился на станцию «Сокол», походил между колоннами, и, не обнаружив там никакой оперы, поехал дальше. Не помню как, я оказался на Комсомольской-кольцевой, вышел из вагона и тут меня осенило! Красивая, широкая лестница, обширное гулкое пространство... Тут мысль заработала уже самостоятельно. Огромное количество снующих туда-сюда людей я мысленно объединил в хоры. Тех, что были с чемоданами и тюками (а что вы хотите — три вокзала!) — в оркестр. Вон та толстая тетка с четырьмя подбородками пусть будет солисткой, а декорации — да вот же они, вокруг и на потолке, в виде громадных мозаичных панно!.. Тайна — «Метрополитен-опера» в тот день была для меня, в общем и целом, раскрыта. Наверное, что-то похожее испытывает какой-нибудь астроном, внезапно открывший через телескоп сверхновую звезду, но совершенно не представляющий себе, что ему теперь с ней делать, куда деть, как применить в хозяйстве-то...

Спустя много-много лет мне позвонил Павел Сухарников, который рулит в Московском метро специальными проектами, и спросил: «Борь, а порекомендуй для проекта "Ночь в метро" что-нибудь оригинальное, чего у нас никогда не было?» На мгновение, зажмурившись, я хрипло выпалил: «Опера!». «Что?» — не понял Паша. «Опера», — повторил я. — «Метрополитен-опера». «А, это... круто?», — поспешил удостовериться представитель подземки. «Нет, — честно ответил я. — Потому что это мега-круто!». Дальше было уже дело выбора: да, итальянская опера с ее внятной и мелодичной фонетикой, да, редко идущая в Москве, да, короткая по протяженности (потому и редко идущая — никуда ее толком не вставишь), да, в концертном исполнении, ибо метро — конечно же, не театр... Да, ночью — когда поезда не ходят, а на старых станциях воцаряется удивительная, храмовая, буквально литургическая тишина, в которой каждый звук открывает тебе новый, доселе сокрытый, смысл... Знаменитой авантюристке княжне Таракановой приписывают интересную фразу: «Как ни жаль расставаться с мечтой, но рано или поздно ее придется осуществить». Не знаю, действительно ли это выдала моя знаменитая однофамилица, а может, и какая-нибудь пра-пра-пра... но в справедливости данного афоризма мне пришлось убедиться несколько раз в жизни. В частности, когда под сводами подземных станций зазвучала «Сельская честь» Пьетро Масканьи, а понятие «Метрополитен-опера» вдруг обрело свой исходный смысл, рожденный в коротко остриженной десятилетней голове.




М.В.: Ваша страсть к итальянской опере, как я понимаю, зародилась давно, что нашло отражение даже в Вашем литературном творчестве. На страницах нашего журнала мы публикуем Ваш рассказ «Призрак Оперы». Что дают Вам литературные опыты, как влияют на творческое мироощущение и раскрывают ли в Вас новые грани как музыканта?

Б.Т.: Мне очень сложно назвать себя собственно писателем, хотя на страницах Интернета кто-то меня окрестил и этим ответственным термином. Все мои крупные «литературные труды» были спровоцированы теми или иными жизненными обстоятельствами, и созданы они были в соавторстве с моим большим другом, композитором Антоном Федоровым. Это два изданных фантастических романа, где идея музыки, как некоего информационного поля, от которого, по сути, зависит сама жизнь, проходит красной нитью. Потом была книга об удивительном музыканте Георгии Струве, где нам просто пришлось погрузиться в его мир, и понять, что через одно рукопожатие этого человека мы получаемся знакомыми с Шостаковичем, Кабалевским, Шнитке, Шебалиным, Свешниковым... Это фантастическое ощущение! Не так давно мы с Антоном закончили учебник по хороведению нового формата, назвав эту книгу «Хор вам в помощь!» Она уже успела вызвать череду скандалов, но при этом ее закупило огромное количество музыкальных учебных заведений. Потому что, наверное, сейчас это единственное пособие, которое честно и не заумно расскажет о том, как с нуля создать свой хор, как вывести его на крепкую творческую орбиту, как удержать личный состав, как придумать для него интереснейшие проекты и при всем этом не сойти с ума.