"Макс Регер: 'Прошу слова!'" и "Макс Регер. Работа вместо жизни"

Издательство "ArsisBooks" (Москва) выпустило в свет книгу "Макс Регер: 'Прошу слова!'" (из эпистолярного и публицистического наследия). Объём - 248 страниц. Плюс 17 фотографий и куча нотных примеров.

Издательская аннотация: В книгу вошли 35 писем, открыток и телеграмм, а также 17 статей и заметок выдающегося немецкого композитора, дирижёра, пианиста, органиста и педагога Макса Регера (1873-1916). Тексты Регера, значительная часть которых публикуется на русском языке впервые, снабжены подробными комментариями.

Продаётся книга в Москве в магазине "Фаланстер" (Малый Гнездниковский переулок, 12/27; ст. метро "Пушкинская", "Тверская", "Чеховская").

Вот.

Книгу теперь можно купить и в Интернет-магазине "Ozon.ru".

Анонс на новом сайте журнала "Музыкальная жизнь".

Книга теперь и в Московском доме книги.

В Библио-Глобусе она тоже имеется.

В "Озоне" остался последний экземпляр. В Московском доме книги издание имеется, но цена повыше.

Розыгрыш книги сегодня, 21 мая, на радио "Культура".

Книгу можно купить с 31 мая до 3 июня на фестивале "Красная площадь", в шатре № 13, на стенде издательства "ArsisBooks" (стенд смотрит прям на ГУМ). Цена - 350 рублей.

Отзыв Людмилы Ковалёвой-Огородновой, автора книги о С. В. Рахманинове.

А теперь книгу "Макс РЕГЕР: 'Прошу слова!'" можно приобрести и в магазине "МИР НОТ"на Тверском бульваре в Москве. Цена в магазине - 560 руб., а если заказывать на сайте, - 521 руб. О книге.

СЛОВО ДЛЯ РЕГЕРА

Собрание литературных текстов музыканта, жившего и творившего вот уж более столетия тому назад, в первую очередь провоцирует своим появлением вопросы самого общего порядка. Кто должен ныне явиться адресатом посланий вековой давности? Что следует расслышать в сентенциях видного представителя культуры хорошо знакомой, но такой далекой по образу мысли, по складу сознания? Ответы на них предопределяют и цель обращения к изданию, и порядок ознакомления с ним, и глубину погружения в чтение.

Виктор Шпиницкий, составитель, переводчик и комментатор писем и статей Макса Регера, надеется: «…оно послужит верным залогом того, что музыка немецкого мастера, <…> рано или поздно обретет здесь (в России. — А. Н.) значительно больше тонких интерпретаторов, благодарных слушателей и вдумчивых исследователей». Упование отнюдь не беспочвенно. Полемические бури начала ХХ века давно улеглись, и сейчас для отечественных музыкантов весьма актуальна «степень родства» с представителями европейского музыкального мира прошедшего столетия. Длительное время отгороженный «железным занавесом» и потому до некоторой степени «отстраненный» в нашем восприятии, он продолжает открывать самые неожиданные свои стороны. Сравнение творческого профиля немецкого мастера с очертаниями фигур его русских ровесников приводит к выявлению причудлив-сходных черт между стилистикой органных, оркестровых и камерных творений Регера и — приемами Рахманинова, Глиэра, Метнера… Ничто не подобно в точности, но все происходит из единой атмосферы эпохи, часто именуемой модерном. Границы музыкально-прекрасного, то и дело устанавливавшиеся, чтобы почти сразу быть пересеченными в стремлении к новым пределам постижимого, очень часто, как выясняется, прочерчивались тогда с постоянной оглядкой на регеровскую координатную плоскость, хотя ее стилеобразующее значение отнюдь не очевидно и по сей день. Легкодоступное по нынешним временам знакомство с сочинениями композитора вносит коррективы в привычное определение ХХ века, уводит его все дальше от календарных категорий.

