"Травиата" в Стасике

[flo]

Цель создания этой темы одна -- еще раз засвидетельствовать маэстро Коробову мой восторг.
Сегодняшняя премьера в музыкальном театре Станиславского -- его большая личная победа.
Это по-настоящему выдающаяся работа, я несколько лет не слышала в Москве столь тонкой, музыкальной, аккуратной, чувственной, подробной, внимательной, естественной игры оперного оркестра.
Феликс, поздравляю.
Мне скорее не понравился спектакль, но оркестром я наслаждалась от души. Это, кстати, редчайший случай, обычно бывает наоборот -- на сцене что-нибудь интересненькое, а в яме -- тушите свет.
Не знаю, что еще сказать.
Просто Браво.

[felice]

Варечка! Искреннее СПАСИБО! Остальное в ЛС.

[flo]

Коммерсант от 27 ноября.
Мой текст выйдет во вторник в газете "Время новостей"

Обнажили классику
// В Москве появилась новая "Травиата"




Хибла Герзмава сделала лейтмотивом роли Виолетты жажду женской мести

Фото: Дмитрий Лекай / Коммерсантъ

На основной сцене Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко состоялась долгожданная первая оперная премьера после ремонта. Один из самых необходимых всем театрам шлягеров – "Травиату" Верди, поставленную режиссером Александром Тителем и дирижером Феликсом Коробовым,– посмотрела и послушала ЕКАТЕРИНА Ъ-БИРЮКОВА.


Первое, что, конечно же, будут говорить про новую работу худрука театра Александра Тителя,– что в ней есть стриптиз. Совершенно настоящий. Ну, не совсем окончательный, но все-таки с грудями, задницами и бильярдными киями вместо шеста – все очень симпатичное на вид. В этом смысле кульминация спектакля приходится на сцену бала у Флоры, где, пока не пришла Виолетта под руку с бароном Дюфолем и не разразилась вся эта неприятная сцена со швырянием в нее денег обиженным Альфредом, массовку на сцене и публику в зале всем, чем могут, развлекают участники Erotic Dance Show, имена которых в программке не обозначены.

Выглядят они профессионалами из какого-нибудь ночного клуба, и для пиара спектакля это, наверное, сильный ход. Но для самого спектакля – это все равно что удар под дых. И не потому, что Верди жалко – он сейчас и не такое выдерживает. А потому, что честный и простодушный стриптиз, отделенный от потребителя оркестровой ямой, выглядит глупо, большим искусством все равно не становится и вместо удовольствия доставляет ощущение дискомфорта. Как будто ты случайно дернул дверь незапертого, но занятого туалета.

К тому же к содержанию спектакля эти соблазнительные персонажи обоего пола в общем-то не имеют никакого отношения, а только отвлекают внимание. Это – вроде костылей, из-за которых кажется, что господин Титель как будто чего-то недоговаривает, пугается, прерывается на полуслове, недооценивает себя, а заодно – свою публику, своих артистов и своего дирижера Феликса Коробова, работой которого в этом спектакле стоит только гордиться: такого точного и выразительного оркестра из ямы в этом московском оперном сезоне еще не слышали. Да и сама постановка, при всей своей неровности, не выветривается после последнего аккорда, а настойчиво требует о себе думать – а это очень редкое качество, и им мы обязаны не обнажающимся телам, а иногда обнажающимся человеческим душам.

Между тем есть и другие костыли – декорации, придуманные Владимиром Арефьевым. Это длинные, прозрачные, вроде бы загадочные и, наверное, удобные для транспортировки (до Москвы спектакль уже был показан в Америке и Екатеринбурге) кубы-аквариумы, внутри которых в самые волнующие моменты действия (например, во время этого самого швыряния денег) начинает клубиться что-то белое и беспокойное. Как будто иначе до нас не дойдет, что дело швах, что взвинченный, закомплексованный Альфред (актерски точная работа Алексея Долгова) меряет свою состоятельность лишь возвращенными долгами и женской верностью, а нахрапистый барон (хорошо вжившийся в образ Роман Улыбин), будто Владимир Жириновский, плескающий Альфреду в лицо бокал какой-то жидкости,– лишь способностью унизить другого. И все это – исключительно из области мужских боданий, а на Виолетту и барону, и Альфреду, и его папе Жоржу Жермону (солидный, деловитый и радующий ровным вокалом Евгений Поликанин), который выражает сочувствие, засунув руки в карманы, в общем-то наплевать.

