Марк Горенштейн

[Bension]

Не считая возможным высказывать то, что я думаю об этом человеке, в теме о "конце бойкота", поскольку это было бы неправильным, начинаю новую тему, затрагивая некоторые моменты предыдущей.

Ну на каком "таком уровне"? Расставить все ноты по нужным местам такта? Во-первых, это еще надо проверить. И даже если это так, расстановка всех нот по местам в тактах не является гарантом художественной ценности исполнения, что вы знаете не хуже меня. А мне лично глубина и красота интерпретации дороже любой "санитарной" чистоты. В частности, по-моему, бОльшая часть претензий к МБ связана именно с его интерпретациями, а не способностью "навести чистоту". Насколько я понимаю, ему отказывают не в мастерстве ремесленника и воспитателя (последнее вообще выше всяких похвал - сколько отличных кадров он взрастил в "Молодой России" и "поставил" в столичные оркестры!), но в звании большого художника.

Дорогой Татра! В данном случае речь не идёт о симфоническом санэпиднадзоре - этим, на самом деле, сегодня особенно не удивишь - можно найти кучу примеров «компьютерной графики» на Западе, от которых при этом музыкальная ситуация в мире особенно не меняется. Речь идёт об искусстве.
Я, конечно, понимаю, что Вы человек занятой, но у меня для Вас ценное предложение проведения досуга на обсуждаемом Вами примере, а именно:

Когда выйдет 7я симфония Антона Брукнера в исполнении Марка Горенштейна (live от 09 апреля 2004г.), непременно обзаведитесь ею, а затем сделайте следующее:

Выделите время и послушайте хотя бы (для начала) следующие интерпретации этой симфонии:


Фуртвенглера с Берлинской филармонией (1949)
Фуртвенглера с Берлинской филармонией (1951)
Клемперера с Филармонией (1960)
Бёма с Венским Филармоническим (1976)
Шолти с Чикаго (1986)
Ван Бейнума с Концертгебау (1953)
Челибидаке с Мюнхенской Филармонией (1994)
Челибидаке с Берлинской Филармонией (1992)
Йохума с Берлинской Филармонией (1964)
Караяна с Берлинским (1975)
Ванда с Кёльнским радио (1980)
Тинтнера с Шотландским (1997)



После чего послушайте интерпретацию Горенштейна.


Для Вас тотчас должно стать совершенно очевидным, что это последнее исполнение - небывалое по своей глубине, масштабу, содержанию и смыслу в каждой ноте, колоссальному духовному наполнению и той жизни и её дыханию и трепету, что захватывают с самой звучащей тишины перед возникновением первой мерцающей терции у скрипок .
Мгновенно бросается в глаза, сколько всего успевает произойти уже за первые 24 такта темы. Впечатление, что перед твоими глазами прошла целая жизнь.

Безусловно, в каждой версии из предложенного мной «подготовительного» списка есть свои плюсы и любопытные решения, но практически во всех них вы в тот или иной момент слышите, как исполнители попадаются на коварных местах и теряют в единстве формы, в осмысленности - как всех пластов фактуры и голосоведения, так и элементарно мелодических элементов, в неукоснительном движении вперёд, и т.д. - список весьма велик. Произведение разваливается по своим составляющим отрезкам и пропадает как тяга вперёд, так и специфическое ощущение жизни музыкальной ткани, её равномерного волшебного развития со всеми атрибутами жизни как таковой, с неумолимым движением к концу и всеми событиями, что она на своём протяжении нам преподносит.

Основной бич всех исполнителей вообще - это игра внешними эффектами, игра «в лоб», откровенными прямолинейными намерениями - так всегда легче, это и сужает круг задач до самого «прожиточного минимума», и оставляет некоторые гарантии произвести определённое впечатление, ежели это достаточно качественно выполнено (а ну-ка мы сейчас соочно и крааасиво сыграем тему виолончелями и валторной, альтами и кларнетом, эспрессиво-преэспрессиво и все подумают, что это очень содержательно). В мире хватает деятелей, которые в состоянии соблюсти санитарные нормы в своём исполнении и создать ощущение «благополучия». Они также уверены, что в этом и состоит исполнительское искусство и что того, что они делают, вполне достаточно для того,чтоб все были довольны, никто не мучился и не переживал с каждым исполнением второе рождение.
Между тем игра «в лоб» при всей своей условной гладкости и глянцевости ничего в себе не несёт - нет прежде всего тайны , которая всегда заложена в каждом звуке.

