Ниже вы прочтете несколько выдержек из последних писем и биографию одной необыкновенной и в то же время в некотором роде типичной для нашего времени, судьбе…..
Это все о заслуженном артисте России Евгении Евгеньевиче Федорове, который родился в 1931 году в Ленинграде, встречался и выступал на одной сцене с мегазвездами мировой культуры, более сорока лет проработал в Новосибирском симфоническом оркестре, работу в оркестре сочетал с сольной исполнительской деятельностью. С 1884 по 2007 годы - профессор Новосибирской консерватории. Автор множества научных статей о духовой музыке, методических пособий.
Ему рукоплескали полные залы многих концертных площадок мира……
Последние полгода для меня стало неожиданностью прекращение переписки с ним….но как выяснилось это было время, когда по воле дочери он вынужден был переехать из собственной квартиры в дом для престарелых……
Ему одиноко….если у вас выпадет свободное время в эти рождественские, новогодние дни, пожалуйста, напишите ему несколько строк…может быть открытку….что нам стоит..просто поздравить с праздником...пожелать что-нибудь хорошее...
сотворите маленькое чудо - это так просто, если нелениво...
Кто знает….. возможно, однажды и вы будете рады такому « глотку свежего воздуха с воли»…
Его личный сайт к которому у него, конечно, нет и уже не будет, вероятно, доступа
Почтовый адрес пансионата
Россия, Амурская обл. 675000 г. Благовещенск,
ул. Чайковского д. 307 комната 109 Пансионат для престарелых Евгению Евгеньевичу Федорову
Евгений Евгеньевич не знает о том, что я пишу о нем на форуме, поэтому некоторые особо личные и печальные моменты из его писем я опущу….
«Поздравляю вас с праздником. У меня праздника нет ни на календаре, ни в душе… соседи матерятся и поносят друг друга на чем свет стоит… у меня на коже болячка, нужен детский крем, а его нет, хорошо лишь на улице, но сегодня холодно. Очень трудно выкатить коляску через порог. Жизнь в пансионате для престарелых осточертела до предела…»
«Дорогая…, плейер я еще не получил, но постоянно думаю о нем. Хорошей музыки не слышу. Уши забиты разной дрянью. Лучше вообще ничего не слышать, чем довольствоваться пошлыми звуками. Тишина прекрасна, но ее так мало!........исчезла музыкальная энциклопедия в 6 томах, исчезли мои заметки……хочется погулять в лесу, но это не получится….Хочется в последний раз на улицу Бродского в Большой зал Ленинградской филармонии….Ленинградцы не знают, как они счастливы..»
«Пришлите пожалуйста недорогой будильник, почтовые конверты и если можно, ручные часы попроще… еще авторучку бы…»
«Ко мне почти никто не ходит, только иногда посещает И. С., он поэт, я ему доверяю…»
«Вчера хоронили Беллу А. Когда я учился в музыкальной школе.. я часто общался с ней в Комарово, она снимала там маленькую хибару, пару раз был у нее в гостях…читала мне свои стихи про селедку..там она почему – то жила одна… в самой чаще леса..»
«..Директор НАСО, Новосибирского акад. симф. Оркестра,…неожиданно для меня сделал подарок, выслал 10 тыс. рублей, в Новосибирске меня уважают и любят, ….»
«Скоро придет зима, а я не готов к холодам.. на душе грустно. Будьте счастливы. Ваш верный друг..»
18.12.2010, 16:47
Дина Д. Майер
Re: Помогите музыканту! Состояние души "SOS"
Публикация БЛАГОВЕЩЕНСК № 3 (941), 18 – 24 января 2008 Общество: люди нашего города
Дуэт для гобоя и судьбы
Журналистская работа иногда делает подарки – встречи с удивительными людьми. Услышав, что замечательный музыкант, переживший в детстве страшные блокадные ленинградские годы, стал недавно благовещением, мы поспешили познакомиться с Евгением Евгеньевичем Фёдоровым. Наше досье Евгений Фёдоров родился в 1931 году в Ленинграде. Окончил Ленинградскую консерваторию по классу гобоя. Около 50 лет работал в Новосибирском филармоническом оркестре, был концертмейстером группы гобоев, совмещая работу в оркестре с сольной исполнительской деятельностью, много гастролировал, часто записывался на грампластинки фирмой «Мелодия». 34 года преподавал в Новосибирской консерватории им.Глинки, стал профессором. Заслуженный артист России, автор учебного пособия и ряда статей по методике обучения игре на духовых музыкальных инструментах, по истории гобоя и психологии исполнительского мастерства. Популяризатор английского рожка, автор переложений для этого инструмента. В последние годы увлёкся японской классической поэзией, стал писать стихи в стиле хокку, издал несколько книг. С 2007 года живёт в Благовещенске. Блокадное детство
Балтийские чайки Имеют особенный тембр. Забыть невозможно. (Е. Фёдоров.)
