Десять лет прошло с того дня, как великий человек покинул нас. Мы его не забудем никогда. Какое же счастье выпало нам, кто видел и слышал его.Стремительная походка, поклон и ...Вы в Храме.
Вечная память.
Спасибо, Святослав Теофилович!!!
Вид для печати
Десять лет прошло с того дня, как великий человек покинул нас. Мы его не забудем никогда. Какое же счастье выпало нам, кто видел и слышал его.Стремительная походка, поклон и ...Вы в Храме.
Вечная память.
Спасибо, Святослав Теофилович!!!
Мои самые яркие впечатления от записей - Прелюдии и Этюды-картины Рахманинова, "Апассионата" Бетховена.
Но даже и тот кто никогда не видел живьём, тоже помнит этот день..
Для меня Рихтер - это прежде всего великий ансамблист - аккомпаниатор Дискау и Нины Дорлиак. Очень люблю скрипичные сонаты Бетховена и Моцарта с ним и Олегом Каганом. А из чистого пианизма - два диска с сонатами Гайдна.....
Никогда не забуду концерт в Большом зале Московской Консерватории, где-то в конце 60-ых, на котором Рихтер играл "Симфонические этюды" Шумана. Это было что-то далеко выходящее за рамки обычных, пусть и сильных, музыкальных впечатлений. Что-то магнетическое, лишающее воли.
После концерта нам подвернулось такси, рядом с нами оказалась пожилая женщина, которая попросила подвезти ее (ей было с нами по дороге, ее дом был сравнительно недалеко от Консерватории). Она сказала, уже сев в машину: "Я так потрясена, что не могу идти!".
Вообще, я думаю, что именно это сочинение Шумана раз и навсегда сыграно С.Т. Одно из высших его достижений.
Но были и другие сильные впечатления от его концертов. Выделю, пожалуй, еще один, где он с Баршаем играл до минорный концерт Моцарта.
А из записей - конечно, шубертовские сонаты, особенно G-dur'ная (op. 78 ) и последняя, B-dur'ная. После С.Т. тут трудно кого-либо слушать.
А Рихтер-ансамблист? Вольф с Фишером-Дискау, "Зимний путь" Шуберта с П. Шрайером, Трио Чайковского с О. Каганом и Н. Гутман, моцартовские скрипичные сонаты с О. Каганом (особенно, моцартовская "Крейцерова", G-dur, K. 379) - все это абсолюты интерпретации.
Ну, а ХТК на рояле, я думаю, никто не играл лучше. Прозрачность полифонии какая-то фантастическая. Например, стретто в конце пятиголосной фуги b-moll из первого тома!
А фуга dis-moll из первого же тома! Можно увидеть, анализируя ее, что проведения темы во второй части образуют крест. Так ни у кого я не слышал столь отчетливо этот крест как у Рихтера, хотя видеть этот крест достаточно легко.
И бетховенские сонаты, прежде всего, ранние. Largo e mesto из 7-й сонаты поистине гипнотизирует.
Святослав Рихтер
Кстати, Largo e mesto из 7-й сонаты несколько раз играли разные пианисты во время прощания с Рихтером в Пушкинском музее. Наверное, это была его любимая соната Бетховена.
В советском фильме о Рихтере диктор говорил так:
Одна итальяская газета писала: "Рихтер играет десятью руками".
Другая газета - "Рихтер играет десятью головами".
И то, и другое - неверно. Рихтер играет ВСЕЙ СВОЕЙ СУЩНОСТЬЮ.
P.S. Постараемся к этой памятной дате выложить на Шуберта в исполнении Маэстро.
было бы замечательно!Цитата:
Сообщение от SSK
Daddy:А из записей - конечно, шубертовские сонаты, особенно G-dur'ная (op. 78 ) и последняя, B-dur'ная. После С.Т. тут трудно кого-либо слушать.
Абсолютно согласна!!!
странно,что никто не вспомнил, ставшее после него классическим, исполнение 1го концерта Чайковского
И бетховенские сонаты, прежде всего, поздние: 28, 29, 30, 31, 32 - здесь с ним не сравним никто...Цитата:
И бетховенские сонаты, прежде всего, ранние.
И "Аппассионата", две гениальные интерпретации - 60х и 90х годов.
