О прелюдии Рахманинова g

[iosifshr]

Трудно найти любителя музыки и, тем более, музыканта, не знающего этой блистательной прелюдии, найти слушателя, у которого первые же её звуки, рождающиеся в тревожной и таинственной тишине в остром, упругом и живом ритме, в духе мужества и отваги, не вызывали бы активного сопереживания.

Это очень популярная, очень впечатляющая и своеобразная, для Рахманинова, прелюдия. Её своеобразие и в торжественно-чеканном апофеозе какого-то тяжеловесного танца воинов, и в том, что в этой прелюдии любимые Рахманиновым дух и тематика русской природы отходят, по крайней мере, на второй план.

В книге Ю.Борисова о С.Рихтере приводятся слова Рихтера о том, что в этой прелюдии он видит воюющих амазонок, и, вообще, Рахманинов - "амазоночный" композитор. Эта ассоциация не находит у меня отклика, может быть потому, что я не вижу в этой прелюдии ничего женского.

Хотя внешне суровый и сдержанный автор не оставил нам, как и его великий предшественник Шопен, никаких намёков на программу этой прелюдии (в отличие от некоторых других своих произведений, например, этюдов-картин), стоит упомянуть об одном поэтическом аналоге, подсказанном моим незабвенным учителем Владимиром Афанасьевичем Швецом - музыковедом, композитором, поэтом и переводчиком, многолетний дневник которого приведен в книге его ученика В.А.Смирнова "Реквием XX века". На мой взгляд, этот аналог хорошо соответствует характеру и образному строю этой музыки.

Речь идёт о первых двух строфах известного стихотворения М.Ю.Лермонтова "Умирающий гладиатор":

Ликует буйный Рим... торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он — пронзенный в грудь — безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена...

( Две первые строфы имеются в виду потому, что остальная часть стихотворения связана со сложными аллегориями, относящимися к пессимистическому взгляду Лермонтова на духовную эволюцию современного ему мира.)

Мне кажется - разумеется, всё это чисто субъективно - что образы и интонации этой прелюдии овеяны атмосферой древнего Рима, в ней чувствуется дыхание холодной и жестокой толпы, наблюдающей, для развлечения, смертельную схватку гладиаторов.

В первой части прелюдии можно представить себе сражающихся на арене цирка гладиаторов, вооружённых тяжёлыми доспехами - мечами, трезубцами и щитами. Торжественно-мрачный бой-танец доходит до кульминации и постепенно сникает, вызывая в сознании слушателей образ поверженного гладиатора, истекающего кровью на арене цирка и собирающего силы для последней решающей схватки.

Резко контрастирующая с первой вторая часть прелюдии похожа на предсмертные грёзы-воспоминания поверженного теряющего сознание раба-гладиатора о своей далёкой родине. Волны этих мерно сменяющих друг друга картин-образов связаны, по-моему, с каким-то "заморским", не средне-русским, как обычно у Рахманинова, пейзажем:

И кровь его течет — последние мгновенья
Мелькают, — близок час... вот луч воображенья
Сверкнул в его душе... пред ним шумит Дунай...
И родина цветет... свободный жизни край;
Он видит круг семьи, оставленный для брани,
Отца, простершего немеющие длани,
Зовущего к себе опору дряхлых дней...
Детей играющих — возлюбленных детей.
Все ждут его назад с добычею и славой,
Напрасно — жалкий раб, — он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой...


Примечателен переход от этой лирической средней части к репризе, почти повторяющей по характеру экспозицию, но с повышенным эмоциональным накалом. В этом переходе мы слышим (уже за пределами указанной поэтической аналогии), как полуповерженный медленно приходящий в сознание воин с трудом приподнимается на колена, встаёт и постепенно снова вступает в последнюю смертельную схватку.

В конце прелюдии мы чувствуем, по-видимому, как мужественная душа нашего окончательно поверженного гладиатора возносится ко Всевышнему...

Сколько прекрасных пианистов пытались достойно, с темпераментом и блеском, передать воинственный и мужественный дух этой гениальной прелюдии, этот апофеоз схватки, замечательно контрастирующий с чудесными картинами лирических воспоминаний средней части! Сохранилась даже запись армейской кинохроники времён Великой отечественной войны, где молодой Эмиль Гилельс исполняет эту прелюдию на фронте - рояль помещён на грузовик, а музыку сопровождают благодарные взгляды бойцов и рёв проносящихся на бреющем полёте штурмовиков. Прекрасно исполнение Святослава Рихтера - яркое, точное, мощное, темпераментное и какое-то удивительно соразмерное, "объёмное".

И, хотя Рахманинов и не считал авторское, в том числе своё, исполнение всегда лучшим, все пианисты - в том числе и блистательные друзья автора Иосиф Гофман и Владимир Горовиц, мастерство которых он очень ценил, и современные молодые виртуозы с феноменальной пианистической техникой - должны отойти в сторону, когда к роялю подходит сам Сергей Васильевич... Это уже даже не столько исполнение, сколько божественное откровение - каждый раз в чём-то другое - спускающееся через великого автора-исполнителя к гипнотизируемым им слушателям...

