Показано с 1 по 6 из 6

Тема: С. Крылов: конкуренты, божественное, рюмка водки и о том, каково это - быть на сцене

              
  1. #1
    Постоянный участник
    Регистрация
    27.04.2009
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    608
    Записей в дневнике
    2

    По умолчанию С. Крылов: конкуренты, божественное, рюмка водки и о том, каково это - быть на сцене

    На мой взгляд, вышло замечательное интервью с блестящим скрипачем современности Сергеем Крыловым на http://www.classica.fm. Решение поместить выдержку из него для обсуждения на форуме возникло благодаря затронутым в нем темам. Практически, это темы горячо обсуждаемые в ветках форума. Было бы интересно узнать, насколько взгляды С. Крылова на обсуждаемые в интервью вопросы , совпадают или противоречат взглядам участников и читателей нашего форума.

    Сергей Крылов – о конкуренции с Востока, божественной энергии и о том, как побеждать…

    22 May 2010 | Евгений Бойко


    Банкиров принято спрашивать о деньгах, врачей о лекарствах, а с музыкантами лучше говорить о музыке и о творческих планах на будущее. Со скрипачом Сергеем Крыловым можно говорить обо всем, в том числе о вопросах, на темы которые только шепчутся. Именно его М.Л. Ростропович в свое время объявил «одним из пяти лучших скрипачей мира», а Юрий Башмет назвал «думающим виртуозом». Не стоит удивляться – талантливый человек талантлив во всем. В интервью с Сергеем Крыловым принимали участие главный редактор Classica.FM Евгений Бойко и Галина Суровегина, президент Международного благотворительного фонда «Орнамент».
    Галина Суровегина: Сергей Александрович, вот, несмотря на то, что ваша семья в связи с серьезной болезнью отца, иммигрировала в Италию уже более 20 лет назад, и по паспорту вы сейчас итальянец, все же вы всегда и везде называете себя именно русским исполнителем.
    Сергей Крылов: Да, это так, и я горжусь этим, к тому же я ученик ЦМШ, с первого до последнего класса, и, конечно же, мне повезло с учителями, среди моих педагогов были такие выдающиеся преподаватели русской скрипичной школы как Бронин, ассистент Леонида Когана, Сергей Иванович Кравченко, Абрам Штерн.
    Галина Суровегина: Также известно, что, переехав в Италию, вы семь лет занимались у Аккардо, гастролируете по всему миру с лучшими оркестрами и на ваших концертах всегда полные залы. Одно это уже позволяет говорить о космополитичности вашего образования и о широте видения общемировых тенденций в музыкальной культуре. Поэтому нам было бы интересно узнать ваше мнение в таком болезненном для многих россиян вопросе, как факты все нарастающей конкуренции нашим музыкантам классической и академической музыки со стороны представителей азиатской культуры. Что бы вы могли сказать об этом?
    Сергей Крылов: Понимаете, геополитическая мировая ситуация находится в постоянном изменении. Так 25 лет назад кто бы из нас мог представить, что Румыния, например, войдет в Евросоюз, что уже в 1989 году не будет Советского Союза? Посмотрите, сейчас в мире происходят достаточно быстрые изменения во всех сферах. Поэтому нет ничего удивительного, что приходится говорить и об изменениях в музыке, и даже в отношении тех или иных параметров, которые мы уже привыкли считать постоянными. Вот вы спрашиваете, что происходит именно на сегодняшний день, как именно я это чувствую? Наверное, это очень правильно и остро поставленный вопрос. Но, в принципе, я считаю, что, говоря о русско-советской или российской скрипичной школе, в первую очередь, мы говорим о сегодняшних педагогах, преподающих скрипку, как о представителях русской скрипичной школы, и я до сих пор ставлю её на первое место в мире.
    Но при этом нужно понимать, что она уже не сконцентрирована исключительно в Москве, как это было в 70-80-х годах, до развала Советского Союза. Сегодня она разбросана по разным точкам мира. И вот, по какой–то необъяснимой, или, наоборот, понятной причине – все, точнее, почти все известные скрипачи любой национальности упираются в кого-то из российских педагогов, и это происходит практически в 80% случаев. Поэтому я считаю, что российская школа по-прежнему существует и не сдает своих позиций. Возьмем спорт. То, что тренеры или хоккеисты России не играют в команде России – это уже другой разговор, но все понимают, что они представители все же российской школы. То же самое происходит и в музыке.
    Я заметил, что здесь люди, в первую очередь, думают о финансовых вопросах, многие считают, что музыкант – это нерентабельная профессия, чтобы в нашей профессии заработать много денег, нужно чересчур много работать… А вот китайцы смотрят на это иначе, и потому просто работают с утра до вечера, как звери, в прямом и переносном смысле, с той самой работоспособностью с которой российские музыканты вполне нормально работали в 70-80-е годы. Возможно, поэтому в настоящее время по работоспособности китайцы и корейцы, конечно же, многих превосходят.
    Вот и получается, что сейчас, когда европейские и азиатские миры как бы совпали по возможностям в связи с глобализационными процессами, мы можем встретить, например, китайца, который жил, скажем, в Париже и учился у какого-то русского эмигрировавшего педагога. Вот эта смесь его работоспособности с русской школой обучения не может не дать своих высоких результатов.