Может быть, я писала уже в прошлом году, но это-впечатление на всю жизнь: сообщение о кончине С.Т. Рихтера по Орфею было в момент исполнения Страстей по Матфею. Трансляция была остановлена - случайно ли, специально ли? но суть ясна - это могла озвучить только такая музыка. Они равновелики.
PS. Представляю, как этот день отмечают сейчас в Тарусе.
Еще одна черта рихтеровских интерпретаций, которая может показаться чисто формальной и не столь уж важной: неукоснительное исполнение всех предписанных авторским текстом повторений. Этим часто пренебрегают - даже великие исполнители, а между тем это чрезвычайно важно, особенно при исполнении Баха и ранних венских классиков. Для С.Т. это было столь важно, что он, например, считал, что "Гольдберговы вариации" Баха вообще нечего играть, если не делать всех предписанных повторений. Он упрекал даже гениального баховского интерпретатора Г. Гульда в том, что тот пренебрегает повторениями.
Учитель Рихтера Г. Нейгауз отмечал, что повторение всех реприз совершенно меняет наше впечатление. "Произведение страшно выигрывает от этого", - говорил он по поводу такого исполнения моцартовского струнного квартета d-moll (K. 421). Сочинения Моцарта и Гайдна особенно чувствительны к несыгранным повторениям. Как-то нарушаются пропорции. Поэтому исполнение Рихтером моцартовских и гайдновских сонат, где скрупулезно соблюдены все повторения, можно считать образцовым и подлинно "аутентичным".
Сейчас по каналу "Культура" Рихтер играет Шумана
светлая память
Рихтер - поистине непокоренный :solution:
Ночью десять лет назад в Тарусе случилась гроза. Дальнейшее - молчание и беспомощные попытки заменить молчание словами.
Дивно точно и очень просто! Ничего нового не говорится - а сказывается...Цитата:
Сообщение от Daddy
На выложена запись B-dur'ной сонаты Шуберта
Уточню: это довольно редкая запись с концерта в мае 1957 года. И это стоит послушать.Цитата:
Сообщение от SSK
Это то самое исполнение, которое даже Гульда, не любившего Шуберта, проняло.
"Пользуясь свободным вечером( в мае 1957года было его турне в России), Гульд присутствует на концерте Рихтера и, даже, если программа не в его вкусе (последняя соната Шуберта и произведения Листа ), он расценивает концерт, как "ошеломляющий", говоря с московским журналистом. И двадцать лет спустя, он будет говорить с такой же увлеченностью о знаменитой медленной интерпретации первой части сонаты Шуберта , которая явилась для него открытием в исполнении Рихтера и, возможно, оказала определенное влияние. Всю жизнь оба пианиста будут страстно восхищаться друг другом, и даже различия их репертуаров не помешают этому, они будут принимать друг у друга абсолютно все"(с).
А между тем, это, видимо, самый "подвижный" вариант среди сохранившихся записей. :-)Цитата:
Сообщение от Nataly
Вы имеете в виду записи Рихтера? Юдина играла эту часть еще медленнее.Цитата:
Сообщение от Mike Tea
Медленный темп в этом сочинении совершенно все меняет (равно как и в первой части G-dur'ной сонаты), делает музыку магической и трагической. Стоит взять значительно более подвижный темп - и мы слышим светлую пастораль (Бошнякович, Горовиц, даже Софроницкий).
по поводу подвижности- а как вам D-dur-ная соната(Шуберта)соч.53?:lol:1 часть- просто сумасшедшая, по- моему.Из Баха очень люблю g-mollную англ. сюиту( и что же я такой влюбленный?):appl:Цитата:
Сообщение от Mike Tea
3 dnya i 10 let nazad dlya tysya4 pianistov po vsemu miru zhizn' vnov' obrela smysl, poteryav ego dlya soten tysya4 zadetyx angelom transzendentnogo iskusstva.
Ya vspomnil ob etom nakanune, a v sleduyu6iy raz - tol'ko segodnya.
3 dnya - eto srok.
Люблю классику благодаря Рихтеру.
Ещё школьником купил первую пластинку с вариационными циклами Бетховена.
Потом концерт №20 Моцарта
Потом 5-й Сен-Санса.
