Записки непокоренного музыканта

[slavago]

«...И предгрозье внезапной грозою разверзлось.
Но отсюда мораль не дерзка, не задириста.
Потому что в поэзии дерзость не в дерзость,
Дважды два не четыре, да и не четыреста...»
П. Г. Антокольский

Не знаю, правильно ли я делаю, что пишу эти строки. Каждый раз, как будто кто-то одергивает: а зачем тебе это надо? И каждый раз этот вопрос мучительно отзывается в сердце, поскольку ответом служит само осознание факта, что что-то свершилось: что-то чего ты не в силах изменить. Именно поэтому хочется высказаться, дабы тем самым поставить некую промежуточную точку в прошедшем этапе жизни... и жить дальше. Такие моменты бывают совсем не часто: многих из нас они просто минуют.
Знаю, что посыпятся упреки в мой адрес: мол, «машет кулаками после драки», пытается «поднять бурю в стакане воды» и т.д. Сразу хочу сказать: это не так. Хочется высказаться. Прямо и честно. Нужна некая точка, дабы начался новый этап жизни...

Я уже не первый раз в своей жизни попадаю в ситуацию, когда оказываюсь объектом гонения – не знаю, насколько точно я подобрал слова, однако, именно гонение я ощутил в консерватории «послеалихановской» и сопоставляю его с тем, что уже было когда-то в моей жизни.
Первый раз я столкнулся с несправедливостью (ощущая несправедливость по-взрослому – то есть, понимая, что она есть и с ней надо что-то делать), когда пел в одном маленьком приходе в центре Москвы (храм святого священномученика Власия) в начале своего обучения в Московской консерватории. История длинная – может когда-нибудь опишу ее в подробностях.
Вкратце дело там заключалось в конфликте настоятеля храма с общиной, когда-то отбившей этот храм у оркестра «Боян» для Русской Православной Церкви. Батюшка тот прославился массой интересных поступков: приезжал на белоснежном «Мерседесе» к храму, забывал отключать свой пейджер во время Литургий, Всенощных бдений и т.д., путал виды деревьев (в праздник Троицы он назвал принесенные кем-то ветки липы березовыми ветками!), а также прославился работой по расколу общины, проводя беседы с разными членами общины и буквально подстраивая каждого друг против друга. Община несколько раз обращалась к Патриарху (как лично, так и через правящего архиерея и благочинного) с просьбой поменять настоятеля, однако никакой реакции «сверху» не последовало. Серьезные действия начались после того, как настоятель в прямом смысле слова захватил храм, т.е. привел охрану, которая быстро выставила за дверь дежуривших там людей из общины. Спустя какое-то время (кажется, прошло несколько дней), после очередной службы, община также поступила с охраной, выставив ее за дверь и восстановив status quo.
«Батюшка» на этом не остановился. Он решил поступить «круче»: написал донос в Прокуратуру ЦАО, где основной мыслью было то, что «в храме засели националисты, готовящие заговор с целью свержения существующей власти». Реакция была незамедлительной: приехали люди в штатском и, не предъявляя документов, потребовали открыть двери храма для обыска. Разумеется, им никто ничего не открыл, тогда была вызвана милиция (районное отделение) и почти сразу же начали ломать дверь, а также пустили слезоточивый газ (могу свидетельствовать лично: газ попал мне в лицо). Дверь в итоге выломали, всех находившихся там общинников (13 человек, из которых трое были пенсионерами, а еще 4 – подростками, которым не было еще и 20 лет) арестовали и увезли в отделение милиции для разбирательства (посадили в «камеру»), но достаточно быстро (прошло около 1 часа) выпустили, проверив документы и извинившись.
Храм же, тем временем, был занят охраной «батюшки», которая была усилена и впредь не допускала промахов: община была отстранена от всех храмовых дел. На нескольких человек из общины, в том числе на моего отца, была наложена епитимья (проще говоря, «отлучение от церкви») сроком на один год. Объяснений, почему было сделано так не последовало ни в момент наложения епитимии, ни в момент ее снятия (снимал епитимью настоятель Новоспасского монастыря).
Тогда я впервые понял, что даже в такой тихой и мирной гавани, каковой мне до того момента казалась Русская Православная Церковь, все далеко неспокойно. Разумеется, все произошедшее оставило глубокий след в моей душе, но в тоже время заставило как-то неожиданно и резко повзрослеть.
Эта история вообще потом сильно сказалась на моей семье: родителях и сестрах. Но – это другая история.
Уроки такого серьезного столкновения человека (группы людей) с властью (пускай и не называемой официально властью, но по сути таковой являющейся) не прошли даром. Я стал… оптимистом! Чуть позже, я еще более укрепился в своем оптимистическом видении мира. Один из известных музыкантов как-то мне сказал: если тебе самому есть что доказывать другому человеку, то появляются некие новые стимулы, и эти стимулы особенно сильны, когда знаешь, что доказываешь тем, кто в тебя не верил или тебя недооценивал.
И уже трижды на практике я доказывал не верящим в меня разным людям, что они были не правы, когда говорили, что мне нечего делать в консерватории, что лучше сменить специальность и т.д. и т.п. Эти люди признали ошибочность своих суждений…

Почему произошло то, что произошло

Возвращаюсь в ситуацию современную.
Я все больше прихожу к выводу о том, что сокращение Научного отдела по работе с интернет-сайтом Московской консерватории (на самом деле – это типичная реорганизация с целью избавиться от вполне конкретных лиц) не является для консерватории чем-то принципиально новым. Такое применительно к другим консерваторским подразделениям уже было в истории вуза, и было не один раз.
В каждом случае важен контекст. Несмотря на завуалированное «двойное» сокращение – «под раздачу» вместе с Интернет-отделом попал совсем недавно созданный Отдел информационного обеспечения и компьютерных технологий (удивительно, как на одной фотографии http://www.golubenko.ru/mgk/debaty.jpg вместе оказались запечатлены теперь уже бывшие руководители этих подразделений на встрече с кандидатами в ректоры 28 мая 2009 года) (кстати сказать, этот Отдел был создан после нескольких лет моей «борьбы» с руководством административно-хозяйственного сектора консерватории. Я говорил о необходимости такого Отдела в штате консерватории еще три года назад, но это было непонятно или неинтересно, или еще что-то) – контекст очевиден.

По нему можно судить о том, что в консерватории теперь не нужно высказывать вслух свое мнение (можно тихо сидеть и молчать, можно даже молча иметь свое мнение, но вот высказываться, Боже упаси). Именно мое выступление на Конференции по выборам ректора и «посты» Володи Громадина на ФорумеКлассика послужили формальной причиной быстрой расправы с Отделом. Признаю: мы оказались очень удобной мишенью для новой команды, готовящей выборы.

Положение о выборах ректора http://www.golubenko.ru/mgk/vybory2009.pdf, принятое Ученым советом, парадоксально. В деталях его можно было бы разобрать, и уделить этому вопросу много времени и места, так как нелепостей, а также несоответствий некоторых его пунктов основному закону в стране — Конституции — очевидно. Для сравнения могу привести аналогичное Положение о выборах ректора Санкт-Петербургской консерватории, http://www.conservatory.ru/node/712 гораздо более демократичное и справедливое (квоты представительства распределены не хаотично, как в «московском» Положении, а исходя из реальной численности штатных работников). На этапе выдвижения делегатов на Конференцию по выборам ректора уже проявилась эта нелепость (когда научные и учебно-вспомогательные подразделения были собраны вместе для выдвижения 10-ти делегатов, выяснилось, что Оперный театр в сумме обладающий подавляющим большинством голосов (по наличию там штатных работников) запросто «обеспечил» себе 7 мест из 10).

