Огенторн

"Был сегодня на органном концерте, екатеринбуржский органист Тарас Багинец. В программе И.-С. Бах и Мессиан. Концерт произвел впечатление.

Начался с вполне традиционной вещи Баха - что-то в до-мажоре, одна из тех вещей, для которых орган, собственно, и не нужен, вполне можно сыграть и на клавесине. А вторая вещь уже чисто органная - вот она (запись с того самого концерта, где я был):



Если не ошибаюсь, это та музыка, которая в "Солярисе"? Или очень близко.

Вещи Баха шли вперемежку с вещами Мессиана - а вот Мессиан на меня произвел впечатление, да. Как-то раньше его органных сочинений не слышал, а они того стоят. К этому моменту телевизионщики с концерта ушли, так что записей Мессиана с концерта нет; на ютубе те вещи, что звучали на концерте, я не нашел, так что ставлю другие органные сочинения Мессиана, чтобы представлять, что это за музыка:



Музыка захватила, так что слушал ее с закрытыми глазами. И захватила музыка настолько, что случилась у меня синтезия или что-то типа того. Я визуал, так что музыка отлилась во вполне отчетливые визуальные образы. И формы, и цвет. Начну с цвета. Низкие звуки органа имеют цвет темно-синий в фиолетовый; на фоне их высокие - чистый cyan. Первая вещь Мессиана заканчивалась низким звуком на пределе слышимости - это густой черный. Вообще по ходу концерта звуки органа имели очень разный цвет - когда туманно-серый, иногда бесцветный, только форма; в основном оттенки синего, малинового и фиолетового, но иногда цвета слоновой кости. Одна вещь была в изумрудной тональности - я даже не ожидал, что зеленый будет, но были и другие оттенки зеленого, иногда как воспоминание о нем через форму - одна вещь Мессиана почему-то имела форму плодовых деревьев летнего сада, освещенного ярким солнцем. Только из этой картинки вычесть солнце - как если мы вспоминаем о картине в стиле импрессионизма с таким сюжетом, но видели мы только ее плохую репродукцию в полумраке. Представили? Так вот, зеленый цвет звуков был именно такой.

Написанное, наверное, читается как бред - но как иначе описать визуальные образы, рождаемые музыкой? Кстати, тогда же по ходу концерта вспомнилась знаменитый пример Хомского бессмысленной фразы - "бесцветные зеленые идеи яростно спят". Ее бессмысленность оспаривал Якобсон, и правильно оспаривал - я как раз наблюдал бесцветные зеленые образы, причем и "бесцветные" и "зеленые" в самом прямом значении - как описания цвета (никаких синонимических отмазок типа "зеленые"="незрелые"); более того, "бесцветные зеленые" не равно "бедно-зеленые", как то интерпретирует Якобсон - это был образ, одновременно обладающий этими двумя несовместимыми характеристиками цвета. Я понимаю, что такой объект логически невозможен - но против очевидности не попрешь, я его созерцал, пока звучала музыка. Похоже, что для музыки противоречие - не аргумент.

По ходу концерта и наблюдения этих образов задумался: эти образы определяются музыкой или моя память и воображение вспоминают всякие клипы и конструируют из ранее виденных образов эти воплощения музыки? В частности цвет - не определяется ли сине-малиновая гамма освещением в зале, подсветки именно этими цветами труб органа? Совсем этого исключить не могу, но я все же поставил эксперимент - попытался окрасить музыку в заранее выбранный цвет. Да, формы образов можно покрасить в цвет, но не в любой - рубиново-красный еще ложится на острые грани, но все равно заметно, что это привнесенное, раскраска. Пожалуй, цвет образов все же больше определяется музыкой - оттенки же зависят от воображения. Убедили меня в этом две вещи: во-первых, неожиданное появление изумрудно-зеленых образов, а потом и других оттенков зеленого (но их было намного меньше, чем оттенков синего и малинового). Не уверен, что были красные образы за исключением тех, что вызваны преднамеренно, но вот какого цвета не было совсем - это оранжевого. Это отсутствие оранжевого я заметил по ходу концерта и был даже удивлен - я думаю об оранжевом цвете, а воображение в него ничего не окрашивает, даже ни намека. Притом что желтый цвет - правда, бледный, ближе к песочному - был.

Теперь о формах. Формы, условно говоря, были двух типов: либо неопределенно-туманные, этакие нечеткие открытые множества, без границы - они постоянно меняли форму, как облака, но более упорядоченно; или же конструкции из прямых лучей, которые изгибались. Не конструкции - прямые лучи изгибались, одновременно оставаясь прямыми.
Если вы видите тут противоречие, то вы просто не понимаете, как вы видите. Изгиб заведомо прямых объектов в восприятии - вещь вполне обычная. Представьте, вы находитесь между двумя столбами, на которых туго натянут провод - практически это прямая. Вы стоите почти под проводом, чуть сбоку, и видите впереди столб. А теперь вы хотите скользнуть взглядом по всему проводу - для этого вам придется приподнять и повернуть голову назад, чтобы увидеть тот конец провода, что за спиной. Общий образ провода, который останется в сознании после этого движения, будет напоминать дугу над головой. Провод может даже провисать, но все равно его зрительный образ будет дугой, возвышающейся над головой.
Итак, один и тот же образ может быть прямым - мы это знаем, и изогнутым - мы этовидим. Неудивительно, что музыка может вызвать к жизни образы в которых изнаем, и видим актуализированы одновременно.

Другие свойства форм образов - симметрия или, наоборот, существенная асимметрия, законы изменения форм - ... Пожалуй, хватит. Образы, вызываемые музыкой, в чем-то сродни снам - они существуют только в тот самый момент и потом быстро забываются. Если органная музыка Мессиана (а потом и Баха) позволила мне в полном сознании наблюдать и анализировать сны - полагаю, концерт удался."

http://timur0.livejournal.com/255983.html