Воспоминания о М. Л. Ростроповиче

[roma]

Shostakovich - Cello Sonata Op. 40 in Dm (cel Rostropovich, pno D. Shostakovich)

[Санек]

Мина, спасибо.

http://musicmp3.spb.ru/album/27087/t...iolonchelj.htm

Шостакович
Трио, оп.67. Ростропович, Вайман, Серебряков

[Mina]

Ребята! И вам огромное спасибо!!!

Азиопа. Часть вторая. Дом - музей семьи Ростроповичей в Оренбурге

[Katrin]

фото из личного архива Д. Шаповалова

[Katrin]

Шаповалов о Ростроповиче
(отрывок интервью http://www.ng.ru/culture/2007-05-14/11_mstislav.html )


– Денис, что вас связывало с Мстиславом Леопольдовичем?
– Я был заочно с ним знаком с раннего детства, слушая его исполнение на пластинках. Его имя настолько было популярно, что если ты занимался на виолончели, то равнение было всегда на Ростроповича! Все, что имело отношение к виолончели – особенно в Советском Союзе того времени, – было связано с Ростроповичем.
В 1997 году я стал стипендиатом его фонда, и лично мы познакомились на церемонии вручения стипендий. Наше творческое общение началось двумя годами позже, когда я был приглашен на фестиваль Ростроповича в Эвиане (Франция) как победитель Конкурса имени Чайковского. Я дико волновался, когда узнал, что сам Ростропович сидит в третьем ряду! Сказать «высокая ответственность» – это ничего не сказать! Результат, к счастью, превзошел все ожидания – в 2000 году в Эвиане я уже играл под его руководством концерт Брамса вместе с Вадимом Репиным. Самой высокой оценкой моего творчества, конечно, стало приглашение принять участие в юбилейных концертах Мстислава Леопольдовича с Лондонским симфоническим оркестром в Лондоне и Нью-Йорке, где проходили пышные торжества в честь его 75-летия. В 2006 году я играл на его фестивале в Баку, а единственным совместным выступлением в России стал концерт на фестивале имени Сахарова три года назад в Нижнем Новгороде. Насколько мне известно, это было его первое появление на российской сцене после нескольких лет отсутствия.
С момента нашего знакомства я всегда чувствовал в его отношении что-то отеческое – очень искреннее и заботливое. После каждого концерта он обязательно со мной занимался, давая фантастически ценные советы, делился особыми хитростями и тонкостями мастерства.

– Давал ли вам Ростропович какой-нибудь совет (в музыке или в жизни), которому вы будете всегда следовать?
– Перечислять все, что он мне говорил, – не хватит страниц, выделить что-то одно – мне очень сложно. Могу сказать, что Мстислав Леопольдович был очень требователен к себе, обладал фантастической работоспособностью и умел получать удовольствие от жизни. Наверное, эти его качества и будут всегда служить мне ориентиром и в творчестве, и в жизни. На мой взгляд, это и есть залог успеха.

[Katrin]

Фото диска с автографом Ростроповича:
"Дорогому другу и коллеге с пожеланиями дальнейшего расцвета замечательного таланта. Любящий тебя М.Ростропович"

На этом диске - запись Концерта Шостаковича №1 с 75-летнего юбилея Ростроповича, Лондон, 2002
Лондонский симфонический оркестр
Дирижер - М.Ростропович
Солист - Д.Шаповалов

Первую часть можно услышать здесь:
http://denisshapovalov.com/audio-video/

[roma]

Солнечная энергия Мстислава Ростроповича

“Приезжает Ростропович”. Это носилось в воздухе в течение нескольких дней. Но точно никто ничего не знал. Наконец стало известно совершенно определённо: “7 декабря в Большом зале консерватории мастер-класс Ростроповича. Вход по пригласительным”. На то, чтобы всеми правдами и неправдами достать эти самые пригласительные, оставались ровно сутки. Впрочем, до последнего в реальность происходящего никто не верил. И только когда Мстислав Леопольдович показался в дверях зала, стало окончательно ясно – это произошло, он действительно приехал! В официальных сообщениях, опубликованных за несколько часов до появления Ростроповича, было сказано, что приезжает он с частным визитом по приглашению епископа Лонгина накануне двенадцатой годовщины со дня кончины Архиепископа Саратовского и Вольского Пимена. Но Ростропович не был бы Ростроповичем, если бы ограничился только “частным визитом”.