Факт: Положение о выборах ректора Московской консерватории вообще не затрагивало вопрос информационного обеспечения выборов (!), что в наш век выглядит диким и абсурдным явлением. Кроме того, Комиссия по выборам ректора так и не сформировала четких инструкций относительно того, что должно быть на сайте консерватории, а что — нет. Из-за этого появилась возможность для индивидуальных трактовок. Так агитационный материал профессора М. В. Карасевой http://rmusician.ru/archives/4971 в пользу одного из кандидатов (он подробно был обсужден непосредственно в формате комментариев под статьей на портале «Российский музыкант 2.0» и на ФорумеКлассика http://www.forumklassika.ru/showthre...524#post820524) был завизирован Председателем Комиссии по выборам ректора.

Так как до этого, на сайте консерватории никогда (!!!) не размещалась информация агитационного плана, мы выложили этот материал на сайте с пометкой «по разрешению Комиссии по выборам ректора». От нас потребовали эту пометку снять, мы – сняли. Убежденность некоторых профессоров в том, что мы должны согласовывать все материалы, готовящиеся к публикации на страницах интернет-ресурсов консерватории, с непосредственным начальством в лице проректоров по учебной работе и по научной и творческой работе, не выдерживает никакой критики. По действовавшему Положению об Отделе http://www.golubenko.ru/mgk/polozhenie.pdf мы согласовывали информацию для сайта исключительно с теми подразделениями и профессорами консерватории, которые нам ее предоставляли. Поэтому визирование статьи М. В. Карасевой у проректора по научной и творческой работе (являющегося по совместительству и Председателем Комиссии по выборам ректора) было исключением из правил нашей работы. Я визировал эту бумагу у лица, которое являлось ответственным за организацию выборов ректора, желая тем самым получить ответ на вопрос о возможности публикации такого материала, учитывая тот накал напряженности, который сопровождал подготовку выборов и ее отражение на других интернет-ресурсах (в частности на ФорумеКлассика). Как я и предполагал, страсти по поводу этой публикации на принципиально нейтральном консерваторском информационном ресурсе достигли высшего накала напряжения.

Позже когда появилась статья моего заместителя по Отделу В. В. Громадина о ЦМШ http://rmusician.ru/archives/5210 (кстати, вполне плановая статья в духе портала «Российский музыкант 2.0», никак не связанная с предвыборной компанией — о ней в статье ни слова!), то ее и автора подвергли острым нападкам, а сразу после выборов от Председателя Комиссии по выборам ректора поступило поручение удалить ее... в архив сайта (к слову сказать, это было первое принудительное удаление в архив какого бы то ни было материала на сайте за все годы существования нашего Отдела). Форма, в которой мне было передано данное поручение, является оскорбительной: одного из моих сотрудников (видимо не нашлось никого другого!) попросили в письменной форме набрать, а затем передать мне это поручение.

Уверен, что Отдел был бы реорганизован и без этих выступлений на публике – позже, тише и спокойнее. Мы уже были приговорены. Почему? Попытаюсь проанализировать…

Во-первых, «научность» Отдела по работе с интернет-сайтом (а именно на статусе «научного отдела» я в свое время настоял) не только раздражала, но и ставилась под сомнение многими людьми в консерватории, совершенно не понимающими специфику работы конкретно нашей интернет-команды.

В принципе об этом я мог бы и не говорить (я и не замечал это), так как главные люди (ректор Т. А. Алиханов, проректоры Е. Г. Сорокина, Н. Н. Гилярова, А. З. Бондурянский, В. В. Суханов, С. И. Розанов) нам полностью доверяли, и, собственно говоря, благодаря их поддержке мы и смогли сделать то, что все могут наблюдать на экранах своих мониторов. Эта поддержка, а также подчеркивание значимости работы над интернет-сайтом в вузовской работе выражались в ежегодном предоставлении «трибуны» в виде отчета перед Ученым советом консерватории. Каждый раз эти отчеты заканчивались аплодисментами – консерватория действительно могла гордиться тем, что представлял ее сайт и как он успешно менялся из года в год.

Мы не были «наемниками», как часто бывает в таких случаях (в большинстве организаций, я уже не говорю про вузы и другие образовательные учреждения, сайтами занимаются люди сторонние, заинтересованные прежде всего в коммерческой составляющей своей работы). Мы же были «своими»: выпускниками, студентами, аспирантами – «плоть от плоти» консерватории. Наша задача в эти годы была только одна: «нести все в дом», а не выносить из него, стремиться сделать все лучше и больше, чем нам предписывалось нашими инструкциями. Мы не боялись почти ничего! Молодость, упорство, горение в глазах — все это помогало нам. Кстати говоря, мы были самым молодым по возрастному уровню сотрудников отделом Московской консерватории (вероятно первый случай в консерватории: заместителем руководителя одного из ключевых отделов консерватории был студент консерватории! Созданию такого прецедента активно препятствовал Отдел кадров, но в законе не было записано, что так делать нельзя, и они уступили). Мы работали с душой, выкладывались по полной программе, «живя на одну зарплату»: до ноября 2008 года зарплата вместе с внебюджетной надбавкой равнялась 9.000 рублей за ставку. Сравните среднюю зарплату людей, занимающихся сайтами (контент-менеджеров, дизайнеров, программистов и т.д.) в нашей стране с вышеназванной, и ощутите разницу.

Мы же были не просто контент-менеджерами, наполняющими сайт предоставляемой нам информацией, а людьми, добывающими эту информацию (кто знает консерваторию – поймет, что это такое), обрабатывающими ее (качество информации, предоставляемой для сайта, может присниться только в самых ужасных снах), и продумывающими дальнейшую концепцию развития сайта (а это ведь еще и бесконечные обновления уже выложенной информации) с учетом быстро меняющегося мира и требований, которые предъявляет к наполнению сайтов наша жизнь. Для «нахождения в теме» постоянно приходилось думать о том, что в консерватории сейчас проходит, что намечается, а что уже прошло и как это все соотносится друг с другом в каждый момент. Наша коммуникативная роль была иной раз важнее оперативно выложенной на сайте новости.

Проще говоря: мы делали все сами! Нам давали биографию умершего педагога, мы тщательно перепроверяли сведения (вот вам и научность: мы не гнушались пойти в архив, музей, библиотеку, позвонить трем-четырем знающим людям, найти и пролистать несколько книжек и т.д. и т.п.), в большинстве случаев находили серьезные ошибки (даже в годах жизни!) и только тогда выкладывали ее на сайте.
А базы данных? Только две из них – студентов консерватории, изданий – уже дают нам право называться научными сотрудниками…

Впрочем, тут я зря оправдываюсь – мне нечего стыдиться. Я могу только гордиться тем, что сделали мы – Научный отдел по работе с интернет-сайтом с 2005 по 2009 годы. Именно «мы», поскольку каждый сотрудник в Отделе старался сделать больше, чем он мог и должен был делать в соответствии со своими должностными инструкциями.