    Я уверен – то, что азиатская школа устремилась вверх, произошло только благодаря этому. Потому что после распада Советского Союза многие наши уехали преподавать за рубеж, потому что и у китайцев и, в принципе, у корейцев и японцев очень большая работоспособность и неугасающая вера в идеалы. Они еще верят в высшее предназначение той работы, которую они делают по много часов в день, тогда как европейцы и русские студенты – они просто столько не занимаются . Пожалуй это, буквально, все, что я могу сказать на эту тему в двух словах.
    Евгений Бойко: А как вы относитесь к собственной преподавательской деятельности, интересна ли вам эта область?
    Сергей Крылов: Пока о моей преподавательской деятельности в России речи не шло. Но несмотря на то, что как у исполнителя у меня, слава Богу, есть много интересных предложений, преподавательская деятельность мне всегда была интересна.
    Галина Суровегина: То есть вы уверены, что были бы хорошим наставником, так сказать, искусным огранщиком молодых бриллиантов, как педагог?
    Сергей Крылов: Думаю, да. Я ведь на самом деле очень много преподавал, есть своя школа в Кремоне – академия «Gradus ad Parnassum», и ученики, среди которых, например, известный в Европе Эдуард Зизи. Так что, учитывая мой опыт преподавания, думаю что да, уверен.
    Евгений Бойко: Сlassica.FM освещает необычный проект – это серия мастер-классов в форме постоянно действующей «Школы высшего исполнительского мастерства». В качестве участников привлекаются музыканты уровня не ниже выпускников консерватории. Произведения разбирают не с технической стороны, а того, как наиболее выразительно и художественно его подать. Приглашаются драматурги, сценаристы, психологи, ораторы, т.к. любое произведение строится на основе общих художественных принципов. Цель – сделать выступление ярким, интересным, раскрыть произведение для слушателя с новой, необычной стороны.
    Важно ведь учитывать и то, как человек выходит на сцену, садится за инструмент, как прощается с залом. Был такой случай на концерте одного из известных пианистов, когда тот, играя известнейшую соль минорную Балладу №1 Шопена забыл ноты, однако не растерялся и что–то свое досочинил. Так вот публика, даже те, кто заметил разницу, восторженно приняла игру… Это особое мастерство – уметь владеть ситуацией. Хотели бы вы поучаствовать в таком проекте? Считаете ли вы полезным такой подход к исполнительскому мастерству?
    Сергей Крылов: Безусловно, это очень верный подход и, конечно же, мне было бы интересно принять участие в таком проекте.
    Галина Суровегина: Я припоминаю, что в одном из своих интервью вы уже затрагивали эту тему. Говоря о преподавании, вы делали упор на необходимость самодисциплины для развития инструментального таланта, сравнивая скрипичное искусство с классическим балетом, где необходимо заниматься по 7 часов в день, и в то же время выделяли отдельно такую тему, как музыкальный дар, данность от природы, который так же надлежит разрабатывать. Вы говорили о том, что ощущение красоты не должно замыкаться только на музыке, о необходимости присутствия рядом человека, который ее понимает сам, и это может быть и музыкант, и скульптор, режиссер, архитектор или актер.
    Сергей Крылов: Да кто угодно… Вот, например, один человек поет, совершенно не имея слуха, другой поет достаточно хорошо, а третий, хотя его никто и не учил, поет просто великолепно, как будто у него есть особые внутренние сенсоры к музыке, он как бы чувствует музыку. Но для скрипача просто чувствовать музыку недостаточно, ее же надо еще и сыграть, следовательно, нужна школа, что бы выразить это. Отсюда мы и говорим, что нужны разные таланты: и инструментальный, и музыкальный.
    Музыкальный – потому что мы хотим красиво и выразительно звучать, и здесь есть свои секреты, мы должны научить учащегося, как это делать. В то же время, есть еще и инструментальный талант, т.е. связь головы и рук. Вот, например, есть ученики, которые способны играть быстро не потому, что их кто-то научил, а от природы. Даешь такому быстрый этюд, и он его через 2 дня уже играет в хорошем темпе, его руки, левая и правая, совпадают, т.е. для него это не составляет особого труда. В то время как другой, музыкальнейший человек, тот же самый этюд играет в два раза медленнее. Так вот, для того, что бы его скорость увеличилась, ему нужно давать какие то специальные упражнения, помогающие ему синхронизировать правую и левую руку и тут уже нужно долго работать с ним над техникой. А у другого все это получается автоматически, его и не надо этому учить, у него все уже это есть – с ним уже будем говорить о другом. Поэтому - то и необходимо разделять инструментальный и музыкальный таланты.
    Так же как и в танце, несмотря на то, что кто-то может понимать, держать в голове образ, как это нужно станцевать, выразить же все это физически, исполнить он не способен. А другой человек – один раз представил, подпрыгнул – и все. Возвращаясь к идее вашего проекта – есть разные способы передачи навыков для развития музыкального таланта, но есть и то, что необходимо ученику для овладения этим навыком вкупе с трудоспособностью – целеустремленность и дисциплина, особенно для победы на конкурсах. Конкурс …школа.. звук…все это не даст вам выиграть, стать победителем, если нет железной самодисциплины, если вы не способны к самоорганизации, увы, без этого ничего не будет. Не стоит питать иллюзий.