Каюсь, это я настояла, чтобы Евгений Евгеньевич рассказал о своем блокадном детстве. Галантный собеседник вдруг откровенно расплакался – простите меня, маэстро, что разбередила душу... Он жил до января 1942 года на набережной Фонтанки. Во двор время от времени въезжал грузовик, и высоким голосом (как сейчас кричат во дворе «Ма-ла-ко!!!») женщина кричала: «Умершие есть?» Из окон отвечали: «Сейчас вынесем». Ребятишкам запрещали в одиночку появляться на улицах – ходили слухи о людоедах... Но мальчишки старались поучаствовать в обороне города: маленький Женька таскал песок на крышу и страшно завидовал соседскому подростку, которому удалось лично погасить фашистскую бомбу-зажигалку. Сначала умерла мама, потом – бабушка. В январе 42-го мальчишка остался один в холодной квартире. Отрешённо наблюдал из окна, как какие-то люди деловито погрузили последнего родного человека в кузов трёхтонки и увезли... Потом вышел на улицу и побрёл, сам не зная куда. Он бы упал и замёрз, этот ослабевший от голода мальчик. Его остановила какая-то женщина, завела к себе домой, к буржуйке, чем-то накормила. А на следующий день отвела в детский дом. После войны Евгений Евгеньевич хотел найти свою спасительницу – увы, не нашёл. На всю жизнь запомнил её, до сих пор не может говорить об этом без слёз благодарности. Он сменил несколько детдомов. Самые отчаянные мальчишки после открытия «дороги жизни» любыми хитростями старались избежать эвакуации из Ленинграда. Узнав, что их детдом собираются вывозить, сбегали, прибивались к другому. Они не хотели покидать героический город, мечтали стать «сынами полка» и участвовать в защите Ленинграда. – Наверное, нас больше всего привлекали моряки, стоявшие на Неве, – вспоминает Евгений Евгеньевич. – Они над нами шефствовали. Помню, в самое трудное время достали где-то несколько мешков морковки, принесли нам, и нас целыми днями ею, в разных видах, подкармливали. Нас тогда это и спасло... А я до сих пор обожаю морковку. В детдоме работали очень хорошие люди. Даже среди ужасов блокады голодным детям старались привить навыки хорошего тона, вспоминает Евгений Евгеньевич. Тихая воспитательница Анна Степановна следила, чтобы дети аккуратно причёсывались, не чавкали во время еды – это в голодном-то городе! А ещё воспитательница учила тактично отворачиваться друг от друга во время «процедуры» уничтожения вшей... Путь к музыке
Лживы слова. Верить лишь музыке можно. Ей доверяйте. (Е. Фёдоров.)
– Каждый по-своему проходит школу воспитания музыкальности, – говорит Евгений Фёдоров. – Моими первыми «учителями» были фашистские самолёты... Мальчишки-блокадники с первых звуков различали: наш самолёт гудит в небе или летит бомбить город фашист. Нервный рёв «мессера», вооружённого пулемётами, нельзя было спутать с тревожным гулом «юн-керса» с бомбами наготове. Страшнее и омерзительнее других выли пикирующие «юнкерсы-87». Они, как пишет в своих мемуарах Фёдоров, «набрасывались на город с душераздирающим крещендо». Ещё до снятия блокады в Ленинграде возобновил работу Дворец пионеров, а в ней – музыкальная студия. Детдомовских ребятишек привели на концерт, где Женя услышал нежный и печальный голос виолончели. Уже на следующий день сам пришёл записываться в кружок виолончелистов. Когда он шёл на занятия, в детдоме ему выдавали единственный приличный костюмчик. 24 января 1943 года блокада была прорвана – это было счастье! Евгений Евгеньевич помнит, как с Исаакиевского собора палили в честь победы города зенитки, как обнимались бледные, обмотанные тряпьём люди на обледеневших улицах. И звонко, жизнеутверждающе тренькали трамваи – жизнь возвращалась в Ленинград! В 45-м вернулась из эвакуации музыкальная школа-десятилетка, и Женя пошёл на приёмные экзамены. В класс виолончели набор закончился, ему предложили валторну или гобой. Звучание самого слова «гобой» ему показалось привлекательным, и он выбрал этот инструмент. На всю жизнь!.. После школы поступил в Ленинградскую консерваторию, учёбу совмещал с работой – играл в кинотеатрах, в оркестре театра эстрады. А закончив консерваторию, сразу же получил приглашение поехать в Новосибирск – там создавался симфонический оркестр. Творчество
Тембр и цвет В музыке неотделимы. Слушаю краски. (Е. Фёдоров.)
