Большой театр, БЗК - Валькирия и Парсифаль

[boris]

А вот вчера (5 октября) в БЗК был концерт, народу там было много, но ощущение, что здесь его не заметили. Если кто был - расскажите, как со стороны-то?

[Ereignis]

А вот вчера (5 октября) в БЗК был концерт, народу там было много, но ощущение, что здесь его не заметили. Если кто был - расскажите, как со стороны-то?

Борис, было просто блестяще... Я даже решил что-то вроде рецензии написать для своего ЖЖ Через некоторое время вставлю сюда.

[До ля]

Ну и долго будем загадками изъясняться? просим , просим Вот и раздельчик очень бы кстати был. Со свежим отчетиком-то.

[Ereignis]

Вагнера можно исполнять по разному: можно торжественно и священнодействуя, как делали это во времена "великих" в Байройте, Берлине или Вене, когда, казалось, каждый жест Фуртвенглера и каждая нота Флагстаг вписывали новую сраницу в мировую историю, когда миф становился реальностью для участвовавших в нем артистов и зрителей, когда за четыре вечера создавался и разрушался мир. Можно исполнять его современно и задорно, как любят делать нынешние "звезды" вагнеровской сцены, находя в произведениях немецкого романтика темы, созвучные переживаниям и состояниям сегодняшнего человека, и усиленно акцентируя эти темы в режиссуре. Можно делать это пафосно и претенциозно, любуясь красотами вагнеровского полотна в своей "гениальной" интерпретации - Москва слышала такого Вагнера за несколько дней до данного концерта. Можно, наконец, делать это просто скучно, по привычке, просто отдавая долг памяти неизвесно о чем и для кого писавшему чудаку. Но есть и еще один способ исполнять Вагнера - просто вновь творить его музыку, не ставя перед собой ни глобальных задач - "создать вселенную", ни мелочных целей - "произвести эффект". Именно такое, удивидельно простое и в своей простоте прекрасное прочтение Вагнера предложили в этот вечер посетителям Большого зала консерватории оркестр Большого театра под управлением Александра Ведерникова и трое приглашенных солистов - Вальтрауд Маейр (сопрано), Кристофер Вентрис (тенор) и Павло Хунка (бас).

Пожалуй, Александру Ведерникову как никому другому свойственно удивительное чувство меры и умение избегать ненужного пафоса при организации концертов. Не было ни афиш по всему городу, ни заоблачных цен на билеты, ни светской публики в зале. Хотя звездный уровень Майер вполне позволял оргазизовать вокруг ее имени неплохой пиар, в том числе и для редко последнее время становящегося предметом пристального внимания публики Большого театра. Но, думаю, этот путь вполне сознательно был отвергнут. В зале собрались те, кому и в самом деле хотелось и было интересно послушать Вагнера. А на сцене - на сцене были те, кому интересно исполнять Вагнера, не думая о приемах и эффектах. Само построение программы прекрасно демонстрировало эту "непопулярность" концерта: эффектный первый акт Валькирии был поставлен в первое отделение, а во втором звучал куда более сложный как для исполнения, так и для восприятий второй акт "Парсифаля". Приятно, что организаторы концерта отказались от соблазна сделать какие-либо купюры ради большей доходчивости и меньшей продолжительности музыкального текста - оба акта звучали целиком, от первой до последней ноты, ради чего пришлось даже вывести на сцену хор Большого театра, озвучивавший девушек-цветов.

С первых же нот, уверенно взятых оркестром Большого, многих присутсвовавших в зале охватило удивление, не отпускавшее их до самого конца программы - неужели у нас могут так играть Вагнера? Известно, что в репертуаре Большого из всего наследия немецкого романтика присутствует лишь "Голландец", да и о нем можно зачастую услышать далеко не лестные мнения. Тем сильнее удивляла "сыгранность" оркестра, его необыкновенно органическое звучание в непривычной для него музыке, удивительная слаженность работы дирижера, певцов и музыкантов, которые - о чудо! - слышали друг друга. И лиричные пассажи, и мощные тутти звучали одинаково убедительно, создавая у слушателя четкий и ясный образ происходящего, не было ни расплывчатости и затянутости, столь опасных при исполнении Вагнера, ни скованности текстом и неуверенности. Конечно, ощущался недостаток сыгранности, особенно у духовых, игравших иногда слишком "разбросанно" и порывисто, но это лишь придавало звуковой картине оттенок живости, не давая ей окончательно застыть в совершенстве. Прекрасный выбор темпов, поразительное внимание к солистам, умение поддержать их в сложных пассажах еще раз подчеркнули удивительное артистическое мастерство Ведерникова, скромно и неброско делавшего удивительные вещи. Не может не импонировать его принципиальное нежелание обращать внимание на себя, чем сильно грешат наши звездные дирижеры (достаточно вспомнить хотя бы маэстро Гергиева), и, напротив, стремление переключить все внимание слушателей на музыку и солистов.

