Я нередко предполагал — теперь мои заблуждения уже не заслуживают наименования «теории» — что логическая структура мозга имеет большее значение, чем ей обычно придается. Человеческий мозг в этом смысле достопримечателен — в нем полностью отсутствует рациональная структура. Учитывая хаотический характер формирования наших мыслей, их регистрации, сортировки и ассоциативного извлечения из памяти, любое рациональное действие человека следует рассматривать как чудо. Возможно, мы вообще не способны к рациональному поведению. Возможно, все, что мы называем «мышлением» — не более чем последовательность импульсов, генерируемая одной эмоцией, контролируемая другой и ратифицируемая третьей. Джек Вэнс Последняя цитадель
https://www.smashwords.com/books/view/609223
Друзья сидели втроем за столиком уличного кафе у гостиницы «Древнее царство», потягивая мягкое вино и разглядывая спешивших мимо обитателей Сивише. «Музыка — ключ к пониманию духа нации», — думал Рейт. Этим утром, проходя мимо таверны, он впервые услышал музыку в Сивише. Оркестр состоял из четырех инструментов. Первый — бронзовый резонатор с мелкими шишковатыми выступами, покрытыми тугим пергаментом — издавал звуки, напоминавшие самые низкие, хриплые тона корнета. Второй — вертикальная деревянная труба сантиметров тридцать в диаметре, с двенадцатью струнами, натянутыми в двенадцати продольных пазах — позволял извлекать звонкие гнусавые арпеджио. Третий — ударная группа из сорока двух небольших барабанов — вносил в ансамбль сложный приглушенный ритм. Четвертый — нечто вроде деревянного рога с подвижной кулисой — блеял, хрюкал и производил чудесные визгливые глиссандо. Репертуар оркестрантов показался Рейту нарочито упрощенным и даже туповатым — незатейливая мелодия многократно повторялась с несущественными вариациями. Несколько женщин и мужчин танцевали лицом к лицу, подбоченившись и аккуратно перепрыгивая с одной ноги на другую. «Банально!» — поставил диагноз Рейт. Тем не менее, по окончании каждого танца пары расходились с торжествующими лицами и возобновляли свои упражнения, как только оркестр начинал играть снова. Прошло несколько минут. Несмотря на монотонные повторы, Рейт начал подмечать в мелодии и ритме хитроумные закономерности почти неуловимых изменений. Так же, как и в случае прогорклого черного соуса, неизменно заливавшего местную пищу, чтобы переварить эту музыку, требовалось значительное усилие. Непосвященному не дано было ее ценить, посторонний неспособен был получать от нее удовольствие. Возможно, для исполнения еле слышных мордентов и синкоп требовалось искусство виртуоза; вероятно, жители Сивише наслаждались полунамеками и скоротечными приметами, зыбкими оттенками блеска, едва слышными модуляциями речи. Дирдиры, ТШАЙ
Обложка к французскому изданию трилогии «Дердейн». Книги Вэнса всегда пользовались большей популярностью в Европе, нежели в США. К примеру, трилогию «Дердейн» в США ни разу не издавали одним томом. (Трудно сказать, почему классика американской фантастики не издавали в Союзе (за исключением пары рассказов в НФ журналах 60-х годов). Видимо не пришелся ко двору.)