Речь, впрочем, не о музыке, составляющей ценность незыблемую, центр системы, стягивающий к себе все явления и суждения, связанные или не связанные с нею напрямую. Мы говорим о книге. Для Виктора Шпиницкого это работа, входящая в ряд все чем дальше, тем более развернутых публикаций последних двух десятилетий, что заставляет предположить отсутствие и в ней итогового значения, открытость к дальнейшему расширению и углублению. Поводы к тому есть — литературное наследие композитора представлено далеко еще не полностью, очень многое продолжает ждать своего «русского часа». В то же время композиция книги цельна и по-своему совершенна, как в хронологическом, так и в смысловом плане. Охватывая максимально широкий «письменный» период жизни Регера, уже первый раздел издания вычерчивает контур эпистолярного романа, способного, в сочетании с хронографом из Приложения, заменить последовательную биографию.

Преамбулой здесь служит юношески-почтительное послание, отправленное 15-летним начинающим музыкантом видному музыковеду и педагогу Хуго Риману в 1888 году: «…Не знаю, могу ли осмелиться уже сейчас просить Вас о разрешении представить на Ваш благосклоннейший суд мой следующий [композиторский] опыт». Финальным эпизодом неожиданно прервавшейся жизненной повести становится письмо к издателю Генри Хинриксену, запечатанное в конверт 7 мая 1916-го, за 4 дня до кончины: «Пожалуйста, будьте столь любезны как можно быстрее ответить мне на это письмо хотя бы открыткой. С дружеским приветом от сердца к сердцу, Ваш преданнейший старый Регер».

Максимально расширяя раздел публицистики по сравнению с первым изданием одноименного сборника (Петрозаводск, 2005), составитель книги представляет нам Регера доселе почти незнакомого, неожиданного и оттого чрезвычайно привлекательного. Нет смысла акцентировать внимание читателя, например, на новой для русской публики статье «Художественное наследие Хуго Вольфа» (1904). Само ее название свидетельствует о перерастании обзора частностей композиторского стиля в памфлет на вкусы и нравы эпохи: «…Возможно, позволено будет рекомендовать многим из самодовольных господ немного больше читать профессиональную прессу и настойчиво посоветовать редакторам несколько внимательней прислушиваться не к воплям рынка и дельцов, а к художникам, на что-то способным…». Столь же впечатляюща воспроизведенная во всей полноте полемика с бывшим учителем, развернувшаяся вокруг заметки Римана «Упадок и возрождение в музыке» (1907): «<…> Те аргументы, что выдвигает против нас, модернистов, господин профессор д-р Х. Риман, стары как мир, однако они вечно остаются столь же новыми, сколь часто оказывались несостоятельными…». Но в первую очередь хотелось бы отметить иное. Оказывается, Регер не всегда был привычно-тождественен в личностном плане собственной философической музыке.

Подлинными жемчужинами выглядят небольшие тексты, демонстрирующие дар самоиронии серьезнейшего из немецких музыкантов, а также его склонность облекать непримиримость в мягко-саркастическую форму. Юмористические и сатирические зарисовки, рождавшиеся под пером Регера, напоминают образцы высказываний С. И. Танеева, запечатленные Л. Л. Сабанеевым, или краткие опубликованные посмертно заметки А. К. Лядова. Такова, к примеру, пародия «К 1 апреля» (1904), остроумный шарж на создателей и приверженцев культа Айседоры Дункан: «…Как ты знаешь, тогда, 8 лет назад (и поныне) Уршль всегда бегала только босиком. В свое время в Большом Пальце на правой ноге Уршль невозможно было обнаружить ничего необычного; т. е. нами обоими (тобой и мной) как раз 8 лет назад еще слишком владели пагубные иллюзии, порожденные так называемым старым добрым искусством, абсолютной музыкой (упокой, Господи, ее душу, тихо отошедшую меж тем в мир иной!), — слишком сильно, чтобы распознать в этом огромном Большом Пальце (говоря словами Гейне) его Божественную сущность! Итак, слушай! Вайнбуш Францль играл на губной гармонике, а Большой Палец стал зримым воплощением того Глубокого, до сих пор Неизведанного, что мы, приземленные люди, имеем обыкновение в нашем убогом языке обозначать бледным словом „красота“». Столь же тонки в язвительной остроте сделанные композитором юмористические анализы собственных сочинений: «<…> Если гармония не всегда окажется абсолютно стерильной, прошу всех апостолов тональной непорочности великодушно простить меня».