    Галина Суровегина: Но сколько же тогда часов в день нужно заниматься? И что, с вашей точки зрения, мешает некоторым нашим российским музыкантам побеждать на международных конкурсах? Чего им не хватает? Таланта, амбиций?
    Сергей Крылов: Что касается времени тренировок, то у каждого серьезного профессионального музыканта есть своя норма. В любом случае, это должно определяться индивидуально и зависит от разных факторов, например от сложности разучиваемого произведения и многого другого.
    Отвечая на ваш второй вопрос, положусь на собственный опыт пребывания в жюри международных конкурсов. Могу сказать, что, несмотря на то, что как раз у наших российских исполнителей имеется все, для того что бы побеждать в любом конкурсе – и хорошая школа, и звук, бывает так, что лидируя при выходе в финал, им все же не удается победить. Я бывал свидетелем, когда наши скрипачи, лидирующие по мнению большинства членов жюри, в финале проваливались. Почему? Не вдаваясь в подробности, замечу, что в большинстве случаев такой причиной оказывалось отсутствие элементарной самодисциплины, более ответственного отношения… к серьезности момента что ли, собранности перед последним рывком, чем в избытке обладают, например, китайские или корейские конкурсанты, объективно, порой уступающие российским исполнителям.
    Галина Суровегина: Да, это больной вопрос. Так, недавно на конкурсе альтистов им. Ю. Башмета, я поделилась с соседкой переживаниями по поводу провала одного, с моей точки зрения, талантливого нашего альтиста в 3-м туре. Оказалось я разговариваю с его тетей, скрипачкой, специально прилетевшей из Тайваня для поддержки. Так вот она поведала, что племянник, на ее взгляд, неуважительно относится к своему дару, и, по ее наблюдениям, не уделил должного времени подготовке к конкурсу, отвлекаясь на «сиюминутные радости молодости». Правда, одно ее порадовало – то, что после провала он все-таки принял решение изменить свое отношение к предмету.
    Евгений Бойко: Здесь нет ничего удивительного, и, к сожалению, это типичная ситуация. Многие из наших молодых музыкантов едут на конкурс, совершенно не ставя перед собой цели победить. «Ну, повезет – дойдем до 2-го тура. И ладно…» Как повезёт, в общем.
    Галина Суровегина: Неужели нет амбиций?
    Евгений Бойко: Есть, но они такие абстрактные… Не подкреплённые настроем на победу. Таким, как в плену: «Прорвёмся, любой ценой». А часто элементарным образом даже не готовятся к выступлению в 3-м туре – не надеются до него дойти. Репетируют произведения отборочного и второго. Финал – в последнюю очередь, только если прошли, в ночь перед выступлением. Соответственно – провал.
    Сергей Крылов: Так сказать, не-до-за-ни-ма-лись. Вот вам и результат.. Хотя такое бывает сплошь и рядом, не только среди русских.
    Галина Суровегина: Тогда, естественным образом, возникает вопрос, кто укажет юному дарованию на необходимость такой дисциплины, научит его этому.
    Сергей Крылов: Родители, в первую очередь.
    Евгений Бойко: Да, это все идет из детства. Из книг, из телевизора, что сейчас, к сожалению, исчезло – сегодняшние визуальные искусства, в большинстве случаев, вводят в заблуждение, культивируют неудачников, обречённость. В самом музыканте должно что-то быть – программа успеха, синдром победителя.
    Сергей Крылов: Это все идет от родителей, особенно поначалу, по крайней мере, у меня. Мой папа был прекрасным скрипачом, закончил консерваторию, стал скрипичным мастером. Мне же скрипку в руки дали в четыре с половиной года, а в пять я уже ходил вместе с мамой на занятия к Бронину, именно родители заложили во мне такое ответственное отношение к профессии. Однако я вам скажу одну интересную вещь… Да, есть Ланг-Ланг , который, на мой взгляд, одним из первых азиатских музыкантов вышел на мировую арену и обрел вполне заслуженный успех, но, согласно моим наблюдениям, лучшие музыканты, признанные за рубежом – это все же до сих пор русские и европейцы.
    Сейчас, бесспорно, наблюдается усиление этой линии с востока, и она - абсолютно заслуженная, наверное, но я бы не спешил критиковать так уж сильно русскую школу, потому что в ней до сих пор есть педагоги очень талантливые, хотя многие из них и уезжают работать на Запад. Важно не потерять их, а чтобы не потерять, их необходимо как-то заинтересовывать. Например, в начале 90-х годов Германия выделила очень немалые материальные средства, позволившие им привлечь к себе на работу около 300 наших педагогов. Они дали им дом, хороший заработок, дали все, лишь бы они согласились приехать в Германию, чтобы там преподавать немцам. И вот, смотрите сами – проходит каких-то 10-15 лет, это поколение вырастает, и вдруг ты обнаруживаешь первоклассных немецких скрипачей. Спрашиваешь: «У кого учился?» Я – у этого… А ты? У этого… И оказывается, что всех их учили наши российские педагоги.
    Галина Суровегина: В Китае так же помимо того, что там так же очень много наших учителей, еще и общая государственная политика в отношении музыкального образования весьма активна.
    Сергей Крылов: Да, я лично знаю некоторых дистрибьюторов роялей в Китае, называвших мне сумасшедшие цифры поставок… Вы знаете, сколько роялей продается в Китае?

