Владимир Юровский: «Одной Москвой мировая общественность не ограничивается»
Владимир Юровский: «Одной Москвой мировая общественность не ограничивается»
Музыкальный руководитель новой постановки «Руслана и Людмилы» в Большом рассказал OPENSPACE.RU, что в ноябре москвичам показали полуфабрикат
В феврале в Большом театре прошла вторая серия «Руслана», который имеет шансы стать самой обсуждаемой премьерой сезона. Музыкальный руководитель постановки Владимир Юровский возвращается в Москву в марте — но уже ради программы с Госоркестром, а пока делится своей точкой зрения на ситуацию с оперой Глинки и рассказывает о своих российских планах.
— Новая постановка «Руслана и Людмилы» вызвала весьма противоречивые отзывы, от восторгов эстетов до публичной ругани во время спектаклей. Если в дальнейшем последует какое-то новое приглашение со стороны Большого театра, то вы будете учитывать отечественный менталитет в отношении классики?
— Я готов принять этот менталитет к сведению, но ориентироваться на него не буду. Я готов искать компромисс, но важно знать, ради чего это делать. Следующий проект с Большим театром в большой степени зависит от того, что мне будет предложено. Что касается «Руслана», то отзывы были самые разные. Постановку показали на Западе по телеканалу Arte, и там ее восприняли крайне положительно. Одной Москвой мировая общественность не ограничивается, и судьба спектакля еще не решена. Постановка, безусловно, спорная, но не будем забывать, что на время своего первого проката она была недоделана, «недопечена». То, что мы в ноябре показали московской публике, за исключением, пожалуй, двух последних спектаклей, — это был еще полуфабрикат.
— Но мизансцены принципиально не поменяются, и попугай останется попугаем, а не котом ученым…
— Наше представление о Глинке как об исконно русском композиторе в значительной степени сформировано под влиянием сталинской идеологии. Глинка — гораздо более западный композитор, чем нам кажется, и сопоставим во многом с Вебером. А как можно трактовать волшебные оперы Вебера, того же «Вольного стрелка», я насмотрелся достаточно. У меня был инцидент в Берлине, подобный нынешнему скандалу в Большом, но тогда публика просто кричала «бу» по окончании спектакля, а не мешала артистам. Я был бы морально готов, если бы нас разорвали в конце — я всегда к этому готов.
— В кулуарах обсуждалась версия, что скандал был подстроен заранее.
— Мне тоже показалось, что это не было спонтанной реакцией. В каждом из семи премьерных спектаклей кричали в одном и том же месте и одни и те же голоса — слух у меня хороший. Но оставим сейчас это без комментариев.
А что касается «спорности» постановки, то в отличие от всех я видел этот спектакль в течение двух месяцев и знаю, с какой степенью точности работает Черняков с актерами и какой слаженности он достигал иногда на репетиционной сцене. Я знаю, чего он хотел и чего он не получил на сцене Большого театра и по зависящим, и по не зависящим от него причинам.
Разумеется, я не снимаю и с себя ответственности, но хотел бы заметить, что надо было дать спектаклю «подрасти» в течение сезона. Чтобы его сначала в течение нескольких недель показывали раз в четыре дня — а не каждый день, как это было в премьерном блоке, когда ничего, кроме чудовищной усталости, артисты и дирижер не чувствуют. Потом — раз в неделю, потом с еще большими промежутками. Тогда был бы другой художественный результат. Так я в свое время работал в берлинской «Комише Опер».
К сожалению, Большой сейчас не заинтересован, чтобы такой спектакль становился репертуарным. Они пытаются играть «Руслана» западными сериями, но при этом не дают ни оркестру, ни хору, ни некоторым солистам, работающим над ролями в одиночку, ни одного дня роздыха (как это принято на Западе), а это непродуктивно. При этом надо заметить, что и старорусский вариант «репертуарной системы», когда спектакль один раз идет зимой, а потом другой раз — весной, творческого роста не дает.
— Были разные претензии к кастингу певцов, в частности, к исполнителям партии Фарлафа, ко второй Людмиле — Ульяне Алексюк.
— Я не хочу быть адвокатом для всего Большого театра, но хотел бы защитить своих певцов, так как их выбирали мы вместе с Черняковым и я тоже несу за них ответственность. В частности, Алексюк впервые в жизни пела эту партию, и я считаю, что выступила она замечательно. И с каждым последующим спектаклем она пела все лучше и лучше. Вы представьте, какой стресс испытывает молодая, неопытная певица, получившая всего половину репетиционного времени, выйдя на свой первый спектакль! А потом уже давайте судить ее…
Тем более не стоит сравнивать нынешних певцов с теми, что пели «Руслана» в середине прошлого века в Большом. Люди жили немножечко в других условиях, их по-другому готовили к ролям и вводили в спектакли. И надо учитывать, что те спектакли в Большом в плане мизансцен были чрезвычайно просты, может быть, за исключением спектаклей Бориса Покровского. Но Борис Александрович репетировал месяцами, а мы «Руслана» собирали в авральной ситуации в полуготовом театре, с совершенно бездарно построенным репетиционным планом, и меньше всего в этом виноваты артисты.
— На вас теперь лежит ответственность и за Госоркестр, художественным руководителем которого вы стали прошлой осенью. А что все-таки побудило принять это приглашение?