Послушаем эту прелюдию в одном из авторских исполнений (1919 -1929г.), записанных на аппаратуре "Ампико", основанной не на фиксации звукового аналога и воспроизведении звука несовершенными звукоизлучателями, как при граммофонной записи, а на автоматической имитации на рояле работы его фортепьянного механизма. Рахманинов высоко ценил эти записи, говоря, что в граммофонных записях рояль звучит как балалайка. (В дальнейшем, однако, дорогостоящая и узко специализированная - только для фортепьяно - аппаратура Ампико не выдержала конкуренции с бурно развивающейся техникой "магистрального " направления звукозаписи.)


http://ru.youtube.com/watch?v=tl-kG4H4VrQ

[Андрей Лунев]

Несколько неожиданное исполнение у Сергея Васильевича, и темповый план интересен. медленный раздел А, зато потом быстрый B. Видимо он ее себе не так представлял как мы привыкли слышать. Вот для сравнения запись Гофмана 20-го года:http://ru.youtube.com/watch?v=1qEla2...eature=related, кажется более привычна.
А мои любимые любимые исполнения этой прелюдии - Гилельса и Рихтера.
Я же слышал такой вариант прочтения, что эта прелюдия в крайних разделах - это время, страшное и неумолимое, не отступающее ни перед чем. Вот почему необходимо держать стальной ритм (который, кстати, сам Рахманинов не держит, так что видимо он иначе считал). Я склоняюсь к такой трактовке.

[olesia-ru]

Несколько неожиданное исполнение у Сергея Васильевича, и темповый план интересен. медленный раздел А, зато потом быстрый B. Видимо он ее себе не так представлял как мы привыкли слышать. Вот для сравнения запись Гофмана 20-го года:http://ru.youtube.com/watch?v=1qEla2...eature=related, кажется более привычна.
А мои любимые любимые исполнения этой прелюдии - Гилельса и Рихтера.
Я же слышал такой вариант прочтения, что эта прелюдия в крайних разделах - это время, страшное и неумолимое, не отступающее ни перед чем. Вот почему необходимо держать стальной ритм (который, кстати, сам Рахманинов не держит, так что видимо он иначе считал). Я склоняюсь к такой трактовке.

Тема вот-вот начнёт дублировать этот поток:
http://www.forumklassika.ru/showpost...41&postcount=1

[Yuriy]

Трудно найти любителя музыки и, тем более, музыканта, не знающего этой блистательной прелюдии...
……………………………………………………….
И, хотя Рахманинов и не считал авторское, в том числе своё, исполнение всегда лучшим, все пианисты - в том числе и блистательные друзья автора Иосиф Гофман и Владимир Горовиц, мастерство которых он очень ценил, и современные молодые виртуозы с феноменальной пианистической техникой - должны отойти в сторону, когда к роялю подходит сам Сергей Васильевич... Это уже даже не столько исполнение, сколько божественное откровение - каждый раз в чём-то другое - спускающееся через великого автора-исполнителя к гипнотизируемым им слушателям...

Эта тема очень вдохновляет. Прочитав интересные отзывы, сам пошел по ссылке и послушал, как правило, уже известные мне исполнения. Исключением явилось необычное авторское исполнение. Привык к тому, которое было на старой советской пластинке. Что же, к автору, да еще такому, как Рахманинов, нужно действительно относиться с благоговением. Хотя бы потому, что он написал эту прекрасную музыку. Он ее породил, он и волен исполнять ее, как считает нужным, а нам полезно знать, что он в нее вкладывал. Но ведь как только произведение увидело свет, его начали играть другие, оно, его прочтение, вышли из-под авторского контроля. Вспоминаю интервью, данное Рихтером где-то в 80-е молодой журналистке по поводу 2-го Концерта Рахманинова. Он говорит о том, как должно звучать начало этого Концерта, как должны быть выстроены взаимоотношения солист-оркестр. Его молодая собеседница спрашивает: “А как это у автора?” (Т.е., в авторской в записи.) Святослав Теофилович ответил: “Одно дело – Рахманинов играет, а другое – Рахманинов написал!” Поэтому, исполнители, “которые должны отойти в сторону” так, безусловно и делают, но при этом подчас способны удивить и повести за собой, убедить и даже переубедить. Авторское исполнение прослушал с интересом, но больше возвращаться к нему, по крайней мере, в ближайшее время, не буду. Я бы не полюбил это блестящее сочинение в такой интерпретации. Если бы не было других, оно было бы мною, скорее всего, не оценено по достоинству. Рахманинова уважаю как композитора, как пианиста, как личность, но это его исполнение мне совершенно неблизко.
Потом слушал Гофмана, Горовица… Все-таки это что-то музейное. Прихотливый темп, точнее, ритм, выбивающиеся из контекста неожиданные ускорения в октавах у Горовица – все это нарушает стройность, целостность. Когда-то, помню, восторг публики вызывало исполнение Гаврилова. Добросовестно прослушал – не вдохновило. Снова неоправданный ритм, что-то прихотливое… Совершенно чуждым оказалось исполнение Кисина. И те овации, которыми его наградила публика, ждущая бисов после выступления с оркестром, скорее свидетельствует о глобальном понижении вкуса, что есть печально. Исполнение нервозное, с перехлестами, явно с расчетом на сиюминутный успех.

