Дон Жуан

[shadow]

И была у Дон-Жуана - шпага,
И была у Дон-Жуана - Донна Анна;
Вот и всё, что люди мне сказали
О прекрасном, о несчастном Дон-Жуане.

Но сегодня я была умна:
Ровно в полночь вышла на дорогу,
Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена.

И белел в тумане - посох странный…
- Не было у Дон-Жуана - Донны Анны!

(М. Цветаева)


А кто такой, собственно, этот Дон Жуан? Как с ним бороться? И нужно ли это делать?

[Walter Boot Legge]

А кто такой, этот Дон-Жуан? Как с ним бороться? И нужно ли это делать?

Патрис Боллон
ДОН ЖУАН: ИСТИННАЯ ГОРЕСТЬ ЛЮБВИ


Появление в подборке, посвященной горестям любви, сумрачной фигуры Дон Жуана, казалось бы, априори предстает либо (в лучшем случае, если можно так выразиться) полнейшей нелепицей, либо (в худшем) откровенным и сознательным издевагель-. ством, глупее и возмутительнее которого и представить нельзя. Действительно, кто более нечувствителен к сердечным ранам, чем этот "величайший волокита в мире", этот "охмуритель рода человеческого", как характеризует его верный слуга Сганарель; кто более чужд любовных горестей, чем этот юбочник, для которого, о чем он сам цинично заявляет, "главная радость в любви -- разнообразие"? Этот, по выражению Дени де Руж-мона, "абсолютный антипод Тристана", который ищет в любовном акте "наслаждения через надругательство",- поистине Люцифер, "демон чистой имманентности", тогда как Тристан -- "узник, томящийся по ту сторону дня и ночи". Дон Жуан в этом плане -- почти предтеча Сада. Говорить о подобном персонаже в свете высокой темы Любви -- все равно что на церемонии, посвященной памяти павших на войне, вспомнить добрым словом какого-нибудь погибшего в бою нацистского преступника. Не следует путать палача и жертву: не на любви строится существование Дон Жуана, а на полном и безоговорочном ее отрицании. Бесчувственный покоритель сердец, в чьей душе, как пишет тот же Ружмон, словно в кривом зеркале отразились две высшие добродетели рыцарской любви -- чистосердечие и галантность, превратившись в свои противоположности -- подлость и коварство, есть величайший в мире ниспровергатель Любви. Ибо этот распутник не только не верит в Любовь -- он ежечасно, ежеминутно оскорбляет ее; его отношение к любви сродни богохульству.

Между тем, для Кьеркегора, который пространно комментирует оперу Моцарта, Дон Жуан. в сущности не является человеком, личностью, а лишь воплощением мужской силы, "неутолимого вожделения плоти", наиболее полным выражением "одержимости желанием жить". Здесь нет и речи о каком-либо расчете, корысти, а уж тем более о самоанализе. Эта чистая, грубая, стихийная сила, рожденная по ту сторону Добра и Зла, может быть передана лишь самым непосредственным и одновременно самым абстрактным из всех искусств, которое доносит до нашего сознания вещи и образы такими, какие они есть, во всей их полноте и чистоте, не анализируя и не вынося суждений,- а именно музыкой. Только музыка, извечный объект которой -- "эротико-чувственная гениальность", способна естественно и совершенно воплотить ту бездумную силу, из которой строится и к которой сводится фигура Дон Жуана. Отсюда и совершенство шедевра Моцарта -- в образе Дон Жуана опера как бы обретает свою высшую сущность. Дон Жуан насквозь проникнут музыкой, он по сути своей "музыкален", музыка -- это и есть Дон Жуан. Пытаться выразить Дон Жуана посредством речи, орудия мысли, значит, желаем мы того или нет, неизбежно скатиться к рассуждениям о нравственности, а стало быть -- пройти мимо самой сути мифа о великом распутнике; лишь музыке дано отразить эту безудержную силу чувственности, которая только и есть Дон Жуан.