Потом 1-й Чайковского.
А потом понял, что всё, что он исполняет, надо покупать и слушать.
Как много лет я мечтал попасть не его концерт, кто бы знал!!
Не довелось...
Но Рихтер был и есть и будет всегда звучать в моём доме.
В Тарусе 1-го в церкви Воскресения Христова была отслужена панихида по р.Б. Святославу.Цитата:
Сообщение от sementis
Вечером играли Каприн и Кацнельсон.
После их выступлений в благоговейной тишине прозвучали записи великого Музыканта:
Bach.
Fantasia in c, BWV 921,
7/9/93 - Bonn - Live - LIVE CLASSICS LCL 471
Rachmaninoff.
Prelude in c, Op.23/7,
Prelude in B-flat, Op.23/2 -
28/4-2/5/59 - Warsaw - DG 457 667-2
Поистине Рихтер и сейчас играет и будет играть нам и грядущим поколениям!
После концерта в домашней обстановке собрались руководство фестиваля, выступавшие в этот день пианисты, гости. Было сказано много теплых слов людьми, близко знавшими Святослава Теофиловича.
Цитата:
Сообщение от nikas
С.Рихтер -крупнейший и величайший пианист в мире фортепьянной музыки,его интерпретации давно стали эталонными,и не только 1 концерт ,но и многие другие произведения именно под рукой маэстро приобрели новую жизнь и подлинную красоту искусства..!
Для меня музыка, которую можно слушать вечно - это 2-й концерт Рахманинова, исполненный Рихтером в 1959 году с Вислоцким. Ни одно другое исполнение не вызывает у меня таких глубоких чувств.
:appl::appl::appl::fan::fan:Цитата:
Сообщение от созерцающий
Нет слов, просто...
А еще "Отражения " Равеля- просто гениально!!!!!!Цитата:
Сообщение от созерцающий
Из моих около 450-500 CD, 499 только Рихтер.
И коллекция моя увеличивается...
Я просто болен... вот такая болезнь...:-o
Никого другого я просто не слушаю достаточно долго... Вот так обстоят дела...
Предлагаю вашему вниманию статью певца, Ивана Семеновича Козловского, опубликованную в журнале “Кругозор”, в котором помещались также гибкие пластинки. Так вот, в том номере (пятом за, кажется, 1975 г.) журнал предлагал Прелюдию Рахманинова, ор.32, no.5, “Интермеццо” Брамса, op.76, no. 4, “Наваждение” Прокофьева, op.4, no.4 в исполнении Святослава Теофиловича Рихтера.
ГАРМОНИЯ
Какое чувство я испытываю к Рихтеру? – Зависть! Но не зависть Сальери. Наоборот, если бы можно было достать корень жизни из глубин моря или отвесных скал, достал бы, чтобы он и подобные ему жили на радость людям.
В детстве он слушал игру своего отца-органиста. Радуясь прекрасному, в то же время видел, что создавать это прекрасное – большой труд. Позже, аккомпанируя певцам на репетициях в оперном театре, осознавал притягательность и сложность их труда. Была и попытка дирижировать. Я помню Большой зал Московской консерватории и несмелые движения Рихтера, в которых, однако, был виден залог будущего могущественного звучания оркестра.. Сегодня у него рояль – оркестр!
С кем сравнить Святослава Рихтера? Не будем искать сравнений в искусстве. Посмотрите на ночное небо. Сколько на нем звезд! А если бы была одна, даже самая прекрасная, было бы печально и одиноко.
Человек стремится познать прекрасное, гармонию. Художник для этого должен остаться наедине с собой. Далеко от Москвы, на берегу Оки, строит Рихтер круглый, без углов, дом, свою “вавилонскую башню”. Как и башня, дом остался недостроенным. Всю свою жизнь, свой труд Рихтер посвятил людям. Своим искусством он дает им ощущение гармонии.
Это может сделать лишь тот художник, талант и сердце которого опалены и радостью и испытаниеми. Откройте ноты Восьмой сонаты Прокофьева, которую Рихтер недавно исполнял. Вторая часть – в ритме танца. Помню, однажды я предложил Сергею Сергеевичу Прокофьеву: “Что, если бы Вы написали музыку, а мы подобрали бы слова?” С необычайной быстротой он дал согласие. К сожалению, запись не состоялась. Но музыку Прокофьев включил в свою Восьмую сонату. Светлая музыка. А написана она человеком, прошедшим испытания.