И солисты действительно заслуживали этого внимания. С первых же секунд появления Маейр на сцене имеено она стала центром происходящего, словно магнитом притягивая к себе взгляды публики. О ее исполнении Вагнера было сказано уже много - и у нас, и тем более, за рубежом, причем в этих отзывах с избытком было как востоженных похвал, так и резкого неприятия. Но в этот вечер едва ли кто-либо осмелился сказать дурное слово в ее адрес. Да, "знатоки" шептались: "Вот здесь она не допела пол тона, а здесь немного подвывала" - но услышать это могли лишь те, кто не был в это время занят куда более важным делом - слушанием и переживанием Музыки. Уже молчаливое пребывание Майер на сцене подчеркивало необычность происходящего - ее по-настоящему артистичная манера поведения, аристократизм движений и жестов, и в то же время необычайная открытость залу - казалось, она улыбается каждому сидящему, желая передать немного своего чувства и своей любви к музыке Вагнера. А эта ее любовь стала очевидной в этот вечер - так можно петь только по велению сердца, из глубин души, когда техника и расчет становятся лишь ходулями, которые необыкновенно приятно отбросить - и взлететь. Ее голос и правда парил под сводами Большого зала, а верхние ноты партии Кундри, спетые на пределе возможностей, с максимальной самоотдачей - наверное навсегда останутся в тех укромных уголках зала, которых они достигли, разбудив там тени прежних великих артистов, наполнявших это пространство своим искусством. Поразителен артистизм Майер, нашедший свое выражение даже в выборе сценического костюма - если робкую и чистую Зиглинду она пела в голубовато-зеленом платье, то для партии порочной и мятущейся Кундри ею был выбран ядовито алый цвет, прекрасно подчеркивающий всю неоднозначность этого образа у Вагнера. Но менялись не только платья - менялись жесты, менялся тембр, менялся сам способ петь. Майер показала пример подлинного "вживания" в роль, что вдвойне трудно в случае концертного исполнения. Она спокойно, легко и без нажима выпевала нежнейшее piano в партии Зиглинды, чрезвычайно чутко провела сложное нарастание в ее рассказе Зигмунду, а в последующем дуэте с Зигмундом показала удивительную способность звучать одновременно роскошно и лирично, не срываясь на крик и истерику, но и не увязая в холодности. Ее Зиглинда звучала необычайно естественно, нежно и радостно, так, как она собственно и должна звучать. Образ Кундри еще сложнее для исполнителя - здесь требуется переход от нежного лиризма любовных уговоров к бешеным признаниям и проклятиям. И Маейр сумела сделать практически невозможное - три Кундри - строптивая служанка Клингзора, обольстительная дева в кругу дев-цветов и страдающая грешница - предстали не как отдельные и несвязанные между собой образы, но как грани души одной несчастной женщины, ищущей избавления и спасения. Голос Майер легко и непринужденно расправлялся с вокальными трудностями, уступая место главному - попытке донести до слушателя смысл происходящего. Примечательная чистота ее интонирования стала особо ясна при ее вступлении сразу после дев-цветов, которые, как, увы подавляющее большинство отечественных исполнителей, или пели ноты, забыв о тексте, или произносили текст, не попадая в ноты. Пение же Маейр было органично проникнуто духом вагнеровского текста, так что интонирование никогда не было произвольным, но всегда вытекало именно из этого текста, подчеркивая его смысл и устремленность.

