(Продолжаю цикл своих комментариев о фортепианной музыке, справедливо отнесенных одним из уважаемых модераторов Форума к классу "ничего нового и интересного". Подобными комментариями я предваряю исполнение музыки на своих самодеятельных концерт-лекциях)
Александр Николаевич Скрябин стоит особняком в ряду великих русских композиторов-современников. Трудно в кратком комментарии охарактеризовать его необычайно тонкую, как будто неземную, часто эфемерную музыку, следующую за еле уловимыми порой оттенками настроений и чувств автора. Если Чайковский и Рахманинов для большинства слушателей были выразителями русского духа, певцами русской природы, и, при всём своём таланте, своеобразии и самобытности, сочиняли, большей частью, в русле устоявшихся музыкально-романтических традиций, то музыка Скрябина - отдельная, почти изолированная вселенная, в центре которой стоит только гениальная личность автора. Никакие эпитеты и комментарии, никакие словесные описания не могут передать всю первозданную красоту, волшебное очарование и величие этой вселенной. Может быть, только в начале творческого пути композитор испытал некоторое влияние Шопена, и, отчасти, Листа, а более поздние грандиозные творения Скрябина иногда вызывают ассоциации с Вагнером. Музыка Скрябина настолько своеобразна, что узнаётся сразу по нескольким тактам - порой сугубо камерная, порой разрастающаяся до вселенских космических масштабов.
Музыка Скрябина - это "особый случай", как проницательно, с большим вниманием и уважением к её автору писал великий Рахманинов, бывший в глазах музыкального мира конца 19-го - начала 20-го веков своего рода "антагонистом" своего соученика по московской консерватории.
Скрябин, между прочим, не признавал музыку Чайковского и Рахманинова. Некоторые произведения Петра Ильича за их традиционализм он презрительно называл "музыкой для кучеров", а сочинения Рахманинова считал длинными, скучными, однообразными и малоинтересными, как, например, его вторую симфонию. Рахманинов, наоборот, любил и уважал Скрябина, хотя в студенческие годы и позволял себе иногда по-дружески подтрунивать над ним. Впоследствии Рахманинов неоднократно дирижировал исполнением замечательного фа диез минорного концерта Скрябина для фортепиано с оркестром, когда за роялем был сам автор. Однажды, как вспоминала жена Рахманинова, автор перед концертом оказался в не совсем надлежащем, чтобы не сказать больше, состоянии, и Рахманинову пришлось мобилизовать все свои гениальные музыкальные способности и дирижёрское мастерство, чтобы довести концерт до конца. После смерти Скрябина в 1915 году Рахманинов дал ряд концертов из произведений Скрябина в пользу его семьи.
В воспоминаниях Рахманинова (так называемых "авторизованных записях" Риземана), опубликованных в России, из-за своего антисоветского характера, с большим опозданием, приведены замечательные слова: "Скрябин - это гений, переливающийся всеми цветами радуги".
Послушаем последние два этюда раннего восьмого опуса Скрябина.
С первым из них, №11 си бемоль минор, связана грустная романтическая история. Этюд посвящён юной возлюбленной автора Наталье Секериной, которой было тогда 15-17 лет. Об этом "неофициальном" посвящении свидетельствует посланная ей, вместе с нотами, записка автора.
Этот этюд, созданный на "заре туманной юности" возлюбленной автора, очень своеобразен и, конечно, совсем не похож на классически стройные и яркие образы любви в произведениях Шопена, Шумана, Листа. Этюд овеян нежной, томящей и загадочной грустью и построен, в основном, на печальных, как бы "умоляющих" интонациях нисходящих секвенций. В середине и в конце этюда печаль плавно перерождается в мягкие мажорные упоительные звучания, напоминающие многоцветные блики от лучей тёплого солнечного света. Этюд полон трагических предчувствий, которые, к сожалению, сбылись.
Жизнь развела, разъединила влюблённых, в основном, возможно, из-за аристократических предрассудков матери Натальи. У обоих семейная жизнь сложилась неудачно, особенно у Натальи. Скрябин скоропостижно скончался от заражения крови в возрасте 43 лет. А Наталья, помнившая Скрябина всю жизнь, на 43 года (мистическое совпадение) пережила его и умерла на чужбине, в далёкой Америке, в 1958 г.
Эта полузабытая и загадочная история любви стала известна, по-видимому, после публикации писем Натальи сестре в Москву:
В связи с этим этюдом хочется также вспомнить слова фанатичного поклонника Скрябина - Бориса Пастернака: "Как только начинает звучать музыка Скрябина, как глаза наполняются слезами. Мелодии, замешанные на слезах, попадают вам прямо в сердце."
