Мартиньш Озолиньш, дирижер Латвийской национальной оперы
Дирижер Мартиньш Озолиньш завоевал второе место на международном конкурсе в Финляндии
Фото: Агнесе Гулбе/ LETA
Дирижер Латвийской национальной оперы Мартиньш Озолиньш стал обладателем второго места на международном конкурсе дирижеров им. Йорма Панула в Васе, Финляндия.
На конкурсе, в котором после предварительного отбора записей участвовали 20 дирижеров из Финляндии, Великобритании, Италии, Франции, Германии, Польши, Румынии, Португалии и Латвии, единственными представителями стран Балтии были Мартиньш Озолиньш и главный дирижер профессионального духового оркестра «Rīga» Андрис Пога, который прошел в полуфинал.
Конкурс, названный именем выдающегося финского дирижера Йорма Панула, является одним из важнейших международных дирижерских конкурсов в Европе. Он проходит с 1999 года, и первым его победителем стал эстонский дирижер Олари Элтс.
Конкурс Йорма Панула проходит раз в три-четыре года, и сам финский дирижер является его художественным руководителем и возглавляет работу жюри. В нем участвуют дирижеры в возрасте до 40 лет из стран ЕС, Швейцарии и Скандинавии. Дирижируют конкурсанты финскими оркестрами, исполняющими симфоническую музыку разных эпох.
Мартиньш Озолиньш получил образование на отделении хорового дирижирования Латвийской музыкальной академии, в классе профессора Эдгара Рачевскиса, затем в классе дирижирования симфоническим оркестром профессора Иманта Ресниса (2003). Принимал участие в мастер-классах в Академии Баха у Хельмута Риллинга, у Гинтараса Ринкявичюса в Литве и Василия Синайского в Санкт-Петербурге.
М.Озолиньш – лауреат международного конкурса дирижеров «Rīga'97», а также победитель ряда международных конкурсов. Сотрудничал с камерным оркестром «Latvijas Filharmoniķi», Лиепайским симфоническим оркестром, Латвийским национальным симфоническим оркестром и Литовским государственным симфоническим оркестром.
В Латвийской национальной опере в репертуар дирижера входят как оперы, так и балеты.
Re: Мартиньш Озолиньш, дирижер Латвийской национальной оперы
Фото: LETA Дирижер Мартиньш Озолиньш
Конкурсанты отбираются по предварительному просмотру высланных ими DVD со своим исполнением. В заключение конкурса, сразу после финала, там же в концертном зале, жюри наградило трех лауреатов, а одному дирижеру вручили специальный приз.
1-место и 10 000 евро денежной премии завоевал 29-летний болгарский дирижер Иордан Камджалов (Yordan Kamdzhalov).
2-е место и премию в 6000 евро получил Мартиньш Озолиньш (Латвия).
3-е место и 4000 евро получил родившийся в Корее дирижер из Австрии Адриель Донгхаук Ким (AdrielDonghyukKim).
Специальную награду в 2000 евро получил Джеймс Лоув (James Lowe) из Великобритании.
К конкурсу было привлечено особое внимание прессы. Дошедший до полуфинала дирижер из Латвии Андрис Пога (Латвия) был очень удивлен, увидев свою фотографию в газете уже в первый день конкурса. Впоследствии стало известно, что причиной тому послужил факт, что при жеребъевке ему достался 1-й номер.
Фото: Райтис Пуриньш, ДИЕНА Дирижер Андрис Пога (в центре).
Re: Мартиньш Озолиньш, дирижер Латвийской национальной оперы
О, спасибо. А то удивительно, когда про 2-е место пишут, а про 1-е ни слова.
Кажется, это всё, что про него известно:
"Yordan Todorov Kamdzhalov родился в 1980 в Болгарии. Первые уроки музыки начал брать в пятилетнем возрасте, с 13 лет стал заниматься композицией. Kamdzhalov окончил Академию музыки в Софии по предметам оркестровое, хоровое и оперное дирижирование. С 2003 года изучал дирижирование оркестром у професора Christian Ehwald в высшей музыкальной школе Hanns Eisler в Берлине и посещал мастер-классы Simon Rattle, Pierre Boulez, Kurt Masur и Gustav Meir. Является одним из основателей и художественным руководителем ансамбля Innorelatio Berlin и хора Evera."
Re: Мартиньш Озолиньш, дирижер Латвийской национальной оперы
С 1 декабря 2013 Мартиньш Озолиньш станет главным дирижёром Латвийской национальной оперы.