Что совершенно поразило в наш век тотального хозрасчёта – мастер-класс был абсолютно бесплатным. Мало того, все желающие могли фотографировать, вести видеосъёмку – как всегда, щедро и безоглядно Маэстро дарил себя людям.

Когда событие уже миновало, оказалось, что у многих саратовцев – не только музыкантов – сохранились в памяти какие-то свои личные истории, воспоминания, связанные с великим Ростроповичем. И, конечно, захотелось узнать о впечатлении совсем молодых музыкантов, которым выпало счастье получить урок у Мастера.

Вот они, эти истории, воспоминания, впечатления.

Валентин Ханецкий, профессор СГК им. Л. В. Собинова:

Главная история связана с тем, что Ростропович спас нашу дочь Марьяну, свою внучатую племянницу (жена В. Е. Ханецкого Наталья Владимировна – дочь двоюродной сестры Ростроповича Татьяны Георгиевны Малиновской – прим. ред.). Когда Марьяна родилась, Мстислав Леопольдович как раз приехал на гастроли в Саратов. Весь вокзал был заполнен милиционерами, так как Ростропович был “культурным шефом милиции” (было в Советском Союзе такое понятие “культурного шефства” над Вооружёными Силами, над милицией и пр.), на концерте в Большом зале консерватории тоже было необычайно много людей в форме. Несмотря на плотный график гастролей, Ростропович приезжал к Наташе в роддом с цветами и, как всегда и везде, обаял в отделении всех медработников. Вскоре после выписки домой выяснилось, что в больнице Марьяне занесли стафилококк. Как ни пытались мы сделать всё возможное, какие ни созывали консилиумы – врачи только разводили руками, а ребёнок таял на глазах. Тогда Татьяна Георгиевна сказала: “Я позвоню Славе”. Позвонила, рассказала, что погибает внучка. Слава велел немедленно прислать все медицинские документы, мы всё отправили, назавтра он сам перезвонил: “Встречайте самолёт, к вам летит вакцина”. Буквально через несколько дней после того, как Марьяне ввели вакцину, она начала выздоравливать, и все проблемы первого года жизни остались в прошлом.

Все приезды Ростроповича к нам – что-то вроде Тунгусского метеорита: сверкнул и исчез. После каждого из этих визитов надолго оставался светлый шлейф, как от пролетевшей кометы. В те годы в филармонии мы имели возможность каждую неделю слушать новых гастролёров. В Саратов приезжали все первые лица отечественного исполнительства. Тем не менее уже тогда было понятно, с личностью какого масштаба мы имеем дело.

Что интересно – один из первых уроков по дирижированию Ростропович получил от Кирилла Петровича Кондрашина, с оркестром которого он в тот раз приехал, в классе Саратовской консерватории (сейчас это класс №51). Кондрашин с Ростроповичем дирижировали, а мы со Славиным постоянным аккомпаниатором Александром Дедюхиным в меру сил пытались помочь, исполняя на двух роялях оркестровую сюиту Чайковского. Конечно, Кондрашин говорил со Славой в основном о мануальной технике, поскольку право Ростроповича на собственную музыкальную и художественную интерпретацию уже в то время было неоспоримо.