Послушаем несколько исполнений этюда ор. 8 №11.
Запись Рихтера привлекает необычайной цельностью, стройностью, глубиной, сдержанностью и строгостью изложения. Слушателя гипнотизирует непоколебимая убеждённость пианиста в верности именно его интерпретации, хотя есть и много других замечательных исполнений:
_http://www.youtube.com/watch?v=XeEVFkEHqGc
Прекрасно исполнение этого этюда Горовицем, эмоциональное, яркое и "концертное", хотя в этом исполнении и нет, пожалуй, единой "сквозной" идеи, придающей рихтеровскому исполнению такую цельность. Вспоминается, что когда-то юного Горовица слушал и похвалил сам Скрябин.
Антитеза исполнению Рихтера - запись малоизвестного за рубежом великолепного мастера Олега Бошняковича, "открытая", драматическая, с контрастной сменой ярких, "не затушёванных" красок и настроений:
Меня больше привлекает исполнение Флиера - интимное, "камерное", глубоко лирическое, тихое, спокойное и нежное. Может быть, и потому, что оно больше соответствует описанной выше романтической легенде, а также потому, что его обожаемый учитель К. Н. Игумнов был соучеником автора и Натальи (у Николая Зверева) и позже даже редактировал этот этюд. После смерти Зверева мать Натальи постаралась, чтобы дочь продолжала брать уроки не у Скрябина, а у Игумнова... Видеоролик с исполнением Флиера сделан с большим вкусом, с любовью к музыке Скрябина и художественным тактом. Невозможно забыть прекрасные медленно и неотвратимо приближающиеся глаза Натальи и их постепенное "растворение" на экране в темноте вечной разлуки после долгого молчания (паузы), предваряющего торжественно-траурную си бемоль мажорную коду этюда, немного напоминающую пушкинское "...и пусть у гробового входа младая будет жизнь играть".
Пианистам, особенно тем, кого иногда по заслугам можно назвать "клавишниками", очень хочется порекомендовать проникновенное, "певучее", как будто окрашенное сочными красками кантилены, переложение этого этюда для виолончели и фортепьяно, сделанное Пятигорским:
_http://www.youtube.com/watch?v=UubpggK9d30
Последний этюд восьмого опуса, №12 ре диез минор, - одно из самых ярких и известных сочинений Скрябина. Иногда проводят параллели между этим этюдом и этюдом Шопена ор.10, тоже №12. Этюд Шопена, прекрасный, патетический и жизнеутверждающий, в духе пламенного призыва, обращён к гражданину. Недаром этюд часто называют "революционным" и в связи с ним вспоминают и польское восстание 1831 г. против русского царизма, и знаменитую картину близкого друга Шопена французского художника Эжена Делакруа "Свобода на баррикадах". В этюде Скрябина, пожалуй, нет такого гражданского пафоса, нет просвечивающего в этюде Шопена прекрасного чувства человеческой солидарности. Этюд Скрябина - это, скорее, создание одинокого, гордого, великого и трагического человеческого духа. Однако экспрессия, сила и мощь этой музыки бесподобны. Мы как будто присутствуем при какой-то трагической схватке титанов или, наверное, божественных начал. На трёх страницах нотного текста этого этюда разгорается огонь, никого не оставляющий равнодушным - даже тех, от кого далёк поздний Скрябин с его мистической экзальтацией и усложнённым гармоническим языком. Кажется, нотная бумага должна воспламениться от высокого накала чувств, выражаемых этой, я бы сказал, пылающей музыкой.
Послушаем этот этюд в нескольких исполнениях.
Авторская аудиозапись, конечно, очень низкого качества, сделанная в начале прошлого века, верно передаёт, по-видимому, лишь темпы и агогику исполнения и ценна, в основном, элементом "откровения", счастливым моментом "присутствия" и сопереживания музыки рядом с великим автором - композитором и пианистом.
Надо сказать, что нотные записи фортепьянных сочинений композиторов - романтиков, особенно Скрябина, не могут полностью передать их содержания, что для музыки Скрябина подтверждается, в частности, и тщательным сравнением этих записей с немногочисленными авторскими аудиозаписями. Эти нотные записи являются, по сути, лишь эскизами музыки и своеобразным приглашением к высокому и божественному сотворчеству, на которое не каждый исполнитель и не всегда готов достойно ответить. Рождение музыки и её исполнение были для Скрябина неразделимы.