Mārtiņš Ozoliņš Foto: Gunārs Janaitis
Теперешний же главный дирижёр Модестас Питренас будет в 2014 году художественным руководителем и главным приглашенным дирижёром в будущих постановках опер: Тоска - Дж.Пуччини, Риенци - Р.Вагнера, Севильский цирюльник - Дж.Россини и др.
Он не ведет соцсетей, дает крайне мало интервью, не афиширует свои успехи даже тогда, когда речь идет о культовом оперном фестивале Пуччини в Торре дель Лаго и сотрудничестве с великой Анджелой Георгиу. А мы — мы просто привыкли видеть этого красивого человека в оркестровой яме и знать, что он справится с любой оперой или балетом из тех 19 (!), которыми дирижирует только в этом сезоне, от «Дона Паскуале» до «Диалогов кармелиток», от «Корсара» до «Дракулы». Может, в своем отечестве пророков и нет, но отличный маэстро — вот он, Мартиньш Озолиньш.
Главным дирижером Латвийской Национальной оперы Мартиньш Озолиньш стал девять лет назад. К тому времени у него за плечами была работа хормейстером в «Латвии» и в собственно ЛНО, второе место на конкурсе Йормы Панулы в Финляндии — весьма престижном, опыт заграничных выступлений, в частности, в Италии. Есть все основания предполагать, что международная карьера очень быстро сделала бы Озолиньша большой знаменитостью, но он предпочел остаться в Латвии, и для него это не тема для публичных обсуждений.
— Вы помните первую оперу, которой продирижировали?
— Конечно. Я заканчивал учебу в Музыкальной академии и, поскольку был хормейстером в Опере, получил возможность сдать экзамен по специальности там же, в театре — продирижировать «Набукко» Верди. Помню, что в составе солистов был Самсон Изюмов, помню, как он смотрел на меня перед первой репетицией… Долго смотрел, пристально. Но все получилось. Сделали спектакль. И забыли обо мне. Ну то есть я работал и работал, как прежде. Вдруг года через полтора раздается звонок: сможешь сегодня вечером продирижировать «Набукко»? Я говорю — могу, наверное, только я сейчас в Польше на фестивале, не знаю, успею ли до Риги добраться. — «Ничего, мы всё устроим». Я прилетел в Ригу, по-моему, без пятнадцати семь, в семь дали занавес… Но если в том первом «Набукко», экзаменационном, участвовали только наши артисты, местные, то в этом пела знаменитая Ирена Милькявичюте из Литвы. После спектакля она сказала: вот этого парня мне всегда в следующий раз давайте. (Смеётся.) Так я начал дирижировать в Опере.
— Вы стремились к тому, чтобы стать главным дирижером в этом конкретном театре? Была такая мечта?
— Да. Думаю, эта мысль впервые появилась у меня в голове, когда я пришел работать в Оперу и параллельно поступил на симфоническое дирижирование. Диплом хорового дирижера у меня к тому времени был, я даже вокалу полгода в академии отучился… Баритон, да… Моим первым педагогом по симфоническому дирижированию был Янис Кайякс, который долгие годы руководил Опереттой. Мы с ним очень много говорили не только о музыке, но и о том, как в театре все устроено — какова роль оркестра, солистов, хора… О том, что главный дирижер отвечает за все, что в яме и на сцене происходит, вплоть до того, что, если у артистки два-три лишних килограмма появилось, обязанность главного дирижера — позвать ее и побеседовать об этом. Вот такие даже вещи обсуждали. И в определенный момент знания и опыт сложились в одно целое.
— То есть, когда Зигмар Лиепиньш предложил вам этот пост, вы ни минуты не сомневались? Уже были готовы его принять?
Разумеется. Причем это было не единственное предложение в тот год. Меня ждали за границей — так совпало. Но, поскольку у нашего театра появилось новое руководство и новые цели, я согласился работать тут.
— Вам было когда-нибудь страшно выходить к дирижерскому пульту?
— Именно дверь в оркестровую яму открыть? Нет. И вообще, дирижеру бояться нельзя. Оркестр это сразу почувствует, солисты тоже.
Дирижеру всегда нужно быть на коне. (Смеется.) Хотя это сложно.
— В английском словаре театральных терминов есть такое понятие — the half, 30 минут, которые артист получает для полной концентрации перед выходом на сцену. О чем вы думаете в эти полчаса перед спектаклем?