Из статьи на смерть Джека Вэнса («The Guardian», 29 мая 2013 г.): «Джек Вэнс, скончавшийся в возрасте 96 лет, был автором научно-фантастических и возвышенно-эпических фантазийных произведений, необычно контрастировавших с ремесленным жанром, под ярлыком которого их начали публиковать. Его проза — полная содержательных наблюдений, экзотических подробностей, эмоций, созвучий и ароматов — намного превышала требования этого жанра; он описывал инопланетные пейзажи с изобретательной и причудливой энергией, нарочито вычурным и подробным, иногда пугающе мрачным, но всегда смелым языком. Одна из его известнейших работ, «Умирающая Земля» — сборник рассказов, опубликованный в 1950 г. — послужила источником ряда дальнейших повествований о далеком будущем, в котором Солнце постепенно гаснет, а технология неотличима от волшебства. Наследие Вэнса огромно: опубликованы (иногда под псевдонимом) более 60 его книг, в том числе 11 детективных повестей, из них три — в анонимной серии «Эллери Куин». Кроме того, его перу принадлежат одни из первых и, вероятно, лучших образцов жанра «инопланетных приключений». Подобно Эдгару Райсу Берроузу, писавшему в начале 1920 х годов, и современникам Вэнса, таким, как Лей Брекетт, Филип Хосе Фармер и Эдмонд Гамильтон, Джек Вэнс способствовал созданию самого понятия такого жанра, и его новелла «Большая Планета» (впервые увидевшая свет в журнале в 1952 г., а затем переделанная и расширенная) — возможно, лучшее произведение такого рода. Непреходящее значение произведений Вэнса может заключаться также в том влиянии, которое он оказал на других писателей. Многие отмечали тот факт, что яркие образы Вэнса раскрепостили их собственное воображение, тогда как можно с уверенностью утверждать, что другие поддались гипнотическому очарованию стиля Вэнса. К их числу относятся такие разнообразные авторы, как Урсула К. Легуин, Джек Л. Чалкер, Майкл Муркок, Джордж Р. Р. Мартин и Джин Вулф. Критик Джон Клют предположил даже, что «пенепленические перспективы» Дж. Дж. Балларда уходят своими корнями в творчество Вэнса. Но сам Вэнс был непритязательным ремесленником, настойчиво заявлявшим, что его не интересовало искусство прозы, и что он писал только для того, чтобы зарабатывать на жизнь — каковой цели ему удалось добиться, работая исключительно быстро и продуктивно. Стремление представляться в качестве смиренного «труженика слова», производящего большое количество текста в коммерческих целях, нередко наблюдалось среди писателей, принадлежавших к поколению Вэнса; Вэнс начал публиковаться в коммерческих фантастических журналах, которые все еще выпускались в США после Второй мировой войны. На этом рынке с писателями обращались плохо: им платили мало, читатели не относились критически к тому, что им предлагали, а редакторы нередко сокращали или дополняли авторские тексты, чтобы они соответствовали отведенному числу страниц. Вэнс рассматривал себя как скромного «изготовителя» достаточно увлекательных рассказов и повестей, не претендовавшего на какие-либо литературные почести или статус. Даже когда его произведения стали издавать в книжном варианте, многие из них публиковались в недолговечном формате «книг в мягкой обложке», небрежно отредактированные и снабженные кричащими безвкусными обложками. Несмотря на это, работы Вэнса продавались лучше большинства других, быстро исчезали с полок книжных магазинов и в некоторых кругах вскоре стали предметами коллекционирования. Вэнс родился в районе Пасифик-Хайтс города Сан-Франциско; у него было четверо старших и младших братьев и сестер. Его мать, Эдит, занимала видное положение в обществе, но его отец, работавший в организации Красного Креста во Франции, отсутствовал — вернувшись из-за границы, отец Вэнса переехал в Мексику, и больше его не видели. Когда Вэнсу исполнилось пять лет, молодую семью взял под свое крыло дед, отец матери Вэнса, и мальчик вырос на ранчо неподалеку от Окли, в Калифорнии. С ранней молодости у него было плохое зрение, но он много и жадно читал; в то же время он увлекся джазом в стиле «диксиленд» — эта привязанность не покинула его до конца жизни. В 1937 году, испробовав несколько бесперспективных профессий, Вэнс поступил в Университет штата Калифорния в Беркли, где он посещал лекции по физике, журналистике и английскому языку. Выполняя задание профессора английского языка, Вэнс написал свой первый научно-фантастический рассказ. Профессор