    Евгений Бойко: Согласно официальной статистике в Китае обучаются игре 50 миллионов пианистов.
    Галина Суровегина: Боже мой, а где же они собираются играть в таком-то количестве, когда в оркестре всего лишь 1 рояль?
    Сергей Крылов: Судя по всему, они пока учатся… Это как раньше в Советском Союзе было – на одно место 30 человек. Причем, каждый из этих китайцев намерен стать как минимум вторым Ланг Лангом. Так что трудно прогнозировать, какие результаты это может принести в будущем.

    продолжение интервью в следующем посте

  • #2
    Постоянный участник
    Регистрация
    27.04.2009
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    608
    Записей в дневнике
    2

    По умолчанию

    продолжение интервью с Сергеем Крыловым

    Галина Суровегина: Задумываясь о будущем всей нашей музыкальной школы, хотелось бы узнать ваше мнение по поводу гигиены труда музыканта. В Германии, например, очень развиты исследования в области профилактики профзаболеваний музыкантов. По имеющимся данным, это одна из травмоопасных профессий, к тому же наличие стрессовых факторов в этой сфере просто зашкаливает. Как президент Международного благотворительного фонда, ориентированного на поддержание сферы классической музыки, я заинтересована не только в том, что бы, начиная с детских лет, каждый музыкант ответственно подходил бы к укреплению собственного здоровья, но и государство стало бы уделять этому гораздо больше внимания. Хотелось, что бы будущие Моцарты и Паганини уходили от нас по причине старости, а не болезни… Многочасовая неестественная поза за инструментом, постоянная шумовая нагрузка и вытекающие из этого заболевания, из-за которых многие вынуждены расставаться с любимой профессией в расцвете сил. Стрессы при интенсивной концертной деятельности, волнение на сцене, как следствие эмоциональное выгорание или привыкание к снятию стресса рюмкой водки. Что с этим делать? Как помочь музыканту, не загубить свой талант?
    Сергей Крылов: Мне бы не хотелось обобщать… У каждого свое. Но все, что делается на пользу здоровью и благосостоянию, имеет смысл поддерживать. Что касается «рюмки водки» для снятия стресса, то я этим не страдаю, Бог миловал. По поводу волнения следует заметить, что здесь также все весьма и весьма индивидуально. Безусловно, есть люди, которые волнуются перед выходом на сцену, но есть и такие, что достаточно спокойно относятся к этому. Даже некоторые величайшие музыканты, отмеченные в истории, испытывали страх сцены, и этот психологический стресс так же очень и очень персонален… Если спросить любого творческого человека, например, у балеруна: «вы о чем думаете выходя на сцену?», то услышите, что каждый думает о своем и необязательно волнительном.
    Меня много раз об этом спрашивали, и потому я с уверенностью могу сказать, что главным стабилизирующим средством для меня является концентрация внимания. Например, представим себе такую вот глупую вещь, что вы атлет и должны прямо сейчас с шестом перепрыгнуть 6 метровую планку. В принципе вы знаете, что можете ее перепрыгнуть, но если вы не готовы к этому психологически, то не перепрыгнете ее. Вам нужно подготовиться, сконцентрироваться, собраться. Это как на Олимпийских играх, когда от вашего прыжка зависит вся ваша оставшаяся жизнь, и такой шанс никогда уже больше не повторится и вам нужна полная концентрация всех сил для короткого мига прыжка.
    Также и в музыке. Только здесь момент «прыжка» длится гораздо дольше, выходя на сцену, нужно быть собранным гораздо дольше. Здесь столько всего нужно держать в голове, наизусть… Например, играя концерт с оркестром, ты понимаешь, что на тебе лежит ответственность не только за твое личное выступление, а за совместное с оркестром. Ты знаешь, что каждый оркестр особенен, это живой организм, и ты должен учитывать, что, когда и как они играют. Для этого, чтобы ничего не упустить, нужна очень развитая способность к концентрации внимания и, конечно же, тренировка. И мы на этой тренировке каждый день. Ничего не забыть, помнить на автомате в какой руке шест, с какой ноги бежать, на какой высоте планка, и не только это…
    И музыканту нужно учитывать многое: сухой у нас воздух или влажный, и многое другое, понимаете? Учитывается очень много различных параметров при игре на инструменте, если это начинает быть настоящим исполнительским искусством, и это все должно быть поддержано постоянным упорным трудом, занятиями с опорой на самодисциплину, о которой мы уже говорили до этого. Вначале это очень непростой процесс, который потом, конечно же, упрощается в музыкальной фразе, но эта музыкальная фраза, как та мозаика, составлена из миллиметровых фрагментов, выверенных опытом в процессе титанической работы над этими маленькими кусочками, которые потом и складываются в общую картину. Я думаю, что это не только для меня так, но и для Юрия Абрамовича Башмета и для Виктора Викторовича Третьякова, да, впрочем, и для любого солиста, который занимается этим делом профессионально.
    Евгений Бойко: Насколько сильно сказывается влияние настроения музыканта на исполнение?
    Сергей Крылов: Всё влияет, всё.. Только представьте себе, что вы заслуженный, шикарный солист, но вы устали… Или, например, у вас концерт, а вам нужно что-то сделать, важное, но не связанное с концертом… А вот перед концертом этого делать-то как раз и нельзя, потому что есть концерт, потому что, если вы это сделаете… Здесь надо очень хорошо знать себя, что вы можете себе позволить, а чего не можете. На концерте неизбежен выброс огромного количества вашей энергии. Концентрация внимания… Концерт консолирует, забирает вас всего… После концерта ты как выжатый лимон… А иначе, наверное и невозможно…
    Галина Суровегина: Поделитесь своим секретом, что вы делаете перед концертом. Паганини, если говорить о его телесной активности перед концертом, например, целый день лежал в полутемной комнате, не позволяя себя никому беспокоить…. А вы?
    Сергей Крылов: Нет, я ничего особого не делаю, но я предпочитаю быть отдохнувшим, если это, конечно, позволяет физическое состояние, хорошо поспать.
    Евгений Бойко: Не репетируете?
    Сергей Крылов: Когда как, могу и репетировать, это зависит от концерта, от программы, здесь у меня нет жесткого правила..
    Галина Суровегина: Некоторые музыканты соглашаются давать интервью журналистам, активно общаться перед концертом, вы себе такое можете позволить?
    Сергей Крылов: Могу, конечно, но в определенной мере. Потому как, если вы устанете, то это будет слышно на концерте. Если у вас болит голова или вы себя плохо чувствуете по другой какой-то причине, все это будет непосредственно отражено на вашем выступлении на сцене. Поэтому за собой необходимо следить, в особенности за своим отдыхом, за своим психологическим состоянием, потому что иначе это не позволит вам сконцентрировать ваше внимание и выступить с наиболее полной отдачей.
    Евгений Бойко: Если говорить об интерпретации музыки, то некоторые наши скрипачи, которые приезжают на международные конкурсы, сталкиваются с такой, странной на первый взгляд, проблемой. Оказывается, что многих композиторов на Западе, в Европе абсолютно по-другому играют, например, скажем Моцарта или Баха, У нас как бы свой Моцарт и Гайдн, свой Бах, мы играем их с большим «чувством, толком, с расстановкой». С глубокой мыслью в голове и сердце. Они же играют его совершенно иначе, на первый взгляд вполне поверхностно – так, как у нас никто не преподаёт. С этой же проблемой сталкиваются и педагоги, которые приезжают туда и начинают преподавать.
    Сергей Крылов: Тут вы абсолютно правы.. Но мне опять таки не хотелось бы обобщать. Дело в том, что музыка, о которой мы говорим в данный момент, была написана людьми очень неординарными. Понимаете, существовали в истории человечества люди, в частности Бетховен и Бах, которые, на мой взгляд, напрямую были связаны… Здесь, конечно, по разному можно интерпретировать мои слова, но я все же скажу об этом так: они были связаны с особой Божественной энергией, и эта энергия была им доступна без каких-либо особых усилий с их стороны. Например, Иоганн Себастьян Бах (до нас ведь дошли далеко не все его произведения, очень многое было утеряно), и несмотря на это, посмотрите в любой энциклопедии, количество его произведений потрясает! Непонятно, когда он успевал все это просто записать… Так же и Моцарт – за свою короткую жизнь он записал неимоверное количество нот, произведений и каких? Предложите кому-нибудь написать хотя бы просто 41 симфонию. Это сколько же времени надо для этого? Откуда это все идет, что они записали? Разве что у них все это спонтанно звучало внутри, и не было плодом длительных усилий. Это именно то, что я и называю связью с Божественной энергией.
    Галина Суровегина: Скажите, а с вами случались подобные откровения?
    Сергей Крылов: У меня ведь другая профессия, я как бы интерпретирую эту Божественную энергию, но из меня лично она не идет. Мне, увы, не приходит в голову Месса си-минор Баха, которая идет там несколько часов, а Баху пришло. У меня нет этого, я исполнитель… я могу это увидеть, участвуя в процессе.
    Евгений Бойко: Вообще, говоря о музыке, стараются не затрагивать Божественной тематики, т.к. все воспринимают это с некоторой долей настороженности… Однако избежать этого, в силу очевидности, невозможно.