Гармоничность натуры Рихтера мудро и талантливо развивалась поэтическим просветителем Г.Нейгаузом. И ученик чтит память учителя.
Рихтер любит живопись, устраивает у себя дома выставки, рисует сам, участвует в домашних спектаклях.
Он любит природу и море. Вспоминаю Гурзуф… Домик О.Л. Книппер-Чеховой на берегу бухты. Отменный пловец, Рихтер без маски опускался на дно и застывал так, задумавшись, прислушиваясь к неведомому. Но, садясь за рояль, он начинает повествовать мгновенно. Зная, о чем сказать и – как…
И. Козловский,Народный артист СССР
P.S. (Yuriy) Позволю все же заметить, что дача Рихтера не круглая. Это обычный сруб, в горизонтальном сечении которого почти квадрат. Подниматься и особенно спускаться по крутым лестницам с этажа на этаж нужно осторожно, т.к. можно кубарем скатиться, что, увы, уже бывало.
При такой болезни хочется пожелать никогда не выздоравливать.Болейте наздоровье!Цитата:
Сообщение от panzerino
К словам Козловского стоит, вероятно, заметить, что они жили с Рихтером в известном кооперативе на соседних этажах, а сам Иван Семёнович имел привычку утром для бодрости проигрывать какой-нить концерт Рахманинова. Так что обоснованное мнение имел не только по общему впечатлению.
Предлагаю вашему вниманию интервью, взятое у Нины Львовны Дорлиак В.Линчевским и опубликованное в газете “Труд” за 20 марта 1990 года.
-Нина Львовна, как Вы познакомились со Святославом Теофиловичем?
- Слух, что в консерватории в классе Г.Г. Нейгауза появился невероятной одаренности ученик, дошел и до меня. Как-то в коридоре мне на него указали. Худенький, высокий юноша с чудной шапкой медных волос и взглядом, который поразил меня своей ясностью, открытостью…
А познакомились мы впервые в Тбилиси, где я была в эвакуации, а Святослав Теофилович приехал на гастроли. Встреча произошла в гостях у моих друзей – двух грузинских художниц. Уже позднее, в Москве, возвращаясь домой после попхорон В. Немировича-Данченко, я встретила Рихтера у здания филармонии. Мы разговорились, и он предложил мне вместе выступить. Тогда меня это удивило. Первое совместное выступление состоялось в мае 1945 года. Программа была составлена из музыки Прокофьева – “Гадкий утенок”, несколько песен и фортепианные произведения.
А в 1948 году в Москве был объявлен наш совместный со Святославом Теофиловичем концерт из произведений Прокофьева. Сергей Сергеевич тогда был в опале, и наша программа вызвала шок у руководителей филармонии. Директор Власов просил нас поменять программу, но мы категорически отказались. Билеты, как всегда, были все проданы, и отменить концерт не решились. Прокофьев пришел на концерт во всех регалиях, по окончании вышел на сцену и очень благодарил. Концерт имел большой успех у публики.
Вообще период наших совместных выступлений и подготовки к ним вспоминаю как счастливейший в своей жизни. Я абсолютно доверяла музыкальному чутью и вкусу Рихтера. Между нами никогда не было творческих разногласий. В подготовке к концертам он всегда был скрупулезно требователен, точен в отражении желаний композитора. Он заряжает партнера какой-то особенной энергией. И это не только мое личное мнение, но и всех, кто работал и работает с ним в ансамбле.
В то же время, работая с музыкантами более молодыми, менее опытными, он очень деликатно, не прибегает к диктату Мастера, но всегда умеет убедить в верности своих взглядов, после чего исполнение молодых, как мне кажется, приобретает новое качество. Правда, в последние годы у него много планов по подготовке новых сольных программ и столько времени и сил уделять ансамблевой игре он не может.
- Насколько Ваше первое впечатление от встречи со Святославом Теофиловичем оказалось верным?