отверг это произведение с таким презрением, что Вэнс впоследствии выбросил рассказ, но всегда рассматривал замечания этого профессора как свое первое столкновение с враждебной литературной критикой. В начале 1941 года, когда ему наскучила академическая жизнь, Вэнс поступил матросом в морской флот США, и его распределили в Перл-Харбор на Гавайях. Служба во флоте оказалась унизительной и требовала раболепного подчинения, в связи с чем Вэнс отказался от нее и был «уволен с выговором». Через неделю после того, как он вернулся домой, японская авиация атаковала базу в Перл-Харборе. Вэнс снова поступил в университет и закончил его в 1942 году. Впоследствии он стал матросом торгового флота (предварительно выучив наизусть оптометрическую таблицу, чтобы надуть медицинский персонал) и дважды спасался с тонувшего торпедированного судна. В 1946 году он встретил Норму Инголд и женился на ней; после этого они жили в одном и том же доме в Окленде, в Калифорнии, на всем протяжении их многолетнего брака. У них был один сын, Джон. Вэнс утверждал, что Норма работала над его рассказами и книгами так же усердно, как он, но никогда не вдавался в подробности по поводу того, что он под этим подразумевал. Вэнс редко давал интервью, посвященные его писательскому труду, и в его автобиографии «Это я, Джек Вэнс!» (изданной в 2009 году) почти не содержатся какие-либо сведения о его литературной деятельности — главным образом, эта автобиография посвящена безобидным семейным воспоминаниям и описаниям продолжительных туристических поездок по всему миру, которые он совершал в сопровождении Нормы. В начале 1980 х годов у Вэнса стала развиваться глаукома, но попытка вернуть ему зрение хирургическим путем закончилась неудачно, после чего Вэнса объявили «юридически слепым». Он продолжал писать с помощью Нормы, а впоследствии с помощью специального компьютерного программного обеспечения. Джеку Вэнсу присуждали множество наград, в том числе три награды «Хьюго», награду «Небьюла» и приз за выдающееся достижение всемирного значения в жанре «фэнтези». В 1997 году Ассоциация американских писателей в жанре научной фантастики присвоила ему звание «гроссмейстера» научной фантастики. Я встретился с Вэнсом однажды, в 1981 году, когда он был почетным гостем конвенции любителей научной фантастики в Роттердаме. К тому времени Джек Вэнс стал уже самым знаменитым, самым популярным автором научно-фантастических произведений в Нидерландах. Почитатели мечтали его увидеть. Благодушный, но застенчивый человек, он вышел на сцену с гавайской гитарой и казу (маленьким духовым инструментом) в руках. Джек сказал, что ответит только на один вопрос — кто-то из зала спросил, использовал ли он когда-либо в своих произведениях личный опыт. На это он ответил «Я не эгоист!» и принялся бренчать на гитаре. Джек Вэнс был настоящей загадкой для его почитателей, но многие его работы все еще издаются и предлагаются в продажу на сетевых сайтах — таково его наследие, и оно остается с нами. Норма умерла в 2008 году. Сын Джека Вэнса, Джон, живет в Калифорнии.»
https://www.smashwords.com/books/view/602695 Третья книга из серии «Аластор». В звездном скоплении Аластор насчитываются тридцать тысяч населенных планет. Населению Виста, 1716-й планеты скопления, удалось создать утопию, идеальное общество — на первый взгляд.
https://www.smashwords.com/profile/view/JackVanceRUS
https://www.smashwords.com/books/view/588957
Этцвейн осмотрел помещения Сершанского дворца. Прислуга следила за ним с подозрением, недоуменно ворча. Элегантная роскошь залов и галерей превосходила любые потуги воображения бродячего музыканта. Взору его открывались сокровища, накопленные за тысячи лет — стеклянные колонны, инкрустированные серебряными геральдическими знаками и астрологическими символами, анфилады приемных и гостиных, бледно-голубых и темно-розовых, стены, сплошь сияющие витранными пейзажами, мебель и фарфор, доставшиеся от далеких предков, великолепные ковры из Массеаха и Кансума, ряды серебряных и золотых масок, искаженных гневом и злорадным торжеством — лучшие образцы из погребальных кладов, разграбленных отчаянными смельчаками на плоскогорьях внутреннего Караза. «И мне, — думал Этцвейн, — мог бы принадлежать такой дворец! Абсурд! Гастель Этцвейн, невзначай порожденный скучающим бродячим музыкантом и рабыней, принимавшей путников в хижине на Аллее Рододендронов, отныне по иронии судьбы — признавая фактическое положение дел — Аноме, безликий, безымянный самодержец Шанта!» Этцвейн разочарованно пожал плечами. В юности он знал нужду — каждый бережливо отложенный флорин составлял ничтожную часть выкупа, необходимого для освобождения матери из крепостного долга. А теперь в его распоряжении все сокровища Шанта! Поздно, поздно... ее они уже не спасут. И что, черт побери, делать с трупом в утренней гостиной? БРАВАЯ ВОЛЬНИЦА, Дердейн