Казалось бы, сказанное лишает смысла все дальнейшие споры о Дон Жуане: Дон Жуан есть -- и точка. Однако во все времена у этого персонажа не было недостатка в комментаторах, толкователях и даже защитниках. Для многих -- и, как мы знаем, именно этим и поразила и возмутила публику пьеса Мольера -- образ Дон Жуана есть лик Бунта. Не признавать Любовь, не признавать Бога, не признавать абсолютизм королевской власти -- тесная связь налицо... Дон Жуан, подобно Вальмону из "Опасных связей",- один из тех "сладострастников", которые, как заметил Бодлер, предвосхитили Великую французскую революцию. А Роже Вайян в своем маленьком эссе о Лакло идет еще дальше, представляя нашего героя чем-то вроде анти-Паскаля, предвестником грядущих социальных битв: "Соблазнитель по убеждению, неисправимый распутник рискует спасением своей души в той же мере, что и материалист: он так же бунтует, бросает вызов всем и вся, отрицает власть и авторитеты, клянется, что никогда не станет молить о прощении (...) Дон Жуан испанского театра и даже молье-ровская пьеса драмы не психологические, но метафизические. Страдания соблазненных и покинутых красавиц здесь отходят на второй план, призванные лишь тронуть чувствительные сердца зрителей; главное же -- это трагедия человека, который ставит на карту свое вечное спасение, оспаривая существование Бога". Короче говоря. Дон Жуан -- одна из тех "сильных натур", которые везде -в том числе и в любви -- воюют с абсолютизмом: человек бунтующий.



Эту же мысль подхватит Альбер Камю, представив в своем "Мифе о Сизифе" Дон Жуана как один из прототипов "человека абсурдного". "А что представляет собой,- спрашивает Камю,-- каменный командор, эта холодная статуя, приведенная в действие, дабы покарать осмелившуюся мыслить живую кровь и человеческое мужество? Командор -- это совокупность всех сил вечного Разума, порядка, универсальной морали, преисполненного гнева божественного величия, столь чуждого человеку. Гигантский камень -- вот символ тех сил, которые всегда отрицал Дон Жуан". Этот бунт для Камю -- "освободительный"; отрицая иссушающую страсть, Дон Жуан "живет иной любовью, той, которая освобождает". Он приносит с собой "новый способ существования, освобождающий его по крайней мере настолько, насколько он освобождает всех тех, кто к нему приходит". "Избрав ничто", Дон Жуан до отказа открывает клапаны, сдерживающие человеческое любопытство. В этом его преступление -- чисто иллюзорное. Но поскольку он не в силах полностью освободиться от Бога -- ив этом остается "человеком абсурдным",- "наслаждение завершается аскезой", и Камю видит Дон Жуана на закате жизни, подобно Дону Мигелю де Манара, "в келье одного из затерянных среди холмов испанских монастырей".

Но, безусловно, самую глубокую и в то же время самую современную интерпретацию мифа о Дон Жуане дает Кьеркегор в "Дневнике соблазнителя". Его герой Йоханнес -- это Дон Жуан, наделенный, в отличие от героя Моцарта, склонностью к рефлексии. Для него, как и для всех Дон Жуанов во все времена, обольщение -- поединок. Но Йоханнеса никак нельзя назвать заурядным соблазнителем, юбочником, волокитой. Он тщательно, не спеша, после долгих раздумий и колебаний выбирает свою жертву. "Вся беда в том, -- пишет он, что обольстить девушку не составляет особого труда, куда труднее найти такую, которая бы того стоила". Действительно, чтобы поединок оказался интересным, противник должен быть на высоте. Кому нужны легкие победы?.. И Йоханнес как истинный стратег ведет настоящую военную кампанию, то "сражаясь на передовой", то из тактических соображений отступая, то заманивая "противника" в ловушку,- так он превозносит перед Корделией, намеченной им жертвой, достоинства ее жениха. Да, искусство обольщения сродни тавромахии... Искусство обольщения начинается для Йоханнеса со взгляда -- ускользающего, исподлобья, полного коварства. Обладать телом Корделии для этого соблазнителя не главное, он стремится покорить ее дух. Само собой, его победа будет, как говорится, "подкреплена" ночью любви, но эта ночь станет первой и последней: наутро обольститель исчезнет без следа, оставив после себя лишь горечь воспоминаний...

Известно, впрочем, что так поступали во все века все Дон Жуаны и что этот факт заставляет некоторых комментаторов, например Грегорио Маранона, усомниться в чисто мужских достоинствах Дон Жуана и его аналогов. Маранон отмечает даже, что Казанова с его высоким ростом и юношеским лицом бесконечно ближе к типу евнуха, чем "сексуального гиганта"... Старая песня, недалекая от выкладок психоаналитика: донжуанство якобы отражает извечный тайный страх мужчины перед лицом женственности, а то и гомосексуальные тенденции...