Тайна - это прежде всего колоссальный запас. Бездонный запас смысла в каждой ноте, напряжения её взаимосвязи со всеми окружающими звуками и степеней его реализации. К примеру, те же кульминации - как тихие, так и полнозвучные - это всякий раз событие в мире, а не просто места, где можно на ровном месте жахнуть так, что стёкла вылетят («в лучших светлановских и головановских традициях»(с)) или прошелестеть нечто маловнятное.
Тем временем настоящая кульминация - это либо огромный масштаб во всех смыслах, содержащий одновременно равновеликий запас, либо настоящее «Sotto voce», одно из наиболее «вместительных» по содержанию состояний, применимое в принципе ко всем тихим кульминациям, своего рода вещь в себе, движение исподволь, заключающее в себе настоящую бездну, такой же, только непроявленный, размах и безумное напряжение от его сокрытия...



Если бы я не знал того, что удаётся сделать Горенштейну в каждом играемом им произведении, я бы полагал, что существует масса интересных и ярких интерпретаций, в каждой из которых, однако, есть своя глобальная проблема:
1)если это очень хорошо «сделано», то, как правило, не хватает духа и, хотя зачастую звукоизвлечение может быть действительно роскошным (как, к примеру, у Шолти, Йохума и пр.), звучит при этом почти кукольно глупо;
2)Если это играется по-настоящему содержательно (Фуртвенглер, Клемперер и пр.), то ценой колоссальных качественных потерь - сплошное эмпирическое переживание, захлёстывающее своим весом и слушатель должен уже «от себя» добавлять и додумывать, где там чего не прозвучено, не дослушано, сфальшивлено, разорвано и т.п.(если, конечно, знает, что, чего и где - раз уж мы говорим по существу); а также масса сиюминутных проблем каждого взятого случая.


Поскольку я знаю, ситуация в корне иная.


Гений Горенштейна заключается в том, что ему удаётся совместить свой собственный духовный и мыслительный масштаб и технически-инструментальное качество во всех исполнениях.


Это то, что не удаётся сделать полноценно практически никому в мире.

Это та самая трудная и самая великая задача, что вообще существует в исполнительском искусстве, поскольку масштаб в любом своём виде всегда непомерно тяжёл даже для того, чтоб нести его самому и с ним существовать, не говоря о том, чтоб умудряться скрупулёзно готовить почву для его непосредственного применения.

Таким образом, произведения, сыгранные Марком Горенштейном с колоссальным духовным напряжением, максимально глубоко и бережно в отношении материала, в котором не делается никакой отсебятины и ничего такого, что противоречит тексту, немыслимо точно в отношении формопостроения и с выдающимся чисто оркестровым мастерством, словно приобретают новую жизнь и проявляются со своей максимальной силой и красочностью, глубиной и значительностью, со всеми подробностями и мельчайшими деталями, которые уже было затёрлись бесчисленными бичеваниями предыдущих взмахов дирижёрских палочек настолько, что мы перестали верить, что чудо возможно, и захватывают нас так сильно, что мы перестаём помнить о существовании окружающего мира и знаем только, что вокруг нас великая Музыка и это есть чудо.


А ведь в чём заключается суть интерпретации?
Интерпретация - это наша вера в чудо и вечная надежда, что оно произойдёт.

[MAXIMUS]

1)если это очень хорошо «сделано», то, как правило, не хватает духа и, хотя зачастую звукоизвлечение может быть действительно роскошным (как, к примеру, у Шолти, Йохума и пр.), звучит при этом почти кукольно глупо;
2)Если это играется по-настоящему содержательно (Фуртвенглер, Клемперер и пр.), то ценой колоссальных качественных потерь - сплошное эмпирическое переживание, захлёстывающее своим весом и слушатель должен уже «от себя» добавлять и додумывать, где там чего не прозвучено, не дослушано, сфальшивлено, разорвано и т.п.(если, конечно, знает, что, чего и где - раз уж мы говорим по существу); а также масса сиюминутных проблем каждого взятого случая.