— Мне очень хотелось помочь коллективу с такой историей, оказавшемуся на грани полного уничтожения. Конечно, я пошел на этот шаг не из чистого альтруизма. Есть, разумеется, и личный интерес — попробовать построить какой-то новый художественный мир если не совсем с нуля, то с иной точки отсчета, чем та, которую я обнаружил, придя в свое время в Лондонский филармонический оркестр. У лондонцев был абсолютно здоровый финансовый и моральный климат, мне предшествовала целая плеяда славных дирижеров — непосредственно передо мной там работал Курт Мазур.
Вообще Лондонский филармонический существует по совершенно иному принципу — принципу самоуправления, удерживая сам себя на плаву в течение уже 80 лет. Для российских условий — нечто невероятное. Но и что-то поменять там гораздо труднее. Постоянно сталкиваясь с серьезными экономическими проблемами, которые российским оркестрам и не снились, лондонцы строже и серьезнее относятся к своей репертуарной, кадровой политике — постоянно идет процесс саморегуляции творческого организма вне зависимости от того, кто стоит за пультом.
Что касается Госоркестра, то дирижеру давался определенный карт-бланш, прежде всего творческий. Вот это-то и было мне интересно. В связи с решением возглавить Госоркестр я серьезно пересмотрел свои дальнейшие планы, в частности, связанные с выступлениями в России. Конечно же, мое сотрудничество с Российским национальным оркестром резко сократится. У нас остается давно запланированный концерт на фестивале РНО в сентябре 2012 года, наши совместные гастроли в Лондоне… Но так регулярно, как раньше, появляться за пультом другого симфонического коллектива я теперь не буду — все свое свободное время я собираюсь уделять ГАСО.
— Удается ли что-то сделать в отношении улучшения репетиционной базы оркестра, который многие годы репетировал в Большом зале консерватории?
— В настоящее время наша база — в Институте стали и сплавов, которому оркестр очень благодарен за приют. Хотя там сейчас начался ремонт, но потенциально контакты с МИСиСом необходимо сохранить, потому что здание территориально удобно расположено, зал имеет неплохую акустику. Близость к студенчеству, технической интеллигенции важна с точки зрения образовательных проектов Госоркестра, которым я придаю большое значение. Мы уже занялись созданием у себя образовательного департамента, который будет заниматься работой с публикой, в частности с молодежью.
Но для качественного роста оркестра необходимы особые акустические условия, которые может предоставить только высшего уровня концертный зал. Все крупные оркестры в мире с определенной степенью постоянства репетируют в «своих» залах. За время моего шефства в Лондонском филармоническом оркестре мне удалось добиться возможности проводить большее количество репетиций в Роял-фестивал-холле. Иногда мы несколько дней перед концертом не вылезаем оттуда.
Понятно, что такой уникальный зал, как Большой зал консерватории, не может предоставлять сцену, например, для проведения репетиции с группой ударных. Для этого есть другие помещения. Мы сейчас ведем переговоры с Московской консерваторией о возможности использовать новый подземный зал, который скоро должен вступить в строй. Но для дальнейшего творческого развития Госоркестру необходимо чаще присутствовать в Большом зале консерватории или в Концертном зале имени Чайковского, проводить там сводные репетиции перед концертами.
Должен заметить, что когда я выступал с Российским национальным оркестром в КЗЧ, то Московская филармония предоставляла нам дополнительное время. Это сильно повышало уровень концерта, потому что музыканты успевали приспособиться и прииграться к особой акустике КЗЧ.
В принципе, хорошие концерты можно давать в любом зале, даже в кинотеатре «Россия», но главное правило: где играешь концерт, там же надо и репетировать. Когда Серджиу Челибидаке пригласили в 1970-е годы продирижировать Лондонским симфоническим оркестром, его условием было, что в течение недели ему предоставят Роял-фестивал-холл для репетиций. Его требование было выполнено, и потом он с оркестром творил чудеса. А любой гостевой коллектив, попадающий в Роял-фестивал-холл, будет первую половину концерта пытаться приладиться к акустике, и результаты окажутся плачевными.
— В следующей программе с ГАСО, которая состоится в середине марта, вы собираетесь играть Героическую симфонию Бетховена в обработке Малера…
— К ней будут добавлены сочинения Берга, Веберна. И, по моему замыслу, Бетховен в малеровском прочтении должен помочь публике воспринять непривычную для них музыку. Я вообще вижу свою задачу художественного руководителя в воспитании как оркестра, так и публики. Но для этого должен быть соблюден здоровый баланс в репертуарной политике: одними экспериментами сыт не будешь, как и одними хитами.
Источник
Музыкальные предпочтения давно стали неотъемлемой частью нашей идентичности, и одежда с логотипами рок-групп и рэперов стала популярным способом выразить свою приверженность любимым жанрам и...
19 апреля 2024 года состоится Концерт «Лунная соната. Концерт при свечах»
Мятущийся гений Бетховена бесспорен. Но мало кто знает, что при всей яркости и напористом звучании его музыки, Бетховен был...
19 апреля 2024 года состоится Концерт «РНО, дирижер – А. Рудин Государственная академическая капелла им. Юрлова»
Программа:
I отделение
Глазунов
«Времена года» — музыка балета
II отделение...
Социальные закладки