Великолепные плавучие театры в нижнем течении Висселя на Юге фестона XXIII Большой Планеты (впервые на русском языке) Перевод был сделан по соглашению с российским издательством. Книгу должны были издать с иллюстрациями в роскошной обложке. Все это было отложено в долгий ящик (крызис!). Так что издаем со стандартной обложкой. Уже получается довольно неслабое собрание сочинений - 28 книг)))
Игнорируя лишенные энтузиазма предупреждения Зампа, Гассун приказал пришвартовать плавучий театр к ветхому причалу Чиста. Как только спустили трап, пара поющих девушек-зазывал спустилась на причал с плакатами в руках. На одном был изображен воин в кольчуге, рубящий противника мечом пополам, с надписью: «МАКБЕТ Эпическая трагедия Древней Земли!» На другом плакате женщина с развевающимися желтыми волосами держала в поднятой руке окровавленный кинжал. Надпись гласила: «МАКБЕТ Кровавые обычаи Древней Земли!» Гассун вышел на верхнюю площадку трапа, чтобы обратиться к собравшейся толпе чистян. По этому случаю он нарядился в черный плащ и высокий черный цилиндр с узкими полями, из-под которого выбивались во все стороны пучки его белых волос. Гассун повелительно воздел руки к небу: «Достопочтенные и уважаемые чистяне! Меня зовут Теодорус Гассун. Мне выпала честь предложить вашему вниманию мой чудесный плавучий театр и его труппу актеров и музыкантов. Приготовьтесь к эмоциональным переживаниям, подобных которым вы никогда не испытывали! Мы намерены представить перед вами настоящую драму Древней Земли!» Старуха, стоявшая поблизости, громко спросила: «Кого-нибудь на самом деле убьют?» «Конечно нет, дражайшая леди!» Старуха сплюнула в сторону плакатов: «Тогда чего стоит вся ваша мазня?» Несколько озадаченный, Гассун спустился по трапу и рассмотрел плакаты — он их еще не видел. Зампу пришлось признать, что Гассун нашелся в этой ситуации с завидным апломбом. «Эти плакаты, — заявил он, — изображают основу сюжета «Макбета» в смелом символическом стиле. А символы никогда не следует рассматривать как точное воспроизведение продукции, которую они рекламируют». Деловито вмешалась другая старуха: «Что ж, давайте тогда, договоритесь сразу со всем поселком — сколько вы возьмете за представление, со всеми его символами и фальшивыми убийствами?» «Наши расценки исключительно справедливы, — отозвался Гассун. — Насколько я понимаю, под «всем поселком» вы имеете в виду полный зал?» В конечном счете Гассун согласился принять, взамен железа, тонну корма для волов, шесть сорокалитровых амфор сиропа из болотного тростника и несколько бочек копченых угрей. Плавучие театры Большой Планеты
Уже давно стемнело. Лаэль-Росса незаметно вернулась к себе в каморку на нижней палубе, в то время как Аполлон Замп, опрокинувший, пожалуй, на пару бокалов больше, чем следовало, сидел, откинувшись на спинку тяжелого кресла из резного пфалакса. Выдалась теплая ночь; оконные створки были открыты — морской бриз заставлял покачиваться пламя подвесных светильников, и по стенам плясали тени. Замп поднялся на ноги, обозревая свою каюту — помещение, которому мог бы позавидовать любой: мебель из массивного пфалакса, сервант, уставленный стеклянными флягами, мерцающими отражениями пламени, прекрасная постель в алькове, под зеленым покрывалом. Потолочные балки поддерживались подкосами из тамарака, вырезанными изящными завитками; под ногами темные дубовые доски палубы блестели воском, один огромный светильник висел над трапезным столом, другой — над письменным столом. В этот поздний час вскрылись и беспрепятственно сообщались различные уровни сознания Зампа. Образы всплывали из памяти, приобретали почти осязаемую объемность и что-то предвещали, исполнившись потаенным смыслом — если бы только он сумел догадаться и уловить этот смысл! В оконных створках исказилось отражение его персоны. Замп пригляделся к нему поближе: да, он хорошо знал этого субъекта и высоко ценил его, но в то же время он казался