    Галина Суровегина: А вот Гайдн прямо приписывал таинственному дару, ниспосланному свыше, создание своей знаменитой оратории «Сотворение мира». «Когда работа моя плохо продвигалась вперёд, – говорил он, – я, с чётками в руках, удалялся в молельню, прочитывал Богородицу – и вдохновение снова возвращалось ко мне». Здесь есть о чём задуматься…
    Евгений Бойко: Когда Григорий Соколов играет си-минорную Прелюдию Баха-Зилоти, возникает ощущение, что инструментом является сам пианист…
    Сергей Крылов: Ну да, тут я с вами полностью согласен, ну а как все это еще назвать. Если мы не будем с вами говорить об этом как о Божественной энергии, то, как мы с вами еще можем это называть?
    Галина Суровегина: А если обратиться к квантовой физике, к теории полей…
    Сергей Крылов: Конечно же, мы можем говорить об этом, и о золотом сечении в музыке Пифагора, о том, как это все фокусируется в той или иной форме в музыке. Поэтому я и считаю, что эта энергия бессмертна. И в таком вот ключе о музыкантах можно сказать, что мы – носители этого сообщения, которое было нам дано…
    В одном из интервью со мной шла речь о том, какое значение музыка Баха имеет в нашем обществе и насколько она нужна, значима, и я сказал, что верю в силу музыки Баха и Бетховена, потому что считаю, что та энергия, которую эти люди нам передали, божественная, и, потому она бессмертна. Это то, в чем человек нуждается, будь он русским, китайцем или французом – национальность не имеет значения. В нашем человеческом мире есть сообщество, которое нуждается в этом, и вот это и есть то самое, божественное, на мой, может быть и утопический взгляд. Это и есть тот самый душевный сгусток, вот этих всех каналов, который поддерживает и развивает то, что отличает человечество от обезьян. Ведь то, что делает из обезьяны человека – это не то, что человек ест или желает получить, например, ездить на машине.
    Галина Суровегина: Т. е. обезьяна так же получает эту энергию, однако потребляет, интерпретирует её иначе?
    Сергей Крылов: Правильно, это как раз тот самый ключевой момент, опять же на мой скромный взгляд. Ведь случается, что какой-то человек посмотрит на Эверест или на какой-то другой прекрасный пейзаж и ничего там не увидит, не почувствует, хотя, конечно же, это не значит, что мы все обязаны видеть нечто особенное в одних и тех же предметах. … Но, возьмем, к примеру, Сикстинскую Мадонну Рафаэля, вы знаете, я просидел около неё наверное полтора часа, причем я даже пришел туда, что бы посмотреть именно её. Не то, что у меня не было времени на что-то другое, я пришел туда с одной целью – увидеть именно её, и я, наверное, еще часов 10 там бы просидел.
    Галина Суровегина: Как вам там было среди множества туристов с фотокамерами?
    Сергей Крылов: Да там их было много, тех, кому она была интересна скорее, как экспонат, на фоне которого можно сделать свою фотографию, что бы потом показать бой-френду, друзьям… Но было несколько человек кто, так же, как и я, просто стояли и смотрели на нее. Возможно, это те люди, у которых более развит особый канал восприятия… Именно вот такие люди и есть те, благодаря кому духовность в нашем обществе не исчезает, а наоборот, развивается.
    И поскольку я все же отношусь к профессиональным музыкантам, то, просидев там полтора часа, я смог найти в ней столько для себя ценного… Я думаю, что те люди, которые довольствуются открытками и фотографиями, сделанными на бегу, многое теряют, не понимая, чего на самом деле они себя лишают…
    Галина Суровегина: Сергей Александрович, но вот если вернуться к вашим словам о том, что исполнитель всего лишь проводник… Я поняла это так, что от исполнителя как бы ничего и не зависит, что значимо лишь творение композитора. Но современники Святослава Рихтера говорили, что он был способен своей игрой из малозначительного произведения сделать нечто, подобное божественному откровению, то, что другим до него не удавалось.
    Сергей Крылов: Я не утверждал, что от меня, как исполнителя, ничего не зависит – конечно же, зависит. Я говорил о том, что я всего лишь интерпретирую ту или иную музыкальную структуру. Но тут позвольте задать вам встречный вопрос. Есть такая психологическая игра, где нужно ответить на вопрос: «А существует ли музыка без исполнителя?». Поясню, вот, например, кто-то написал прекрасную музыку, положил партитуру на стол и спрашивает вас: «существует эта музыка или нет?».
    Галина Суровегина: Наверное нет…
    Евгений Бойко: Конечно. Вспомните, что Моцарт видел всё произведение целиком – это ведь не красивая фраза. Можно сказать, что она «кристаллизовалась».
    Сергей Крылов: А вот я бы сказал, что музыка существует, но её никто не услышит до тех пор, пока кто-нибудь её не исполнит… Возьмем «Реквием» Моцарта, существует ли он, если его никто не исполняет в данный момент? Или обратимся к литературе. Кто-то написал шикарную книгу, существует ли история, записанная в книге, если ее никто не читает? Она ведь была создана, записана, и в то же время, если ее никто не читает, то её как бы и нет. Так же и о музыке – можно сказать, что да, она существует в виде партитуры, но это неполноценное существование, необходим кто-то, кто бы её оживил, заставил звучать в полной мере, донес бы ее до слушателей. Вот тогда мы можем сказать, что эта музыка существует на все 100%. И здесь, вот в этом случае мы можем утверждать, что исполнитель имеет очень большое значение.
    Евгений Бойко: Если мы все же начали говорить о сакральных вещах, то, обращаясь к творчеству композиторов – в какой мере композитор является творцом, а в какой приемником? По словам многих, да и из моего личного опыта – после того, как музыка родилась, написана, приходило понимание, что это не мое, я просто это услышал. Об этом же самом говорил и Шнитке: «Я не пишу, я слышу».