Гений Горенштейна заключается в том, что ему удаётся совместить свой собственный духовный и мыслительный масштаб и технически-инструментальное качество во всех исполнениях.

Это то, что не удаётся сделать полноценно практически никому в мире.

Весьма органичная, адекватная и даже "аутентичная" апология.
Одно дело, парировать "наезды", другое ...

У меня есть Йохум и Фуртвенглер. Не будете ли Вы так любезны подробно объяснить, что и где там "глупо", "кукольно", а также "не прозвучено, не дослушано, сфальшивлено, разорвано"?

И еще. За сколько "присестов" писался гениальный live, о котором Вы пишете? Я спрашиваю потому, что при стандартной современной практике монтируется генеральная + концерт + (иногда) повтор программы.

[До ля]

Весьма органичная, адекватная и даже "аутентичная" апология.
Одно дело, парировать "наезды", другое ...

Благодаря Вам увидела:

Гений Горенштейна заключается в том, что ему удаётся совместить свой собственный духовный и мыслительный масштаб и технически-инструментальное качество во всех исполнениях.

Видимо, в настрое публики каждого дирижера есть только доля настроя публики.

[MAXIMUS]

Видимо, в настрое публики каждого дирижера есть только доля настроя публики.

Прям "публики"? Хорроший лакмус!

[felice]

Удалено автоцензурой по этическим советам ГТН

[Tatra]

Ув. Bension. Честно говоря, Вы обратились ко мне не по адресу с просьбой сравнивать интерпретации Горенштейна и других дирижеров.
1. Я считаю любое публичное сравнение интерпретаций абсолютно бессмысленным делом. Если вы внимательно читали мои посты, то, возможно, видели, что мною неоднократно высказывалась мысль о бессмысленности любых споров об исполнительском искусстве как царстве вкусовщины. А о вкусах не спорят. И для тех, кто, например, не разделяет ваших пристрастий, весь ваш эмоциональный корневой пост рискует превратиться, извините, в пустословие. Сравнить интерпретации можно только с одной целью - выбрать для себя наиболее близкую. А делиться итогами выбора и настаивать на единственности выбранного - это увольте.
2. Ни в одном из моих предыдущих сообщений не было высказано ни одного мнения о Горенштейне как о творческой личности. С чего Вы взяли, что я его, мол, не люблю или недооцениваю? Вы же ничего об этом не знаете, а для меня принципиально не высказываться на эту тему.
Я припоминаю только одно свое высказывание подобного рода: что маэстро, мол, неровен. А Вы станете утверждать, что ему удается одинаково гениально интерпретировать любые программы? Вам, возможно, виднее, я не буду спорить - см. пункт 1.

[MAXIMUS]

... мною неоднократно высказывалась мысль о бессмысленности любых споров об исполнительском искусстве как царстве вкусовщины. А о вкусах не спорят. И для тех, кто, например, не разделяет ваших пристрастий, весь ваш эмоциональный корневой пост рискует превратиться, извините, в пустословие.

Речь не совсем о вкусах - в корневом посте дана профессиональная оценка дирижерским работам Шолти, Йохума, Клемперера и Фуртвенглера и Горенштейна.

[Gtn]

