Я молча адовое блюдо
На сковородке жарю дымно.
Приправ насыпав из сосуда,
Чтоб на трубе исполнить гимны.
И, майонеза вылив глыбы,
Швыряю яство в бездну губ.
А вы сказать «Во бля!»
Смогли бы,
До дна сошкрябав ложкой суп?
Вид для печати
Я молча адовое блюдо
На сковородке жарю дымно.
Приправ насыпав из сосуда,
Чтоб на трубе исполнить гимны.
И, майонеза вылив глыбы,
Швыряю яство в бездну губ.
А вы сказать «Во бля!»
Смогли бы,
До дна сошкрябав ложкой суп?
Саша Черный
Ошибка
Это было в провинции, в страшной глуши.
Я имел для души
Дантистку с телом белее известки и мела,
А для тела -
Модистку с удивительно нежной душой.
Десять лет пролетело.
Теперь я большой:
Так мне горько и стыдно
И жестоко обидно:
Ах, зачем прозевал я в дантистке
Прекрасное тело,
А в модистке
Удивительно нежную душу!
Так всегда:
Десять лет надо скучно прожить,
Чтоб понять иногда,
Что водой можно жажду свою утолить,
А прекрасные розы - для носа.
О, я продал бы книги свои и жилет
(Весною они не нужны)
И под свежим дыханьем весны
Купил бы билет
И поехал в провинцию, в страшную глушь:
Но, увы!
Ехидный рассудок уверенно каркает: Чушь!
Не спеши -
У дантистки твоей,
У модистки твоей
Нет ни тела уже, ни души.
Мне батька говорил,
Что мох у ели с севера.
И я настой варил
Из солнечного клевера.
Ах, у ели мы расстались :) (рус.нар.)
Петербургский романс
Александр Галич
Посвящается Н.Рязанцевой.
" Жалеть о нем не должно,
... он сам виновник всех своих злосчастных бед,
Терпя, чего терпеть без подлости - не можно..."
(Н.М.Карамзин)
...Быть бы мне поспокойней,
Не казаться, а быть!
...Здесь мосты, словно кони -
По ночам на дыбы!
Здесь всегда по квадрату
На рассвете полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки!
Здесь, над винною стойкой,
Над пожаром зари
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Наколдовано столько,
Набормотано столько,
Что пойди - повтори!
Все земные печали -
Были в этом краю...
Вот и платим молчаньем
За причастность свою!
Мальчишки были безусы -
Прапоры и корнеты,
Мальчишки были безумны,
К чему им мои советы?!
Лечиться бы им, лечиться,
На кислые ездить воды -
Они ж по ночам: "Отчизна!
Тираны! Заря свободы!"
Полковник я, а не прапор,
Я в битвах сражался стойко,
И весь их щенячий табор
Мне мнился игрой, и только.
И я восклицал: "Тираны!"
И я прославлял свободу,
Под пламенные тирады
Мы пили вино, как воду.
И в то роковое утро,
(Отнюдь не угрозой чести!)
Казалось, куда как мудро
Себя объявить в отъезде.
Зачем же потом случилось,
Что меркнет копейкой ржавой
Всей славы моей лучинность
Пред солнечной ихней славой?!
...Болят к непогоде раны,
Уныло проходят годы...
Но я же кричал: "Тираны!"
И славил зарю свободы!
Повторяется шепот,
Повторяем следы.
Никого еще опыт
Не спасал от беды.
О, доколе, доколе,
И не здесь, а везде
Будут Клодтовы кони -
Подчиняться узде?
И все так же, не проще,
Век наш пробует нас -
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь,
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?
Где стоят по квадрату
В ожиданьи полки -
От Синода к Сенату,
Как четыре строки!
$%&ЧАЯ ЗИМА
романс
$&%чая зима, @#$ные морозы
&$@чий недосып, мой бедный моск в огне...