Во-вторых, в самом начале февраля 2009 года поменялось руководство. Я тогда был в больнице (новость о снятии Т. А. Алиханова я получил через «смс» на мобильный телефон буквально сразу же после выхода из «комы» после операции). Дальше (9 февраля) был Ученый совет, на котором заместитель Министра культуры РФ А. Е. Бусыгин «представил» А. С. Соколова, а также попытался объяснить, что же произошло. Получилось у него это плохо, но он, в общем-то, особенно и не старался. По нему было видно, что пережил он тогда далеко не самые приятные минуты. Профессора А. А. Шишлов, А. Б. Любимов, В. В. Горностаева, Е. И. Кузнецова и другие очень настойчиво пытались добиться причин снятия Т. А. Алиханова – избранного ректора – без обсуждения этого действия с Ученым советом и прямо указывали на некорректность действий Министерства.
Увы, все высказанные мысли уважаемых профессоров так и остались словами. И это после того, как в середине января 2009 года известные профессора консерватории подписали письмо Министру культуры в защиту Т. А. Алиханова (в связи с нападками на него некоторых российских дирижеров после статьи в газете «Газета» – об этом чуть позже).

…На Ученом совете 9 февраля Т. А. Алиханова хвалили, даже благодарность хотели от Министерства попросить для него. А дальше пошли метаморфозы. На всех последующих заседаниях Ученого совета (на каждом!) обязательно находилось что-то, что ставилось в вину бывшему ректору: то концертная деятельность построена неправильно и прибыль не приносит в полном объеме, то «одна баба сказала», что гастарбайтеры живут в общежитии, а руководство ничего об этом не знает, то финансовые нарушения где-то находятся (кстати, финансовая проверка консерватории Министерством культуры и Счетной палатой нарушений в итоге не обнаружила), то компакт-диски неправильно выпускаются, то с оркестрами разными и (о, ужас!) с самим Валерием Абиссаловичем Гергиевым ссоримся и т.д. и т.п. Это выглядело настоящей травлей и попыткой показать, что ничего хорошего за 2005-2009 годы в консерватории сделано не было, а что и было сделано хорошего продолжало линию, начатую А. С. Соколовым в 2001-2004 годах.

Официально в прессе, в том числе и консерваторской http://www.mosconsv.ru/publications/.../rm2009-02.pdf упреки в адрес Т. А. Алиханова нивелировались, хотя даже и там мелкие «укусы» присутствуют (не оприходовали бюджетные деньги в 2007 году). В центральной прессе все было более «красиво» (например, газета «Культура» http://www.kultura-portal.ru/tree_ne...pub_id=1012128). Хотя я «красивым» такой подход назвать не могу: благодарить Т. А. Алиханова за то, что он продолжил начатое А. С. Соколовым дело (хотя многое делалось вопреки этим начинаниям) – есть в этом оттенок унижения.

Нельзя пройти мимо и еще одного любопытного "момента" - «Момента истины». Кажется, в конце февраля по телеканалу ТВЦ прошла известная своей ангажированностью передача А. Караулова «Момент истины» http://video.yandex.ru/users/aleksanderard/view/1/, в которой в адрес консерватории (не конкретно Т. А. Алиханова или кого-то еще) прозвучали некорректные утверждения. Кое-что из высказанного в этой передаче разными приглашенными господами (явно вложенное им в уста ведущим передачи) подозрительно попахивало слухами, которые мне приходилось слышать и в консерватории.
Вот эти перлы:

1. Караулов: «ушел в отставку ректор Московской консерватории» (все мы знаем как он «ушел»)
2. Гудков: «вирус коммерции поразил всех» (это было сказано применительно к руководству консерватории, которое действовало в 2005-2009 гг. и которое Ученый совет поддерживал во всех начинаниях)
3. Караулов: «Министр культуры Авдеев представлял ректора Соколова» (как известно Министр культуры А. А. Авдеев не нашел для себя достаточных оснований, чтобы лично представить А. С. Соколова Ученому совету, доверив это дело своему заместителю)
4. Караулов: «Что только не придумывают люди, которые не хотят прихода Соколова, боятся, просто боятся возвращения Соколова в консерваторию… И пикеты студентов с плакатами «Соколов – вон отсюда»…» (это пример того слуха, который активно распускался противниками Т. А. Алиханова в начале февраля в консерватории)

Снятие Алиханова всколыхнуло консерваторскую молодежь. Собирались подписи под обращением к Министру, шли бурные обсуждения на различных Интернет-ресурсах, говорилось даже об открытом выступлении… Но всего этого не произошло. Не было пикетов, не было массовых выступлений! А вот факты превентивного «профилактического» запугивания студентов и аспирантов их педагогами, заведующими кафедрами и деканами имели место. Многих просто предупреждали о неприятных последствиях в случае открытых выступлений.

Забавные вещи в этой передаче говорил и П. Л. Коган (он-таки проиграл суды о защите своей «деловой репутации», адресованные к Т. А. Алиханову, консерватории и газете «Газета», опубликовавшей интервью Т. А. Алиханова известному журналисту Илье Овчинникову http://www.gzt.ru/culture/2008/11/26/223005.html). Так, П. Л. Когану все время вспоминались счастливые советские годы, когда всё - залы, репетитории, места для проведения банкетов и т.д. - было для советских оркестров бесплатным.

Слухи

Теперь немного о слухах. Это удивительно живучая в консерваторской среде практика поливать одних людей грязью, а других — рисовать невинными ангелочками. Складывается ощущение, что в консерватории есть ряд людей, просто «ловящих кайф» от их распространения. Причем чем более слух лжив, тем более «качественно» его распространяют.

Начиная с февраля 2009 года, этот механизм оказался запущенным или самозапустился, как кому будет угодно.
Только выйдя из больницы, я узнал, что являюсь основным зачинщиком «мятежа» студентов, и что несостоявшиеся пикеты и митинги, готовил именно я.

Потом, уже после выдвижения кандидатов на пост ректора, стал распространяться слух о том, что я осуществляю через Интернет массовые рассылки писем профессорам, сотрудникам, студентам и аспирантам, в которых агитирую за кандидата А. Н. Якупова.

Я – живой человек, у меня есть свое мнение. Мне всегда казалось, что я могу его высказывать тогда, когда сочту нужным и в такой форме, которая не должна быть оскорбительной. Кроме того, я считаю себя интеллигентным человеком и отношусь к противоположному мнению и высказыванию такого мнения с уважением. Именно поэтому я считаю абсурдными утверждения в агитации кого бы то ни было: вся консерватория занималась агитацией в той или иной форме в период с марта по июнь 2009 года!

Источники, распускающие слухи, в общем-то мне хорошо известны. Но поскольку они являются работающими профессорами консерватории, я не буду называть их фамилий.

И еще маленькое отступление. Когда в феврале месяце Т. А. Алиханов мне рассказал о людях, которые перестали с ним здороваться после его «ухода» с поста ректора, я не до конца верил, что это может быть так на деле. Но… Мне пришлось с этим столкнуться самому в мае этого года. Оказывается, в консерватории есть люди которые считают возможным, вдруг перестать здороваться, пожимать руку – как будто их подменили. Это их право – они основываются на своем понимании этики и морали – не хочу их осуждать. Могу только подчеркнуть: я лично никого из них никогда не оскорблял, все, что касается служебных обязанностей в отношении к любому профессору и сотруднику Московской консерватории, выполнял добросовестно.

Почему я так отношусь к А. С. Соколову

Меня, как человека нового в Ученом совете (я был избран в его состав на общеконсерваторской конференции 24 ноября 2008 года и, кстати, оказался самым молодым его участником), сильно задевало все, что говорилось «новой властью» весной 2009 года применительно к консерваторской жизни 2005-2009 годов. Я, как никто другой – уверен в этом и могу доказать реальными фактами, а не слухами, – был в контексте всех событий, происходивших в консерватории. В большинстве из них я знал всю «кухню».