Едва ли вообще кто-то из нынешних вагнеровских теноров способен показать такой уровень харизматичности и проникновенности, который с такой легкостью представила московской публике Майер. Вентрис все же оказался достаточно слабым партнером для нее и в блеске ее таланта немного отступал в тень . Но это вовсе не значит, что он был плохим Зигфридом и Парсифалем. Наоборот, он был необыкновенно хорош - но лишь при взгляде с определенной стороны. Было ясно, что по силе и драматизму голоса он сильно уступает великим тенорам прошлого - но у него было важное преимущество перед многими из них - интонирование и фразировка. Дело в том, что для пения Вагнера недостаточно просто мощного героического тенора и умения выдерживать напряжение долгих партий. Вагнеровские слова нуждаются в правильном произнесении - вот о чем часто забывали многие тенора, даже принадлежащие к цвету вагнеровской исполнительской школы. Здесь нельзя просто петь ноты - здесь нужно петь слова, больше того - здесь нужно петь смысл слов. Именно от правильной фразировки, а вовсе не от силы голоса, зависит успешность "попадания" тенора в замысел Вагнера. И здесь Вентрис оказался на высоте. Да, в возгласах "Velse! Velse!" или в финальном дуэте ему не хватало силы и яркости тембра, возможно где-то он был слишком ровен и спокоен, иногда хотелось большей порывистости и вовлеченности - но - и это главное, что позволяет назвать его исполнение по-настоящему успешным, - он не допустил ни одной ложной интонации, ни одного нечеткого слова, никакой халтуры и никакого "проходного" пения. В лирических пассажах, да и вообще в более мягкой и одухотворенной партии Парсифаля он звучал на редкость приятно и органично. Камерное пространство зала прекрасно соответствовало возможностям его голоса, не вынуждая искусственно форсировать его и давая возможность раскрыться всем красотам его мягкого и благородного тембра. Единственный упрек - достаточно скомканое исполнение "Wintersturme", где и он, и оркестр слегка поторопились и смазали этот прекрасный вагнеровский речитатив. Но в целом он великолепно звучал вместе с Майер, и финальный дуэт первого акта "Валькирии" стал их настоящим триумфом - их голоса сплетались с такой силой и красотой, что и правда возникало удивительное ощущение соучастия и сопричастия происходящему. Когда на заключительных нотах их руки соединились - в зале не осталось равнодушных, и потрясееная публика долго не хотела уходить на заслуженный перерыв.

Павло Хунка был весьма убедителен в двух своих партиях - Хундинга и Клингзора. Мрачный тембр, глубина и мощь голоса, даже сама "тяжеловесная" внешность певца - всё это как нельзя лучше подчеркивало вложенное Вагнером в эти образы содержание. Темная властность, жестокость и грубость Хундинга, властолюбие и злобность Клингзора словно воочию предстали глазам внимательных слушателей. И опять же обращала на себя внимание способность артиста четко выпевать все слова и нюансы вагнеровского текста, чуткость к оркестровой игре и внимание к совим партнерам.

Надо сказать, что организация подобного рода концертов всегда связана с большим риском. Да, некоторые - прежде всего те, кто пришли лишь привлеченные громким именем Вагнера или Майер, - покинули зал после первого акта. И это понятно. Мало кто сопособен в течение трех часов (а именно столько длились два отделения концерта) воспринимать незнакомый язык, да еще если при этом человек слабо ориентируется в творчестве Вагнера. После финальных нот зал разделился на две части - на тех, кто заспешили к выходу, радуясь, что наконец-то закончились эти непонятные крики и шум, - и тех, кто хлопали стоя и не собирались уходить, тех, кто почувствовали всю удивительную красоту музыки Вагнера, почувствовали всю уникальсть свершившегося на их глазах - на сцене люди просто исполняли любимого ими Вагнера, без всяких претензий на "событийность", но это и правда стало событием для ценителей честной и красивой музыки. Оказывается, и у нас могут исполнять Вагнера убедительно и красиво. И рецепт подобного исполнения прост - хороший дирижер, хороший оркестр, хорошие певцы. Но собрать это все в нужном сочетании - вот в чем секрет по-настоящему запоминающегося исполнения. У многих, бывший в этот вечер в консерватории, еще долго в душе будут звучать эти голоса и эта музыка. Возможно, об этом и мечтал Вагнер, сочиняя свои оперы - бесконечно звучать в душах людей, чувствующих красоту мира и влюбленных в нее.


PS: Все изложенное выше является субъективным мнением автора и не отрицает права на существование других субъективных мнений, в том числе и диаметрально противоположных

[AndreyAp]

Самое большое впечатление от вчерашнего концерта - оркестр. Признаюсь, не ожидал. Особенно, в "Парсифале". Из вокалистов больше всего понравился Хунка. Вентрис, на мой взгляд, чистейшей воды лирический тенор, из Вагнера ему показан, пожалуй, только Эрик в "Голландце", в крайнем случае - Лоэнгрин. Майер впечатлила своей драматической игрой, но не вокалом, все изъяны которого были слышны еще на прошлогоднем камерном концерте на Новой сцене ГАБТа.

