"Михаил Плетнев: «Скажи, что любишь Вагнера, — побьют еще»
Руководитель Российского национального оркестра — о том, почему коллектив был вынужден стать государственным, о низком уровне исполнительского искусства и о нотах русских композиторов, которые приходится заказывать за границей
Российский национальный оркестр обретает государственный статус. Это был наш первый частный оркестр, существовавший на средства меценатов, спонсоров, друзей. Создал его почти 20 лет назад выдающийся пианист и дирижер Михаил Плетнев. Недавно оркестр вошел в двадцатку лучших в мире. Сегодня его руководитель рассказывает о том, что заставило его пойти на решительные перемены.
—
Михаил Васильевич, на что вы меняете свою свободу?
— Все эти годы наш оркестр существовал как независимый. Как все оркестры в мире. А не как принято в России — на бюджете и госзарплате. И поначалу такая структура, совершенно не характерная для советского мышления, у нас приветствовалась. Но Россия же отличается во всем. Поэтому сколь достойно ни представляли бы мы нашу страну, мы не получали никакой господдержки. А Российскому национальному оркестру постоянно находиться на грани выживания негоже.
—
Говорят, вы что-то шепнули Путину на ушко, и это решило дело.
— Пришлось шепнуть. В тот момент, когда государство в лице президента одной рукой лично мне вручало государственную премию, а другой — вычеркивало наш оркестр из списка грантополучателей.
—
Оркестр теперь государственный. Вдруг вас, главного дирижера, возьмут и поменяют?
— Если кому-то захочется меня поменять или убить — этому трудно воспрепятствовать.
—
Вам отдают бюджет оркестра Дударовой. После ее ухода из жизни коллектив — богом забытый. Но там все же люди работают, они боятся увольнения.
— Мы хотели, чтобы для нас была создана отдельная единица. Или хотя бы выделены гранты. Но из-за кризиса нам предложили этот вариант.
—
Вы проведете конкурс?
— Да. В РНО музыкантов не хватает. Но мне будет печально, если среди дударовцев не найдется никого уровня РНО.
—
Сколько Москве нужно оркестров? В 70-е годы Гилельс говорил, что Москве их нужно штук тридцать.
— Как показывает мировой опыт, в крупном городе есть один очень хороший оркестр мирового класса. Есть еще один какой-нибудь, к этому стремящийся. И еще несколько, которые могут позволить себе существовать, хотя бы о них даже никто не слыхал. Да пусть в конце концов все население Москвы играет в оркестрах, я не против!
—
А сами вы, какие наши оркестры слышали?
— В основном по телевизору.
—
И какой вас больше всего устраивает?
— Если честно, только Российский национальный.
—
А вы вообще на какие-нибудь концерты ходите?
— Иногда бываю. На Бреговиче был.
—
Помню, что вы Аллу Баянову любите.
— Да, жалко, что она теперь не поет. Великая певица.
—
В сентябре пройдет Первый фестиваль Российского национального оркестра в Большом театре. Откуда вдруг такая идея?
— Не вдруг. Такой оркестр, как РНО, просто обязан иметь свой фестиваль хотя бы раз в год.
—
Как составлялась программа?
— С оговорками — но все вокруг Чайковского. Не примите это с усмешкой. К классике все время возвращаешься — представления об одной и той же музыке варьируются безгранично.
—
Вы составили сюиту из музыки к «Лебединому озеру», которая прозвучит на фестивале. А какая была в этом нужда?
— Хореография всегда подчиняет себе темпы. При жизни Чайковского «Лебединое озеро» шло в Большом театре с 1877 по 1882 год. После его смерти в 1894 году либретто кромсалось и так, и сяк, появлялись вставные номера, кочевали из одного места в другое… А я хочу прижизненную партитуру Чайковского сыграть. Так, как я ее слышу.
—
Вы знаете, что директор Большого театра объявил, что вместо главного дирижера теперь будет пять разных. РНО имеет опыт работы с дирижерской коллегией. И как с ней обходиться?
— Это такая тема — обязательно кого-нибудь обидишь… Я знаю только один случай успешного существования без главного дирижера — это Венский филармонический оркестр. Когда коллектив исторически находится на таком качественном уровне, он сам по себе уже играть плохо не может. И у них набор дирижеров один другого лучше: Абадо, Озава, Мета, Мути…
—
Коллегия должна время от времени собираться вместе?
— Дирижеры поодиночке будут приезжать и уезжать. Помните, чем кончилось дело в Большом с постановкой «Кармен»?
—
Да, дирижер Юрий Темирканов, не согласный с постановкой Дэвида Паунтни, на премьере даже не вышел на поклоны.