Именно поэтому, «наезды» на Т. А. Алиханова, я воспринимал как личную обиду. Ведь втаптывались в грязь все лучшие нововведения, замалчивались события и т.д. Ученый совет, в который входят 80 лучших представителей консерватории (раз они избраны тайным голосованием на общеконсерваторской конференции – есть уверенность, что они лучшие!), заслуженных и народных артистов и деятелей, безмолвствовал. Как тут не вспомнить слова внука одного известного профессора Московской консерватории (эти слова были произнесены этим профессором на Ученом совете), что «вы там как стадо баранов»…

У меня начало формироваться свое собственное мнение относительно происходящего.
Если бы я не был так сильно включен в повседневную жизнь консерватории (то, что было неизбежно в связи с моей работой на посту помощника проректора по научной и творческой работе, а потом руководителя Научного отдела по работе с интернет-сайтом), я почти наверняка был бы «как все», как «большинство». То есть воспринимал бы А. С. Соколова исключительно по его внешним данным и общей обходительности.

Парадоксально: насколько часто люди теряют умение сопоставлять сказанное человеком и сделанное им, насколько часто не понимают, что для оценки человека важно абсолютно все – что делает, как общается, какие друзья и т.д.

Мне А. С. Соколов был симпатичен тогда, когда он стал ректором консерватории в первый раз. Он даже подписал несколько писем в разные организации с просьбой помочь моему коллективу (квартету флейт) в поездке на конкурсы и фестивали. Организация, помогающая нам, в итоге нашлась, и я с квартетом успешно съездил на конкурс.
Потом был выпускной вечер, который активно поддерживался А. С. Соколовым. Тогда царило общее воодушевление: что-то изменилось в консерватории, как будто подул ветер перемен… Студенты впервые за долгое время увидели (в прямом смысле этого слова), что у консерватории есть ректор, что он вполне реальный, а не висит табличкой на безлюдном кабинете ректората.

…В консерватории появился Попечительский совет, был «выбит» Президентский грант (педагоги наконец-то стали получать не «три копейки», а среднюю зарплату по стране), были отремонтированы туалеты в 1-м учебном корпусе.

Среди этих и многих других очевидных и давно напрашивавшихся улучшений стали происходить странные вещи.

Студенческая столовая, занимавшая первый этаж 1-го учебного корпуса, переехала на этаж выше в мало приспособленное для нее место, а прежнее место столовой заняла «Кофемания». Никогда не мог понять и не пойму, как можно устраивать студенческую столовую на проходном месте, там где «снуют» потоки студентов и преподавателей из корпуса в корпус по переходу: это не только негигиенично, но и ставит всех в определенные антисанитарные условия. К тому же площадь, отведенная под столовую, банально мала для того количества студентов, аспирантов и педагогов, которые имеет Московская консерватория. И поесть нормально вряд ли у кого-то получалось, и пробежать мимо порой бывает не так просто, а в «часы пик» (с 13.00 до 15.00) не так то просто найти свободный столик…
Стали появляться проекты реконструкции зданий, однако в этих планах после реконструкции консерватория теряла существенную часть своих территорий и помещений (предполагалось к финансированию проекта реконструкции привлечь инвесторов, которым интересно было получить значительную часть территории в свои руки), в залах консерватории стали выступать странные артисты (некий певец А. Торчилин выступал в Большом зале несколько раз, иногда мелькал еще певец и шоумен А. Малинин)…

Многие стали задаваться вопросом: а почему так?
Потом был всем известный пожар в Московской консерватории 17 декабря 2002 года. Подробно описанный и обсужденный на Форуме Классика http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=293. За этот пожар никто не понес ответственности, а, вероятно, кто-то должен был ее понести.

Короче говоря, все это я наблюдал еще как студент-аспирант (относящийся к категории «обучающихся» по Уставу консерватории), а вот практически с того момента как А. С. Соколов стал Министром культуры, я перестал быть просто «обучающимся». Что это значит? Формально, я перестал видеть все, что происходит как бы внешне, я стал узнавать о событиях «изнутри».

Дело случая: в конце 2003 года я побывал с ансамблем в Смоленской области на местах боев 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения. Поездка планировалась как стандартная концертная, а получилось, что она послужила моему «окунанию» в историю консерватории военных лет. Погружение оказалось очень сильным. Я захотел написать работу об ополченцах консерватории, собрать архивные материалы и воспоминания очевидцев об истории консерватории начала 1940-х годов. А тут уже в перспективе маячило 60-летие Победы…

И, что называется, попал в обойму. Уже в январе 2004 года я встретился с проректором по научной и творческой работе Е. Г. Сорокиной и ректором А. С. Соколовым. Они дали добро на организацию в консерватории мероприятий, посвященных важной дате истории.

Дальше все было буднично, но я ни на секунду не разочаровался в том, что взялся за это дело – более того, почувствовал к нему интерес (делать приходилось без финансовой поддержки вовсе — а это, когда втягиваешься, становится еще большим «раздражителем»). В 2005 году я стал помощником проректора по научной и творческой работе и втянулся в административную жизнь консерватории «по самые уши»...
Как человеку, занимавшему должность помощника проректора по научной и творческой работе, мне пришлось постоянно быть на связи с фактическим Учредителем консерватории — Федеральным агентством по культуре и кинематографии — и Министерством, которое вроде как было выше Агентства по субординации, но по реальному положению вещей обладало меньшим ресурсом воздействия на ведомственные учреждения.

Надежда на финансовую и иную помощь из Министерства на празднование Дня Победы в Московской консерватории очень скоро улетучилась: конфронтация между руководителями Министерства и Агентства — А. С. Соколовым и М. Е. Швыдким — ставила консерваторию в крайне невыгодное положение: обращаясь через «своего», консерваторского А. С. Соколова, неизбежно наталкивались на противодействие М. Е. Швыдкого. Деньги-то распределяло Агентство, а Министерство занималось «законотворчеством»!
Во время подготовки празднования 60-летия Победы в Московской консерватории обнаружилось, что ближайшее будущее вуза не такое радужное: консерватория потеряла (настаиваю на этом слове!) больше года — время «безвластия»-руководства консерватории проректором В. В. Сухановым, назначенным и.о. ректора, когда никто (!!!) не хотел брать на себя инициативу что-то делать (замечу в скобках, что столь долгое существование консерватории без избранного ректора, способного реально управлять, наводит на некоторые мысли: организовать выборы можно было в июне или сентябре 2004 года. Такое ощущение, что положение, при котором у руля консерватории был и.о. ректора, а не избранный ректор, было кому-то выгодно!). Затем, после назначения и проведения выборов 31 мая 2005 года, оказалось, что избран «не тот» кандидат. Не надо быть очень осведомленным, чтобы понять: А. С. Соколов не ожидал победы Т. А. Алиханова (очевидцы рассказывали, что он уехал в перерыве конференции по выборам ректора, сказав, что сегодня все равно ничего не решится и будет второй тур). Ставка на В. К. Полянского и П. И. Скусниченко, как на кандидатов, способных перевести ситуацию во второй тур — не оправдалась: Т. А. Алиханов получил 50% + 1 голос в первом же туре.

Разумеется, меня могут упрекнуть в недоказуемости вышеприведенных сведений. Каюсь: действительно, это сложно доказуемо — кто за кого был, кто на кого «ставил» и с какой целью.

