Это не литература, но книга с интересом и быстро читается, благодаря тому, что увлекательно выстроен сюжет на основе детальной биографии Шостаковича. Книга одновременно близка к жанру расследования, которое ведётся вокруг действий Сталина и реакции на это Шостаковича. Но в целом получилась легко читаемая биография Шостаковича, которую можно отнести к популярной серии для чайников.
Запомнился момент, где Волков открещивается в книге от кантаты Шостаковича "Песнь о лесах" с отпусканием в её адрес жаргонных американских слов - "пастиш" и русского - "фигня". Среди ругани погрязло и то, что он, например, считал в других сочинениях достоинством - так до того с большим пафосом он сообщал, что тут мол Шостакович цитирует Баха (дамы падают), здесь Бетховена (вау!), а здесь самого Стравинского (Америка рукоплещет:). Так вот про Песнь о лесах (кто не в курсе - совсем неплохое хоровое сочинение Шостаковича, в котором однако единожды упомянуто имя Сталина), он отозвался так: здесь ничего нет - одни цитаты из Глинки и Чайковского.
Можно было бы ещё посмеяться над С.Волковым, но не стоит - книжка удалась.
Последний раз редактировалось Дима; 27.01.2005 в 01:37.
Я бы не стал относить эту книгу к серии "для чайников", откровенно говоря. То есть совсем не стал бы. Другой вопрос, что, возможно, Дима, ну, такой мощный профи, что боже упаси, но что-то подсказывает мне, что мощные профи не высказываются в таком тоне. Поэтому я просто для начала попросил бы избежать безапелляционного тона.
Рецензия на эту книгу Волкова с прошлого года висит в "Обертонах". Материал не мой, но мне очень понравился, отчего я его и опубликовал.
Рецензия на эту книгу Волкова с прошлого года висит в "Обертонах". Материал не мой, но мне очень понравился, отчего я его и опубликовал.
Какое отношение Вера Часовенная имеет к тв-ву Шостаковича? Наверное, я что-то пропустил.
Сообщение от Вера Часовенная
Автор — известный культуролог и эссеист, проживающий с 1976 года в США, выпускник Ленинградской консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова, альтист по специальности. В России он известен по книгам „Страсти по Чайковскому. Разговоры с Баланчиным“, „История культуры Санкт-Петербурга“ и „Диалоги с Бродским“.
В России Волков известен, прежде всего, как бывший сотрудник журнала "Сов. музыка", который взял 4 интервью у Д.Д.Шостаковича, эмигрировал в США, а затем опубликовал там книгу "воспоминаний" величиной в 450 страниц.
А я тут случайно наткнулся на рецензию некоего М. Сегельмана.
«Книга Волкова — это своего рода расчистка иконы. Волков не уклоняется от разговора о самых острых, спорных аспектах биографии Шостаковича» (Владимир Спиваков)
Согласимся с Владимиром Спиваковым, но поставим вопрос иначе: что вообще осталось бы от Волкова без «разговора о спорных моментах»
Соломон Волков — знаменитый музыкальный писатель-диссидент, стяжавший славу, мягко говоря, сомнительной «книгой разговоров» с Дмитрием Шостаковичем. Талантливый и бойкий беллетрист, Волков мог бы служить великолепным примером мастера «легкого музыкального жанра». Но наш герой рассудил иначе: заработав «политический капитал» во времена клишированных идеологических кампаний, он, как теперь говорят, позиционирует себя музыковедом и культурологом.
Почти полтора года назад о культурологических изысках Волкова написал пианист Михаил Лидский. Обширная статья о волковской «Истории Санкт-Петербурга» — вполне исчерпывающий диагноз «культурологу», предпочитающему не рассказывать о творчестве петербуржцев, — например, Тютчева, или Гумилева, а, в лучшем случае, подгонять его под некие идеологические схемы, в худшем же — бесцеремонно смаковать интимные подробности их жизни. Таков хамский «портрет» Владимира Софроницкого, предстающего у Волкова этаким «бунтарем-кокаинистом». При этом обильно цитируются воспоминания о Софроницком Игоря Никоновича, естественно, без ссылки на первоисточник.