Основная Виолетта в театре – Хибла Герзмава, едва ли не главная на сегодняшний день действующая певица Москвы. Эта партия очень идет ее голосу, и роль она способна насытить сладкой и, увы, абсолютно бессмысленной жаждой женской мести, ради которой не жалко и умереть. Эта мечта прорывается уже во время ее дуэтной сцены с Жермоном-старшим. Только бы Альфред со своим папашей пришли, увидели бы и поняли, как они были не правы. Самый отчаянный момент – в финале, когда она, некрасивая, в ночной рубашке и носках, уже умирает, а их – все еще нет. Тут даже хочется спектакль и закончить, потому что ничего нового приход Жермонов не прибавляет – ну, пришли, увидели и прекрасно себе остались жить дальше. Как после стриптиза

[flo]

Женщины легкого пения
Опера Джузеппе Верди «Травиата» в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко

версия для печати

Первую премьеру на отремонтированной и, наконец, открытой основной сцене главный режиссер театра Александр Титель решил отдать именно «Травиате» не потому, что это его самая свежая работа, -- спектакль существует уже два года, он побывал на гастролях в США, его видели в Екатеринбурге. Заново открывать основную сцену худрук театра решил оперой, с которой, по его словам, началась оперная режиссура в том виде, в котором она существует сейчас. Именно Немирович-Данченко, ставя свою «Травиату», впервые изменил время и место действия -- Виолетта оказалась актрисой, и «все сразу встало на свои места -- актерский мир всегда допускал большую свободу и куда более фривольные нравы», говорит Титель.

Последовав примеру как своего легендарного предшественника, а также едва ли не всех ныне существующих оперных режиссеров, Александр Титель перенес действие «Травиаты» в будущее, для зрителей оказавшееся прошлым. Более всего мирок, созданный Тителем, напоминает первые ночные клубы, появившиеся в Москве в 90-е. Мужики в дурацких пиджаках, не просто малиновых, а совсем уж карикатурных -- розовеньких и ярко-фиолетовых. Женская часть массовки -- в мини, в черно-белых коровьих разводах. Подруга Виолетты Флора (Елена Максимова) -- в желтом, в буквальном смысле с головы до ног: ее ядрено-желтого цвета шпильки выделялись из общего цветового ряда настолько, что в этом впору было заподозрить какой-то особенно ценный для режиссера смысл.

Сама же Виолетта, в огромном, неуклюжем кринолине, вполне соответствует традиционному представлению. Надо полагать, этот простой и даже прямолинейный прием позволил подчеркнуть, извините за выражение, оглушительное одиночество страдающей героини. Она-то как раз из другого времени.

Сцену с трех сторон ограничили белым и заставили прямоугольными прозрачными тубами, внутри которых трепыхались красные и золотые кусочки материи -- то ли намек на цветомузыку, то ли пузырьки шампанского, то ли аллегория метущейся души героини... Тубы выглядели очень красиво, но отношения к действию не имели, больше того, певцам иногда приходилось петь, стоя за тубой, отчего даже яркие голоса звучали мутно. Мешала и другая деталь -- здоровенные мягкие красные шары, использовавшиеся гостями Виолетты в качестве пуфиков. Оставшись одна и размышляя, стоит ли ей влюбляться в Альфреда, героиня пнула пуфик ножкой, тот медленно-медленно покатился к краю сцены, отчего публика заметно оживилась. Музыка, певица, оркестр -- все перестало существовать, всех интересовало только это. Шарик все сделал как надо -- аккуратненько докатился до края и свалился в оркестровую яму. Радости зрителей не было предела.

