01.11.2012. БЗК, Борис Березовский и оркестр "Новая Россия"

На концерт Бориса Березовского и оркестра "Новая Россия" в БЗК 1 ноября 2012 года я попала случайно. Немного помня победное выступление Березовского на Конкурсе им. Чайковского в 1990 году (тогда, кажется, Конкурс еще показывали по телевизору...) и то впечатление, что он оставил - на три головы выше остальных, принципиально иная планка, - шла на концерт "с предвкушением"...

Программа концерта была довольно "кассовой": Рахманинов, Скрябин. При этом Скрябин был представлен не самой заезженной Второй симфонией, а Третий концерт Рахманинова в своеобразной интерпретации, которую мне пришло в голову назвать "демпферной". В двух словах - все было сыграно одним оттенком тише :). Вначале, когда главная партия "утонула" в сопровождении, подумалось, что это лишь начальное нарушение баланса (или эффект "провалившегося" партера после реставрации Большого зала - увы, но он имеется). Но уже на подходах к побочной теме стало понятно: Березовский выбрал такую звучность для всего Концерта и играет настолько тихо и прозрачно, насколько ему позволяет партитура. Получилась "импрессионистская" трактовка, одинаково далекая как от моторики и мощи самого СВР, так и от ходульного мелодраматизма и победной долбежки Большого Советского Пианизма. Отсутствие даже намеков на последний - порадовало в особенности. На мой взгляд, ББ даже местами
перегибал: фрагменты пиано превращались в пианиссимо, при этом были сделаны филигранно, кристаллично, но с глубочайшей скрытой эмоцией (например, вариации в Финале).

Что касается громких мест, то в них пианист был менее убедителен. В каденции откровенно валял. Некоторые кульминации проигрывал с подтекстом "Вот тут, Вы уж извините, автор написал форте... Но это ненадолго, потерпите, пожалуйста, сейчас уже закончится...!" . Но лучше уж так, чем пафос, завязший в зубах и печенках и, к сожалению, осевший в преподавании:"Вы Рахманинова не слушайте, у нас играть принято по-другому..."

Березовский с его эмоциональной сдержанностью и импрессионистскими поисками - пианист невероятно актуальный. С такой техникой и интеллектом можно позволить себе на сцене многое - в том числе в суперпопулярной музыке, где публике известен каждый такт, да еще и в тридцати интерпретациях, не считая конкурсных. Было слышно, как пианист вовсю экспериментирует, "выдумывает" интерпретацию и призывает оркестр принять участие в эксперименте. Оркестр, впрочем, не всегда успевал за его фантазией и в основном тащился несколько позади. Временами было просто жаль дирижера Дмитрия Яблонского, не всегда успевавшего осознать, чего же здесь хочет от него пианист... Не думаю, что дело в нехватке репетиций. Скорее всего, Березовский выдал много "нового и неожиданного" на концерте. Оркестр от напряжения стал подуставать. Как это часто бывает в российских оркестрах, начали подводить медные. Во второй части киксанула валторна и весь оставшийся Концерт слегка подфальшивливала (во втором отделении,
на Скрябине, все было уже хорошо). Когда Березовский, вызванный раз семь, сел играть бисы (любимого им Метнера сыграл фантастически), воображение рисовало дирижера, глотающего в гримерке корвалол... Но, думаю, все прошло легче. Иначе не вышел бы во втором отделении такой слаженный и вкусный Скрябин.

Вторая симфония Скрябина лично мне интересна тем, что в ней очень хорошо заметно, как из "русской симфонии" (монотематизм, сквозное развитие, преображение тем в финале) вырастает собственно Скрябин. Как он потихоньку превращает в тематизм все подряд: связки, переходы, контрапункты. Как мелодии романсового склада вдруг "оседают" на увеличенноми трезвучии... А потом устремляются куда-то ввысь, изломанным порывом. Как потихоньку индивидуализируется, "поэмизируется" структура симфонии. Не знаю, почему исследователи поругивают финал Второй, не слышу там никакого ложного пафоса. Вполне в контексте философских интересов Скрябина, которые направлены на внутреннее освобождение личности, а не на борьбу "вовне". Ругать эту музыку - то же самое, что поругивать финал Пятой Чайковского... Или придумывать для него некую "отрицательную концепцию". Лучшая "концепция" - в эпистолярии авторов - и того, и другого.

Оркестр и дирижер в Скрябине были на высоте. Чувствовалась хорошая проработка партитуры. "Эмоциональные переключения" между частями получились убедительными. Уже упомянутый Финал не был утяжелен, что очень правильно. В общем, молодцы.