Первый концерт только что родившегося симфонического оркестра прошёл в Новосибирске 14 октября 1956 года. Дирижировал художественный руководитель Арнольд Кац, а в первом отделении с молодыми музыкантами сыграл всемирно известный пианист Эмиль Гилельс. В зале – так называемые «отцы» области, начальник управления культуры Егор Кузьмич Лигачёв. Дебют прошёл успешно. – Мы работали самозабвенно, не щадя своего здоровья, и каждому из нас казалось, что на свете нет ничего важнее нашего оркестра, – вспоминает Евгений Евгеньевич. – Часто повторяли друг другу перефразированные пушкинские строки: «Мой друг, оркестру посвятим души прекрасные порывы!» Уже через год оркестр с успехом выступил в Большом зале консерватории в Москве – это была первая большая победа молодого коллектива. Вскоре Фёдоров стал солистом, исполнял произведения для гобоя с оркестром. В 60-е годы фирма «Мелодия» впервые записала его игру на грампластинку. Было много запомнившихся на всю жизнь концертов. Но одним из самых важных Евгений Евгеньевич считает выступление в рижском Домском соборе. Играли концерт Генделя. – Играть надо было стоя высоко над залом, на небольшой площадке рядом с органом, – вспоминает Фёдоров. – Мне казалось, что своды и колонны вибрируют вместе с моим инструментом, а короли, изображённые на витражах, придирчиво прислушиваются к каждому звуку... Я испытывал чувство творческого подъёма... К своему инструменту у Евгения Евгеньевича отношение трепетное: он может рассказывать о нём бесконечно, причём так, что интересно будет даже абсолютно глухим к музыке людям. История гобоя восходит к Древней Греции... Впрочем, я и не буду пытаться пересказать «песнь» гобою в исполнении Фёдорова. Просто послушаю его игру – мне маэстро подарил авторский компакт-диск. – Мне повезло, – говорит Евгений Евгеньевич, – судьба подарила встречи с удивительно талантливыми людьми. Ещё в детстве не раз встречал на лесных тропинках в Комарово Анну Ахматову – правда, тогда я ещё не понимал величие её вклада в литературу. Драматурга-сказочника Евгения Шварца я по собственной инициативе пригласил на встречу в нашу школу. А однажды, катаясь за городом на велосипеде, чуть не сбил с ног Дмитрия Шостаковича... Он смущённо сказал мне: «Извините». А потом были встречи с Давидом Ойстрахом, Святославом Рихтером – они музицировали вместе с новосибирским оркестром. Встречался и общался с М.Л. Ростроповичем. В последние годы Евгений Фёдоров стал писать стихи. Трехстишия, как он сам их называет – «в тональности японских хокку». Их высоко оценили профессионалы. Но не это главное – они очень точно и тонко помогают передать мироощущение автора. Соло для одиночества
Сижу в тишине. Как громко молчит телефон Зуммер беззвучья!
Известнейший в Сибири музыкант, профессор консерватории, Фёдоров, приехав в Благовещенск, оказался в непривычном для себя вакууме. Сменить место жительства заставила болезнь. Музыканта подвели ноги, он почти не может самостоятельно передвигаться. А в Благовещенске живёт единственный родной ему человек – дочь, вот она и позвала отца сюда. Дочь живёт достаточно далеко, работает. Евгений Евгеньевич в своей однокомнатной квартирке чаще всего коротает время в одиночестве. Ему очень хочется общения с коллегами, есть о чём рассказать студентам. Он моложав, галантен, изумительно интересный собеседник. Вот только это инвалидное кресло на колёсиках никак не хочет «скакать» по ступенькам и «мчаться» по обледеневшим тротуарам. Хорошо, что с ним всегда музыка, поэзия. Когда Фёдорова провожали из Новосибирска, департамент культуры снабдил его неким «рекомендательным» письмом к благовещенской культурной общественности: «... Надеемся, что творческий потенциал Е.Е.Фёдорова найдёт достойное воплощение в вашем прекрасном городе Благовещенске». Я тоже надеюсь, хоть Евгений Евгеньевич почти с тоской в голосе говорит: «Как жаль, что в Благовещенске нет ни одного гобоиста! Так хочется пообщаться...»