    Сергей Крылов: Опять же здесь не будет однозначного ответа, даже, несмотря на то, что естественным образом напрашивается ответ, что композиторы – и приемники, и передатчики одновременно. Можно быть приемником, и не быть передатчиком. Так для того, что бы все это запомнить, записать, конкретизировать и передать, нужно учиться долгие годы, иначе таких дров наломаете, что мало не покажется.
    Представьте, что вы не музыкант, а, например, художник, и вот во сне вас неожиданно посетило вдохновение и вы услышали великолепную музыку, но что вы можете с этим поделать, проснувшись, если не обладаете ни достаточной музыкальной памятью, ни нотной грамотой? Для профессионального композитора не составит труда изложить услышанную музыку на нотный лист. И здесь мы видим, что настоящий композитор должен быть и приемником, и передатчиком, и в некотором роде творцом в части композиторского мастерства, через гармонию, т.к. он может услышать гениальную музыкальную тему, но что из этой темы выйдет в дальнейшем, как это будет оформлено: скрипичный концерт, симфония или что-то еще?
    Услышанное должно быть пропущено через творческий фильтр композитора, через его талант и музыкальные навыки.
    Евгений Бойко: Да, случается, в мыслях или во сне видишь такие потрясающе красивые картины, просто неземные шедевры, но вот если рисовать не умеешь, то на холсте их не повторишь…
    Сергей Крылов: Естественно. Есть же художники по образованию¸ а вот внутренний приемник у них не работает, поэтому их рисунки ни смотреть, ни покупать не хочется…А вот у Баха было все, работал и приемник, и передатчик.
    Галина Суровегина: Возвращаясь к вопросу о роли исполнителя. К примеру, мой личный опыт первого знакомства с музыкой Стравинского был очень негативен, и так и оставалось долгое время, пока не услышала его в исполнении оркестра под руководством известного японского дирижера. Как будто пропуск от него получила в мир Стравинского. Похожая история случилась со мной и в отношении музыки А. Шнитке, когда благодаря исполнителю полностью изменилось восприятие глубины его музыки. И после таких вот инсайтов роль исполнителя для меня видится необыкновенно важной, и даже решающей, особенно при первом знакомстве с музыкой.
    Сергей Крылов: Скажу вам более, что для того, что бы понять музыку наиболее глубоко, в чем собственно, и заключен весь смысл, то в идеальном варианте нужно исполнить её самому. Вот тогда тебе открываются очень многие вещи, которые иначе может быть и не смог услышать. Музыка Стравинского на самом деле очень интересна, многогранна. Я совсем недавно дважды сыграл концерт Стравинского в Берне с потрясающим русским дирижером Андреем Барейко, и это было прекрасно.
    Галина Суровегина: Скажите, а вы сами ходите на концерты других исполнителей? Я задаю этот вопрос потому, что иногда слышу от некоторых молодых музыкантов, что ходить на чужие концерты не имеет смысла.
    Сергей Крылов: Лично я хожу, слушаю и получаю удовольствие. Однако я не стал бы тут обобщать, это все очень индивидуально, т.к. не известно кто и на чей именно концерт не хочет пойти. Иногда это оправдано. В каждом случае все по-разному.
    Евгений Бойко: К тому же исполнители быстро загружаются шаблонами.
    Сергей Крылов: Да, так бывает.
    Галина Суровегина: Иногда причиной нежелания ходить на концерты служит некая усталость, пресыщенность музыкой, музыканту хочется тишины, хотя психологи в данном случае говорят, что это вполне может служить признаком наличия некоторого эмоционального выгорания музыканта. Как этого избежать?
    Сергей Крылов: Ну, это древняя история, об этом еще лет сорок назад говорили и моим родителям. Предупреждали о разных опасностях, в т.ч. что классическая музыка умирает и скоро будет никому не нужна… Да эти разговоры всегда велись, во все времена. Ничего нового.
    Евгений Бойко: Одно бесспорно, что классическая музыка никогда не будет музыкой для всех, народной… Как и «народная» не для всех. Классику слушают 7-15% населения. Это не так мало, на самом деле. Я не думаю, кстати, что у Бритни Спирс намного больше поклонников – не каждый второй же.
    Сергей Крылов: Она и не должна быть народной, да и не старается ею стать. Но ведь и по-настоящему хороших концертов, позволяющих пережить истинное удовольствие, тоже не так уж и много. Таких, где артист хорошо подготовлен, полностью выкладывается, где музыка интересна, и программа составлена грамотно, и в руках у солиста инструмент звучит хорошо, и дирижер хороший, и оркестр хороший… Их не так уж и много, таких концертов.
    Галина Суровегина: Но как раз ваши концерты, на которых мне повезло быть, я смело могу отнести именно к таким редким концертам, позволяющим получить истинное удовольствие и, поверьте, что с моей стороны это искренне.
    Сергей Крылов: Спасибо, мне это очень приятно слышать.
    Галина Суровегина: Для меня стало настоящим откровением ваше исполнение 2-го концерта Прокофьева в апреле 2009 года в КЗЧ, и так же искренне я разделила с залом восхищение вашим мастерством в этом году, когда вы играли 5 каприсов Паганини в переработке Эдисона Денисова. Единственно, что меня расстроило, я не нашла в этом сочинении ничего общего с музыкой самого Паганини, исчез как бы сам дух присущий музыке Паганини. Почему так?
    Сергей Крылов: Ну, это достаточно просто объяснить. Вы же не станете сравнивать артиллерийскую пушку и пистолет? Пять каприсов Паганини были переработаны Денисовым в очень интересном и необычном ключе. Это интересное, по настоящему хорошее произведение.
    Возможно, если бы вы услышали эти же пять каприсов в составе другой программы, которую исполнял бы только я, например, после концерта Гайдна до-мажор или ре-минор Мендельсона в первом отделении, и затем только Денисов, то, возможно, вы бы восприняли все совершенно иначе. То есть не так вот, что вышел Крылов, сыграл пять каприсов Паганини в обработке Денисова, и все. В том случае ваше восприятие было бы уже подготовлено к музыке Денисова.