БРУКНЕР 7-ая
... после стольких поломанных копий за и против Горенштейна и ГАСО, странно несколько было услышать не просто качественное исполнение, но настоящее высокохудожественное воплощение с индивидуальными чертами, глубокое по замыслу и современное по духу. Странно, потому что послушав записи и не раз и не два, не вижу причин сомневаться в его преимущественном праве руководить ГАСО по очень многим безусловным причинам.
Горенштейн, что бы там не говорили, музыкант выдающийся. Импонирует его ритм - безукоризненный и тем не менее позволяющий сыграть все без суеты и жесткости. Откровенно говоря, у Светланова на записях встречается гораздо больше ритмической неряшливости.
Совершенное отсутствие "общих мест" - все взято во внимание и осмыслено в отношении целого. Сдержанность "дыхания" ровно настолько, насколько необходимо чтобы дать почувствовать под этой сдержанностью мощную энергию (прием Рахманинова и "семь броней" Софроницкого).
Благородство и строгая красота высказывания.
Внимание ко всему, к каждой "мелочи" - это вообще признак нашего времени. У многих современных музыкантов (и пианистов в первую очередь) это явление мне кажется вполне закономерным.
Прошло время идеологий с их стремлением к чему -либо, светлому или темному, с нравственными концепциями произведений, с "довоенными" чистыми и экстатическими кульминациями. С "послевоенным" глубокомыслием и академической серьезностью. Не то, чтобы мир поглупел, но он стал как бы равнозначным. Исчезли или исчезают ориентиры. На этом фоне человек научился несколько недоуменно рассматривать любой предмет как равный всему остальному, не сразу соображая его место и даже его ряд. Музыканты чаще стали подходить к произведению как к "складу" нереализованных еще потенций, извлечь которые мешали вопросы стиля, традиции, общественное мнение и многое другое. Мне, легче сказать кто из пианистов радикально разрушил запреты, причем сделал это так незаметно, что сам не вызвал нареканий, но музыку напрочь лишил былой теплоты человечности и нравственности. Он её зато вывел на оперативный простор - за пределы чувств и идеологической заданности. Но так как процессы развития искусства* едины, то все это касается, разумеется и дирижеров и композиторов (если и не писателей и художников и вообще ноосферу ).
В свете этого Горенштейн совершенно современен - он на гребне волны "актуального". Его исполнение, как полотно Филонова или Модильяни в каждом квадратном сантиметре - произведение искусства. Как писал первый - "Темы и сюжеты с течением времени отмирают, остается только сделанность вещи. Сделанность рождается из тщательнейшей проработки каждого миллиметра вещи".
Пусть не обманет никого слово "проработка" - это на языке искусства наполненность и осознанность. Да, и у Модильяни, писавшего картину порой за час, нет пустых мест! Любой кусок полотна как драгоценный редкостный камень, по колориту - глубок и пленителен.
Музыканту в отличие от художника еще труднее за качеством проработки не потерять целого, которое не так очевидно в сложно-временном искусстве музыки. Тем удивительнее что качество исполнения у Горенштейна сочетается с точным расчетом перспективы всего произведения и его частей. Императивное владение замыслом вызывает уважение, и, даже если ты несогласен или непривычен к каким-то эпизодам, то понимаешь, что это не спонтанно -"так получилось", а требует от тебя вознавания и резонанса.
Собственно это замечание - единственное критическое от моего Эго-Я. Мне лично не хватило кульминации всего симфонического полотна. Но то, что её мне не достало, заставило меня глубоко прежить эту самую сдержанность, погрузило в печаль какую-то, и зацепило может и больше чем могло при ином потрафлении моему расхожему представлению.
А еще это меня многому научило.
И еще:
Конечно жаль что зрелый и замечательный дирижер и музыкант Горенштейн заставил меня своей записью 7 симфонии Брукнера пересмотреть отношение к тем, кто его тут хаял... жаль, что кто-то выставил себя в откровенно дурном свете.
Я думаю пройдут годы и многим, кто повзрослеет и помудреет, станет невыразимо стыдно за свои слова.
Тогда, при невозможности восстановить былую справедливость к некогда несправедливо обиженному за глаза человеку, реально можно будет сделать лишь одну вещь, которая снимет бремя долга - сделать вклад в человеческий дух.
А сейчас спасибо Горенштейну за его - этот вклад.

* развитие искусства, и как понимать прогресс в искусстве отдельный, здесь не затрагиваемый вопрос.

[zarastro]

Петр, а где диск покупали то? Сколько мне известно из всего тиража, на конец прошлой недели было продано всего 15 дисков (ушли в магазины), а все остальное лежит на складе. Неужто 1 из 15 попал в второпрестольный Владимир?
А насчет темпоритма - завтра передам благодарность звукорежу - осенью два месяца над записью колдовал.

[MAXIMUS]

А насчет темпоритма - завтра передам благодарность звукорежу - осенью два месяца над записью колдовал.

Неужто и здесь - Pro Tools?