Но кьеркегоровская фигура "соблазнителя" наводит на совсем иную мысль: быть может, именно в этом тяготении к незавершенности, неутоленности и состоит, если можно так выразиться, истинная ценность Дон Жуан. Главное для соблазнителя -- не результат, всегда один и тот же, а причудливый, извилистый путь, которым достигается цель. "Нельзя допустить -- пишет Йоханнес в своем дневнике,- ничего преждевременного, неуместного, неэстетичного". Он действует, как настоящий "творец", создавая произведение искусства,- так писатель создает рассказ силой своей фантазии: "Войти подобно грезе в мысли юной девушки -- это искусство, но покинуть их -- это шедевр". Упоение красотой поединка почти заставляет соблазнителя забыть реальную, осязаемую цель: "Я вовсе не стремлюсь обладать ею в грубом смысле этого слова,- говорит кьеркегоровский герой о Корделии,- мне важнее насладиться ею в смысле артистическом".

Конечно, Йоханнес мог бы жениться на Корделии и прожить с ней жизнь мирно и счастливо, но такому исходу недостает поэзии. "Вся его жизнь, -- пишет Кьеркегор в авторском предисловии к якобы найденному им дневнику Йоханнеса,- была лишь попыткой прожить ее так, как он задумал -- поэтически". Ибо если соблазнитель бежит в равной мере страсти и утоления желания, то вовсе не для того, чтобы немедленно устремиться к новым победам,- это скорее дань уважения к поэтической и эстетической стороне любви. В сущности, Йоханнесу хочется длить до бесконечности ту стадию любви, которую Стендаль назвал "кристаллизацией". Любовь на всю жизнь благополучно завершится браком, у супружеской четы появятся новые, повседневные заботы. А случись Йоханнесу воспылать страстью -- и он тут же утратит подобно Вальмону всю свою легкость, все изящество. Зато, оставаясь всегда "вовне", на периферии желания, он может создать красивую, эстетическую, даже в чем-то "героическую" историю любви. На первый взгляд, он -- "победитель", но так ли это? В некоторых письмах проскальзывает зависть к Корделии, к силе ее любви. Быть может, это и есть его единственная истинная горесть...

Уже не раз отмечалось, сколь многое связывает в западной мифологии миф о Дон Жуане с мифом о Фаусте -- роковая роль трагического, поистине демонического любопытства действительно сближает их. Но Кьеркегор делает своего героя в Любви больше, чем Фаустом, -- это скорее Денди, "теоретик" любовной эстетики, сумевший окружить ее подлинным поэтическим культом. Так что же -- Дон Жуан, величайший "осквернитель" Любви, предстает в то же время, как это ни парадоксально, величайшим, если не единственным истинным поэтом?

[Freude]

http://meltingpot.fortunecity.com/wh...prkuk_zuan.htm

[shadow]

...так... понятно... что-то у меня сегодня, видимо, с письменным русским :( ...
Вообще-то, я пыталась спросить про РЕАЛЬНЫХ Дон Жуанов, которых мы встречаем каждый день на работе, на отдыхе и т.д. Мне интересно, как их распознать, какое противоядие применять (да и нужно ли...) и проч. Ну, вот, собстно, и всё.

P.S. Freude, спасибо ...гхм... я представляла Д.Ж. несколько иначе... Теперь-то я ТОЧНО ЗНАЮ, как он выглядит

[Stanislav]

Вообще-то, я пыталась спросить про РЕАЛЬНЫХ Дон Жуанов, которых мы встречаем каждый день на работе, на отдыхе и т.д. Мне интересно, как их распознать, какое противоядие применять (да и нужно ли...)

Не нужно.

Тем более, что если Дон Жуан настоящий, то это и невозможно...

P.S.
Попробуйте расслабиться и получать удовольствие...

[Walter Boot Legge]

Не нужно.

Тем более, что если Дон Жуан настоящий, то это и невозможно....

"Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена. "

Можно попытаться выяснить нет ли Вас в выше упомянутом списке, например, среди тех трех тысяч испанок (это не касается Вас, Stanislav, тем более, что, как известно - Вы не в Испании)

[krivitch]

Надо же...

А я не встречала ни разу

[Walter Boot Legge]

Надо же...

А я не встречала ни разу

Всё впереди!

Come moderatora disperata
Ti saprò perseguitar!

[shadow]

"Кто-то шел со мною в ногу,
Называя имена. "

Можно попытаться выяснить нет ли Вас в выше упомянутом списке, например, среди тех трех тысяч испанок (это не касается Вас, Stanislav, тем более, что, как известно - Вы не в Испании)

Ну так ведь "НЕ БЫЛО У ДОН-ЖУАНА ДОННЫ-АННЫ"!!!!!!!!!! (если верить М. Цветаевой) или :(

[Stanislav]

Можно попытаться выяснить нет ли Вас в выше упомянутом списке, например, среди тех трех тысяч испанок (это не касается Вас, Stanislav, тем более, что, как известно - Вы не в Испании)

Можно попытаться выяснить о каком списке идёт речь?