Чжонмин Парк, дирижер Михаил Татарников


Наконец-то наступил третий тур. Конкурс вокалистов переместился в Концертный зал Мариинского театра, вмещающий гораздо больше народу, чем зал Капеллы. Пришли все: вокальная кафедра консерватории – в полном составе, студенты, «академисты» Мариинского театра, конкурсанты, их болельщики, друзья, родственники, педагоги. Обстановка – самая приподнятая: все возбуждены, публика является принаряженная, как на вечерний концерт. Всюду работают телекамеры: и на входе, и в зале. Для прямой трансляции, чтобы утвердить камеру в самом центре, в партере сняли секцию кресел. Там и сям узнаю лица, уже запомнившиеся по первым турам. Появляется жюри: их приветствуют шумными аплодисментами.

Для затравки сыграли Увертюру к «Руслану и Людмиле»: к чести оркестра и дирижера, Михаила Татарникова, она пролетела стремительно и четко, сразу же задав праздничное настроение. Потерь текста – практически, никаких. Пожалуй, впервые на моей памяти «мариинцы» сыграли так аккуратно.

Далее, в течение вечера Михаил Татарников демонстрировал чудеса такта, чуткости и понимания. Он здорово помогал солистам справиться с первым волнением: многим было трудновато находить контакт с оркестром. Первой вышла Ангелина Никитченко, в пышном алом платье. Как только спела первую фразу в Каватине Гориславы – «Любви роскошная звезда…» - так сразу стало ясно: ария не для нее. Не для ее голоса и не для ее органики. Здесь нужно крепкое, плотное драмсопрано, а не легкая колоратура с лирическими призвуками. Опять же, подлинного драматизма, волнения, эмоционального тока не обнаружилось ни грана. Сцену письма Татьяны Никитченко провела, что называется, «на голубом глазу», более заботясь о нотах, нежели о содержании. Порывы, метания, страдания и сомнения героини, ее лихорадочное ночное бдение над листком бумаги – все осталось за бортом восприятия певицы. Ну, никаких душевных движений не обозначено, все ровно, как гладь озера…

Сцену письма в тот вечер исполнили еще два раза: кореянка Сун Янг Сео, и сразу вслед за нею – наша Елена Гусева. Когда объявили, что Гусева поет, в публике раздался смех.

Зато можно было сравнить две интерпретации: очень наглядно получилось. Конечно, мои предпочтения отдаю Сун Янг Сео. В сложнейшей сцене, где беспрестанно меняется настроение Чайковский дает удивительно верный, психологически точный слепок переживаний юной девушки, стоящей на пороге любви – именно поэтому воздействие этой музыки так велико. И человек, в общем-то, чуждой культуры, проникает в сложный образ так глубоко, что присваивает его, делает своим. Перед нами стояла Татьяна: пухленькая, с раскосыми глазами. Но чувствовала, страдала она как настоящая Татьяна, русская девушка, «в глуши забытого селенья».

Голос Сун Янг Сео – объемный, обволакивающий, окутанный облаком обертонов. Она и арию Валли спела превосходно. Но поразила навылет именно своей Татьяной.

Вышедшая вслед за нею Гусева спела ту же сцену гораздо более спокойно и канонично, более собранным, концентрированным, звуком. Но такого половодья чувств, и эмоционального накала, как у кореянки, у Гусевой не случилось.

Очень неплохо выступили оба монгола, Энхтайван Чимэд и Энхбат Амартувшин. Мне больше понравился второй: отлично, с надлежащим надрывом спел арию Риголетто и очень достойно, ровно «доложил» арию Князя Елецкого. Однако, у обоих обнаружились проблемы с ритмом. Оба недодерживали паузы, недосчитывали длинные ноты, вступали раньше оркестра, и дирижеру приходилось срочно «ловить» их. Татарников, конечно, справлялся. Но все равно, ритмические шероховатости были очень заметны.

Чжонмин Парк, 24-летний бас, выученный в Италии, в Академии Ла Скала, выступил неплохо, озвучил Арию Короля Рене из «Иоланты», взяв нижние ноты без видимого напряжения, и вполне грамотно спев трудную начальную фразу – взлет и спуск по тонам трезвучия,(там разлет диапазона сразу же на дециму). Однако следующая ария, из оперы Понкьелли «Джоконда» нашей публике не очень известна. Возможно, поэтому кореец на сей раз публику не покорил.

Это доказало полуночное зрительское голосование, устроенное питерским телеканалом «СТО», после трансляции 3 тура. Борьба в эфире была ожесточенной, более 3000 голосов набрали Энхбат Амартувшин и Елена Гусева. В последние минуты Гусева вырвалась вперед, и победила, обогнав Амартувшина на пару сотен голосов. Ну, это понятно: россиянка, все-таки. Но я бы проголосовала за Сун Янг Сео; хотя за нее было подано всего лишь 1200 голосов, с небольшим.

После концерта я шла по Сенной, приближаясь к метро. За мной, обсуждая услышанное, шли молодые вокалисты: generation next следующего, XV конкурса Чайковского. «Ну что, к следующему конкурсу мы уже созреем? Сможем участвовать?» - вопросила одна. «Конечно – забасил ее спутник – для того конкурс и проводится раз в четыре года. Мы как раз будем заканчивать консерваторию».

Читать в оригинале