Первое впечатление было очаровательным, и потом оно, конечно, углубилось. Он оказался человеком незаурядным – со сложившимися убеждениями, мнениями, главным образом в отношении искусства, безупречной порядочности и благородства. Довольно замкнутый, он таким остался на протяжении всей жизни, раскрываясь очень редко в какие-то особенные моменты.
- А трудно быть женой такого человека?
- Трудно потому, что надо уметь понять его, надо стараться соответствовать ему и, особенно, надо беречь его.
- Совпадают ли ваши взгляды на жизнь, искусство, людей?
- На искусство совпадают постоянно, наши суждения о людях иногда расходятся. Но вы знаете, последнее слово всегда остается за ним. Его богатая интуиция оказывается более безошибочным судьей. Проходит какое-то время, и я вынуждена изменить мнение о человеке под впечатлением какого-то его поступка. Для меня это всегда открытие – радостное или огорчительное, в зависимости от обстоятельств, а Святослав Теофилович как будто предвидел это.
- Мы знаем, что Святослав Теофилович уже год находится за рубежом, где перенес тяжелую операцию. Каково состояние его здоровья сейчас и какие у него планы?
- Почти год назад Святославу Теофиловичу сделали операцию на сердце. За инструмент он сел в сентябре, регулярно начал заниматься с первого октября и к февралю подготовил три новые программы. Сейчас в Испании в концертах он играет четвертую программу.
- Я слышал, что в вашем доме часто устраивают музыкальные вечера?
Да, когда Святослав Теофилович дома, он любит собирать друзей и людей, любящих музыку. Слушаем записи ораторий, опер. Бывает, звучит музыка в “живом” исполнении. Ставились у нас и драматические спектакли с участием родных, друзей и молодых актеров… Любит Святослав Теофилович устраивать праздники, театрализованные встречи Нового года. Хотя человек он скорее серьезный, чем веселый, и редкая острота может вызвать его улыбку.
- Расскажите, пожалуйста, о пристрастиях Святослава Теофиловича в музыке, живописи, литературе.
- Страстно, с юности любит оперу, знает наизусть множество клавиров. Композиторы же становятся любимыми тогда, когда он над ними работает. Всегда почитаемые – Вагнер, Шопен. Из русских – с особенной любовью относится к Мусоргскому, из современных – к Прокофьеву, Стравинскому, Шостаковичу.
Был хорошо знаком с Бенджамином Бриттеном, очень любил его творчество. Нельзя сказать, что он был другом Прокофьева, Шостаковича, но общением с ними дорожил. Много было интересных встреч, в том числе с молодыми музыкантами, но по свойству своего характера особенно ни с кем не сближается.
Все прочитанное помнит в мельчайших деталях. В последние годы стал читать меньше, но все так же пристально, все с той же ответственностью. Употребление этого слова в связи с чтением выглядит довольно странно, но другого не подберу, именно – ответственно. Так, как если бы от его суждения зависела писательская судьба. Как-то я подарила ему “Белый пароход” и рассказы Чингиза Айтматова. Прочитал дважды и оценил очень высоко. Из поэтов любит Пушкина, Блока, Пастернака. Видение у него очень своеобразное, мне интересно обсуждать с ним прочитанное.
Всегда увлекался и продолжает увлекаться живописью. Где бы он ни находился, всегда посещает музеи. Диапазон пристрастий очень широк: Рембрандт, Веласкес, Рокотов, Серов, Пикассо, Матисс и многие другие.
Но все это вместе – литература, живопись для него не отдых, а продолжение работы. Единственный способ отдыхать – прогулки. В 60-е годы он сделал пешком два круга вокруг Москвы….
Как Вы относитесь к столь частым и продолжительным разлукам, связанным с активной концертной деятельностью Святослава Теофиловича?
- Если бы я не любила так занятия со своими студентами, мы бы не разлучались. Сейчас же вынуждена относиться к длительным отлучкам терпеливо, хотя это не просто.
- Нина Львовна, когда Вы познакомились с Рихтером, вряд ли предполагали, какая нелегкая, многотрудная жизнь Вас ждет. А если бы пришлось начать все сначала, не испугались бы?