— Мне важно какие-то ключевые места перед началом просмотреть, страницы перелистать — мне это очень помогает, у меня память зрительная. Иногда сидишь за пианино и клавиши перебираешь, чтобы лишние мысли ушли. Иногда ничего, кроме тишины, не хочешь. Тут все от музыки зависит, ритуалов никаких особых нет. Ну и настроиться нужно в последние две-три минуты перед выходом, поддернуть себя немножко, взбодрить.
А вообще по-разному бывает. В театре то и дело приходится решать организационные вопросы, и ты никогда не знаешь, какие именно. Например, оркестрант заболел, а тот, кого срочно вызвали на замену, впервые партитуру увидел, будет играть без репетиций, с листа. И ты поневоле все время об этом думаешь — и себя же одергиваешь, главное ведь не этот новенький фагот или тромбон, а спектакль в целом…
— У вас когда-нибудь возникали конфликты с постановщиками?
— Ну, разговоры всякие вести приходилось, но это были именно что разговоры, не конфликты. Мы же вместе проводим как минимум шесть недель до премьеры. Достаточно, чтобы прийти к компромиссу. Понятное дело, есть какие-то вещи, которые режиссёр видит совсем не так, как я. Например, он говорит: мне на сцене хор не нужен, пусть поет за кулисами. А это идет вразрез с идеей композитора. И что делать в таком случае?
— Да, вот что делать?
— Долго думали, в итоге поставили хор в оркестровую яму. Он оттуда хотя бы правильно звучит, красиво. Иногда режиссера можно и переубедить. Если у него музыкальное образование есть, вообще легко вместе работать. Мне еще помогает то, что я очень хорошо оперную кухню знаю. Когда был хормейстером — дирижировал все закулисные фрагменты, разобрался с акустикой здания досконально. Мне заранее известно, какой эффект получится с натуральным голосом, какой с записью. Но в самом крайнем случае, если уговорить режиссера все-таки не удается, мы с солистами тихонько решаем между собой, как их местоположение изменить, чтобы голос со сцены в зал перелетел.
— Бывает, что вы на подопечных голос повышаете?
— Очень редко. И очень быстро остываю.
— Из-за чего?
— Из-за чего срываюсь? Мне очень не нравится, когда люди врут и не хотят заниматься музыкой. А это и есть наша работа — заниматься музыкой. Наверное, это самое сложное в дирижерской профессии: с одной стороны, иметь хорошие человеческие отношения с оркестрантами, солистами, хором — и в тоже время быть очень нацеленным на музыкальный результат.
Но вернёмся к тому, повышаю ли я голос. Да, повышаю, конечно, мы же все эмоциональные люди, иногда на репетиции заводишься.
— У вас же четверо мальчишек, вы многодетный папа. Нет отношения к артистам как к детям?
— Нет. Я чувствую ответственность за них, я о них забочусь, переживаю за каждого, но это не отеческие чувства. Я имею дело со взрослыми музыкантами и не могу за них решать, как жить, что делать, как распределять свое время.
— Вы ж еще и в академии преподаете.
— Преподавать мне нравится, объясню, почему: когда ты преподаешь, ты все пропускаешь через себя и, значит, работаешь не только со студентом, но и с собой. И это самое важное. Ты все чужие ошибки на себя примеряешь, улучшаешь свою технику, начинаешь по-другому смотреть на многие вещи. Многое и от студента зависит, конечно. Чем больше он берет, тем больше ты даешь, тем вам обоим интересней.
— Как вас меняет возраст и опыт? Чем Мартиньш Озолиньш, девять лет назад ставший главным дирижером Оперы, отличается от Мартиньша Озолиньша сегодняшнего?
— Cегодня я больше готов к компромиссам — если только эти компромиссы не влияют на художественный результат. И сегодня у меня есть более ясное видение того, как достичь этого результата с максимальной эффективностью, не тратя времени попусту. Я уже знаю, какими путями к нему идти, с какими режиссерами, дирижерами, исполнителями сотрудничать, какую музыку и какие схемы репетиций выбирать, как помочь коллективу собраться чисто энергетически, слиться воедино, а не расколоться на многие части. Я научился больше разговаривать с людьми. Вот это, наверное, относится к опыту. А еще опыт дает понимание того, что идеальных вариантов не бывает.
— Есть оперы и балеты, до которых вы еще не добрались, но которыми очень хочется продирижировать?