Зато отлично вписались в сценографию дамы из коллектива под заинтриговавшим названием Erotic dance show X-style и «Цвет ночи»». Они не обманули ожиданий, на балу у Флоры дамочки в микроплатьях изумительно извивались, придавая спектаклю нужный градус разврата, с чем редко справляются в подобных ситуациях балетные. И никто в зале, рассматривая порочных красоток, не ожидал, что те снимут платья и останутся -- о ужас! -- в стрингах. Неизвестно, кто при этом чувствовал себя более странно, сами девушки, первый и, может, последний раз выступавшие в серьезном театре, или публика, изумленно наблюдавшая за этим надругательством над великим искусством.

Что касается качества пения, то оно было хорошим. Неплохим, но, к сожалению, не выдающимся. Звезда театра Хибла Герзмава в партии Виолетты одолела почти все технические сложности, хотя неоднократно пыталась сама себе испортить жизнь, выдумывая, помимо вердиевских, еще и собственные, маловыполнимые вокальные задачи. На протяжении одного звука, одной ноты, в ее душе и, что заметнее, голосе происходило столько событий, что они, хоть и поражали воображение количеством, все же не казались убедительными в смысле качества. Роман Улыбин в роли Барона выглядел единственным хорошим актером в спектакле, но голос его часто звучал резко. Евгений Поликанин (Жорж) весь спектакль существовал поперек оркестру, и дело не в формальных ансамблевых расхождениях, скорее в разном ощущении времени. Тенор Алексея Долгова, как показала практика, еще недостаточно роскошен для партии Альфреда, его тембру не хватает округлости, мягкости, да и вообще разнообразия. Играя Альфреда, певец создал образ малоприятный, впрочем, предположу, в этом была затея режиссера. Основная мысль спектакля формулируется просто: «Любовь зла, полюбишь и козла» -- ну что поделаешь, если невероятные козлы все эти мужики, и Альфред, и Жорж, и барон, и разницы между ними никакой. Режиссер эту простоватую идею подчеркивает всячески, не только пиджаками и галстуками. Как еще можно трактовать «страдания» Альфреда, сидящего на табуреточке перед умирающей Виолеттой, поющего о своей потерянной без нее жизни и при этом не обращающего на саму страдалицу ни малейшего внимания?

Были в спектакле и фирменные для Тителя, тонкие трогательные подробности, но случались в его творчестве и более интересные постановки, включая недавнюю премьеру Cosi fan tutte. Важно другое.

Оркестр под руководством главного дирижера театра молодого Феликса Коробова звучал не просто хорошо. В то, насколько тонко, чувственно и подробно играют музыканты, даже не верилось, такого в московских оперных театрах не случалось давно. Порой небесспорными казались темпы, то непривычно быстрые, как в знаменитой «Застольной», то в нескольких местах настолько медленные, что только и оставалось удивляться, как это у певцов хватает дыхания. Другое дело, что эти медленные темпы ни на одну секунду не были лишены движения, музыкальности, логики. Итог математически прост -- «Травиату» в театре Станиславского можно смотреть или не смотреть, а вот слушать -- строго обязательно.

Варвара ТУРОВА

[Исхэ]

Формулировки потрясающие. Особенно про события в душе и голосе понравилось, мда - исчерпывающе описывает некоторый набор явлений И "поперек оркестру", даа

[flo]

что еще за "некоторый набор явлений"?

[Исхэ]

Боюсь, я не сформулирую внятно за некомпетентностью Но формулировка чудная

[хулиганка]

Как интересно читать " взгляд " со стороны...

[Arkady]

(Сколько зрителей, столько мнений. "Взгляд с моей стороны" на спектакль 26.11.06, в виде письма приятельнице, восхищённой постановкой "Травиаты" в "Новой Опере" и считающей, что без купюр "для большей драматической целостности спектакля" в "Травиате" никуда. Публикую, как было написано, без всякой рефлексии к предыдущим постингам...)