ужасным, странным, чужим. Отражение было приземистым, с выпирающими ягодицами и перекошенной, ползущей во все стороны одеждой. Светлые кудри стали неопрятно длинными и растопырились, голубые глаза тупо сосредоточились на кончике длинного бледного носа. Оскорбленный этой карикатурой, Замп с достоинством выпрямился; по субъекту в оконной створке пробежали волны; на мгновение он исчез, а затем снова появился, глядя на Зампа с таким же возмущением — как если бы с его точки зрения внешность Зампа была не менее отвратительной, чем зазеркальный призрак в глазах самого Зампа... Аполлон Замп отвернулся. Если таковы были предзнаменования или намеки, позволявшие проникнуть в суть вещей, он больше не испытывал ни малейшего желания к ним приглядываться. Замп вышел подышать ночным воздухом и поднялся на квартердек. Темные речные воды неспешно скользили мимо, убежденные в неуклонности своего пути. В воде дрожали тусклые отражения нескольких желтых огней в окнах припозднившихся обитателей Крысиного Фитиля. Плавучие театры Большой Планеты
Герсен откинулся на спинку кресла, глядя в окно на болотистую пустошь. Солнце поднялось к зениту. Вдали, вдоль гряды пологих холмов, бежала стайка животных, резвившихся и, похоже, игравших в чехарду, прыгая на длинных тощих ногах. Они внезапно шмыгнули в тень густого кустарника и принялись жевать высокую зеленую траву, напоминавшую осоку. «Не замечаю на этой планете признаков развитого сельского хозяйства, — заметил Герсен. — Повсюду болота и пустыри». «Здесь пытались выращивать то одно, то другое. Ничего не получилось — фиски уничтожают на корню все ростки и саженцы. Отвадить их невозможно — а применять яды запрещено». «По дороге из космопорта я видел классические руины. Они строились согласно «Новому Принципу»?» «Первые сооружения на этой планете были возведены в дар поселенцам их сумасшедшим благотворителем. «Новый Принцип», по существу, заключался в вегетарианской диете и некоторых упражнениях, способствующих медитации. Пятьдесят лет поселенцы жили в великолепном «Храме органического единства». Они ели побеги люцерны, листовую капусту и кое-какие разновидности местной растительности. Способность человека приспосабливаться поразительна. Что ж, первопоселенцы приспособились слишком хорошо — теперь они пасутся в холмах... — Мэйнет указал на стайку игривых длинноногих животных, жующих траву под кустами. — Обедают, можно сказать... Кстати, об обеде — нам тоже пора этим заняться». Мэйнет провел Герсена в свою столовую, где стояла беловолосая девушка, смотревшая, как завороженная, на накрытый скатертью стол. Герсена внезапно озарила догадка: «Она — из первопоселенцев?» Мэйнет кивнул: «Они оставляют младенцев на пустырях. Подозреваю, что просто по забывчивости. Иногда таких детей принимают в семьи и воспитывают, более или менее успешно. Если их ловят достаточно рано, они учатся содержать себя в чистоте и ходить на двух ногах. Моя воспитанница, Цыпочка — большая умница; она подает пиво, взбивает подушки и, как правило, хорошо себя ведет». «Поразительное существо! — пробормотал Герсен. — Она к вам привязана — я имею в виду, в интимном смысле?» «Многие ставили такие эксперименты — в большинстве случаев безуспешно. Вам интересно? Попробуйте к ней прикоснуться». «Как?» «Ну, для начала — пальцами к плечу». Герсен подошел к девушке — та отшатнулась, не сходя с места и моргая огромными серыми глазами. Герсен протянул к ней руку; она издала громкий, короткий шипящий звук — почти сплюнула — отскочила назад, оскалила острые зубы и угрожающе подняла руки со скрюченными пальцами. Усмехнувшись, Герсен отступил: «Теперь я понимаю, что вы имеете в виду. Ее мнения носят однозначный и окончательный характер». «Местные молодые люди иногда используют в качестве приманки зефир в шоколаде, — заметил Мэйнет. — Фискам он страшно нравится, и они не могут кусаться, пока едят... Так что же, приступим к обеду? Цыпочке придется уйти; фиски не выносят вида и запаха нашей пищи — она может есть только капусту и, время от времени, кусочек вареной морковки. Таковы прискорбные последствия вегетарианства!» КНЯЗЬЯ ТЬМЫ, Дневник мечтателя
Новая страничка для новостей, переводов интервью и отрывков из книги "This is me, Jack Vance!". Электронные издания пока только в перспективе, но будут! -- как только утрясем все детали с наследниками Вэнса: https://www.facebook.com/JackVanceRUS