— Конечно, есть. Когда составляется репертуар, у меня четыре списка на руках: в первом то, что самому хочется сделать, во втором — что хорошо было бы для театра, солистов и ансамбля, в третьем — то, что пойдет на пользу кассе, четвертый — итоговый. И из первого списка в последний обычно переходит один спектакль в два года. Я к этому философски отношусь. В мировом топе сейчас 100-150 названий, и практически все они на слуху. Да, мы поставили «Диалоги кармелиток» Пуленка или «Похождения повесы» Стравинского, которые в этот список не входят, для нас как музыкантов это были этапные работы, мы много сил в них вложили, но публику они все же привлекают не так, как общепризнанные хиты. С «Питером Граймсом» Бриттена была бы похожая история, с операми Прокофьева и Шостаковича тоже — вот бы взять его «Нос», но… Понимаете, эти четыре списка — они не всегда совпадают. (Смеется.) Они никогда не совпадают.
— Вы, когда бегаете по утрам, какую музыку слушаете?
— Никакую. Я даже за рулем музыку не слушаю, только новости, другого времени на это нет… Если меня профессионально интересуют какие-то вещи, я их смотрю по ARTE и «Культуре», в Интернете нахожу… Хотя нет. Мне нравится французская музыка из детства, Джо Дассен, например, и когда мы едем в горы и дети спят в машине, я ставлю или эту эстраду ностальгическую, или хороший джаз. Но это не каждый день случается. Только в отпуске.
— На лыжах катаетесь?
— Да, я катаюсь на лыжах с четырех лет, у меня отец — инженер, он отвечал за один из подъемников в Сигулде, и я с детства помню: зима, суббота, в семь часов утра выезжаем из дома, все выходные проводим на горе, возвращаемся домой без ног в воскресенье вечером, а надо фортепиано заниматься, сольфеджио учить… Ужас! (Смеется.) Но были сезоны, когда снега в Латвии не было. И тогда папа брал меня с собой на Кавказ — на Домбай, в Гудаури… В общем, это хобби с детства. Летом я люблю виндсерфинг, зимой — горные лыжи.
— Без спорта в вашей профессии, наверное, непросто существовать.
— Да, у 90 процентов дирижеров проблемы со спиной, потому что ты ж все время руками машешь, и эти маленькие сотрясения создают нагрузку на позвоночник. Не важно, что у тебя в руке, дирижерская палочка или топор — спина все равно страдает.
Поэтому очень важно бегать, и не только бегать, но и делать правильные упражнения с утра. Особенно если у тебя до обеда оркестровая репетиция, потом репетиция с солистами, вечером спектакль и так две недели подряд. Поленишься сделать зарядку — на следующий день просто с постели встать не сможешь…
— Лучший совет, который вы когда-нибудь слышали.
— Их два. Первый — не мешай оркестру. Дирижер рождается в тот момент, когда он перестает мешать оркестру и начинает ему помогать.
Второй — не разменивайся по мелочам, делай большие вещи. Есть еще третий, но я с ним перебарщиваю немного, поэтому тут еще вопрос, хороший это совет или плохой: если что-то не получается, не ищи виновных на стороне, взгляни на себя.
— Что бы вы хотели изменить в своей жизни?
— Для меня самое трудное — найти правильный баланс между семьей и работой. Чтобы ни одна сторона, ни другая не страдала. Я постоянно думаю об этом, пробую разные варианты, но идеального пока не изобрел.
Изменить что-то… Хотелось бы, чтобы все улыбались побольше, чтобы получали радость от того, чем занимаются… Но мы не в силах изменить что-то в других. Единственное — если мы меняем к лучшему себя, исправляем то, чем недовольны, то жизнь людей, которые находятся рядом с нами, тоже меняется к лучшему. И если эти круги по воде будут расходиться и дальше — у мира есть шанс.
20 апреля 2024 года состоится Концерт «Вивальди. Времена года. Бах. Токката и фуга ре минор. Моцарт. Маленькая ночная серенада»
Сегодня вы услышите знаменитые сочинения, которые принято называть...
20 апреля 2024 года состоится Концерт «Рок-баллады. Scorpions, Metallica, Queen, The Beatles»
Мы приглашаем вас провести вечер под звуки несравненных культовых композиций. О каждой из них можно...
20 апреля 2024 года состоится Концерт «Созвездие черных легенд»
Новый проект Симфонического оркестра Москвы «Русская филармония» «Созвездие черных легенд»! Michael Jakson, Boney M, Whitney Houston,...
Социальные закладки