Но вот дальнейшее развитие событий подтверждает мои мысли. 2005, 2006, 2007, 2008 годы — четыре года, которые только что прошли и уже стали историей консерватории — стали символом мужества и стойкости ее руководства в столкновении с действительностью. А она была такова, что на реальную помощь можно было рассчитывать только если бы консерватория однозначно заняла позицию одной из сторон, находившихся в состоянии постоянно тлеющего конфликта — Министерства или Агентства.

Т. А. Алиханов и его «команда» лавировали, искали обходные пути. И вот парадокс: тогдашнее руководство находило больше понимания у «чужого» руководителя Агентства М. Е. Швыдкого, а не у «своего» Министра А. С. Соколова. Сказывалось «холодное» отношение А. С. Соколова к Т. А. Алиханову.

Когда консерваторию дважды пытались закрыть в связи с аварийностью зданий, вмешательства «сверху» не было. А ведь одного «начальственного окрика» или хитрого дипломатического хода было бы достаточно, чтобы остановить всех «наезжающих». Поэтому и получилось, что отбивались сами и как могли.

Делались попытки кардинально улучшить ситуацию с финансированием профессорско-преподавательского состава – письма «тонули» в бюрократической машине, не подкрепленные веским словом Министра.
Все это не переставало меня удивлять — удивлять тем, что решение проблем консерватории увязывалось с тем, «свой» или «не свой» человек стоит у руля. Такая получается монополия на хорошие дела: они обязательно должны быть связаны только с одним именем...

Это же желание монополизировать все хорошее под маркой своего имени, сказалось в уже вышеописанном отношении к ректорству Т. А. Алиханова со стороны и.о. ректора А.С. Соколова: на всех углах сыпались «благодарности» Т. А. Алиханову за успешное продолжение начатого А. С. Соколовым в первый срок руководства консерватории и параллельно сыпалась критика на самые успешные (с точки зрения не финансовой, а имиджевой!) проекты, начатые или возобновленные после долгого перерыва Т. А. Алихановым.

Было и еще кое-что, совсем «свежее».

Через две недели после назначения и.о. ректора А. С. Соколова, я был у него на приеме. Было обычное деловое знакомство. Я рассказал о работе Отдела, отдал подготовленные отчеты о выполненной работе http://www.golubenko.ru/mgk/otchet2009.pdf и наши планы о будущем интернет-сайта http://www.golubenko.ru/mgk/plan2009.pdf; попросил также высказать свои пожелания относительно дальнейшего развития вузовского интернет-ресурса. Да, я обратил внимание на холодность тона в общении со мной, но постарался не придавать этому значения – после «школы общения» в Правительстве, вряд ли его тон с подчиненными мог быть иным.

Не забыл я подчеркнуть и то, чем помимо руководства Интернет-отделом мне приходилось заниматься в консерватории: организацией фестивалей и конкурсов, лицензированием, преподавательской деятельностью, работой над диссертацией по истории Московской консерватории военных лет, большой общественной работой по сохранению памяти погибших ополченцев консерватории, наконец – деятельностью как флейтиста, руководителя квартета флейт «Сиринкс».

Казалось бы, должна была начаться обычная работа. Однако увлечение борьбой с еще не выявленной оппозицией уже начало проникать во все сферы жизнедеятельности консерватории. Началось деление на «своих» и «чужих». Началась описанная мною выше работа по распространению ложных слухов, сплетен и т.д.

Чуть позже у меня была еще одна встреча с А. С. Соколовым (вместе с руководителем Научного-исследовательского центра «Наследие» Е. С. Власовой). Тогда обсуждались вопросы предстоящего празднования 65-летия Победы в Великой Отечественной войне. Тогда тоже был «деловой» разговор, четко поставленное «расстояние» в беседе и т. д. Увы, дальше разговоров, дело не сдвинулось.

Дальше был еще один любопытный момент. В марте я получил приглашение выступить в середине июля со своим ансамблем в усадьбе А. С. Грибоедова «Хмелита» (Вяземский район, Смоленская область). Это приглашение по моей просьбе и руководство усадьбы, и Департамент по культуре Смоленской области направили непосредственно и.о. ректора А. С. Соколова. Я также написал служебную записку с просьбой командировать меня. Ответа не последовало даже после моей настойчивой вторичной просьбы. Не получили ответов и руководители усадьбы и Департамента... Я долго переживал, не знал как мне поступить: сначала думал, что бумаги банально потерялась, потом (после вторичного обращения и устных просьб, переданных через помощников ректора) — почувствовал в затянувшемся молчании неадекватное к себе отношение, еще позже — «наплевал» на ответ «сверху». В итоге я воспользовался тем, что день концерта оказался субботой (то есть выходным днем, когда мне и не обязательно оказалось спрашивать разрешения на отъезд) – и поехал с ансамблем туда сам по себе…

Что касается еще одной плоскости моей деятельности в консерватории - организации консерваторских конкурсов и фестивалей, то и в этом ключе я получил «оплеуху». Задуманные Т. А. Алихановым и заведующим кафедрой деревянных духовых и ударных инструментов В. С. Поповым, конкурсы камерных ансамблей имени Н. Г. Рубинштейна и исполнителей на духовых инструментах по специальностям фагот и тромбон, начали готовиться при моем непосредственном участии. Т. А. Алиханов не успел утвердить состав рабочей группы по подготовке этих конкурсов, хотя реально я в числе рабочей группы уже проводил всю предварительную работу, однако А. С. Соколов (в качестве и.о. ректора) в конце февраля утвердил и состав рабочей группы, и все остальные документы (положения, сметы и т.д.). Работа шла до конца марта, когда неожиданно мне было объявлено в устной форме, что мы отстраняемся от дальнейших работ по подготовке конкурсов, и вообще практика совместительства в консерватории впредь будет пресекаться. Тогда же я услышал из уст новых руководителей слово «профессионалы». Произносилось оно в уничтожающем ключе: «все должны делать профессионалы», к которым, понятное дело, меня совсем не причисляли. Ни претензий по качеству выполненной работы, ни внятных объяснений почему было принято решение об отстранении от организации этих конкурсов меня и других участников рабочей группы не было высказано.

Кстати, только сейчас (сентябрь 2009 г.) приказы, в которых я числился в составе рабочей группы по организации этих конкурсов, переделаны. Устное начальственное слово в консерватории стало заменой письменному приказу. Не могу сказать, что раньше (при Т. А. Алиханове) было понимание, как правильно организовывать международные конкурсы, но при новом руководстве «профессиональный подход» стал проявляться в еще большей непоследовательности: чехарда с принятием решений кто же должен заниматься конкурсами, постоянное откладывание «на потом» решения важных вопросов о подготовке конкурсов и т.д. Все указывает на то, что конкурсы уже не являются приоритетными проектами Московской консерватории...

Наверное, я мог бы «закрыть глаза» на отношение А. С. Соколова ко мне как человеку, делающему в консерватории дела (не самые плохие и не самые последние для консерватории) не по официальной своей должности. Дело руководителя определить в человеке его способности, оценить их по сделанным делам, и «использовать» человека на благо организации, которой ты руководишь. Но, уже в середине весны для меня стало очевидно: мной активно пренебрегают как руководителем Научного отдела по работе с интернет-сайтом.
Конкретный пример. В начале марта «всплывает» многострадальный вопрос организации беспроводного доступа к сети Интернет в консерватории и тут же к и.о. ректора вызывается… заведующий Научно-учебным центром музыкально-компьютерных технологий А. В. Харуто. И это происходит после моей встречи с А. С. Соколовым, где я рассказывал о многих инициативах Отдела по работе с интернет-сайтом, в том числе и об организации сети Wi-Fi в консерватории. Причем я подчеркивал, что уже в течение 3 лет мы пытаемся убедить начальство в необходимости этого, что мною написано множество служебок, обоснований этого.