Особая заслуга русского «соавтора» регеровских текстов — в том, что ему не потребовалось нарочитых приемов для передачи интонации автора, весьма специфичной, о чем сделано специальное предупреждение во вводной статье. Ни об одном из переводов не скажешь, что он нарочито «русифицирован», и в то же время здесь много ярких словечек, какие отыщешь не во всяком словаре. Вот типичный фрагмент из письма К. Штраубе от 22 декабря 1907 года: «…последняя часть Скрипичного концерта — это фотопортрет бабушки дьявола, сделанный в те годы, когда сия почтенная дама была еще молода, ходила на все придворные балы и вела себя там совершенно по-сатанински! Вещь выйдет хорошей; свежей и дерзкой! Пусть все мозгляки-дегенераты лопнут от злости! На здоровье!..». Замечательно передана и стилистика немецкой фразеологии: порою кажется, будто синтаксические конструкции калькируют оригиналы, и тем удивительнее, что это, разумеется, не так. Прислушаемся к заключительному пассажу статьи 1904 года, название которой заимствовало предсмертную фразу великого Гёте: «Хотя поддерживаемые многими реакционные тенденции и стремления завоевывают в музыке все новые территории, хотя именно в музыке нам суждено лицезреть внушительный, необозримый ряд „памятников немецкой критической мысли“, мы — те, кто с верой в немецкий дух и открытым, устремленным вперед взором посвятил себя дальнейшему развитию нашего искусства, — мы все же не оставляем надежду, что со временем сбудутся гётевские слова: „Больше света!“».

При взгляде на комментарии к письмам и статьям невольно приходит на ум слово «расточительность»: авторское слово, окружающее публикуемые документы, в несколько раз превосходит их по масштабу, а большие цитаты из иностранных источников, привлекаемые как нечто само собой разумеющееся, обладают самостоятельной познавательной ценностью. Не оставляет ощущение, что за богатством дополнений скрывается ненаписанная «русская книга о Регере», призванная расширить дорогу к творчеству мастера, проложенную Ю. В. Крейниной в ее, увы, небольшой монографии (1991). Названо ведь вводное описание идеи и структуры книги «эскизом к портрету музыканта»! Многолетняя работа над материалом, раскрытие в нем все новых и новых слоев содержания создали, по-видимому, эффект снежного кома, особенно заметный на примере «русского цикла» — писем, отправленных Регером из России во время концертного турне, совершенного по приглашению А. И. Зилоти в 1906 году. «Расточительность» в данном случае не обозначает избыточности, она — бесценный подарок читателю, погружающемуся в сплетение художественных мотиваций и творческих контактов, судить о которых подчас сложно даже профессионалам. В этом смысле «Прошу слова!» — уникальное сочетание исследовательской глубины и открытости на самую широкую аудиторию, интересующуюся искусством и по-настоящему любящую его.

И еще несколько слов композитора напоследок: «…принимая во внимание бесценное значение этого послания для понимания сущности искусства, желаю ему широчайшего распространения».Фрагмент имеет в оригинале ироническое звучание, но примем его всерьез, без подтекста, как знак благодарности мастерству и самоотверженности ученого.

Регер, Макс «Прошу слова!: Из эпистолярного и публицистического наследия / Макс Регер; пер. и коммент. В. Шпиницкого. — М.: ArsisBooks, 2018. — 248 с., 15 илл. ISBN 978–5–904155–75–9

Александр НАУМОВ

Источник

Теперь книга продаётся и в книжном магазине "Москва" на Тверской.

Из отзывов на сайте магазина "Озон":

Уникальное издание с пронумерованными экземплярами. Представляет интерес, разумеется, для тех, кто интересуется музыкой и/или коллекционирует музыкальные записи. Я с огромным удовольствием буду перелистывать эту книгу, она издана на прекрасной бумаге и с точки зрения полиграфии безупречна. Составитель и переводчик В. Шпиницкий проделал колоссальную работу - у нас в последние годы практически не издаётся книг с таким уровнем культуры, скрупулёзности и внимания к деталям, справочному аппарату. Кто не знает Регера и хочет это сделать - предлагаю начать знакомство с его симфонических картин на сюжеты А. Бёклина, правда достать эту запись необыкновенно трудно. Спасибо OZON за то, что отобрал это издание для приобретения (не говоря уже о цене), несомненно, оно скоро исчезнет из продажи (всего 500 экз.). Наличие таких изданий повышает жизненный тонус тех, кто увлекается музыкой по-настоящему и собирает её всю жизнь!