В начале 70-х годов, когда Ростропович уже был для властей персоной нон грата, мы имели возможность очень много с ним общаться, он бывал у нас в гостях вместе с Дмитрием Евгеньевичем Хмелевским (Владыкой Пименом). В этот свой приезд – я посчитал – Ростропович провёл на Саратовской земле 29 часов. Но столько всего успел – и мастер-класс дал, и съездил в больницу к мальчику, больному СПИДом, помог с лечением, и почтил память своего дорогого друга – Владыки Пимена, и в Радищевском музее побывал… У него как будто аккумулятор внутри, который подпитывается солнечной энергией. Он сам находится в постоянном движении и заставляет вращаться в своём темпе всех, кто его окружает.

Анатолий Катц, художественный руководитель Саратовской областной филармонии им. А. Шнитке, профессор СГК им. Л. В. Собинова:

Это было в брежневские времена, год сейчас точно не вспомню. Ростропович еще в России, много гастролирует. Неожиданно в его плане появляется Саратов. Не помню почему, но я не мог встретить его на вокзале. Потом мне рассказали, что, выйдя из вагона, он сразу спросил, где Лева (Лев Владимирович Иванов – прим.ред.), потому что только ему одному он может доверить нести виолончель. А следующий вопрос был: “Толя Катц в Саратове? Он мне очень нужен”. Когда мне об этом сообщили, я жутко занервничал и сразу прибежал, чтобы встретиться с Мстиславом Леопольдовичем. Оказалось, что он является почетным милиционером России, а потому в каждом городе играет шефский концерт для милиции. “Что будем играть, Мстислав Леопольдович?” – “Ну, не знаю, на сцене разберемся”. У меня началась легкая паника: я хоть и хорошо знал виолончельный репертуар, но все же играть предстоит с самим Ростроповичем! Еле добился от него названий нескольких пьес – этакого “джентльменского набора”. О том, чтобы порепетировать, не могло быть и речи.

Переполненный Большой зал консерватории, забитый людьми в милицейской форме. На балконе студенческая толчея. Первые полчаса Ростропович обстоятельно и чрезвычайно смешно рассказывал о правилах дорожного движения в Америке. А потом мы начали играть… “Лебедь” Сен-Санса, “Маленький белый ослик” Ибера, “Менестрели” Дебюсси, “У фонтана” Давыдова, “Сентиментальный вальс” Чайковского… Я был, простите за банальность, натянутой струной, потому что не знал ни темпов Маэстро, ни его исполнительских намерений. И вдруг произошло чудо, после которого я почувствовал себя совершенно свободно. В какой-то медленной пьесе первая мелодическая фраза – у фортепиано. Я ее сыграл и услышал, как Ростропович абсолютно точно повторяет мою фразировку, мою динамику. Так пошло и дальше, и я впервые понял, что такое настоящий ансамбль, что означает знаменитый термин “чувство локтя”.

Нынешний его приезд оказался суматошен, с музыкантами он общался мало, но его мастер-класс, при всей немногословности Маэстро, был замечателен остротой и тонкостью наблюдений, воспоминаний и формулировок.

Татьяна Зорина, тележурналист, главный редактор Нижне-Волжской студии кинохроники:

Мстислав Ростропович, чьё имя в своё время в газетах писали, что называется, другими буквами, был для меня далёкой звездой. Когда мы начали снимать телепередачу о Владыке Пимене, разные люди, знавшие Владыку, рассказывали о своих встречах с ним. Конечно, нам очень хотелось, чтобы Ростропович рассказал о том, как в Саратове Пимен обвенчал его с Вишневской. Удалось достать их московский и парижский телефоны, но дозвониться не получалось. И тут – божественное совпадение. От Татьяны Иосифовны Кан я узнала, что через несколько дней Ростропович будет давать мастер-класс в Санкт-Петербурге. Появилась надежда – маэстро в стране, значит, можно к нему попасть. Но как? В Петергофе живут художники Игорь Ролдугин и его жена Люда. Я позвонила им, попросила раздобыть в аренду видеокамеру и попытаться взять интервью. Они, конечно, были в шоке и от сути просьбы, и от того, что совершенно не представляли, как её выполнить. Однако нашли камеру, прорвались в консерваторию. Но тут их ожидало новое осложнение. Дело в том, что Маэстро настороженно относится к журналистам (к сожалению, сами журналисты не раз давали повод для подобного отношения). Вот и на этот раз: мастер-класс закончился, от разговора с прессой Ростропович отказался. И тут, просто от отчаяния, Люда громко крикнула: “Интервью для Саратовского телевидения о Владыке Пимене!” Эти слова оказались “золотым ключиком”… Короткий рассказ Ростроповича полностью вошёл в фильм.