Еще одна инициатива Отдела – организация интернет-трансляции выпускного вечера (торжественного вручения дипломов и концерта выпускников), заявленная мною в личной беседе с и. о. ректора – оказывается обсуждаемой в последующем без моего присутствия: сначала вопрос о том, в какой стадии находится подготовка интернет-трансляции обсуждается с начальником Отдела по информационной политике и рекламе. (Кстати, потом – уже после выборов, в отсутствии избранного на пост ректора А. С. Соколова – на большое совещание по проведению выпускного вечера, единственным неприглашенным оказываюсь именно я. На торжественной церемонии, которая транслировалась через Интернет по всему миру никто – ни ведущий церемонии, ни уважаемые выступающие – ни словом не обмолвились об интернет-трансляции, которая является далеко не рядовым событием не только для консерватории как вуза, но и для всего российского музыкального сообщества).

К слову Интернет-трансляция из Большого зала консерватории была отмечена в речи Министра культуры на Координационном совете при Министерстве, которое прошло в Хабаровске в самом конце июня. Правда, данное мероприятие трансформировалось в его выступлении во что-то совершенно невообразимое: «Например, все концерты московской консерватории напрямую передаются через интернет, качество звучания очень хорошее», – сказал Авдеев. http://www.lenta.ru/news/2009/06/30/avdeev/
Тем не менее, все равно это приятно

2 июня 2009 года

А вот хроника конференции по выборам ректора.
Началось все вроде бы мирно, но сразу же обнаружилось, что Комиссия по выборам ректора приняла устное (не подкрепленное никаким документом) решение о том, что формат конференции будет закрытым, т.е. в Малый зал пускают только делегатов-«выборщиков». Просто интересующимся – студентам, профессорам, отдельным журналистам – охрана преграждает путь. Преграждает уже на подходе к Малому залу на лестничном пролете между 3 и 4 этажами. Значит боятся? Значит, есть чего боятся?

Как показывает дальнейшее – боятся нечего. Все идет буднично, спокойно и тихо. Попутно выясняется, что Комиссия по выборам ректора отвергает просьбу одного из кандидатов на пост ректора – А. Н. Якупова – о присутствии наблюдателей от него на всех этапах: регистрации делегатов, опечатывании урн, подсчете голосов. Комиссия разрешает присутствие наблюдателей только на этапе регистрации делегатов. Комментарии здесь излишни.

Далее, выступления делегатов и вопросы. Сначала выступает А. С. Соколов, потом А. Н. Якупов – так распорядился регламент, основанный на алфавитном порядке выступлений кандидатов. Потом – вопросы…

Удивительно выступление одного из профессоров, в котором методы агитации А. Н. Якупова называются попыткой раскола коллектива консерватории, а звонки с приглашением на презентацию книги и чаепитие в ЦМШ называются попыткой подкупа.

Именно на Конференции по выборам ректора мне вдруг стало особенно тоскливо. Я понимал, что изменить ничего не в силах. Но также понимал, что раз я оказался самым молодым избранным членом Ученого совета, что раз я делегат Конференции по выборам ректора, то сам мой статус налагает некоторые обязательства: нельзя сидеть молча. Бог даровал человеку свободу.

В самую последнюю минуту перед началом прений (обсуждений программ кандидатов), я успел подать записку в президиум, где попросил для себя возможности выступить. И, совершенно неожиданно, был вызван к микрофону… первым среди прочих желающих и подавших записки явно раньше меня (я внимательно следил за тем, кто и когда передавал записки).

Для меня же было важно, что я выхожу неподготовленным (я не заучивал заранее речь, я не предполагал, что вообще мое выступление состоится). Вот что я сказал дословно:

«Я хотел бы сказать несколько слов с позиции человека, который очень внимательно следил за развитием ситуации в консерватории в последние годы. Я здесь с 1996 года, когда я поступил в консерваторию, потом учился в аспирантуре, а потом начал здесь работать.

Последнее время я часто задавался вопросом и пытался понять, какой путь должен быть у консерватории в XXI веке? Вот когда в 2001 году я заканчивал консерваторию (я очень хорошо помню этот момент), впервые за долгое время был организован выпускной вечер, «капустник», торжественное вручение дипломов, в организации которого принимал участие и я. Именно тогда мне показалось, что началось изменение, исправление в жизни консерватории после периода 1990-х годов, когда было очень много консерваторией потеряно.

Первое время складывалось ощущение, что действительно, изменения происходят, что есть не просто слова, а что они ведут к реальным действиям. В это верили очень многие. Эта вера сохранялась у очень многих людей даже и в то время, когда Александр Сергеевич стал Министром культуры. В 2004 году, наверное, сложно было найти хотя бы одного человека, который не гордился бы тем, что наш ректор стал Министром культуры. Это высочайшее достижение для человека, который проявил себя в жизни очень хорошо.

И с этим назначением у многих людей были связаны определенные надежды. Лично у меня (может это звучит наивно, может быть, во мне говорит юношеский взгляд на это) тогда тоже была надежда.
Когда человек становится Министром культуры, когда он получает рычаги полномочий, он старается максимально их реализовать для того вуза, в котором он работает. Пускай он будет в чем-то нарушать свой статус, который обязывает объективно относится ко всей сфере культуры.

И вот с моей точки зрения, таких прогрессивных решительных шагов, как принято еще говорить «прорыва» – не состоялось. И вряд ли это могут отрицать те, кто сегодня находится в этом зале.
Глядя на то, как все это проходило, как длился этот министерский период руководства Александра Сергеевича, глядя на то, как потом произошло возвращение Александра Сергеевича в консерваторию, я не могу со спокойной совестью относится к тому, что ждет консерваторию в будущем, если ректором станет Александр Сергеевич. Это мой взгляд, моя позиция.

Если консерватория готова закрыть глаза на то, как поступили с командой, которая руководила консерваторией с 2005 по 2009 г., это мнение консерватории. Я думаю, что каждый должен задуматься над тем, как к этому относится, как нужно относится к этим явлениям. Вот собственно и все, что я хотел сказать».

Среди выступавших в прениях против А. С. Соколова оказался только я один. Как могло такое произойти? Не знаю... Меня не поняли. Точнее поняли и многие даже крепче обычного пожимали руку после конференции, но голосование все показало…

А еще меня поразило выступление одного очень влиятельного в консерватории профессора, который буквально сказал, что не надо преувеличивать заслуги А. Н. Якупова в строительстве нового здания Центральной музыкальной школы. Мол, два других директора, бывших до него директорами школы, тоже участвовали в строительстве здания… Обиднее всего, что это сказал профессор, который знает как все было на самом деле (предыдущие директора за 18 лет выполнили работы по строительству лишь на 18 процентов - по одному проценту в год!), а «выдает» другую информацию.

И уж никак я не ожидал от Марины Гайкович — выпускницы консерватории и журналиста «Независимой» газеты, что она внесет свою лепту в создание «кривого зеркала», отражающего выборы. Две ее статьи и необъективны по существу и некорректны по своей направленности. Одна их них http://www.ng.ru/culture/2009-06-01/7_strategy.html появилась аккурат перед выборами, а вторая – сразу после них http://www.ng.ru/culture/2009-06-03/...ervatoria.html.

Настолько ли абсурдными выглядят пункты программы А. Н. Якупова, и настолько ли разновелики фигуры кандидатов, что позволило автору одного идентифицировать со словом «стратегия», а другого со словом «микроавтобус»?