— Дирижеры будут говорить, что в Большом нет ни того, ни сего, ни пятого, ни десятого. И что делать там больше нечего. Это будущее. Но когда нет главного дирижера — директору в некотором смысле удобнее работать.
—
А вам предлагали?
— Официального предложения и соответственно моего отказа не было. Были слухи о намерениях, но они ничем не завершились.
—
А в коллегию предлагали войти?
— Нет.
—
Поразительно. Особенно после вашего блестящего дирижерского дебюта в «Пиковой даме» на сцене Большого!
— Сейчас мы с «Пиковой дамой» были в Японии. Публика в восторге. Но кто там пел? Германа пел Владимир Галузин — какое отношение он имеет к Большому? Графиню — Образцова, тоже никакого. Лизу неплохо исполнила Елена Поповская из «Новой оперы». Полина была Анна Викторова, Томский — Борис Стаценко, Елецкий — Василий Ладюк — при чем тут Большой театр? И это называется — приехал Большой театр на гастроли! Я не знаю, что такое случилось с вокалом, но то, что я слышу сейчас, — по большей части просто чудовищно.
—
Но в «Пиковой» не было чудовищно?
— Я настоял на этом составе! Японцы поставили условие: гастроли будут только в том случае, если пойдет «Пиковая дама». И я сказал — раз так, будут петь те, кого я хочу. Зал был на 4 тысячи мест, акустика такая, что без микрофонов все было слышно изумительно. А что такое новая сцена Большого театра на 800 мест? Там и оркестр ужасно звучит, и сидеть ему там плохо, и певцы не слышат ни оркестра, ничего… Плюс ко всему общий уровень Большого театра совсем не тот, который мы, наверное, хотели бы.
—
А что бы вы хотели теперь продирижировать в Большом театре?
— Ничего.
—
А вообще чем бы хотели продирижировать?
— В принципе, кое-где принимаю приглашения — где постановки соответствующие.
—
Например?
— «Любовь к трем апельсинам» в Женеве с хорошим составом. А в Большом?.. Может быть, когда основная сцена откроется, если доживем.
—
Обещали открыть осенью 2011 года «Русланом и Людмилой». Продирижировали бы Глинкой?
— С удовольствием! Что касается опер, я делаю и буду исполнять концертные варианты. Хочу сделать «Русалку» Даргомыжского. Незаслуженно забытая музыка, там много красот.
—
Вы — член президентского Совета по искусству и культуре…
— Да, один раз я там был.
—
И что вы там делаете?
— Выступил даже. Сказал, что катастрофическая ситуация с нотным материалом. Мы, чтобы играть, скажем, Римского-Корсакова, вынуждены заказывать ноты за границей. Поверите ли, что оркестровый материал балетов П.И.Чайковского не издавался в России никогда! Играют по рукописным партиям. Ценнейшая уникальная библиотека нашего радио гниет в каких-то подвалах. И никому нет дела. Комиссия при президенте ужаснулась. Мне сказали, что составят какую-то записку. На этом все закончилось.
—
Кому-то в наше время все же удается воспитывать детей на классике.
— У меня есть одна знакомая семья. Они своего ребенка с малолетства так и растили. Потом он пошел в детсад, в школу — и стал стыдиться, что он слушает классику. Попробуй, скажи в классе, что любишь Вагнера, — побьют еще… Ну или спросят, что за рок-группа такая?.. Сейчас все находятся под определенным давлением. Заходишь в тихое кафе — тебе тут же включают музыку, выбор которой определяется, видимо, общим культурным уровнем населения… Недавно меня поразил «Аэрофлот» — теперь в их самолетах играют «Щелкунчика», а не Газманова. Все-таки прогресс. Садишься в самолет под звуки Чайковского — и ощущение, будто бы на нем летят образованные благородные люди.
—
Михаил Васильевич, люди очень разные…
— Да, чем больше живу, тем отчетливее вижу, что разницы между людьми больше, чем сходства. И какие разные вкусы! Но в интернете всегда где-то найдется отклик. Кто-то собирает старые железки — тотчас отыщется еще где-нибудь такой же чудак, и им будет, о чем поговорить. То же и с классической музыкой.
—
Однажды вы сказали, что любите берег океана. Какого?
— Я вообще люблю море, люблю океан. Особенно шторм. Жаль, редко в него попадаю.
—
Вы шутите.
— Нет, здорово, здорово… Полная мобилизация всех сил! А казалось, их уже нет.
Беседовала
Наталья Зимянина
Re: Что будет с Симфоническим оркестром России?
Ответить с цитированием
Сообщение от Читатель
Социальные закладки