Приезд Ростроповича в Саратов – воскрешение забытого. На расстоянии вытянутой руки ты видишь человека, для которого степень приятия мира – абсолютная. Божественный большой ребенок с космическим отсутствием пафоса – это в нашей-то жизни! Мастер-класс для музыкантов имел своё содержание, но, что называется, “над текстом” Мстислав Леопольдович учил ценить жизнь в мельчайших ее подробностях и не отчаиваться. Не отчаиваться.

Анна Грачёва, студентка СГК им. Л. В. Собинова:

Реальное чувство произошедшего пришло ко мне только на следующий день после мастер-класса. А тогда… Страха не было, было только ощущение предвкушения чего-то необыкновенного. Почему-то у меня возникло сравнение с сильным порывом тёплого ветра. Как будто на меня нахлынула огромная волна позитивной энергии. Конечно, это подарок судьбы, неожиданно данный откуда-то свыше. Я уверена, что это короткое занятие с Мастером окажет неоценимое влияние на наше дальнейшее отношение и к музыке, и к самим себе, и к жизни. Произошло смещение позиций – внутренних и внешних. Были произнесены какие-то такие вещи, после которых просто невозможно жить по-прежнему. Мы потом посмотрели – оказалось, что около часа он с нами занимался, а пролетело время моментально и совсем незаметно. Но полное осознание этого события приходит постепенно, и чем дальше оно уходит в прошлое, тем больше значения ему придаёшь.

Татьяна Кан, профессор СГК им. Л. В. Собинова:

Мне посчастливилось быть почти на всех концертах и встречах с Ростроповичем в Саратове. Ярко запомнилось, как он дирижировал “Тоской” в нашем оперном театре, как блестяще играл на рояле, аккомпанируя наизусть Галине Вишневской, и самое главное, как он репетировал со студенческим симфоническим оркестром консерватории.

К сожалению, тот прекрасно подготовленный концерт не состоялся, потому что в те дни уже прошла директива по всем городам Советского Союза запретить Ростроповичу открытые выступления. Были сняты все афиши… Ощущение несправедливости и постыдности этого акта по отношению к великому музыканту, к студентам, к публике не смывалось в душе несколько десятилетий. Сейчас я испытываю чувство огромной благодарности к Мстиславу Леопольдовичу, который своим неожиданным приездом словно восстановил связь времён и в какой-то степени реабилитировал всех нас, свидетелей тех событий, “простив” город Саратов, с которым его связывают родственные, дружеские и творческие узы.

Мастер-класс в Большом зале Саратовской консерватории – настоящий Театр Ростроповича. Этот феноменальный человек несёт в себе отсвет всех великих музыкантов, с которыми он общался. Его воспоминания о Шостаковиче, Прокофьеве увлекли достоверностью и неподражаемым юмором. Буквально на наших глазах Мстислав Леопольдович передавал молодым музыкантам из рук в руки авторское видение сонат Прокофьева и Трио Шостаковича. Каждое слово, адресованное затаившим дыхание слушателям, говорило о самом главном, о том, что важнее наших личных эмоций, о служении музыке как о высшем предназначении исполнителя.