«Твои поручения выполнены». «Даже перевыполнены! Что ж, замечательно! Похоже на то, что настала моя очередь обратить внимание на твои заботы. Насколько я помню, тебя беспокоило неумение свыкнуться с тем, как люди себя ведут и что они делают. Вполне обоснованный источник неудовлетворенности. Поэтому ты хочешь, чтобы я изменил человечество — или, если это мне не под силу, изменил тебя», — тонкие губы юноши-аскета покривились в усмешке, и Меланкте подумала, что никогда еще не видела Тамурелло в столь язвительном обличье. Меланкте ответила просто: «Ты сказал, что мой способ мыслить не гармонирует с мышлением людей». «Именно так! В частности, с мышлением особей мужского пола. Таков результат попытки Десмёи отомстить всему миру — главным образом той его части, которая обременена наружными половыми органами. Забавно, не правда ли? Только такие недотепы, как бедняга Шимрод, вынуждены страдать от ярости ведьмы-человеконенавистницы». «В таком случае сними это проклятие с моей души!» Тамурелло внимательно взглянул Меланкте в лицо, помолчал и в конце концов сказал: «Боюсь, что ты жаждешь невозможного». «Но ты уверял меня...» Аскет картинно воздел руку: «Честно говоря, у меня нет достаточных возможностей — в этом случае даже Мурген оказался бы бессилен». Уголки красивых губ Меланкте опустились: «Неужели волшебство бесполезно?» Рыжий юноша оживился: «От волшебства ожидают выполнения любых желаний, но в каждом конкретном случае работу вынужден брать на себя достаточно разумный и квалифицированный посредник. Однако ни человек, ни инкуб, ни фея, ни демон, ни какое-либо другое существо, проявляющее контролируемые магические способности, не способны разобраться во всех тонкостях такого процесса, как восстановление целостности души. Следовательно, ее невозможно восстановить во мгновение ока». ЛИОНЕСС — Зеленая жемчужина
Луканор выполнял три важнейшие функции: он определял форму созвездий и, по мере необходимости, изменял взаимное расположение звезд; он присваивал каждому объекту во Вселенной тайное имя, подтверждавшее или отрицавшее существование объекта; он контролировал цикл слияния конца будущего с началом прошлого. Друиды изображали Луканора в сапогах с двумя носками, обращенными вперед и назад. Он носил на голове железный обруч с семью золотыми дисками. Будучи необщительным богом, Луканор сторонился меньших представителей друидического пантеона, внушая им трепет и страх. Легенда друидов повествует о том, как Луканор застал других богов за пиршественным столом в процессе распития медовухи в неумеренных количествах. При этом одни боги были изрядно навеселе, в то время как другие оставались необъяснимо трезвыми. Возникал вопрос: имело ли место надувательство, позволявшее одним богам подливать себе больше медовухи, тем самым обделяя других? Расхождение во взглядах по этому вопросу привело к к взаимным обвинениям; назревала серьезная потасовка. Луканор призвал пирующих к спокойствию, указав на то, что спор, несомненно, можно было разрешить, не прибегая к мордобою и грязным поношениям. Именно тогда и по этому поводу Луканор сформулировал концепцию чисел и счета, прежде не существовавшую. С тех пор боги могли точно определять количество рогов, опорожненных каждым из них и, благодаря такому нововведению, обеспечивать общую справедливость распределения медовухи; кроме того, учет рогов позволял объяснить, почему одни боги уже валялись под столом, а другие все еще сохраняли вертикальное положение. «Для тех, кто умеет применять новый метод, ответ очевиден! — заявил Луканор. — Пьяные боги употребляют больше медовухи, нежели трезвые. Здесь нет никакой тайны». Таким образом, Луканора ревностно почитали как изобретателя математики. ЛИОНЕСС — Мэдук
Отзыв на Зеленую жемчужину из трилогии Лионесс: Отзыв: Книга "Зеленая жемчужина" - Джек Вэнс - Герои меча и магии Достоинства: Увлекательное повествование, яркие образы героев, неповторимый стиль автора Недостатки: Нет Эта книга является частью трилогии "Лионесс" Джека Вэнса. По каким-то причинам найти эту трилогию нелегко, поэтому я был не очень удивлён, найдя её недавно, причём совершенно случайно. Фэнтези - не самый любимый мой жанр в литературе, но из уважения к автору я всё-таки начал её читать. Многие книги Вэнса, такие как "Умирающая земля", "Принцы-демоны", "Вечная жизнь" и другие, я перечитывал не раз, а здесь выдалась возможность прочесть что-то новое, ещё не прочитанное ранее. Надо сказать, в целом