Норберт Ангер


В первом туре соревнования виолончелистов самым трудным для конкурсантов, жюри и публики стал, вероятно, второй день. В отличие от предыдущего и последующих дней, в четверг соревновались не шестеро, а семеро: последний вышел на сцену в четверть одиннадцатого! Тем не менее, члены жюри и те слушатели, что вытерпели духоту и превозмогли усталость, были вознаграждены. Впрочем, выступавший седьмым Дэвид Эггерт в первую очередь наградил себя сам: в столь невыгодных условиях не только показал максимум мастерства и выдержки, но и представил нестандартно выстроенную программу. Хотя трудно вообразить, какого напряжения нервов и сил это должно было стоить.

Из троих выступавших на дневном прослушивании, как и накануне, ярче других выступил второй конкурсант - 24-летний немец Норберт Ангер, обладатель номера 8. У него было то, что отличает зрелого мастера - свой индивидуальный звук, в наибольшей степени проявившийся в "Пеццо каприччиозо" Чайковского. Обязательную пьесу Ангер исполнил со всей искренностью, словно выбрал ее сам. Решив закончить программу небанальным образом, Ангер с неподдельным драйвом сыграл "Три строфы на тему Sacher" Дютийе. За весь день солист стал, кажется, единственным, кому публика кричала "Брависсимо" и кого вызывала на поклоны несколько раз.

Китаянка Бинся Лу и кореянка Сенг Мин Канг - им повезло меньше, хотя и в их выступлениях были удачные моменты. В особенности следует отметить "Русские наигрыши" для виолончели соло Щедрина, которыми завершила программу Сенг Мин Канг. Начинаясь в задорном квазинародном стиле наподобие тех же "Озорных частушек", пьеса незаметно приобретает надрывный, трагический характер, и именно этот постепенный переход великолепно удался конкурсантке, став лучшим моментом ее выступления.

Вслед за немцем Валентином Радутиу, не слишком выразительно открывшим вечернее прослушивание, выступили три совершенно разных и по-своему сильных конкурсанта. 28-летний швед Якоб Кораньи открыл программу Сонатой для виолончели соло Лигети. Это чудесное сочинение в московских концертах не звучит - тем ценнее то, что для первого тура его выбрали четверо. Скорбный монолог виолончели, интонационно восходящий к Сонате для скрипки соло Бартока, задал тон всей программе, продолжившись в Сонате Дебюсси и "Пеццо каприччиозо". 24-летний Мэтью Залкинд (США), напротив, нашел место для Лигети ближе к концу, перед Чайковским. А начал он с тех же трех частей из Шестой сюиты Баха, которые играет практически каждый конкурсант, и с Седьмого каприса Пиатти, который исполняет каждый второй. На фоне строгой манеры игры Кораньи была особенно заметна - и заразительна - неподдельная радость, с которой Залкинд играл баховскую Жигу. А вот в каприсе Пиатти конкурсант стремился быть излишне оригинальным, то ускоряя, то замедляя темп.

26-летнему Давиду Эггерту (Канада/Германия), завершавшему вечер, предстояла непосильная задача - открыть второе дыхание у членов жюри и слушателей, чьи ресурсы восприятия были на пределе. Бледный от волнения и духоты, полный решимости победить сложную ситуацию, Эггерт начал с "Пеццо каприччиозо", а Баха сыграл в конце - большинство поступало наоборот. Вслед за обязательной пьесой Эггерт показал главный номер программы: Сонату для виолончели соло до минор Изаи. Это редкий для конкурса случай, когда необходимость какой бы то ни было оценки на время оказалась забыта: игра Эггерта завораживала, от нее было не оторваться. Вслед за этим артистическим подвигом Эггерт совершил еще один, сыграв не три, как остальные, а пять частей Шестой сюиты Баха, то есть почти всю сюиту целиком. Истратив массу сил на предыдущие номера программы, конкурсант чудесным образом находил все новые и новые силы для Баха: настоящее волшебство.

Читать в оригинале