Последняя черта вообще свойственна нашему герою: он, как изящно говаривал Михаил Жванецкий, «не злоупотребляет фамилией автора». В нынешнем «культурологическом» труде снова отсутствуют нормальные ссылки на первоисточники. Поясним: Волков ограничивается устной ссылкой на авторов, но нет ни одной правильно оформленной ссылки на издания, как и списка цитированных изданий, а именно это отличает историческое исследование от художественного романа, наподобие творений Дюма-отца.
Вся книга — своего рода вариации на две главные темы. Первая — адаптация Шостаковичем трех масок «Бориса Годунова» Пушкина—Мусоргского: Юродивого, Самозванца и Летописца (Пимена). Идея, прямо скажем, элегантная, но не такая уж и новая: только абсолютно глухой человек не услышит «двоемирия» трагических Пятой, Седьмой или Восьмой симфоний, не уловит «двойного дна» в Квинтете, кончающемся «миловидными франками в венской манере» (Мясковский, Выписки из дневников).
Вторая идея — сравнение Сталина, с его изумительно-непредсказуемым «кнуто- пряничным» отношением к художникам, с императором Николаем I (а Шостаковича — с Пушкиным).
Худшие страницы книги — безапелляционные описания музыки музыковедом. Например, такое: «В основе Десятой симфонии лежит четкая, даже жесткая идеологическая схема — конфронтация художника и тирана. Обрушивающееся на читателя безумное, устрашающее Скерцо (вторая часть симфонии) — это музыкальный портрет Сталина. Об этом мне когда-то сказал сам Шостакович, и позднее это было подтверждено сыном композитора Максимом».
Так хороша или плоха книга Волкова? Ответ на этот вопрос зависит исключительно от угла зрения. Отбросив музыковедческо-культурологические потуги автора, мы получим в «сухом остатке» лихо закрученный детектив (признаюсь, я и сам «проглотил» волковскую книгу за два дня). Автор, безусловно, сочувствует своему герою, особенно рассказывая о вынужденном конформизме гениального, иногда сильного и мужественного, но часто слабого человека, вынужденного подписывать осуждающие письма, говорить не то, что думает, а затем стыдиться сказанного. Нам, выросшим в Советском Союзе, это, пожалуй, и не надо объяснять (или уже снова надо?). Но книга написана для американского читателя, естественно, не очень-то знакомого с советскими реалиями.
В заключение — о выразительнейшем визуальном ряде книги. В более чем шестисотстраничном труде всего одна фотографическая вклейка, не считая цветной суперобложки. Предпоследняя фотография на последнем листе вклейки: «Титульный лист партитуры Тринадцатой симфонии Шостаковича, чья премьера [попутно обратим внимание на «мастерское» построение фразы — М.С.] вызвала гнев властей. Надпись на партитуре: «Дорогому Соломону Моисеевичу Волкову с самыми лучшими пожеланиями. Д Шостакович. 3 мая 1972, Репино»». Следующая фотография (последняя во вклейке): «Шостакович с Соломоном Волковым. Москва, 1974». Ну и, наконец, последняя страница суперобложки: «Соломон Волков с Шостаковичем. Ленинград, 1965». Думается, не за горами появление (этак лет через десять) книги мемуаров Соломона Волкова под скромным названием «Я и Шостакович».
Музыкальные предпочтения давно стали неотъемлемой частью нашей идентичности, и одежда с логотипами рок-групп и рэперов стала популярным способом выразить свою приверженность любимым жанрам и...
19 апреля 2024 года состоится Концерт «Лунная соната. Концерт при свечах»
Мятущийся гений Бетховена бесспорен. Но мало кто знает, что при всей яркости и напористом звучании его музыки, Бетховен был...
19 апреля 2024 года состоится Концерт «РНО, дирижер – А. Рудин Государственная академическая капелла им. Юрлова»
Программа:
I отделение
Глазунов
«Времена года» — музыка балета
II отделение...
Социальные закладки