    Если же говорить о 2-м концерте Прокофьева, то это произведение уже другого калибра, это один из самых известных и крупных, причем не камерных, а симфонических концертов для скрипки. Для справки – Прокофьев сочинил всего 2 концерта, Шостакович – 2, а Чайковский – 1 концерт для скрипки. Так вот, если взять такое полномасштабное произведение, как концерт того же Прокофьева из 3-х частей, и, к примеру, пять миниатюр Паганини, переработанных для фортепиано с оркестром, то их невозможно сравнивать в принципе, т.к. это произведения двух совершенно разных весовых музыкальных категорий.
    Так же обстоит дело и с Шимановским, написавшем прекрасную переработку трёх каприсов Паганини, так там звучание еще более «модерновое», причем с роялем. Поэтому и в музыке самого Паганини неправомерно ожидать одинакового по мощи впечатления от исполнения его каприсов и, к примеру, его 1-го концерта, где присутствует и драматургия, и многое другое, а в каприсах этого нет, там небольшие миниатюры и на этом все заканчивается.
    Галина Суровегина: Это мне как раз понятно, но я вот за Паганини обиделась. На мой взгляд, он его как-то неудачно переделал.
    Сергей Крылов: (с улыбкой) Это вы напрасно. Не стоит обижаться… Денисов очень хорошо справился со своей задачей. Очень удачно, прекрасно переделал.
    Евгений Бойко: Читал как-то нелицеприятные отзывы на переработку «Времен года» Чайковского Александром Раскатовым. «Кощунство, да как он посмел…» Когда же прослушал сам в исполнении «Кремераты Балтики» Гидона Кремера, показалось вполне милым произведением, хотя и сделано в авангардистской манере. Если послушать его, не задаваясь серьезным сравнением с оригиналом, то это просто чудо.
    Сергей Крылов: Совершенно верно, именно это я и имел ввиду.
    Галина Суровегина: Да теперь я, кажется, поняла. Я шла на концерт, что бы услышать музыку Паганини и получить переживание соответствующего масштаба, чего, конечно же, произойти в принципе не могло. Вместо этого я могла бы без предвзятости расслабиться и получить эстетическое удовольствие от музыки Денисова. Спасибо вам за такое разъяснение.
    Сергей Крылов: Ну что ж, я только рад этому.
    Евгений Бойко: Сергей, вот нас очень интересует судьба российских композиторов, живущих за рубежом. Вам что-нибудь известно об этом?
    Сергей Крылов: Могу назвать только Губайдуллину, которая, как мне известно, живет и работает в Германии, где именно, не скажу.
    Евгений Бойко: Т.е. очень мало о них информации? Возможно, ли с вашей точки зрения тогда вообще говорить о существовании русской композиторской школы за рубежом?
    Сергей Крылов: Пожалуй, мне трудно об этом что-то сказать. Такой информации у меня, к сожалению нет.
    Галина Суровегина: Сергей Александрович, думаю, что не ошибусь, сказав, что у вас в России уже сложилась своя аудитория, которая любит и ценит ваше творчество. В свою очередь, вы и сами, наверняка, чувствуете эту связь и понимаете, что именно ждет от вас публика. Начиная с 2006 года, в вашем исполнении в России уже звучали Вивальди и Прокофьев, Сибелиус и Денисов, Паганини и Бах. Есть ли у вас желание исполнить в России какое-то особое произведение, переживание духа которого вы хотели бы разделить с вашими слушателями в качестве дара?
    Сергей Крылов: Я думаю, что для такой подготовленной публики, как в Москве или в Санкт-Петербурге, можно сыграть все что угодно, главное, что бы это было сыграно по-настоящему.
    Галина Суровегина: И все же мне хотелось бы узнать ваше потаённое желание. Что бы вы хотели сыграть в следующий раз именно для нас?
    Сергей Крылов: Есть такое произведение… только я боюсь, что это прозвучит немного смешно. Это скрипичный концерт Чайковского. Возможно, он слишком часто исполняется в Москве и, возможно, уже, если можно так в принципе говорить о музыке Чайковского, несколько приелся публике.
    Евгений Бойко: Что вы, совсем нет… Здесь его, конечно исполняют, но говорить о том, что приелся, нельзя. А вообще из-за таких опасений казусы случаются – к примеру, когда Башмет, решив исполнить в Санкт-Петербурге 5 симфонию Бетховена засомневался, стоит ли играть это популярное произведение, выяснилось, что его здесь практически уже лет 40 как никто не играл. Всё боялись, что это тривиально.
    Сергей Крылов: Такое случается… Только я уверен, что уж Чайковского московская публика наверняка знает наизусть, Но, отвечая на ваш вопрос, повторю, что именно его я сыграл бы в следующий раз с наибольшим удовольствием.
    Галина Суровегина: Ну что ж наша публика расширяется, молодеет, растет, появляется все больше новых ценителей музыки, слушателей, так что, будем надеяться, в следующий раз всем нам обязательно повезет услышать в вашем исполнении именно Скрипичный Концерт Чайковского.
    Сергей Крылов: Хорошо, будем надеяться…
    Мы еще долго и о многом говорили с Сергеем Александровичем. Отвечал он иногда коротко, иногда пространно, вдумчиво выслушивая как вопросы, так и наши суждения, в ответах избегал обобщений. Говорили о необходимых качествах педагога музыкальной школы, о его личной нетерпимости к социальной несправедливости, о важности благотворительности и даже о сложности взаимоотношений между мужчиной и женщиной в современном мире, которые, на его взгляд, невозможно сохранить без взаимных любви, уважения и терпения.
    Он искренне посочувствовал тем матерям, которые из-за недостатка средств вынуждены забирать своего ребенка из музыкальной школы, удивил своим отношением к хлопкам неподготовленной публики между частями концерта – оказалось, его это нисколько не смущает. Так же он поделился с нами своей мечтой поучаствовать когда-нибудь в чемпионате радиоуправляемых акробатических вертолетов… Все это, увы, не вместить в объем одного интервью.
    Мы поблагодарили музыканта за то, что он выбрал время для нас, сфотографировались на память и договорились встретиться в следующий раз. Так что, до скорой встречи, Сергей Крылов!

