Творческий вечер Ираиды Юсуповой на фестивале "Весна в Москве"

[Mileva Marich]

Московский Музей Современного искусства
Музыкальный фестиваль "Весна в Москве"
10 апреля, начало в 18 часов.
Петровка, 25. Бальный зал.

Ираида Юсупова. Творческий портрет.
В программе новая академическая музыка, клубная электроакустика, медиа-оперы (совм. с Александром Долгиным)
В вечере принимают участие: засл. артистка РФ Алиса Гицба, засл. артистка Татарстана Татьяна Вымятнина, Светлана Шевелёва, FX-квартет, Антонио Грамши, Вилли Мельников, Елена Лукьянчикова, Ярослав Садовский, Анастасия Браудо, МАрия Шеманова, Елизавета Алексеева.

[kvasok]

Ницше говорил о рождении трагедии из духа музыки.
Музыка Юсуповой помещает слушателя в одну большую раковину, поющую и внимающую одновременно. Мелодия ожидается - мы слышим толчки амбиента где-то внутри нас. Она возникает, откликаясь в разных завитках резонатора – торжеством, радостью, нередко - самоиронией. Встречаясь с хитиновыми стенками, она не глохнет и не стреляет последним аккордом, а разбивается, превращаясь в звуко-следы иного, не прежнего "амбиента".
Быть может, это рождение музыки из трагедии творчества. Но что это такое теперь – музыка? Хитрая Ираида создает Оперу заново, но не как Зевс Афину, а как Океан - Медузу.
Не ждите звуковизуального таперства или «левистроссовой» фольклорной аутентики - то, что вы услышите - авторский архетип - живая, активная, прозрачная линза, сквозь которую, как это ни странно, хорошо видны намерения других.

[Mileva Marich]

http://rudolf-h.livejournal.com/496270.html

[leonora №3]

И когда она всё успевает?))) Только что стильно "отвязывалась" на скандальной "Инновации". И вот новый "творческий отчет" тендема Юсупова-Долгин - тут было и тончайшее кружево цветущих ив, и электроакустические бесчинства, и потрясающая медиа-пластика...
Поиски пропавшего звука увенчались успехом и на этот раз!

[kvasok]

Заявленная на вечере программная «двуликость» Ираиды Юсуповой смотрится вызывающе-архаично, торжественно и весело, будто на дворе – древнеегипетский карнавал, где половина процессии – на головах и так дальше – вплоть до авангардистов разных «волн». И, как водится в таких случаях – благоговейный аншлаг - для первой маски и ползала - как ветром сдувает – для второй. Зритель любой эпохи всегда – активный участник и декорация таких спектаклей. Наивный ровно настолько, насколько искренен художник. Ираида Юсупова платит чистой монетой и получает сполна.

Легкое и тонкое взаимопроникновение сопрано и блок-флейты – почти обертон, будто сок по полому дереву – «Цветенье ив-5» и староитальянский Дантов Рай слушается, будто пьется, без вопросов – о чем это? Ираида объясняет, что это - русская академическая школа, не придающая значения словам, где все – мелодия. Но далее вглубь эпох то же самое – что знаменный греко-православный распев, что народная тоника, мантра…
Мантрой слышатся и стихи Веры Павловой – они едва различимы в здешней акустике, да и ни к чему они, если слушать голос Алисы Гицбы, который и не голос вовсе, говорит Ираида, а Абсолютный Слух.

Точнее даже, метод Слушания, перенесенный в Игру – таков «Портрет жены художника». Уж не знаю, откуда композитор взял это название, но для меня оно – знак: жена – слушающая раковина, где звуки мутируют в отзвуки, резонансы и воспоминания. Портрет раковины разворачивается фрактальными кубистическими сэмплами, а целостность держится энергетикой рефренов – то нежных, то саркастических – как это было в оммаже Перселлу. Тогда, помнится, Ираида Перселла натурально заморозила, а сейчас рассмешила всех последним пассажем электрогитары (это при струнном-то FX-квартете!). Иногда кажется, еще немного и композитор начнет сочинять для барабанов. Но выходит иначе. Все с ног на голову. Выходит Вилли Мельников и начинает терзать публику на каком-то страшном фарси-не фарси, но уж точно не староитальянском. Он трагичен и мрачен, он фюрер и шаман, но только не академический певец или чтец. Мамочки, подхватив младенцев, бегут, бегут уважающие себя старушки, ретируется кое-кто из молодежи, а те, кто остался, потом спрашивают меня – что он себе думет, этот полиглот? Чего ему надо? Разве можно слушать на чужом языке (хорошо еще если не на мертвом, добавим)? Русская традиция – теперь уже «клубная», как это принято говорить у музыкантов – опять оказывается за пределами понимания, правда, теперь, это непонимание с другим знаком! Как, впрочем, и за пределами времени и пространства. Тут потребен как минимум заброшенный цех, подвал, преисподняя. Потому что вместе с Мельниковым, но уже саркастически, порой навязчиво и нагло «ревет и стонет» новенький ламповый терменвокс. В «Поисках утраченного звука» Ираида уже не композитор, а ди-джей и дирижер (включая демонически-жестовую- игру). Правда, я бы не искала здесь утраченный звук – утрачен мелос, и он просвечивает в конце-концов, пробивается сквозь хаотические наплывы, в этом ожидании Ираида нас и оставляет (почти перкуссионный прием) – заставляя самим, внутри пропеть то, чего больше всего жаждем). Это похоже на обретение собственного голоса. Или рождение оперы.


Слыша далёкий призыв,
Шла по следам дождя,
Сотни дверей приоткрыв
И ни в одну не войдя.

Это стихи Веры Павловой, переплетенные рефреном «цветенье ив» - пропетое кредо Юсуповой. Ничего до конца – в прекрасном амбиенте, но все сферично, будто свет и тьма вокруг фонаря, и ни одной финальной формы. Тем интереснее взаимные па футуристического видеоарта (энциклопедический коллаж Александра Долгина) и Елены Лукьянчиковой – живой супрематической фигуры. Актриса-не актриса, а "мыслящий тростник", само-созерцание, живущее вне театральной нарочитости. Она существует, изучая видео и излучая себя, продолжая, может быть, философию далекого немого кино. Самое забавное, что видео Елена заранее не видела, так что артистическая точность манеры – чистой воды визионерство, созвучие внутренних намерений композитора и мима. То же самое – с Вилли. Полиглоссия – не перевод, а свободное и точное встраивание в космическую идиоматику – будь то рисунок, слово, музыка или жест. Фигура-мим и лингвогобелен прорастают видеоанимацией кукол («Балетто»), самоуглубленный серьез – озорными огоньками в причинных местах пришельцев.

Проект Юсуповой оказывается концептуальным магнитом, кентаврическим трансформером, притягивающим жителей разных полюсов одной планеты. Наблюдая за ее движением в телескоп, можно набросать творческий портрет.