[Саша]

Одна единственная поправочка- Ведерников, кажется, не Алексей, а Александр. Со всем остальным солидарен полностью!!! Великолепно написано. И сыграно, конечно. Вальтрауд Майер - БРАВИССИМО...!!!

[Ereignis]

Одна единственная поправочка- Ведерников, кажется, не Алексей, а Александр.

Хм, и правда, что то я того Видимо, задумался)) Ведь знаю

[RU]

Одна единственная поправочка- Ведерников, кажется, не Алексей, а Александр. Со всем остальным солидарен полностью!!! Великолепно написано. И сыграно, конечно. Вальтрауд Майер - БРАВИССИМО...!!!

Спасибо, EREIGNIS, за искренний и профессиональный отзыв. Многим из наших критиков есть чему поучиться у Вас. Вот так и надо писать- не без критики, но доброжелательно и всё по делу.

В целом- отличная рецензия на замечательный концерт. В Москве тоже можно и нужно достойно исполнять Вагнера. Ведерников- молодчина! Так держать!

[Читатель]

... Можно делать это пафосно и претенциозно, любуясь красотами вагнеровского полотна в своей "гениальной" интерпретации - Москва слышала такого Вагнера за несколько дней до данного концерта….
Не может не импонировать его принципиальное нежелание обращать внимание на себя, чем сильно грешат наши звездные дирижеры (достаточно вспомнить хотя бы маэстро Гергиева)…
Пожалуй, Александру Ведерникову как никому другому свойственно удивительное чувство меры и умение избегать ненужного пафоса при организации концертов. Не было ни афиш по всему городу...
….Камерное пространство зала

На концерте, к сожалению, не был (в последнее время не слишком хорошо себя чувствую), но разрешите все-таки сделать парочку-тройку замечаний по вашему тексту:
1. Зачем чтобы похвалить одних артистов, нужно походя «лягнуть» других?
Поясню. Не раз слышал Гергиева как в Вагнере, так и не в Вагнере, но ни разу мне не показалось, что он из тех дирижеров, в чей артистический комплекс составной частью входит желание обратить внимание на себя. Кстати не могу не заметить, что среди последних есть и очень хорошие дирижеры, и даже выдающиеся, вроде Караяна или Карлоса Клайбера.
2. Насчет афиш по всему городу – можно только пожалеть о том, что их не было, но не могу не заметить, что не все было так плохо с рекламой этого концерта. К примеру, по телеканалу Культура его весьма часто анонсировали, при этом наряду с фотографиями г-жи Майер крупным планом показывалась и фото г. Ведерникова.
3. Совсем не понял ваш пассаж о камерном пространстве Большого зала консерватории.

[Ereignis]

На концерте, к сожалению, не был (в последнее время не слишком хорошо себя чувствую), но разрешите все-таки сделать парочку-тройку замечаний по вашему тексту:
1. Зачем чтобы похвалить одних артистов, нужно походя «лягнуть» других?
Поясню. Не раз слышал Гергиева как в Вагнере, так и не в Вагнере, но ни разу мне не показалось, что он из тех дирижеров, в чей артистический комплекс составной частью входит желание обратить внимание на себя. Кстати не могу не заметить, что среди последних есть и очень хорошие дирижеры, и даже выдающиеся, вроде Караяна или Карлоса Клайбера.
2. Насчет афиш по всему городу – можно только пожалеть о том, что их не было, но не могу не заметить, что не все было так плохо с рекламой этого концерта. К примеру, по телеканалу Культура его весьма часто анонсировали, при этом наряду с фотографиями г-жи Майер крупным планом показывалась и фото г. Ведерникова.
3. Совсем не понял ваш пассаж о камерном пространстве Большого зала консерватории.

1. То, что Гергиев любит обращать внимание на себя - об этом много говорили даже здесь, на форуме, и едва ли это не так, там более в сравнении с Ведерниковым. Если Вы этого не замечали - оно и лучше
Причем согласен, что это вовсе не критерий "уровня" дирижера, просто впечатление.

2.Телевизор не смотрю, так что извините, не знал...

3. Камерное по сравнению с крупным оперным театром. БЗК певцу легче "заполнить" голосом чем тот же БТ.