Меня переполняло чувство радости и восхищения, потому что в чисто профессиональных рекомендациях Ростроповича, в его образном мышлении я вновь услышала те великие заповеди русской исполнительской школы, ту родную стихию живого музицирования, которые впитаны моим поколением в Саратовской консерватории благодаря нашим учителям.

Удивительно просто и доверительно общался прославленный музыкант со студентами и коллегами, так, словно только вчера расстался с нами, словно не было этих нескольких десятилетий изгнания, его странствий по миру… Очень рада за участников этого урока, в особенности за Аню Грачёву, Марину Калёнову, за молодого педагога Жанну Назарьянц, которые сразу по-другому играли – загорались, расцветали, – откликаясь на слова Мастера. То окрыляющее благословение, которое Мстислав Леопольдович дал нашим студентам, я думаю, запомнится им на всю жизнь.

Мастер-класс Ростроповича воочию убедил, как можно одной фразой, одним взглядом, даже одним прикосновением руки воодушевить ученика, привести его в настоящее артистическое состояние, пробудить в нём музыканта.

Жанна Назарьянц, преподаватель СГК им. Л. В. Собинова:

О том, что нам предстоит участвовать в мастер-классе, мы узнали за четыре дня. Вернее, сначала нам просто сказали, что нужно сыграть Сонату Прокофьева, и только потом – перед кем… Поэтому стресс был просто неописуемый. Но мы быстро пришли в себя, стали заниматься, делать всё возможное, чтобы выглядеть достойно. У Ани Грачёвой 5 декабря был сольный концерт, где она играла совсем другие произведения, к тому же с другой пианисткой. Для подготовки у нас оставались неполных два дня. Поэтому, конечно, в день приезда Маэстро я чувствовала себя очень неуютно. Первая часть Сонаты прошла для меня, как в тумане. И только в тот момент, когда Мстислав Леопольдович поднялся на сцену и начал с нами заниматься, я внезапно почувствовала, что страх куда-то исчез. Вроде бы ничего особенного он не говорил, в то же время восприятие Сонаты и представление о ней совершенно перевернулось. Потрясающее ощущение – он внушает такое чувство, что ты всё можешь. Я вдруг стала абсолютно уверена, что у меня всё получится именно так, как он этого хочет. Казалось, что мы общаемся один на один, публика, заполнившая зал и балкон Большого зала консерватории, как будто перестала для нас существовать. Уже потом, когда домой шли, я думала: “Надо же, какие мы счастливые! Даже в самом фантастическом сне не могло присниться, что с нами может такое произойти!”



Какие мы счастливые!

Подобные чувства испытали в тот день все, кто смог попасть в Большой зал консерватории. Долгие годы мы не слышали великого виолончелиста, сначала ошельмованного, а потом и вовсе вышвырнутого властями из родной страны. В череде историй, хранящихся в памяти свидетелей приездов Маэстро в наш город, есть и такой эпизод: в перерыве репетиции Ростроповича с филармоническим оркестром вышедшие в фойе оркестранты увидели толпу студентов, пытавшихся прорваться на репетицию. Путь им преградила вальяжная фигура тогдашнего замдиректора филармонии. Вышел Ростропович: “Это я пригласил студентов, пожалуйста, пропустите их, это же моя репетиция”. Ответ чиновника был хуже оплеухи: “Вы здесь никто! Хозяин здесь – я!”…

Какие мы счастливые! Дожили до тех времён, когда никакой ретивый администратор не посмеет нахамить гению. Снова получили возможность видеть и – самое главное – слышать Ростроповича. Поразились тому, что нет в нём ни грамма шоуменства. Это совершенно нам нынче непривычно, поскольку каждый приезжающий большой человек всё-таки слегка “подаёт себя” , эдакий самопиар получается, у кого-то больше, у кого-то меньше.

Какие мы счастливые! Уже после отъезда Маэстро прошёл слух, что он выразил желание приехать в будущем году на 100-летие Шостаковича и продирижировать одной из его симфоний. Так что нам есть чего ждать и на что надеяться!