- Никогда не думала, что мне может быть так дорог человек, как дорог Святослав Теофилович. Мне кажется, что для меня нет ничего невозможного, чего я не смогла бы сделать для него…
20 марта 1999 года около 12 часов дня к могиле Рихтера подошла женщина, из разговора с которой я узнал, что Нина Львовна похоронена тоже на Новодевичьем, но не рядом, потому что какие-то церковные или светские законы не разрешают хоронить рядом, если разница в датах смерти меньше года, и проводила меня до могилы Нины Львовны. Не берусь судить о справедливости, но они лежат по разные стороны монастырской стены на расстоянии примерно 100 метров друг от друга.
Tchaikovsky - Trio Op.50 Richter (piano)Gutman (cello) Kagan (violin)
Предлагаю вашему вниманию статью профессора Московской консерватории Льва Николаевича Наумова, опубликованную в газете “Советская культура” за 18 мая 1991 года.
В духовной жизни москвичей произошел мощный всплеск. 24 и 27 апреля после долгого перерыва Святослав Рихтер исполнил в Москве две сложнейшие программы. Первый концерт состоялся в Школе искусств номер 3 и был посвящен “памяти Ираиды Тимофеевны Бобровской, вдохновенного организатора, неповторимой личности и дорогого мне человека” – именно эти слова Святослав Рихтер предпослал собственноручно написанной им программе концерта.
Как младенец на руках Рафаэлевской Мадонны.
Слухом земля полнится. Небольшой зал школы был набит битком. Казалось, он вместил в себя чуть ли не всех студентов консерватории, училищ, прочих музыкальных заведений, не говоря уж об учащихся и педагогах самой школы, - сияющие и взволнованные молодые лица юношей и девушек, преисполненных сознанием торжественности и уникальности момента.
Большой художник не стремился сделать высокое искусство более “доходчивым”, - от слушателей требовались известные усилия, основанные на том глубоком доверии, которое Рихтер испытывает к своему слушателю, на его вере, что публика способна воспринять самые высокие чувства и мысли. И неслыханный успех Рихтера у публики, сопутствовавший ему и на этот раз, в какой-то мере, несомненно, был обусловлен и этим доверием к лучшим сторонам человеческой души.
Второй концерт состоялся в Музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. Он оказался значителен и тем, что был посвящен памяти Бориса Леонидовича Пастернака. Может быть, поэтому такой органичностью отличалась программа: Бах, Моцарт и Бетховен предстали в истинных шедеврах их творчества: Иоганн Себастьян Бах, Английская сюита соль-минор, номер 3 – первое отделение; Вольфганг Амадей Моцарт, Фантазия до-минор, KV 475 и Соната до-минор, KV 457 – второе отделение; Людвиг ван Бетховен – Соната до-минор, опус 111 – третье. Мне показалось, что выбор именно этих сочинений совсем не случаен. Чем особенно ценна и интересна эта программа? Тем, что это все настоящая, чистая музыка, решительно не оставляющая места для каких бы то ни было, пусть в лучшем смысле, внешних эффектов. Ограничения заложены даже не в стремлении отказаться от них, а в самой музыке.
В первом отделении Святослав Рихтер исполнил соль-минорную Английскую сюиту Баха, по-моему, самую замечательную, дорогую мне еще тем, что я проходил ее с Генрихом Густавовичем Нейгаузом. Так получилось, что и Святослава Рихтера я впервые услышал с этой сюитой в классе нейгауза. Помню, как в один прекрасный день Рихтер пришел играть Нейгаузу Баха. Генрих Густавович был в полном восторге. Меня же поразило тогда, как Рихтер играет Баха. Существовала традиция играть Баха “очень музыкально”, разнообразить каждую часть множеством нюансов, стараясь сделать ее как можно более интересной. Рихтер как будто нарочно нарушил эту традицию и играл наоборот: каждая часть была строго выдержана в почти едином движении, динамике, характере. Контрасты внутри частей не бросались в глаза. Получилось цельно и страшно интересно. Генрих Густавович сказал тогда: “Самое ценное, что ты играешь каждую часть в одном ключе, и контрасты возникают не внутри частей, а между ними”.