При исполнении Скрябина особенно важно мастерское владение звуком, обуславливаемое, в основном, бесконечно разнообразным и чутким прикосновением к клавишам ("атакой"), интуитивно учитывающим все возможности и характеристики отшлифованного веками гениального изобретения - фортепьянного клавишного механизма. Исключительное значение - может быть, большее, чем обычно - имеет искусство педализации, относящееся, большей частью, к правой педали, "работу" которой, по существу, невозможно описать в нотах, особенно у Скрябина. Эта педаль не только продлевает звучание и порой создаёт своеобразный звуковой фон, который иногда хочется сравнить с колоритом открытых пространств на картинах художников-импрессионистов, но и смягчает, причудливо смешивает гармонии и часто придаёт музыке особое, "скрябинское", звучание. Педаль - одна из важнейших красок скрябинской "фортепьянной вселенной".
Многие заслуженно считают лучшим исполнителем фортепьянных произведений Скрябина пианиста В. В. Софроницкого, хотя некоторые слушатели, в том числе присутствовавшие на концертах самого Скрябина, отмечают не только глубину и своеобразие исполнения Владимира Владимировича, но и отличие его трактовки от авторской. Сам пианист считал, что в наше время исполнение музыки Скрябина в авторской манере не раскроет слушателям её смысл до конца. Присутствовавший на концертах самого Скрябина брат Бориса Пастернака писал в своих воспоминаниях, что ближе всего к авторскому исполнению не Софроницкий, а Станислав Нейгауз, преклонявшийся перед искусством Софроницкого и его авторитетом.
Мне кажется, интерпретация Софроницкого обычно выполняется в духе интуитивно приходящих к исполнителю прекрасных, иногда неожиданных и каждый раз различных, ассоциаций и импровизаций на фоне подробно разработанного общего плана исполнения. Органической особенностью этого высокого, вдохновенного и впечатляющего стиля были порой непредсказуемость и неравноценность исполнения. Впрочем, сам Владимир Владимирович не соглашался с подобным распространённым среди музыкантов мнением и настаивал на том, что вся фразировка, все агогические и звуковые детали исполнения им заранее тщательно продуманы. Об этом рассказывает восторженный поклонник Софроницкого В. Мержанов в своём интервью в музее Скрябина:
Мой учитель А. С. Алексеев, близкий друг Софроницкого, часто присутствовал на его записях и рассказывал, что Владимир Владимирович очень их не любил, не любил играть в пустых студиях звукозаписи, чувствовал себя при этом очень скованно и даже поэтому играл по нотам. Для "свободной" вдохновенной игры ему необходимо было чувствовать"дыхание" концертного зала и сопереживание влюблённых в музыку слушателей.
Ещё одна интерпретация этюда №12 - Вэна Клайберна - пианиста трагической судьбы, которому так и не удалось угнаться за своей славой после конкурса Чайковского в Москве. Примечательно, что пианист играет в довольно сдержанном темпе, что особенно заметно при сравнении с авторским исполнением репризы:
В заключение приведём исполнение Виктора Карповича Мержанова - замечательного представителя русской пианистической школы. В его интерпретации - как рассматриваемых этюдов, так и всего ор. 8 - нет, пожалуй, завораживающего импровизационного начала, характерного для Софроницкого, но восхищает не только яркое, "рельефное", хочется сказать, "реалистическое" воплощение патетики Скрябина, но и мастерство исполнения, основанное на тщательной и "выверенной" шлифовке всех, порой очень сложных, деталей авторского текста:
Здравствуйте! Скажите с какими вы материалами работали прежде чем написать эту статью? Нужны источники.Мой email; namma998248@gmail.com
Здравствуйте, Ксения! Спасибо за внимание к моему выступлению.
Использованы воспоминания Рахманинова, письма Н.Секериной, записи музыки, указанные в тексте. Остальное - плоды моих многолетних впечатлений, эмоций, ассоциаций и размышлений.
Будьте здоровы.
Летние шины - это неотъемлемый элемент автомобиля в теплый сезон, обеспечивающий безопасность, комфорт и проходимость на дороге в условиях высоких температур и дождей. В этой статье мы рассмотрим...
Перевоспитание, как понятие, часто ассоциируется с изменением человеческого поведения и мировоззрения с целью улучшения личности. В современном мире возможности для перевоспитания значительно...
Актерское мастерство - это искусство превращения, способность воплотить разнообразные персонажи и их эмоциональные состояния на сцене или перед камерой. Это сложный и многогранный процесс, который...
Автор elenazharkova (Комментариев: 1)
26.03.2024, 12:40
Социальные закладки