Андрей Шаврей: великому солисту русского балета Владимиру Васильеву — 80

18 апреля, 13:51
За эфиром
Автор: Андрей Шаврей (журналист)




Вообще-то отмечающий сегодня, 18 апреля, свое 80-летие Владимир Васильев — еще и выдающийся хореограф. И совершенно уникальный, по-настоящему добрый человек, которого я однажды, вы не поверите, видел достаточно... злым.

Об этом пришлось вспомнить в мае 1995-го, во время совершенно классической ситуации: я стою у колонн Большого театра со знаменитым критиком, ведущим уже легендарной телепередачи «Музыка в эфире» Святославом Бэлзой. И уговариваю его дать мне интервью. «А что я, вот у него надо брать интервью!» — и Святослав Игоревич показал мне на машину, из которой вышел Васильев, ставший в том году художественным руководителем и директором Большого театра. Я ответил: «У него брать интервью боюсь!». Святослав Игоревич искренне удивился. И, посмотрев на Владимира Викторовича, вышедшего в элегантном пальто и в какой удивительной шапочке на легком меху, ответил: «Да почему? Он же не только по образу, но и по сути образец классического русского интеллигента!»

Тогда я рассказал «коллеге» одну историю из личного опыта. В конце 1980-х удалось уговорить поставить в Латвийской опере знаменитый балет Васильева «Анюта», на музыку Валерия Гаврилина (наверняка многие помнят отличный васильевский фильм-балет «Анюта»). Сам Владимир Викторович, правда, в репетиционном процессе занят не был, прислал в Ригу ассистента, но спустя какое-то время приехал и лично, чтобы два вечера подряд танцевать в этой постановке роль отца главной героини. Ну, а саму Анюту танцевала его великая супруга, Екатерина Максимова.

Я тогда работал реквизитором, и в этом смысле мне повезло, потому что спектакль смотрел из-за кулис.
Извините, так исторически сложилось: тут я с каким-то реквизитором, а рядом за кулисами разминаются два народных артиста СССР. И приветливо и искренне улыбаются латвийским коллегам — вот уж точно, интеллигенты. Правда, в сцене бала и произошло феноменальное — то, что вряд ли кто может увидеть на сцене, на телеэкране. В той сцене Васильев потрясающе разыгрывает роль напивающегося отца семейства, после чего его поднимают на руки артисты кордебалета и «в ритме вальса» уносят за кулисы.За кулисами Владимир Васильевич тут же ринулся к одной юной артистке латвийского балета и не то чтобы крикнул, а вот просто обыкновенно обругал: «Ну, как вы держите ручки! Я за вами уже второй вечер наблюдаю, ну нельзя же так!» Моментально «поставил ручки» потрясенной балерине и пошел обратно на сцену, в последний момент обернувшись: «Извините меня, дорогая!!!»

«Поэтому я боюсь его — он добрый, но при этом необычайно строгий», — сказал я тогда Бэлзе, который мне дал интервью, сказав за «кулисами» беседы, что, в общем-то, история для рядового зрителя действительно уникальная, но это же балет. Жестокое, короче, искусство. Но в этом жанре Васильев прожил всю жизнь (и на каком уровне!), оставшись после этого прежде всего человеком. И это такой недостижимый уровень, что просто сесть и взять интервью?

Потому что уже просто поздороваться, а он тебе в ответ улыбнется (а ведь лично не знакомы) и протянет руку (как будто это не человек из сонма великих, а твой добрый сосед) — большая радость. И не воспринимайте это как банальность. Многие знатоки и поклонники творчества Васильева подтвердят эти мои слова. Вот как на этой фотографии — просто улыбнулся сердечной, обезоруживающей и не деланной улыбкой (он вообще любит людей). Фото, кстати, сделано в сентябре 1993 года в знаменитом Большом зале Московской консерватории им. Чайковского, в антракте концерта Национального симфонического оркестра США под управлением Мстислава Ростроповича.

А в том же году он приезжал с Максимовой для участия в концерте на сцене «Дайлес» (Опера была на реконструкции), танцевал «Вариации на еврейские темы» Прокофьева. Он с нами — это прекрасно! Приезжал, кстати, с подачи главного балетмейстера Латвийской оперы Айвара Лейманиса (Айвар с независимой труппой Васильева и Максимовой объездил полмира в 1980-90-х).

А в октябре 1997 года Васильев снова был в Риге, на сенсационном концерте Михаила Барышникова в Латвийской Национальной опере, впервые после эмиграции вернувшегося на территорию бывшего СССР. Был среди зрителей, а после концерта уединился с великим коллегой в клубе, который находится в подвале отеля «Рига», что напротив Оперы. Вот просто документально: сидят два гения, масштаб личности и таланта которых, на мой взгляд абсолютно равноценен. Михаил Николаевич — человек мира и давно считает себя американцем, а Владимир Викторович — абсолютно русский по духу и сути артист и человек. Михаил не обратил внимание на проходивших мимо (и то правда — кто мы по сравнению с ним!), а Владимир повернулся и улыбнулся, будто сто лет знаком.

Ну, нормальная реакция доброжелательного человека, у которого еще и настроение приподнятое — встретил коллегу, которому не надо «ставить ручки».

Иные «мудрецы» считают его наивным... Знаете, почему?Об этом он все же рассказал лично в начале тысячелетия, когда приезжал в нашу Оперу ставить «Ромео и Джульетту» Прокофьева. Это та самая постановка, перенесенная из Большого театра, в котором артисты балета танцуют вокруг оркестра, сидящего на сцене — главным героем Васильев тут выбрал именно музыку. И приезжавший через два года в 2003-м Мстислав Ростропович в финале постановки, которой он дирижировал у нас один вечер, спускался к покойным Ромео и Джульетте и соединял им руки.

После премьеры той постановки был, разумеется светский прием в бельэтажном зале и был лично Васильев. Тогда он и сказал вечное: «Меня кто-то считает наивным, поскольку я не уехал из России. Мне говорили: тебе же это легко сделать, тебя примут всюду, ты станешь мультимиллионером, тебе и пару не надо искать, у тебя же Катя!» — «Так почему вы не уехали?» — «Ой, ну как вам объяснить... Ну как вы не понимаете?»

Накануне по российскому телеканалу показывали передачу в честь юбиляра. Десять лет назад у него умерла Катя. Он активно занимается... живописью. Срывает яблоко с дерева, а под деревом — боровик. «Ну как все это родное можно покинуть?» — сказал Васильев. И, замолчав, отведал то яблоко на вкус.

Горькое или сладкое — не сказал. Но счастливо улыбнулся. Совершенно самодостаточный великий человек. Уж не говоря о том, что один из самых великих артистов балета XX века. Будем счастливы, что он наш современник.

https://rus.lsm.lv/statja/za-efirom/za-efirom/andrey-shavrey-velikomu-solistu-russkogo-baleta-vladimiru-vasilevu--80.a356404/