Микроавтобус «ходит» в Питере от общежития (стоящего на самой окраине города) до Санкт-Петербургской консерватории. Что такого нелогичного и неправильного в том, что появился бы его аналог и у нас?

Или «социальное такси». Этот пункт не высмеял только ленивый. Господа хорошие! Есть такая служба в Москве. Вот фото http://www.golubenko.ru/mgk/taxi.jpg тем, кто не верит (кстати, рядом с консерваторией запечатлено).

А «домовый храм»? Был такой в истории Московской консерватории. И сегодня домовый храм есть в Санкт-Петербургской консерватории, и никого это не оскорбляет…

В момент голосования рухнула одна из старых лип (http://www.golubenko.ru/mgk/20090602_00794.jpg, http://www.golubenko.ru/mgk/20090602_00795.jpg, http://www.golubenko.ru/mgk/20090602_00796.jpg), которая росла рядом со входом в Малый зал. Может быть, это был знак? Обошлось без жертв, хотя очевидцы, утверждали, что чуть было не задавило Ю. А. Башмета.

Выборы состоялись. Что дальше?

3 июня 2009 года мне и моему заместителю в Научном отделе по работе с интернет-сайтом Московской консерватории через помощника ректора устно (любимая форма общения нового руководства!) было передано пожелание/требование избранного ректора о написании мною и моим заместителем заявления об уходе из консерватории по собственному желанию.
Мы также устно передали:

1. 
   
   1. заявление по собственному желанию не напишем
   2. требуем встречи с первым лицом
   3. требуем письменного документа с изложением требований к нам
   
   

4 июня, не увидев наших заявлений, нам по той же схеме (устно, через помощника ректора) было передано приблизительно следующее: нам тут все равно не работать. 5 июня нам сообщили о том, что будет запущен процесс реорганизации отдела, чтобы довести сказанное первым лицом до логического завершения.

Так и случилось: Приказ о сокращении Отдела с 1 сентября 2009 года был подписан 15 июня. В тот же день нам вручили уведомления о том, что должность каждого сотрудника в Отделе сокращается.
Понимая, что все сделано по букве закона, я, тем не менее, не могу обратить внимание на то, что сам факт такого сокращения красноречив. Отдел, созданный и утвержденный решением Ученого совета (коллегиально — 84 человека), упраздняется решением ректора (1 человека). Мне будет о чем вспомнить...

Новый отдел называется Отделом информационной безопасности и компьютерных технологий. Вероятно, консерватория стала тем местом, которое надо информационно защищать. Вопрос только от кого?..

Многие мои знакомые и друзья с кем я решил посоветоваться о своих дальнейших действиях, стали говорить мне, что нужно уходить из консерватории и не состязаться. Говорили так разные люди: люди, называвшиеся моими друзьями, недруги, ну и те, кого принято называть «не друг, не враг, а так». Все они не до конца понимали и понимают, что для меня значит консерватория. Это больше чем мой родной дом. Меня заставляют уйти из нее, уйти в качестве живого, любящего сына. По сути, заставляют превратиться в наемника. Получится ли у них сделать это? Вернусь ли я сюда таким как был раньше? Как смогу взглянуть в глаза людям, которые боятся правды, которые молчат? Как смогу взглянуть в лицо тем, кто отвернулся и перестал здороваться, кто стал стесняться называть меня своим другом, стесняться говорить о достоинствах интернет-сайта?
На эти вопросы ответит время… Злопамятно ли оно? Не знаю. Лично я не злопамятен.
Жизнь не остановилась. Консерватория также стоит на своем месте, и будет стоять. «Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле».

Вместе с тем, я благодарен всем: и друзьям (за колоссальную поддержку – письмо от ФорумаКлассика и другие письма!), и врагам — вы сделали меня мудрее! Я на своем опыте испытал что-то новое, и ни о чем не жалею.

Я благодарен консерватории за то, что она мне подарила такое количество возможностей, какое никому не снилось. Вот уж действительно вуз так вуз: кто может сказать, что он только музыкальный?

Записанная в моем дипломе квалификация флейтиста — артиста оркестра, артиста камерного ансамбля, преподавателя, лишь малая часть того, что на самом деле дала мне консерватория. Я провел здесь множество концертов (и в качестве исполнителя, и в качестве ведущего, и в качестве организатора), организовал два флейтовых ансамбля (квартет флейт «Сиринкс» и Российский ансамбль флейт «The Grand Flute Ensemble» (второй — совместно с Анастасией Акимовой), окончил ассистентуру-стажировку по специальности «оркестр современной музыки» (и очень благодарен В. Г. Тарнопольскому и И. А. Дронову за эту возможность знакомства с новой музыкой), был соискателем на кафедре истории русской музыки (можно сказать, что почти стал музыковедом, во всяком случае, именно в таком качестве я получил II премию на Всероссийском конкурсе в Казани), начал писать диссертацию по теме «Московская консерватория в конце 1930-х начале 1940-х годов», «пробил» установку памятного знака погибшим ополченцам 8-й Краснопресненской дивизии народного ополчения (плита, лежащая в парка боевой славы города Ельня до сих пор числится на мне как на материально ответственном лице! – это очень почетно, честно вам признаюсь), выпустил сборник «Московская консерватория в годы Великой Отечественной войны», работал секретарем вокального факультета в приемной комиссии консерватории в течение 3 лет, был помощником уникального проректора по научной и творческой работе — Е.Г. Сорокиной (великолепные годы общения с умнейшими людьми, воспитывающими тебя самим фактом своего присутствия рядом. Надеюсь, что многие поколения консерваторцев будут помнить всегда переполненный и галдящий «предбанник» кабинета 66. Эх, сколько там витало творческих идей, сколько жизни, энергии!).

Консерватория подарила мне возможность воспитать в себе руководящие качества: я проработал руководителем научного отдела по работе с интернет-сайтом три с половиной года, увеличив число сотрудников с первоначальных пяти до одиннадцати. Я был соорганизатором и активным участником ряда крупных проектов консерватории (фестивалей, конкурсов, выставок) — этот опыт организационной работы ценится сейчас особенно хорошо, учитывая что я обладаю и весьма серьезными знаниями в плане документационного обеспечения и организации заявок на программу «Культура России» Министерства культуры РФ. Я начал преподавать (читать лекции по методике для деревянных духовых инструментов), и мне это нравилось не меньше, чем все остальное...
В общем, именно консерватория реально дала мне специальности:

1. 
   
   1. флейтиста, участника ансамбля
   2. преподавателя
   3. организатора фестивалей, конкурсов, выставок, концертов
   4. администратора
   5. редактора-составителя буклетов и буклетов компакт-дисков
   6. архивиста (эту работу как смежную пришлось осваивать в процессе подготовки диссертации и работы над интернет-сайтом)
   7. нотного редактора (Finale)
   8. контент-менеджера (наполняющего интернет-сайт информацией) и сопутствующие этой специальности аналоги: html-редактора и т.д.
   
   

Мне кажется, что это очень много. Спасибо тебе, консерватория, спасибо вам, мои любимые педагоги, учителя (в широком смысле — все, с кем мне приходилось общаться в консерватории — мои учителя).
По закону каждому из нас (попавших под сокращение) должны что-то предложить взамен: уволить просто так никого не могут! Сначала, я мечтал, чтобы мне предложили должность дворника: так, чтобы было о чем потом вспомнить в жизни и от души посмеяться. Увы, должность дворника мне не предложили. «Музыкальный редактор Управления по концертной работе» – вот оказывается то, чего я заслужил в консерватории после четырех лет без преувеличения каторжного труда в ней в самых разных амплуа. Собственно я и не удивляюсь - «зеленую» улицу для себя я при А. С. Соколове в консерватории не увижу.