Любовь АЛЕКСЕЕВА.
18.12.2010, 17:59
Елена 57
Re: Помогите музыканту! Состояние души "SOS"
По этой ссылке статья о профессоре Федорове с комментарием А.Самарина, министра культуры и архивного дела правительства Амурской области от 2008 года....Министр сожалеет,что человек с таким талантом оказался не у дел и обещает трудоустройство в местном училище....А вместо этого- дом престарелых....Читать все это больно и обидно,обидно за прекрасного человека и МУЗЫКАНТА,всей своей жизнью заслужившего совсем другую судьбу на склоне лет. Неужели те,кто может реально помочь, так черствы и глухи???
24.12.2010, 17:08
Дина Д. Майер
Re: Помогите музыканту! Состояние души "SOS"
Цитата:
Сообщение от Елена 57
[url].. Неужели те,кто может реально помочь, так черствы и глухи???
Спасибо вам за поддержку
Да только, ...а кто еще может РЕАЛЬНО помочь, если не мы сами?.... увы, у Бога нет других рук кроме наших...
а так...формально...нарушений закона там вроде бы и нет.... да вот только старости такой ни себе, ни другому не пожелаешь.. Евгений Евгеньевич мужественный человек...справляется как может....но одинокость и забытость.... это страшно в любом возрасте... особенно от близких людей....или от коллег, с кем съел не один пуд соли, наверняка...
проблема. скорее, в равнодушных человеческих сердцах... хотя у них, наверняка есть свои объяснения-оправдания....
Поэтому я и обратилась к читателям форума с просьбой послать открытку к Новому Году или Рождеству с добрыми словами .... такие маленькие чудеса по силам любому из нас и необременительны.... но сила в них скрыта могучая..
Лицо директора на фото вполне располагает, однако он наверняка даже и не подозревает, какой замечательный человек и музыкант поселился в подопечном ему доме....
31.12.2010, 10:44
Игорь С.
Re: Помогите музыканту! Состояние души "SOS"
По просьбе Евгения Евгеньевича изготовил ему новые визитные карточки, с новым, страшным адресом - "дом престарелых".
Сейчас, в канун Нового года, еду к нему в пансионат поддержать, чем смог...
Он просит откликнуться неравнодушных людей для оказания помощи
в переиздании книги его блокадных воспоминаний "Ветер судьбы".
31.12.2010, 10:49
Игорь С.
Re: Помогите музыканту! Состояние души "SOS"
А это "страшное" стихотворение написал мой друг и земляк,
Александр Курако
Дом за стеной
Есть город счастья и фиесты,
Нарядный, будто бы невеста.
Манят рекламой магазины,
Сверкают чистотой витрины,
Огнем неоновым сияют.
И люди праздные гуляют
По мостовым неторопливо,
Едят пирожные, пьют пиво
Под музыку в кафе - палатках.
Детей катают на лошадках,
Им шоколадки покупают,
Попкорн, воздушные шары.
Фонтаны струи вверх вздымают
Под смех беспечной детворы.
На улицах всегда движенье,
Под тихий шелест мягких шин
Потоки дорогих машин
Несутся в разных направленьях.
Нарядный город – как невеста,
Как будто здесь и есть то место,
Где позабыты все ненастья,
Как будто это город счастья!
Увы, но это всё не так.
Не всё так радостно, отрадно.
Не всё так выглядит парадно,
Не всё купается в цветах.
И в этом городе огромном
Есть тихий уголок, укромный.
Здесь будто чувствуя вину,
Вокруг кирпичную стену,
Как неприступную ограду
Воздвигли вкруг большого сада.
В саду заброшенном, пустом
Стоит безмолвно старый дом
С давно некрашеным фасадом.
Надёжно скрыт он за оградой
От любопытных, праздных взоров -
Дом престарелых, дом позора.
Позор бессовестных детей,
Тех, что отцов и матерей
Бросали здесь без состраданья,
И говорили в оправданье,
Мол, с нами вместе жить так тесно,
А здесь Вам будет интересно.
