Любопытно - Парижские очерки. Музыка (Вл. Маяковский)

Владимир Маяковский - "Парижские очерки. Музыка"

Между мной и музыкой древние контры. Бурлюк и я стали футуристами от отчаянья: просидели весь вечер на концерте Рахманинова в "Благородном собрании" и бежали после "Острова мертвых", негодуя на всю классическую мертвечину.
Я с полным правом рассчитывал на то же в Париже, и меня только силком затаскивали на рояльные неистовства.
Мы едем к Стравинскому. Больше всего меня поразило его жилье. Это фабрика пианол -- Плевель. Эта усовершенствованная пианола все более вытесняет на мировом рынке музыканта и рояль. Интересно то, что в этой фабрике впервые видишь не "божественные звуки", а настоящее производство музыки, вмещающее все -- от музыканта до развозящих фур. Двор -- фабричный корпус. Во дворе огромные фуры уже с пианолами, готовыми в отправку. Дальше -- воющее, поющее и громыхающее трехэтажное здание. Первый этаж -- огромный зал, блестящий пианольными спинами. В разных концах добродетельные пары парижских семеек, задумчиво выслушивающих наигрываемые Для пробы всехсортные музыкальные вещицы. Второй этаж -- концертный зал, наиболее любимый Парижем. До окончания рабочего дня здесь немыслимо не только играть, но и сидеть. Даже через закрытые двери несется раздирающий душу вопль пробуемых пианол. Тут же то суетится, то дышит достоинством сам фабрикант г. Леои, украшенный орденом Почетного легиона. И, наконец, вверху -- крохотная комнатка музыканта, загроможденная роялями и пианолами. Здесь и творит симфонии, тут же передает в работу фабрике и, наконец, правит на пианоле музыкальные корректуры. Говорит о пианоле восторженно: "Пиши хоть в восемь, хоть в шестнадцать, хоть в двадцать две руки!"

ИГОРЬ СТРАВИНСКИЙ


Душа этого дела, во всяком случае одна из душ,-- опарижившийся русский, Игорь Стравинский. Музыкальная Россия его прекрасно знает по "Петрушке", по "Соловью" и др. вещам. Париж также его прекрасно знает по постановкам С. П. Дягилева. Испанец Пикассо -- в живописи, русский Стравинский -- в музыке, видите ли, столпы европейского искусства. На концерт Стравинского я не пошел. Он играл нам у Леона. Играл "Соловья", "Марш", "Два соловья", "Соловей и богдыхан", а также последние вещи: "Испанский этюд" для пианолы, "Свадебку" -- балет с хором, идущий весной у Дягилева, и куски из оперы "Мавра".
Не берусь судить. На меня это не производит впечатления. Он числится новатором и возродителем "барокко" одновременно! Мне ближе С. Прокофьев -- дозаграничного периода. Прокофьев стремительных, грубых маршей.

ШЕСТЕРКА


Сами французы говорят, что французская музыка живет под нашим сильнейшим влиянием. Главным образом под влиянием нашей "пятерки". В противовес ей и в уважение, очевидно, парижские музыканты-модернисты объединились в шестерку. Некоторые уже отошли, но название держится. Это: Орик, Пуленк, Мильо, Онеггер, Дюре, Тайфер. Интересующихся ими специально отсылаю к статье о них Лурье в последнем номере журнала "Запад". Чтобы не говорить неверно о незнакомом предмете, ограничиваюсь перекличкой.