Рецензию Александра Наумова, опубликованную на сайте журнала "Музыкальная жизнь", перевели на украинский язык.

Теперь книга есть в Российской государственной библиотеке.

Вложение 111377

ВОЗВРАЩЕНИЕ РЕГЕРА

Предложенная нашему вниманию книга — Макс Регер. «Прошу слова!». Публикация приурочена к 145-летию композитора и состоит из двух основных частей: в первой собраны избранные письма и открытки композитора, а во второй — его же статьи. Перевод выполнил Виктор Шпиницкий, и он же написал поясняющие комментарии, благодаря которым книга воспринимается как полноценный биографический и эстетический очерк.

Читать целиком и полностью на сайте газеты "Музыкальное обозрение"

Рецензия, опубликованная в журнале "Музыкальная академия" № 4/2018.

НОВОЕ ОТКРЫТИЕ МАКСА РЕГЕРА

Регер М. «Прошу слова!»: Из эпистолярного и публицистического наследия / Пер. и коммент. В. В. Шпиницкого.— М.: ArsisBooks, 2018. — 248 с.,15 илл. Тираж 500 экз.

Прочесть вышедшую книгу будет полезно не только тем, кто с интересом, симпатией или даже восхищением относится к творчеству Макса Регера, и потому желает узнать о нем больше, — таких читателей у нас,пожалуй, немного. Любой музыкант или любитель музыки, познакомившись с книгой, получит ценную возможность открыть для себя или сделать ближе,понятнее весьма оригинальный образ этого композитора. А кроме того, читатель несомненно получит удовольствие оттого результата, к которому пришла длительная работа Виктора Шпиницкого над биографией и литературным наследием Регера.

Для специалиста, погруженного в свой предмет,любой связанный с этим предметом документ или факт обладает той или иной ценностью.Объем специального знания о Регере внушителен, об этом свидетельствует библиография (особенно немецкоязычная),постоянно пополняемая новыми исследованиями, документальными публикациями, материалами научных конференций; значительная часть работ,на которые ссылается В. Шпиницкий,опубликована в последние 10-15 лет, а это само по себе говорит о неугасающем интересе к фигуре Макса Регера. Иначе обстоит дело в России. После монографии о композиторе, написанной Юлией Крейниной и вышедшей в 1991 году, следующие по времени работы, посвященные Регеру, принадлежат именно Виктору Шпиницкому (1). Владеющий данными, накопленными регероведением к сегодняшнему дню, он создал книгу для русских читателей, чтобы представить им своего героя. В такой ситуации принципиальное значение приобретает отбор материала — задача, получившая, пожалуй,блестящее решение. Особенно очевидно это в первой части сборника, отведенной эпистолярному наследию Регера.

Из тысяч сохранившихся посланий Регера в книгу включено всего 35 писем открыток и телеграмм — на удивление мало! В. Шпиницкий объясняет столь строгую избирательность тем, что письма Регера обычно носят подчеркнуто деловой характер, рассказывают о повседневных заботах (иначе говоря, полны того содержания, значимость которого оценит,скорее всего, лишь специалист-биограф), тогда как прежде всего, хотя и не только,составитель желал дать возможность читателю познакомиться с «размышлениями [Регера] о собственном творчестве, о музыке других композиторов, о насущных проблемах искусства» (с. 9) — а как раз письма подобного содержания в наследии Регера попадаются очень редко. Но это объяснение столь небольшого количества выбранных текстов, по-моему, не единственное. Составитель, вероятно, просто умолчало том, что каждым включенным в книгу письмом он освещает ту или иную страницу биографии Регера, ту или иную черту его характера. Таким образом, почти каждое письмо представляет свою особую тему, которая далее развивается в комментариях (превышающие объемом сами письма, они не только дают необходимые справки, но объясняют и дополняют сказанное Регером (2)).

