Сообщение от
avg
Программа:
Д. Скарлатти. Соната ре минор (L 108)
Й. Гайдн. Соната № 56 ре мажор (Hob. XVI:42)
С. Прокофьев. Соната № 3. (Добавлено сверх ранее объявленной программы.)
П. Чайковский. «Сентиментальный вальс», соч. 51
«Сельский отзвук», соч. 72
«Нежные упреки», соч. 72
«В манере Шопена», соч. 72
Ф. Лист. «Мефисто-вальс» № 1
Ф. Шопен. Рондо-мазурка фа мажор, соч. 5
Баркарола фа-диез мажор, соч. 60
12 этюдов, соч. 25
Бис:
И.С.Бах – Рахманинов. Гавот E-dur из 3-й партиты для скрипки соло
(спасибо Вам, Predlogoff, за справку.)
Наконец-то появилась возможность послушать вживую (в КЗЧ) троих лауреатов конкурса имени Шопена. И Даниил Трифонов оказался первым.
Сразу скажу, что впечатление об этом музыканте, вынесенное мною из прослушивания трансляций, оказалось довольно верным. И также сразу замечу: несмотря на то, что его манера исполнения мне не слишком близка, я слушал его с интересом и в дальнейшем буду по возможности следить за его успехами. А успехов от него можно ожидать еще очень больших: пианисту только-только исполнилось 20 лет.
Трифонов обращает на себя внимание особенной легкостью, воздушной прозрачностью звукоизвлечения. Владение, весьма свободное, такими красками – несомненное достоинство музыканта. А вот абсолютное их преобладание во всем, что он играет, кажется некоторой односторонностью, из-за которой круг произведений, воспринимаемых как вполне «его» репертуар, оказывается (по крайней мере, на данный момент) не слишком широким.
Во вчерашнем концерте прекрасно прозвучали сонаты Д. Скарлатти и Гайдна. Явной удачей было исполнение Рондо-мазурки Шопена. Могу предположить, что пианист окажется в своей стихии, играя Дебюсси. Но притом даже в Чайковском, даже в Шопене довольно часто ощущался дефицит «материальности» звучания.
Прошу понять меня правильно: я не хочу сказать, что Даниил не владеет мощным звуком. Тем не менее, тембровая окраска его игры, даже в фортиссимо, нередко оказывается не такой сочной, как хотелось бы. (Надеюсь, никому не надо объяснять, что я говорю исключительно о своих собственных впечатлениях.) Чтобы не быть превратно понятым, добавлю еще: я веду речь не о желательности форсирования звука, а исключительно о его тембровой насыщенности. Из-за дефицита этой насыщенности именно фортиссимо иногда оказывалось резковатым.
В то же время пианист – даже несколько неожиданно – порадовал Сонатой № 3 Прокофьева. Много интересного было и в «Мефисто-вальсе», хотя и в нем временами «шумность» преобладала над «внутренней энергией».
Чтобы не сводить рассказ к обсуждению звуковой палитры музыканта, скажу: в трактовках Трифонова больше созерцания, чем углубленного размышления. Конечно, такой подход сам по себе во многих случаях уместен и, вероятно, найдет должный отклик у многих слушателей.
Так или иначе, Даниил Трифонов – музыкант чрезвычайно талантливый, и можно надеяться, что впереди у него еще множество ярких и запоминающихся выступлений.