И веселее будет жить
И будет с кем поговорить…
Хоть все прекрасно понимали:
Спать жестко – как ты не стели,
Всё ж старики в ответ кивали,
Скрывая слёзы, как могли.
Не смея быть для них обузой,
В их жизни став ненужным грузом,
С покорностью здесь находили
Приют последний пред могилой…
Таков удел – на склоне дней
Для самых близких, для детей,
Ненужным стать здесь за забором.
Закон волков – закон отбора,
Где только сильный выживает.
Кто стар и слаб - тот погибает.
Дом престарелых, дом печали.
Внутри один казенный цвет,
Скупая мебель цвета стали,
Весёлых красок в доме нет.
Везде унылая картина -
Весь в желтых пятнах потолок,
В углах густая паутина,
На стенах сырость и грибок.
И медленно по коридорам
Бесцельно бродят старики,
И стариковским разговором
Себя спасают от тоски.
У них порой бывали споры,
И даже вспыхивали ссоры,
Когда стучали в домино
Иль пили втихаря вино,
Купив у сторожа бутылку
Или найдя её в посылке.
В том доме жил один старик
Особняком. И не привык
Он к спорам, играм в домино
И к посиделкам за вином.
Не вёл ни с кем он разговоры,
Ни с кем не затевал он ссоры.
Лишь у окна все дни сидел
И вдаль задумчиво глядел.
И изредка в его глазах
Блеснет росинкою слеза
И упадет вниз одиноко.
Он кашлянёт, затем глуб;ко
В который раз вздохнёт старик.
И вздох его, как чайки крик
Тоски невыносимой полон,
И схож он со смертельным стоном.
На близость смерти уповал
И к Господу старик взывал:
« О, Бог! Назад возьми терпенье,
С которым я терплю мученья.
Пошли мне лучше слабоумье,
Чтобы избавить от раздумий
О том, как тяжка и горька
Судьба больного старика…
К чему теперь мне ясный ум?
Чтоб мучиться от тяжких дум?
Чтоб я надеяться не мог,
Что день придёт, и мой сынок
Опомнится, придёт за мной,
Чтобы забрать меня домой.
Там с внуками смогу играть
И сказки на ночь им читать…
Я долго ждал, что он придет
И скажет просто: «Здравствуй, батя…»,
Что он к груди меня прижмёт,
Как мне нужны его объятья!
Чтоб ощутить вновь сердца стук
И крепость сильных его рук.
О! Если б это пережить!
Я смог бы всё тогда забыть.
Забыть, как долго сына ждал,
От одиночества страдал,
Когда в отчаянье, без сил
У Бога смерти я просил…
Мне смерть бы стала избавленьем,
Ведь как забыть, предать забвенью
Столь много лет из жизни той,
Когда мы все одной семьёй
В отцовском доме дружно жили
И вместе радости делили?..
Но разве мог тогда я знать,
Что сможет сын меня предать?
Всем сердцем я его любил,
Младенцем на руках носил…
Я делал для него что мог,
Чтоб рос счастливым мой сынок –
Моя надежда и отрада…
И вот я получил награду,
Как ношу тяжкую на плечи.
И всё ж, надеждой близкой встречи,
Я всё же ждал и всё же жил.
Но вдруг письмо я получил…»
Старик опять перечитал
Письмо, где сын ему писал:
«Прости, отец, что с днём рожденья
Я с опозданьем поздравляю.
Чего прислать тебе - не знаю,
Быть может, баночку варенья?
Через полгода, может быть,
Тебя приеду навестить.
Пока вот некогда - работа,
И прочие дела, заботы.
Крепись и нас не забывай.
Ну, в общем, всё.
Пока. Бывай».
Так больно вдруг на сердце стало,
Как будто дюжина кинжалов
Вонзилась в старческую грудь –
Нет сил, ни крикнуть, ни вздохнуть.
Не в силах вынести страданий,
Старик в постель прилег устало.
Из слабых рук письмо упало,
И он затрясся от рыданий.
Он тихо плакал и стонал,
Во сне он бредил и метался,
Кого-то часто громко звал,
И вот, под утро
он скончался.
В саду заброшенном, пустом
Стоит за каменной оградой,
Сокрыт от посторонних взглядов,
Безмолвный, мрачный серый дом.
Он как безмолвное пророчество –
Печальный, мрачный и унылый.
Испившим чашу одиночества
Приют последний пред могилой.