Вместо послесловия

Тем, кто искренне голосовал за А. С. Соколова, я искренне желаю не разочароваться в нем. Разочаровываться плохо. Всегда нужно в кого-то верить.

Просто хочу обратить внимание на некоторые факты того, что уже связано с деятельностью и.о. ректора и ректора А. С. Соколова в «новейшую» историю.

22 июня прошла Торжественная церемония вручения дипломов выпускникам 2009 года. Ректор был в командировке.

В самом конце июня прошел тендер на организацию питания студентов, педагогов и сотрудников консерватории (причем лот предусматривает, что одна организация будет обслуживать и столовую в консерватории, и столовую в общежитии, и буфеты в Большом зале консерватории). Выбрали по необъяснимым причинам компанию, которая уже была в консерватории в 2002-2006 годах и жалобы на которую были постоянными... Может они исправились? Или цены на еду они сделают дешевле? Или будут работать по субботам и воскресеньям? Какая-то необъяснимая причина стала решающим доводом в выборе именно этой компании...

Еще один малюсенький эпизод был в преддверии выборов, не так хорошо известен консерваторской общественности. В апреле, когда отмечался праздник Пасхи, в Иерусалим отправилась делегация из России за Благодатным огнем, который традиционно доставляют в Храм Христа Спасителя на Пасхальное богослужение. Было интересно узнать о том, что в составе этой делегации был и А. С. Соколов.
http://www.religio.ru/news/18375.html
http://www.newsru.com/religy/15apr2009/feuer.html
Совсем не уверен, что Благодатный огонь – то, что жизненно необходимо консерватории и в тот момент, и сегодня.

Наметился и вполне очевидный перекос в концертной деятельности. Большой зал под таким удобным поводом как кризис и его обсуждение на всех перекрестках, стал планомерно отдаваться разным известным российским исполнителям под благотворительные или совместные мероприятия. Так весной прошли концерты «Вивальди-оркестра» С. Безродной и концерт Ю. Башмета с его коллективами.

Ну, а другая тенденция, пока еще не так очевидна, но все к этому идет. Меняется направленность концертов: если целью Т. А. Алиханова была их общедоступность, то теперь ей на смену приходит попытка придать элитарность любому событию, сделать его асоциально направленным. Это выражается в участии консерватории в организации концертов в доселе никому не известном зале в Барвихе Luxury Village (поговаривают даже, что когда Большой зал консерватории закроется на ремонт, то его заменой станет именно этот зал). Кто там живет и кто будет ходить на такие концерты, надеюсь, не нужно никому объяснять. Музыка вместо пути «в народ», пробивает себе дорогу «к звездам»...

Ну и "мелочи" — куда же без них. Приказом о сокращении Научного отдела по работе с интернет-сайтом дело не ограничилось. 15 июля в день начала моего планового отпуска (согласованного заранее!) меня из него отозвали! Мне было устно (опять!!!) передано, что в отпуск меня отпустят в другое время... Не могу не выстроить некую логику развития событий уже июльских: отзыв из отпуска как-то парадоксально совпал по времени с «приходом» письма в поддержку Интернет-отдела от пользователей Форума Классика.

В самом конце июня на состоявшемся заседании вокального факультета было принято решение ходатайствовать перед А. С. Соколовым об упразднении поста художественного руководителя в Оперном театре (который до этого момента занимал, назначенный в 2000 году А. С. Соколовым же, его оппонент на прошедших выборах А. Н. Якупов). Предполагаю, что ректор не откажет факультету.


Будущее покажет, кто был прав. Вот только... Как бы это лучше сказать? Не могу не процитировать слова А. Паршева из книги «Почему Россия не Америка»: «история учит нас тому, что она никого ничему не учит». Или нужен «жареный петух»? Пока же «дело Т. А. Алиханова живет», о чем пишет пресса здесь http://www.vremya.ru/2009/137/10/234325.html и здесь http://www.forumklassika.ru/attachment.php?attachmentid=25092&d=1247517928

До встречи...

[cons]

Слава. Очень уважаю Вас за честность. Это редкое качество.

[cons]

Знаете, Слава.... Я всего лишь 2 года живу в Москве. Многое узнала, благодаря форуму. Вам.

Для меня лично - Московская Консерватория - это Храм.


Я верю, что для Вас это был лишь урок.

[Гаянэ]

slavago - молодец.

[boris]

Слава знает, что по ряду пунктов я с ним не согласен. Это нормально. Мы говорили об этом и, уверен, будем говорить еще.

Тем не менее. Я готов с фактами в руках доказать то, что, Святослав Голубенко является замечательным организатором и выдающимся менеджером. В настоящее время это касается музыкальной индустрии. Никто не знает, где Слава окажется завтра. Но я уверен: где бы он ни оказался - мы о нем еще услышим. И будем слышать долго. История рассудит, но я буду, как минимум, удивлен, если это окажется не так.

Вот, собственно, и все. Московская консерватория - это Московская консерватория. Это вуз, который зарабатывал имя десятилетиями, и до сих пор не потерял его. К счастью.

Слава Голубенко, как и я сам, зарабатывали имя годами. Не десятилетиями, нет. Но я знаю, что МГК теряет много, теряя такого человека, как Слава. Не будем мелочиться, но мы увидим дальше: МГК теряет много, даже просто ссорясь с таким человеком, как Святослав Голубенко.

Ректоры приходят и уходят. К сожалению. Реальные дела остаются навсегда. Не хочу быть пафосным, да и не из-за Славы это... Я учился в Московской консерватории. Горжусь этим. И всегда буду гордиться.

Но за сегодняшнюю профессуру мне стыдно. Никогда не думал, что я, студент МГК, ваш студент, смогу это чувствовать так явно. Простите, но это так. Если вы, конечно, это прочитаете и если вам, конечно, не все равно. Одно дело, когда человек работает плохо, и его убирают по результатам такой работы. И другое, когда человек работает замечательно и, более того, способен хорошо организовать работу других людей - и его все равно убирают, уже по каким-то другим причинам.

Слава, отличный текст, в целом.

[Eva Nidart]

Я готов с фактами в руках доказать то, что, Святослав Голубенко является замечательным организатором и выдающимся менеджером. В настоящее время это касается музыкальной индустрии. Никто не знает, где Слава окажется завтра. Но я уверен: где бы он ни оказался - мы о нем еще услышим. И будем слышать долго.

Абсолютно согласна!
И очень горжусь тем, что мне повезло познакомиться со Славой!
Надеюсь, что и дальше мы будем поддерживать дружеские отношения!

[Стася]

Слава, спасибо!!!!!!!!!!!

[Carolina]

Спасибо Слава,что не побоялся сказать правду!
Искренне надеюсь,что после ТАКОГО материала не закроют Форум Классику!

[Poklonnik]

я буду, как минимум, удивлен, если это окажется не так.
Слава, отличный текст, в целом.

Удачи, Слава!

[Messaggiera]

Слава, спасибо!
Не могу сказать, что узнала что-то новое, но как же здорово, что появился такой вот искренний рассказ человека, видевшего всё изнутри и неравнодушного к мелочам.
Пусть обо всём об этом знают те, для которых консерватория - просто миф, символ, идея, а не реальные люди и взаимоотношения.

Консерватория как ничто иное достойна любви и уважения, но любить её всем сердцем ой как сложно...