Письмо к Хуго Риману (№ 1), которое написано 15-летним Регером, делавшим первые шаги в композиции, — в благодарность за советы и присылку книг по теории музыки,— уже со всей определенностью обозначает важнейшую черту его композиторского сознания: творчество основывается на знаниях и умении, а они формируются только трудом и усвоением прежнего опыта, приобщающим музыканта к традиции (эта тема в разных контекстах возникает и в позднейших письмах; см. № 22 и № 23). Спустя пять лет — теперь уже 20-летний Регер желает выступить рецензентом новых музыкальных сочинений, полагая себя способным на независимое и профессиональное суждение (№ 2). Еще через два года Регер решается показать одно из своих сочинений Иоганнесу Брамсу (№ 3); в этом — и сознание своей состоятельности как композитора, и косвенное указание на творческий ориентир, каковым Брамс для Регера останется и впоследствии (самым очевидным образом — в вариационных циклах). Письмо к Ферруччо Бузони (№ 4) имеет сразу две темы: интерес Регера к современным явлениям композиторского творчества,а во-вторых, его готовность попробовать силы в качестве капельмейстера. В следующем письме (№ 5) снова акцентированы два момента: попадание сочинений Регера в репертуар других музыкантов и — его широкие литературные интересы, охватывающие современную драматургию, прозу, поэзию (без этого было бы невозможно появление многочисленных песен Регера). Распространение его сочинений в концертах заставляет Регера вступать в переписку с музыкальными критиками (№ 6 и № 7).Далее читатель узнает об отношении Регера к опере, не позволявшем ему обратиться к этому жанру (№ 8 ), о его нежелании давать своей музыке литературный комментарий (№ 9), о контактах с Карлом Штраубе (№ 10) — высокоуважаемым коллегой Регера на органном поприще и пропагандистом его творчества. Три письма (№ 11–13) написаны из Петербурга,где Регер с выдающимся успехом гастролировал в конце 1906 года. Комментарии к этим письмам полны фактических сведений и материалов по истории восприятия творчества Регера в России — такова сквозная тема книги, затрагиваемая уже в предисловии и возвращающаяся в одном из приложений (воспоминания жены Регера о поездке в Петербург). Не перечисляя далее письма в отдельности, скажем, что выбор каждого — осознанный шаг составителя, а комментарий всякий раз доставляет удовлетворение полнотой и содержательностью. Взятые же вместе, эти 35 писем позволяют сложиться в сознании читателя образу Регера в динамике становления его творческой личности.

Вторая часть сборника включает в себя статьи и заметки Регера, появлявшиеся по различным поводам. Общее впечатление от этих текстов оправдывает ожидание, которое возникает у читателя уже при чтении предисловия и до некоторой степени подкрепляется знакомством с письмами: Регера, действительно, нужно отнести к тем «чистым музыкантам», которые не хотят, не любят, да и, пожалуй, не могут высказываться о музыке, тем более своей (с. 10). Характерно, что в юности, попробовав себя в роли рецензента, Регер дал образцы поверхностно-описательных отзывов, в которых выносимая оценка кажется почти не аргументированной (см. первые два текста этого раздела).Трудности испытывал он и позднее, когда ему приходилось, в соответствии с распространившейся тогда практикой, давать аналитические комментарии к собственным сочинениям: Регер в таких случаях прибегал либо все к той же описательности (Струнный квартет ор. 74), либо, несколько лет спустя, к откровенному сарказму (100-й псалом, Фортепианный квартет ор. 113). Содержательнее его развернутое эссе о посмертно публиковавшихся сочинениях Хуго Вольфа, к изданию которых он имел непосредственное отношение как редактор и аранжировщик. Но самые сильные литературные тексты Регера, в которых он действительно стремится донести до читателя волновавшую его мысль, возникали тогда, когда чье-то чужое печатное высказывание задевало его честь музыканта-профессионала. Таковы два опровержения на критику его брошюры «К учению о модуляции». В первом (его выразительное название В. Шпиницкий удачно сделал названием всей книги —«Прошу слова!») обсуждается вопрос о том, что считать переченьем, во втором(под не менее эмфатическим названием«Больше света») Регер отвечает критику,нашедшему в его примерах модуляций несколько «ошибок». Это второе опровержение заканчивается мыслью, в которой, как представляется, заключен центральный, опорный пункт самосознания Регера-композитора: творчество должно противостоять «реакционным тенденциям»и служить «дальнейшему развитию нашего искусства» (с. 134). Иначе говоря, новаторство, как он его понимает, есть развитие классической традиции, а она вовсе не предполагает какой-либо ограниченности.