Рампа, № 62 /Январь 2006/

[Mina]

Беседовал Иосиф РАЙСКИН


ЖИЗНЬ БЕЗ НАЧАЛА И КОНЦА…

Памяти Мстислава Ростроповича

Вопреки заимствованному у Блока заглавию земная жизнь великого музыканта вместилась в обозначенные границы. Но в полном соответствии со смыслом блоковской строки – продлилась в вечность. Провожая в последний путь своих друзей, Ростропович обыкновенно с печальной улыбкой говорил: «До встречи!» Месяц спустя после юбилейных поздравлений мы проводили его самого. Любые слова бессильны перед этой утратой.
Быть может, кроме слов, сказанных его голосом – с раскатистой картавинкой и непобедимой интонацией Дон Кихота, сражающегося с властными мельницами. Скольких смельчаков они перемололи – его не одолели! В подтверждение – фрагменты более чем десятилетней давности интервью, данного Ростроповичем перед премьерой «Хованщины» в Большом театре.

– Мстислав Леопольдович, чем обусловлен ваш выбор «Хованщины» Мусоргского в редакции Шостаковича? Я знаю, что как дирижер вы начинали, аккомпанируя Галине Вишневской «Песни и пляски смерти» Мусоргского в инструментовке Шостаковича. Тогда в Горьком, более тридцати лет назад, состоялись одновременно два дирижерских дебюта – ваш и Шостаковича.
– Помнится, я просил горьковское радио просто поставить микрофоны и записать, как Дмитрий Дмитриевич дирижирует. Они ответили, что их это не интересует. Поэтому не существует записи единственного дирижерского выступления Шостаковича.
– Как не существует и записи единственного дирижерского выступления Святослава Рихтера, когда вы играли с оркестром под его управлением Симфонию-концерт Сергея Прокофьева!
– Ну что вы, разве можно сравнивать: мы в 1952-м были молоды и не так известны, да и Прокофьев после мерзкого постановления ЦК об опере «Великая дружба» был в опале. А тут – всемирно и всемерно почитаемый композитор впервые за дирижерским пультом, а их, видите ли, это не интересует!
Итак, почему «Хованщина»? Тут многое сошлось. Ступить обратно на землю Большого театра без русской оперы, без самой русской оперы – для меня невозможно. Поэтому и пал мой выбор сразу на «Хованщину», тем более ее давно мечтал поставить Борис Покровский.
Это провидческая опера. На даче в Жуковке у Шостаковича под стеклом на рабочем столе лежала репродукция репинского портрета Мусоргского. Когда я его спрашивал, почему не Бетховен, почему не Малер? – я знал, что они были его кумирами. И Дмитрий Дмитриевич мне ответил: «Знаете, когда я гляжу в эти глаза, это помогает мне мои произведения кидать под стол в корзину, помогает мне строже судить себя».
«Хованщина» – это опера о нашем времени, о смуте: читайте хотя бы отчеты о заседаниях боярской – тьфу, я хотел сказать нашей нынешней Думы!
Когда в партитуре Мусоргского слышу голос предводителя стрельцов Ивана Хованского, как он кричит: «На Кремль!», я вспоминаю Руцкого, орущего из Белого дома: «Бомбите Кремль!» И потом, мне кажется, если бы не было надежды, я бы умер.
Надежда моя совпадает с провидением Мусоргского–Шостаковича: возвращением «Рассвета на Москве-реке» в финале. Но играю я его здесь медленнее, чем в начале, ибо Россия опоминается от смут медленно. Поэтому финальный «рассвет» я не могу быстрее дирижировать: русская душа не позволяет!
– Мстислав Леопольдович, позвольте перекинуть мост к другой премьере – «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича в концертном исполнении (в январе 1996 года как раз отмечали печальную годовщину – 60-летие погромной правдинской статьи «Сумбур вместо музыки». – И. Р.).
– Для меня эта опера связана с очень большими личными переживаниями. Мы с Вишневской записали оперу Шостаковича в марте 1978 года в Лондоне. 15 марта из телевизионных новостей мы узнали, что лишены советского гражданства. Можете себе представить, какую это вызвало у нас реакцию. И мы записывали «Леди Макбет» с гигантским энтузиазмом.
Какая это изумительная, гениальная опера, она под стать «Хованщине». Знаете, травля, которой подвергался Шостакович в связи с многострадальной «Леди», уже достаточно освещена. Я вам расскажу только одну историю.
Когда я узнал, что опера будет ставиться в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, я подбил Бориса Покровского пойти на прием к Поликарпову, одному из секретарей тогдашнего ЦК, ведавшему культурой. Я долго и, как мне казалось, толково объяснял, что вот, дескать, Дмитрий Дмитриевич сделал новую редакцию («Катерину Измайлову». – И. Р.), нужно показать ее в замечательном исполнении, чтобы композитор мог поработать над ней и знать, что в ней хорошо, а что плохо, чтобы сделать последнюю оптимальную редакцию… словом, лукавил как мог. И вот мы пришли вас просить, чтобы вы дали указание ставить оперу в Большом театре. Тогда Покровский будет оперу режиссировать, а я – дирижировать…
Поликарпов выслушал нас и с такой доброй крестьянской улыбкой возразил: «Ну разве мы можем обидеть другой театр? Они уже знают, что мы им разрешили…». Нет, вы только вдумайтесь: они им разрешили! Что тут было делать? К тому же травля оперы не затихала. Насколько мне известно, Кабалевский в качестве члена коллегии Министерства культуры написал записку Фурцевой о том, что считает возобновление оперы преждевременным.
– Мне посчастливилось быть на премьере «Катерины Измайловой» в Театре имени Станиславского в конце декабря 1962 года, вскоре после другой великой премьеры – Тринадцатой симфонии Шостаковича. Я помню, как благодарно зал реагировал, увидев вас в оркестровой яме среди музыкантов театра.
– Это единственное, что я тогда мог сделать для гениальной оперы, для моего любимого учителя. Я взял виолончель – и просто чтобы вложить свой маленький кирпичик, как я вложил его сейчас в восстановление храма Христа Спасителя, – играл на репетициях и на премьере «Катерины Измайловой». Я никогда в жизни так не волновался…