Сохранилась даже запись армейской кинохроники времён Великой отечественной войны, где молодой Эмиль Гилельс исполняет эту прелюдию на фронте - рояль помещён на грузовик, а музыку сопровождают благодарные взгляды бойцов и рёв проносящихся на бреющем полёте штурмовиков.

К искусству Гилельса равнодушен, но не могу не признать высокий профессионализм и добротность его исполнения. А кадры эти тоже помню. Помню также, что в далекие годы накануне празднования Дня Победы по телевидению обращались к ветеранам с просьбой откликнуться тем, кто слушал тогда Гилельса, играющего на грузовике. И выложенное на youtube его концертное исполнение действительно хорошее.

В книге Ю.Борисова о С.Рихтере приводятся слова Рихтера о том, что в этой прелюдии он видит воюющих амазонок, и, вообще, Рахманинов - "амазоночный" композитор. Эта ассоциация не находит у меня отклика, может быть потому, что я не вижу в этой прелюдии ничего женского.

Ну так это очень опасные женщины! Воительницы! (Впрочем, иные женщины без луков, стрел и мечей бывают не менее опасными!) Я лично тоже не вижу там амазонок. В детстве увидел рыцаря на коне. Сейчас слушаю, не думая об образах, причем слушаю Рихтера и получаю истинное наслаждение.

Прекрасно исполнение Святослава Рихтера - яркое, точное, мощное, темпераментное и какое-то удивительно соразмерное, "объёмное".

Это действительно очень точное исполнение. Здесь все логически выстроено, соразмерено, продумано! Как он готовит кульминацию, как раскручивается у него маховик и в результате – апофеоз! Заранее все продумано, взвешено, а в концерте – рождение как бы заново и впервые! Мне посчастливилось слушать эту прелюдию у него в концерте 23.11.1967-го. Грандиозно и незабываемо!

[беглец с ноева ковчега]

Для Вас, форумчане, не поленился и нашел в закромах вот это:

http://rapidshare.de/files/39087064/g.wav.html

[lechium]

"где молодой Эмиль Гилельс исполняет эту прелюдию на фронте - рояль помещён на грузовик, а музыку сопровождают благодарные взгляды бойцов и рёв проносящихся на бреющем полёте штурмовиков"

А где эту запись можно послушать?

[Muzylo]

Образность этой прелюдии вовсе не уникальна для Рахманинова, а напротив - очень характерна для этого периода (1900е г.г.). Сочетание стихийности с жесткой организацией, "огненный поток в гранитном русле", возрождение роли бетховенского ритмического "распора" (термин Асафьева), минорная, "темная", демонически окрашенная скерцозность - все это ярко проявилось уже в Тарантелле из ор.17 (первое произведение этого образного круга), а затем - в финале 2го концерта ор.18, в скерцо Виолончельной сонаты ор.19, и в особенности - в потрясающем скерцо 2й симфонии ор.27.
В жесткой наступательности этой музыки, в стихии неумолимого бесконечного движения слышен, безусловно, "пульс XX века" - в сочетании с русской богатырской, сказочно-фантастической удалью, "птицей-тройкой" и другими национальными ассоциативными рядами.

Инвариант императивного трехзвучного мотива, положенного в основу Прелюдии, "всплывет" спустя 40 лет в 1ч. Симфонических Танцев. А скерцо 2й симфонии основано на теме Dies Irae - хорошенькая тройка там мчится .
Мне вспомнился фрагмент из "Детства" Горького - описание бесовской свадьбы...

[ingapinga]

Для Вас, форумчане, не поленился и нашел в закромах

И кто же это там играет в этих закромах? Такой, кажется, маводенький-маводенький, сам себя боится от чувств-с

[беглец с ноева ковчега]

И кто же это там играет в этих закромах? Такой, кажется, маводенький-маводенький, сам себя боится от чувств-с

Около 24 лет ему на этой записи, которая делалась с живого концерта В Нью-Йоркском Линкольн-Центре.

А имя исполнителя пускай побудет загадкой до тех пор пока его игра не удостоится более детального и развернутого анализа.

[Ёпрст]

Исполнение Рихтера мне не очень понравилось. Гилельс -