Если уяснить себе этот пункт в редко проговариваемых эстетических взглядах композитора, становится понятным его остроэмоциональный отклик на статью Хуго Римана «Упадок и возрождение в музыке (1907). Это печатное выступление Регера, который для лучшего понимания возникшей полемики В. Шпиницкий сопроводил текстами Римана, занимает главное место во всем втором разделе книги. Это, видимо, вообще самое развернутое высказывание Регера о состоянии современной ему музыки, о путях ее развития. На первый взгляд поразительно,что Регер, так привязанный к барочно-классическим жанрам и формам,здесь целиком и полностью ассоциирует себя с той современностью, в которой Риман усматривал упадок музыки. Но это и вполне закономерно, если принять во внимание, что развитие классической традиции Регер видел не только в творчестве Брамса, но и у Вагнера, Листа,наконец, у своих современников — Малера, Пфицнера и Штрауса, чьи симфонические поэмы, по Регеру, уже стали «классикой» (с. 166, 168 ). Так что попытка оторвать его поколение от мощного «древа» немецкой музыки могла вызвать в нем только возмущение.

Оставляя в стороне содержание других печатных выступлений Регера, укажем, что в этом разделе, а не только в письмах, встречаются высказывания, которые можно соотнести с его композиторским творчеством — и не только там, где он прямо говорит о своей музыке. Так, если ограничиться одним примером, понимание Регером современности как продолжающегося развития «классики» в какой-то мере объясняет появление в его поздние годы таких симфонических опусов, как«Романтическая сюита» ор. 125 или «Четыре симфонические поэмы по Арнольду Бёклину» ор. 128.

Составитель книги, который стремится не только дать собрание литературных текстов Регера, но и наметить его целостный портрет, не мог, конечно, пройти мимо вопроса о судьбе регеровского наследия, вопроса о причинах того угасания славы композитора,которое невозможно не заметить, сравнивая восторженное отношение к Регеру многих музыкантов в начале ХХ века и довольно скромное положение его музыки в современном репертуаре. Хотя В. Шпиницкий прямо не делится с читателем мыслями на этот счет, приводимые им слова музыкантов, критиков, музыковедов, а также высказанная им надежда на возрождение интереса к Регеру в России (см. с. 12) так или иначе возвращают нас к вопросу о подлинной или мнимой справедливости «суда истории».

Позволю себе высказать несколько соображений общего характера.Мне представляется, что пытаться отыскать причины забвения того или иного явления— значит закрывать глаза на тот факт,что такова, видимо, нормальная участь созданного человеком, и произведения искусства не исключение. Ведь действительно некогда написанной музыки гораздо больше той, что занимает прочное место в репертуаре и обычных представлениях о шедеврах прошлого. Если творчество Регера не принадлежит сегодня к числу таких исключений, само по себе это никак не умаляет его достоинств. Стоило бы подумать не только о причинах забвения, но и о том, что забвение в случае с Регером весьма относительно, что оно никогда не было полным, что его музыка обладает свойствами, которые продолжают привлекать к ней пусть не слишком многочисленных музыкантов и, стало быть, обеспечивают ей продолжающуюся жизнь. Вопрос о таких внутренних качествах музыки Регера, кажется, еще открыт, по крайней мере в русском музыкознании.

Даниил Петров

(1) Ему же принадлежит новый комментированный перевод брошюры «К учению о модуляции» — самого известного произведения Регера из его литературного наследия. Вышедшее несколькими изданиями (последнее — в 2015), оно понятным образом не включено в рецензируемую книгу.

(2) Относительно качества публикации добавим, что некоторые тексты, печатавшиеся с сокращениями, В. Шпиницкий дополнил на основе архивных источников.

Рецензия на сайте classicalmusicnews.ru.