[Dmitry111]

Вот тут некоторые записи М.Л.Ростроповича.

Э.Элгар. Концерт для виолончели с оркестром. М.Ростропович, дир. Н.Рахлин. 1957(?) год

http://stream.ifolder.ru/2279780

Далее- 6 архивов, которые надо будет после скачивания склеить программкой HJ Split (программа элементарная - в появившемся диалоговом окне выбираете Join, потом в графу input выбираете архив.001, и программа автоматичесик найдет остальные 5 архивов и сделает один. Одно условие - все архивы для склеивания должны быть в одной папке.

В архиве -

Д.Шостакович. Виолончельные концерты 1, 2
Дворжак - Концерт для виолончели с оркестром
Шуман - Концерт для виолончели с оркестром
Бриттен - Концерт для виолончели с оркестром
Гайдн - Концерт для виолончели с оркестром №1
Чайковский - Симфония № 6 (дирижирует Ростропович)

Каждое произведение - один мп3 файл, качество, к сожалению, не очень хорошее.
Оркестры и дирижеры - в текстовом документе внутри архива

http://stream.ifolder.ru/2180013
http://stream.ifolder.ru/2180017
http://stream.ifolder.ru/2180021
http://stream.ifolder.ru/2180023
http://stream.ifolder.ru/2180026
http://stream.ifolder.ru/2180032
http://stream.ifolder.ru/2180015

Далее выложу еще

[Misdemeanor]

Юмореска ор.5

Исполняет автор

http://stream.ifolder.ru/2597484