повествование отличается неким мрачноватым оттенком. Возможно потому, что эта трилогия относится уже к более позднему периоду творчества автора, а возможно это связано с какими-то изменениями в жизни самого писателя. Не секрет, что как и взгляды на жизнь, так и душевное состояние автора неизбежно отражается в книге. Ведь иногда, читая о тех или иных героях, то, как они относятся к разным аспектам жизни, понятиям и людям, как поступают в той или иной ситуации, можно понять, что таков и сам автор, что-то относится к настоящей его личности, а что-то - черты желаемой, то есть то, каким бы он хотел быть, со своими достоинствами и недостатками, но с понятием о чести, мужестве и ответственности, прежде всего - перед самим собой. Таким образом, могу сказать что уважаю автора как человека, хотя не был знаком с ним и никогда его не видел. Его книги - одни из самых лучших в жанре фантастика, и эта книга - не исключение. Конечно же, стоит прочесть всю трилогию. Просто именно эта, вторая по счёту книга, мне понравилась больше всего. Она менее мрачная, чем первая книга - "Сад принцессы Сульдрун", и в ней больше приключений главных героев и меньше королевских интриг, чем в третьей. Таинственная зелёная жемчужина, приносящая беду каждому владельцу. Она манит людей, как огонь мотыльков, а особенно тех, кто нечист душой и сердцем. Короли и королевы, странствующие музыканты, чародеи и феи, негодяи и храбрецы, благородные рыцари и хитрые бродяги, приключения главных героев в другом мире, чем-то похожем на наш, но в других отношениях полностью отличном, опасности и трудности, которые они преодолевают, не теряя присутствия духа, - всё это есть в книге. Личности всех героев прорисованы очень ярко, иногда сочувствие вызывают даже негодяи, несмотря на их козни и злодеяния, ведь в конечном итоге они - всего лишь люди, которые стремятся извлечь из всего выгоду. Положительные герои не лишены недостатков, но их достоинства бесспорны. Они всегда готовы придти на помощь, самоотверженны и смелы. Есть и как бы нейтральные персонажи, не хорошие и не плохие, как сама жизнь. Книга, как и все в трилогии, немалая по объёму, но из песни слов не выкинешь. Тот особый стиль автора, отличающий его от других, наполняет и эту книгу. Читаешь как что-то новое, и в то же время то там, то здесь, угадывается что-то знакомое, неуловимо похожее на те книги, что так понравились когда-то. В целом "Зелёная жемчужина", как и вся трилогия "Лионесс", оставила положительное впечатление. В ней меньше юмора, чем во многих других, но это одна из особенностей этого произведения. Мир древних королевств, расположенных на островах, продуманные описания местности - есть даже иллюстрация карты этого мира, приключения в эпоху колдовства и дворцовых интриг, битвы героев и козни врагов, всё описано интересно и увлекательно, и вот уже трилогия прочитана, оставив приятное впечатление в душе и сожаление от того, что всё закончилось. Могу добавить, что учитывая обстоятельства, в которых Вэнс писал эту трилогию, она чрезвычайно жизнерадостна. Вэнс к тому времени полностью ослеп. Один из поклонников его творчества, программист, сделал для него компьютерную систему, читающую тексты. В 80-е годы компьютеры были не те, что теперь. Так Вэнс и писал - печатал вслепую и слушал компьютерный голос. В голове не укладывается, каких трудов ему стоила эта огромная трилогия.
«Теперь вы еще больше похожи на фею». Мэдук сидела, обняв колени и глядя в огонь. Она тоскливо заметила: «Это всего лишь видимость. Каждый день человеческая кровь во мне становится все горячее. Так бывает со всеми, кто покидает обитель эльфов и живет среди людей». «А если бы вы остались в обители — что тогда?» Мэдук еще теснее обняла колени: «Не знаю, что бы тогда со мной стало. Я полукровка — феи могли бы надо мной жестоко подшутить, а потом выгнали бы меня, так или иначе». «Но люди смертны, а феи вечно играют и танцуют». «Не совсем так, — покачала головой Мэдук. — Эльфы и феи тоже умирают. Иногда они поют печальные песни при лунном свете и растворяются в воздухе от неизбывной скорби! Иногда они топятся от неразделенной любви. Эльфа может искусать до смерти рой разъяренных пчел. Кроме того, фей ловят и убивают тролли. Они растирают кости фей в порошок и делают из него приправу для соусов и рагу». ЛИОНЕСС — Мэдук
Категории дневника
Последние посетители
Архив
Посмотреть профиль
Пометить как прочтённый