Теперь книга продаётся и в Санкт-Петербурге - в магазине "Северная лира" на Невском проспекте. Книга - на сайте издательства "Композитор * Санкт-Петербург". Там выложено и содержание. Цена - 660 рублей.

В "Озоне" - скидки: книгу можно купить всего за 375 рублей! А также от 20 руб./мес. в кредит. :)

Цитата:

---

Сообщение от Vic

В "Озоне" - скидки: книгу можно купить всего за 375 рублей! А также от 20 руб./мес. в кредит. :)

---

Vic, такими темпами даже в булочной по кодовому слову: "Регер" будут из под прилавка доставать "Прошу слова". :beer:

Цитата:

---

Сообщение от Дима

Vic, такими темпами даже в булочной по кодовому слову: "Регер" будут из под прилавка доставать "Прошу слова". :beer:

---

Вероятно, Вы никогда не писали книг.... :)

Цитата:

---

Сообщение от Дима

Vic, такими темпами даже в булочной по кодовому слову: "Регер" будут из под прилавка доставать "Прошу слова". :beer:

---

Узнаете адресок такой булочной, сообщите, прошу!

Теперь книгу c письмами и статьями Макса Регера можно купить на сайте московского издательства "Композитор". Цена - 550 рублей.

Итак, книгу можно купить:

в интернет-магазине "Озон";

в книжном магазине "Москва";

в Московском Доме книги;

на сайте издательства "Композитор" (Москва);

на сайте издательства "Композитор * Санкт-Петербург" (и в магазине "Северная лира" на Невском);

в магазине "Ноты" на Тверском бульваре;

в магазине "Фаланстер".

В № 3/2019 газеты "Музыкальное обозрение" вышла рецензия на книгу "Макс Регер: 'Прошу слова!'".

Вложение 112953

Недавно открылся сайт журнала "Музыкальная академия"! На сайте уже выложено много чего интересного. Как будто планируется выложить все номера "Советской музыки"/"Музыкальной академии" начиная с 1933 года.

А вот - опубликованная в МА рецензия на "Регера", написанная Даниилом Петровым.

В "Озоне" сейчас доставка книг в пункт выдачи стоит 0 рублей. Там можно заказать и "Прошу слова!"

Книгу можно купить и в магазине "Циолковский": Москва, Пятницкий переулок, дом 8 (м. Новокузнецкая).

Рецензия Наталии Гродницкой (интернет-журнал "Лицей")

Журнал "Музыкальная академия" в № 4 за 2019 год опубликовал перевод статьи немецкого музыковеда Карла Дальхауз(с)а "Почему музыку Регера так трудно понять?". Статья была написана в 1973 году, к столетию со дня рождения композитора.

Если бы тональность — не важно, рассматривать ли ее как часть «природы музыки» или как исторический феномен — являлась решающим фактором, устранение которого делает Новую музыку недоступной, то невозможно было бы понять, почему такой композитор, как Регер, непоколебимо придерживающийся тональности, воспринимался столь же осторожно и с оговорками, как и Шёнберг, не побоявшийся перехода к атональности...

Полный текст - здесь.

В журнале "Музыкальная академия" (№ 4/2019) опубликована статья Марины Раку "Музыка Макса Регера в России: к вопросу о парадоксах исторической рецепции".

Тему «Регер и Россия» трудно причислить к популярным или хорошо изученным. Не кажется она и слишком актуальной, прежде всего потому, что музыка Регера в современной концертной жизни России занимает вполне маргинальное положение. Даже 100-летие со дня смерти музыканта не привлекло к ней внимания русских исследователей, будучи оттеснено юбилеями других, несравненно более популярных в российском, да и в мировом пространстве, композиторов. Среди них — имя Сергея Прокофьева, которое, как мы увидим в дальнейшем, имеет непосредственное отношение к нашему герою.


Но не только Прокофьева, конечно. Даже первоначальное приближение к этой теме, к удивлению, показывает, сколь глубоко укоренилось в предреволюционной русской культуре явление Регера, какой значительный круг людей искусства оно затронуло, какие неординарные биографии оказались к нему причастны.