Едва ли не самым трудным в этой сюите является исполнение гениальной Сарабанды с дублем из-за множества повторов, напрашивающихся на попытку как-то разнообразить их. В этот вечер 27 апреля углубленность и захватывающее величие, гипнотизирующее, поглощающее слушателя, выделило эту часть в некий философский центр сочинения. Полярная в своем настроении по отношению к Сарабанде Жига, мечущая молнии; грандиозная, на едином дыхании исполненная первая часть; характерная своим ритмом Куранта; изящный Гавот со знаменитым барабанчиком слили воедино величайшую свободу индивидуальности композитора и совершенство воплощения.
Снова восхитило умение пользоваться красотами и богатыми возможностями звукоизвлечения нейгаузовской школы, сочетающееся с удивительным, доходящим до аскетизма, сдержанным воплощением, где малейший динамический оттенок приобретает особую значимость. Мне показалось, что эта скупость высшей простоты у Рихтера со временем возрастает. Ни намека на резкость. При сохранении масштаба философская глубина, мудрость и элитарное ощущение формы и времени поражают. Музыка предстает как процесс, драгоценный своей неповторимостью.
Во втором отделении прозвучали Фантазия и Соната до-минор Моцарта. Для меня этот цикл представлял собой загадку, к тому же Фантазия и Соната были написаны Моцартом в разное время. Мне всегда казалось, что два этих сочинения глубоко отличны друг от друга. Чудесная, но в общем традиционная Соната и необычайно оригинальная Фантазия, новаторская, совершенно необычная по форме и гармоническому языку даже для нашего времени. Это как бы несостоявшаяся симфония: первая часть – гениальное медленное вступление, включающее в себя довольно завершенный ре-мажорный эпизод, потом вторая – сонатное аллегро, которое Моцарт бросает на полуслове, и третья часть, самая законченная, менуэт, прерываемый каденцией и снова возвращающийся к медленному вступлению. В интерпретации Святослава Рихтера Соната естественно вытекла из Фантазии, претерпев изменения в сравнении с обычной трактовкой: темпы Сонаты стали медленнее, особенно в финале, да и во второй части, и при этом возникли удивительная застылость и грусть, - не грусть, а трагедия, так гармонирующая с безднами Фантазии, - действительно продолженной Сонатой, ставшей частью цикла. Невольно пришли на ум строки Пушкина из “Моцарта и Сальери”:
Я весел… Вдруг:
виденье гробовое,
Внезапный мрак иль
Что-нибудь такое…
Как необычна Фантазия Моцарта, словно выпадая из его творчества, так и Соната, опус сто одиннадцатый Бетховена, исполненная в третьем отделении, тоже, кстати говоря, двухчастная, уникальна своей полярностью: гневная, мрачная первая часть и кроткая, просветленная вторая, поразительная даже для позднего Бетховена Ариетта. Но и внутри каждой части контрасты: ураганом врывающаяся главная тема и неожиданно в ее шквале как несбыточное утопическое воспоминание выплывающий островок благодати (побочная партия) . Напор и удивительная организация материала, чередующаяся со свободными речитативами. И в Ариетте перистые облака и глубокие стоны в нижнем регистре. Прощальный взгляд из космоса на Землю, освещенную солнцем: “Синь небес, боль любви, тень дерев”. (Томас Манн).
Высота и глубина одинокого, совершенно глухого в ту пору, великого композитора – мыслителя и бунтовщика – оказались овеянными рихтеровским духом, его непостижимой способностью проникать в огромный своеобразный мир автора, в самые глубокие тайны музыки. Так может играть только художник, конгениальный исполняемому автору.
В декабре 1963 года Рихтер играл сто одиннадцатый опус Бетховена в Большом зале консерватории, и я помню обливающегося в ложе слезами Генриха Густавовича Нейгауза. Невольно вспомнив об этом концерте, я обрадовался тому, что Рихтер выбрал именно эту Сонату.
Слушая ее и вообще все сонаты Бетховена в исполнении Рихтера, я всегда думал, что, может быть, Рихтер по своему психофизическому складу рожден для воплощения сверхмощного духа этого титана. Впрочем, когда я слышу произведения других композиторов в его интерпретации, я всякий раз ловлю себя на мысли, что Рихтер создан для того, чтобы ввести нас в подлинный и живой мир именно этого композитора.
Как сказал Генрих Густавович Нейгауз: “В его черепе, напоминающем куполы Браманте и Микеланджело, вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках Рафаэлевской Мадонны”.
Лев Наумов