Что касается солистов, то я, как говорил, никогда их не ругаю… И сейчас не буду ругать, просто скажу, что у меня уши вянут, когда сопрано поёт дрожащим голоском. Особенно Виолетту. Ладно бы комическая какая-нить опера была… Но здесь это было ужасно. Скажите мне, дилетанту, так вообще петь можно? (В Новой опере, помню, так Максакова пела… Но ей-то можно, ясное дело…) Я, как увидел, что Герзмава Виолетту будет петь, подумал, что опечатка, обалдел просто. Она больше не колоратурное сопрано? Я сидел прямо рядом с главным входом в зал, по соседству с волнующимися именинниками в лице Тителя, Урина, других… Так вот, вроде Титель сказал, что она молодец (типа фразы "умненькая девочка", дословно не запомнил). В общем, "в верхах" была положительная оценка. Ещё узнал, что и вчера пела она, при этом продавщицы программок сказали, что "мне повезло, что попал на её исполнение". Ну, я их разуверил в этом… Про тенора (Балашов) сказать ничего не могу, ни хорошего, ни плохого. Это не похвала. А вот Жермон-старший (Шишляев) понравился. Может, потому, что должно хоть что-то понравиться. Интересно было наблюдать его борьбу за победу высоких нот. Вроде ноты победили. Вывод – певцы в Новой опере (в рамках двух "Травиат") мне больше по душе. Но может, это из-за не очень хорошей акустики в ложе бенуара (больше туда не сяду). А вы называли этот состав "повеселее"?
Про дирижёра кратко скажу, что претензий к нему я не имею. Это похвала. Я вообще два предыдущих вечера "Всадника" слушал, поэтому музыка мне понравилась. Верди было слышно, а не Коробова. И без пианинки на сцене обошёлся как-то, даже не верится…