Таким образом, речь пойдет об одной из значимых встреч композитора и аудитории, двух национальных культур, произошедшей на пороге кровопролитной войны, об итогах этих контактов. Иными словами — о русской рецепции немецкой музыки.


Закономерно, что рецептивные исследования в первую очередь изучают исторические судьбы композиторов-классиков и самого классического наследия, традиционно являющихся объектами наиболее активного переосмысления. Как уже говорилось, Регер к таковым не относится. Однако рецепция регеровского творчества в России обладает рядом специфических черт, и потому представляет особый интерес. Своеобразное положение музыки Регера в русской культуре — стремительный взлет популярности в начале ХХ века, бурный отклик композиторской молодежи и затем столь же быстрое охлаждение, ставшее абсолютно очевидным уже к середине 1920-х годов, — требует объяснения. Оно важно для отечественного историка музыки, думается, не столько в связи с самим Регером и свойствами его музыки, сколько из-за стремления понять культурные особенности эпохи великого исторического перелома и умонастроений музыкальной общественности России того времени. Иными словами — история российской рецепции музыки Регера характеризует не столько ее саму, сколько является портретом определенного поколения российских слушателей, восстановимым сегодня лишь по подобным косвенным признакам.

Читать далее

Новая поставка книги в магазин на Тверском бульваре (при заказе через Интернет - 547 рублей). И в "Озоне" один экземпляр имеется (1242 рубля).

Сейчас книгу можно купить:

в интернет-магазине "Озон" - 1242 руб.;

на сайте издательства "Композитор" (Москва) - 550 руб.;

в магазине "Ноты" на Тверском бульваре - 547 руб.;

в магазине "Фаланстер" - не знаю точно, по какой цене, рублей 500, наверное.

Ещё её можно купить в Санкт-Петербурге:

Издательство "Композитор * Санкт-Петербург" - 660 рублей. Осуществляется доставка книг почтой.

19 ... марта... (1873)

Ну.... Вздрогнули? :lol:

Цитата:

---

Сообщение от tenzing

19 ... марта... (1873) Ну.... Вздрогнули? :lol:

---

До сих пор дрожу. А в следующем-то году ему сто пятьдесят... Меж тем скоро должна выйти новая книга - толстая биография Регера. Смотреть и заказывать здесь.

Цитата:

---

Сообщение от Vic

До сих пор дрожу. А в следующем-то году ему сто пятьдесят... Меж тем скоро должна выйти новая книга - толстая биография Регера. Смотреть и заказывать здесь.

---

Круто! Желаю Вам наваять такую же книгу , как у Сюзанны -- а я уверен, -- получится лучше!! -- и стать доктором Регер-ных наук ;)

Цитата:

---

Сообщение от tenzing

Круто! Желаю Вам наваять такую же книгу , как у Сюзанны -- а я уверен, -- получится лучше!! -- и стать доктором Регер-ных наук ;)

---

Спасибо! Пока что мечта - дотянуть до победного финала в этом проекте... А вы читали немецкий вариант книги Сюзанны Попп?

Кстати, за два дня на "Планете" собрана минимальная необходимая сумма, чтобы книга вообще вышла, но сбор средств и заказов продолжается! Среди лотов не только книга Сюзанны Попп, но и "К учению о модуляции" самого Регера (сто примеров модуляций + описания) и "Макс Регер: 'Прошу слова!'" (письма и статьи композитора + комментарии).

Книга "Макс Регер. Работа вместо жизни" в магазинах может и не появиться, так что спешите!

Книга «Макс Регер. Работа вместо жизни» | Planeta

За три дня собрана минимально необходимая сумма (и даже немного больше) для того, чтобы перевод книги Сюзанны Попп "Макс Регер. Работа вместо жизни" вообще вышел в свет. Всех участвовавших в сборе сердечно благодарю!

Однако кампания продолжается. Обращаю ваше внимание, что лоты включают в себя не только книгу Сюзанны Попп (бумажную и электронную версии), но и два других издания: "К учению о модуляции" Макса Регера — его единственный теоретический труд (сборник из ста примеров модуляций и их описаний) и "Макс Регер: 'Прошу слова!'" — перевод статей и писем композитора, сопровождённый комментариями.

Заказать книги можно здесь https://planeta.ru/campaigns/reger