14 конкурс им. Чайковского. Сольное пение | Гюляра Садых-заде, 26 июня
Первый день второго тура: десять конкурсантов, каждый поет программу, минут на 30. Обязательна большая ария из оперы ХХ века. Почему-то выбирают не Прокофьева, не Хиндемита и не Бриттена – хотя все они написали кучу классных опер (о Берге вообще умолчим, там, практически нет относительно законченных номеров). Список предпочитаемых композиторов ХХ века: Шебалин, Данькевич, опять Шебалин, Андрей Петров (Михаил Коробейников, из Екатеринбурга выбрал арию Петра I из одноименной оперы). Энхтайван Чимэд, спел арию молодого Темуджина из оперы Шарава «Чингисхан» - ну, тут, по крайней мере, мотивы выбора ясны, национальное предпочтение.
Ольга Пудова «загвоздила» блестяще-колоратурную арию Кунигунды из «Кандида» Бернстайна. Она всегда ее поет на конкурсах. И этот выбор, пожалуй, можно одобрить: эффектная ария, стремительная, с кучей высоких нот, где можно блеснуть колоратурой.
Выбор Оксаны Давыденко свидетельствует о хорошем вкусе: она спела Песню и частушки Варвары, из оперы Щедрина «Не только любовь». Музыка хорошая, яркая, и, временами, душевная.
Но в целом, тенденция ясна – наши вокалисты боятся и попросту избегают исполнять по-настоящему современную, модерновую музыку. Считают, что там мелодий нет; что такая музыка вредна для голоса. Даже про Прокофьева до сих пор думают, что он – «невокальный» композитор. А ведь в XXI веке живем. И это – первое впечатление минувшего дня.
Впечатление второе: состав участников заметно выровнялся. И потому слушать сегодня выступления конкурсантов было не в пример интереснее, чем на первом туре. К тому же, на втором туре поют не три, а пять разнохарактерных номеров. Почти у всех хорошо получалась народная песня: всю душу в нее вкладывали. Сумрачную абхазскую протяжную «О ранении» с пустыми параллельными квинтами в аккомпанементе спел Алхас Ферзба. Он выступил удачно на втором туре: ровно, стабильно. Вкус, чувство и культура пения сложились в гармоническую комбинацию, пел с осмысленной интонацией, умно рассчитывая силы. Ария Кривоноса из оперы «Богдан Хмельницкий» была преподнесена с сугубой значительностью. Сцена Крестьянина из оперы Орфа «Умница» - с точно дозированным комизмом.
Если окинуть беглым взглядом весь день, то более всего запомнились уже упомянутые Алхас Ферзба, Давыденко и Пудова. Пудова напоследок выдала каскад феерических рулад и россыпь запредельно высоких нот, чем вызвала бешеные овации зала. Однако лично мне она понравилась не своими фирменными колоратурами и боевым задором. А тем, что в ней, наконец, прорезалась нежность и грациозность фразировки, в Каватине Амины из «Сомнамбулы». К тому же в ее программе значились два романса «в восточном стиле», представляющих два типа ориентализма в русской музыке: «Канарейка» Чайковского и знаменитый романс Римского-Корсакова о розе и соловье. Он так и называется: «Восточный романс». Выбор опусов, и их сопряжение в рамках одного выступления, свидетельствовали о прорезающемся хорошем вкусе. Пудова, отринув на время всегдашний неукротимый напор, постаралась найти новые краски в голосе, и спела романсы музыкально, отнюдь не злоупотребляя громкостью звука: прямо-таки сентиментализм в чистом виде, вот как она их спела.
Конечно, Пудова очень артистична: иногда даже перебарщивает с этим. Слишком уж давит на эффект. Зато она совершенно непринужденно чувствует себя на сцене, сказывается сценическая закалка. Недавно она спела Цербинетту в «Ариадне на Наксосе» в новой постановке Мариинского театра: роль пришлась впору, довольно удачно получилось.
Энхтайван Чимэд выступил менее удачно, чем на первом туре. В романсе Рахманинова «Она, как полдень, хороша» буквально, взвыл на первых же нотах. Ни тебе рефлексии, ни тонких движений души, ни потаенного, доверительного тона. Нет, не понравился мне романс.
Кредо Яго из «Отелло» монгол спел уже с верным настроением, Верди ему как-то больше подходит по голосу. Но если говорить в целом, программа была исполнена однообразно по звуку: тембрально голос не менялся. Разве что монгольскую песню спел по-настоящему прочувствованно.
Михаил Коробейников, обладатель гулкого могутного баса, всячески старался раскрыть его во всю мощь. «Арию со списком» Лепорелло проорал – будьте-нате; даже в средней части, где предполагается пиано, не сбавил децибел ни чуточки. «Двойника», впрочем, спел неожиданно вдумчиво. А еще лучше спел русскую протяжную «Прощай, радость»: повеяло неизбывной русской тоской.
Только один тенор прошел на 2 тур – Алексей Татаринцев. Впрочем, теноров на этом конкурсе вообще было мало. У Татаринцева неплохой, подвижный голос, поет непосредственно, живо, музыкален, не чужд юмора. Я его слушала в «Цирюльнике», в спектакле Новой Оперы, он неплохо держится на сцене.
Разочаровал Дмитрий Демидчик из Мариинского театра. Голос большой, зычный, трубный – и никакого понимания, что поет, зачем, о чем. Особенно это было заметно на территории Брамса: немецкие Lied – это совсем особая история: другая специфика и фразировки, и звукоизвлечения. Тут требуется некая тонкость души, интеллигентность, что ли.
Елена Терентьева выступила совсем неинтересно, хоть голос у нее пронзительный, крепкое колоратурное сопрано, и пользуется она им во всю силу. А Екатерина Ферзба очень мило спела сложнейшую по тесситуре Сцену и легенду Лакме из оперы Делиба.
Когда прослушивание закончилось, и публика двинулась к выходу, я заметила забавную картинку: молодой человек снимал на мобильный телефон приколотое к дверям расписание второго дня - программки 2 тура достались не всем. Порадовало, что никто даже не сомневался, приходить ли на следующий день. Уловила обрывок разговора: «Завтра, наверное, на работу не пойду, отпрошусь. Надо же всех послушать…» Нет, не оскудела питерская земля меломанами: пока они существуют, можно хоть десяток конкурсов в сезон проводить. И все они найдут свою публику.