  • #3
    СЛАВА РОССИИ!VIVA ESPANA!
    Регистрация
    16.07.2007
    Адрес
    Испания
    Сообщений
    3,998
    Записей в дневнике
    1

    По умолчанию

    Евгений Бойко: Согласно официальной статистике в Китае обучаются игре 50 миллионов пианистов.
    Галина Суровегина: Боже мой, а где же они собираются играть в таком-то количестве, когда в оркестре всего лишь 1 рояль?
    Новый взгляд на пианизм, наконец-то.

  • #4
    Постоянный участник
    Регистрация
    27.04.2009
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    608
    Записей в дневнике
    2

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от Янс Посмотреть сообщение
    Новый взгляд на пианизм, наконец-то.
    Да... свежий, можно сказать ...хотя странно как-то - место для размещения 50 миллионов пианино нашли, а вот где за ними играть ? еще тот вопрос...

    Но мне все же показалось разговор шел несколько о другом... о... массовом трудоустройстве 50 миллионов китайских пианистов...

    Сергей Крылов: … Да, есть Ланг-Ланг , который, на мой взгляд, одним из первых азиатских музыкантов вышел на мировую арену и обрел вполне заслуженный успех..
    ...
    Евгений Бойко: Согласно официальной статистике в Китае обучаются игре 50 миллионов пианистов...

    Сергей Крылов:Причем, каждый из этих китайцев намерен стать как минимум вторым Ланг Лангом. ...

    Хотя ход ваших мыслей меня заинтересовал
    Последний раз редактировалось Дина Д. Майер; 23.05.2010 в 18:21.

  • #5
    СЛАВА РОССИИ!VIVA ESPANA!
    Регистрация
    16.07.2007
    Адрес
    Испания
    Сообщений
    3,998
    Записей в дневнике
    1

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от Дина Д. Майер
    Хотя ход ваших мыслей меня заинтересовал
    Спасибо, очень лестно, хотя честно говоря ход моих мыслей был не столько о трудоустройстве китайских пианистов, сколько о том, какое отношение к оркестру имеет рояль в контексте обычного (а тем более массового) трудоустройства пианистов. Тем более для жаждущих стать вторым Ланг-Лангом, хотя может он тоже начинал в окестре на рояле, кто его знает. Так что Ваш комплимент может быть заслуженно переадресован г-же Суровегиной. Во всём остальном интересно было прочитать интервью.

  • #6
    Постоянный участник
    Регистрация
    27.04.2009
    Адрес
    Москва
    Сообщений
    608
    Записей в дневнике
    2

    По умолчанию

    Цитата Сообщение от Янс Посмотреть сообщение
    ... ход моих мыслей был не столько о трудоустройстве китайских пианистов, сколько о том, какое отношение к оркестру имеет рояль в контексте обычного (а тем более массового) трудоустройства пианистов. Тем более для жаждущих стать вторым Ланг-Лангом, хотя может он тоже начинал в окестре на рояле, кто его знает. Так что Ваш комплимент может быть заслуженно переадресован г-же Суровегиной. Во всём остальном интересно было прочитать интервью.
    Уже передала... в свою очередь она попросила передать вам, что, действительно, именно этот её вопрос во время интервью всех рассмешил (и наверное немного расслабил - хотя это лишь моё предположение).... а еще забавнее для присутствующих было ее беспокойство по поводу обработки Э. Денисовым каприсов Н. Паганини.... так что вы в точку попали...

  • Похожие темы

    1. Каково сейчас быть учителем?
      от kalina в разделе Музыкальное образование
      Ответов: 2886
      Последнее сообщение: 02.04.2018, 20:20
    2. каково быть теоретиком
      от pochetta в разделе Беседка
      Ответов: 6
      Последнее сообщение: 24.10.2012, 08:01
    3. Интервью Новые крепостные - ГРИГОРИЙ КРОТЕНКО выяснял, каково быть столичным оркестрантом
      от femmina в разделе Публикации о музыке и музыкантах
      Ответов: 45
      Последнее сообщение: 09.08.2012, 11:23
    4. Быть или не быть современной музыке в Московской филармонии
      от composer в разделе События: анонсы и обсуждения
      Ответов: 38
      Последнее сообщение: 26.12.2007, 00:53

    Социальные закладки

    Социальные закладки

    Ваши права

    • Вы не можете создавать новые темы
    • Вы не можете отвечать в темах
    • Вы не можете прикреплять вложения
    • Вы не можете редактировать свои сообщения
    •  
    Яндекс.Метрика Rambler's Top100