Очень хотел бы порадовать вас, милейшая, критикой в адрес постановочного решения. Просто весь спектакль выдавливал из себя негатив по отношение к режиссёру, пристально следил, чуть ли не вплоть до замера дистанций и положения тел на сцене. Увы! Ничего не выдавил. Пришлось сразу по окончании спектакля лично поздравить Тителя с отличной работой, благо он буквально под рукой стоял. Сказал ему, что лично мне всё понравилось, и похвалил идею с насмешниками за стеклом в последнем акте. Не постеснялся спросить: "Это вы сами придумали?" Он ничего не сказал, ему бежать на сцену надо было, на поклоны.
Во-первых, самое главное. Купюр я не заметил. Буквально разложил текст либретто, и, поглядывая в него, страницы переворачивал. Меня вообще можно легко в любом театре узнать по тексту либретто в руках. Впрочем, я "Травиату" и так отлично помню, но это я для вас, чтоб не думали, что я халтурил. Так вот, даже Жозеф с комиссионером пару слов сказал Альфреду, что в редком театре бывает. Уже великолепно, не правда ли? Но это только начало…
Во-вторых, стриптиз-шоу было чрезвычайно грамотно и уместно сделано. Просто, увидев это, чувство такое, что иначе в такой постановке и быть не могло, только так и надо ставить, какие там уж балеты, раз осовремениваем всё. Очень тонко, без, с одной стороны, излишней пошлости и разврата, с другой, без дурацкости, или такого, знаете, замирания дыхания и пускания зрителями слюны через отвисшую челюсть "ууух". Так, легко, с юморком, профессионально, разделись, поработали киями со знанием дела, ну, вы в курсе, что это приглашенные специалисты были. Я прямо после этого в антракте спросил у Урина: "А что пригласили чужих, разве в театре свой миманс высокохудожественно раздеться не может?" "Нет", сказал он, "надо, чтобы профессионалы это делали. Это особое искусство". Я даже с ходу и не понял, что он имел в виду, типа, вот на бытовом или клубно-вечериночном уровне любая девушка должна уметь раздеться эффектно, если заинтересовать партнёра хочет. Только потом, анализируя, понял, что именно он подчеркнул в своём ответе. Хотя, конечно, мимансу, наверно, неприятно, что нет им в этом доверия. Уверен, в "Новой опере" не то что миманс, хор бы не оплошал. Впрочем, если я не ошибаюсь, в "Новой опере" этот кусок просто выкинули? И что там у вас после этого, Сигалова специалист по работе ниже пояса оказалась?
Много других грамотных режиссёрских решений было в Стасике. Но главное, ни одного неграмотного. Никто никого по полу не волочил, от избытка эмоций руки не к месту не заламывал. Представляете, в "Новой опере" в сцене смерти Виолетты неподдельный ужас на лице Альбреда (так его там зовут):"Сейчас мне её волочить!!!" Зрители прильнули к биноклям…. "Раз-два, взяли!" "Ещё, взяли!" У Верди тут апофеоз трагедии, а на сцене цирковой номер клоунады!
А в МАМТ Жермон, например, никаким не выглядел благодетелем с дуэте с Виолеттой, и ей вовсе не хотелось, чтоб он её как дочь к груди прижал, хоть и говорила она так. По-моему, справедливо решено. Ну и насмешники за стеклом в финале под звуки хора карнавального, как продолжение их политики, что с первой сцены показана. С социальной точки зрения всё настолько чётко и ясно обосновано, как именно Виолетта из царицы полусвета превратилась в изгоя, что тут-то и на самом деле сострадаешь ей.
Жаль, любезнейшая, что вы с Тителем не работали, сравнили бы ощущения. А я просто сравниваю две продукции, и сравнение по режиссуре не в пользу "Новой" однозначно. Думаю, вы сами в этом убедились. Желаю это некоторое разочарование в новооперной "Травиате" преодолеть спокойно, и не делать Тителя теперь кумиром. Все они, режиссёры, одним миром мазаны… Да вообще никто не совершенен, даже я.
В заключение утешу вас, что сценография "Травиаты" "Новой оперы" мне лично нравится намного больше, чем в МАМТ. Особенно неприятно, что вентиляторы шумели, и на piano отвлекали. Будучи допрошен именно на счёт сценографии продавщицами программок, прямо им и заявил, но Арефьеву я не стал этого говорить. Зачем?… Это не главное, это прикладное.
Не переживайте вы так за свою "Новую оперу", может, Большой театр в своей постановке ещё облажается… По крайней мере по сравнению с МАМТ.

[Arkady]

А теперь немного рефлексии на вышеприведённые мнения… Вот один рецензент отметил идею женской мести собственной смертью, другой – социальное отторжение Виолетты, третий – стриптиз. Каждому – своё, и всё это – в одной постановке. О чём это говорит? Не о том ли, что режиссёр сделал спектакль многогранным, чрезвычайно содержательным, и это, безусловно, спектаклю только в "плюс". В том числе и с коммерческой точки зрения. Я, например, обязательно ещё посещу эту "Травиату", дабы последить и за идеей мести козлам-мужикам, и за многими прочими режиссёрскими решениями, возможно, с первого взгляда и не зафиксированными. А другие с удовольствием сходят на этот простодушный стриптиз. Действительно, таким оркестровая яма очень мешает, не будь её, удовольствие было бы полным . Ещё по поводу стриптиза. Надо правильно понимать, зачем это стриптиз-шоу появилось в спектакле. Оно - не для нас с вами, не для зрителей показывается, а для тех самых господ, маркизов и виконтов, что на сцене. Я так это воспринимаю, и потому оно там у них вполне уместно. Хотя, если исполнители стриптиза смотрят и позируют в зал, то это неправильно. Так что, как всегда, приходится домысливать.
А вообще, хорошо, что ставятся такие спектакли и пишутся такие рецензии…