Литературные миниатюры

[Анна В]

Ежикина радость

– Помоги, Медвединька, помоги!

– Что с тобой, Ёжик?
– Не знаю. Плохо мне.

Медвежонок обошел Ёжика со всех сторон, пощупал голову:
– Здесь не болит?
– Нет.
– А тут?
– Не-а.
Было раннее утро. Пели птицы. Все цвело.
– Посмотри, какое солнышко! – сказал Медвежонок.
– Вижу.
– Послушай! Слышишь, как птицы поют?
Ёжик кивнул.
– Ты мне расскажи поподробней, – сказал Медвежонок. – Вдвоем мы с тобой что-нибудь придумаем.
– Понимаешь, – сказал Ёжик. – Страшно мне.
– Да почему?
– Радости нет, – сказал Ёжик. – Бывало, проснусь, увижу солнце и радуюсь. А теперь – нет.
– Радости нет... Радости нет... – забормотал Медвежонок. – Да почему же это у тебя нет радости?
– Не знаю, – Ёжик закрыл глаза.
«Что же это может быть? – думал Медвежонок. – Что же это могло случиться, чтобы от Ёжика убежала радость?»

Он сказал:
– Не может такого быть! Это тебе показалось, и все. От кого-от кого, а уж от тебя ни за что не может убежать радость. Она где-то спряталась, понял?
– Где?
– В животе.
Они вдвоем внимательно осмотрели ежикин живот.
– Или вот под мышкой!
Ёжик поднял лапу.
– Или... знаю! – закричал Медвежонок. – Мы оставили ее на реке! Помнишь, когда солнце садилось, что-то радостное-радостное перебежало на тот берег?
– Солнечный заяц, – сказал Ёжик.
– Как же! Заяц! Это была твоя радость. Бежим!
И они помчались к реке, увидели ее всю-всю, сияющую в восходящем солнце, и огромная, горячая ежикина радость, вся в остреньких иголочках, как сам Ёжик, выскочила из кустов, перебежала по воде и вернулась к Ёжику.

Сергей Козлов

[Night/mare]

Нимфа


Г а м л е т. Чего там дальше?
С у ф л е р. "Офелия! О нимфа!"
Г а м л е т. Кто?
С у ф л е р. Что?
Г а м л е т. Кто нимфа?
С у ф л е р. Офелия.
Г а м л е т. Мы чего играем?
С у ф л е р. "Гамлета".
Г а м л е т. А "Поросята"?..
С у ф л е р. "Поросята" были с утра.
Г а м л е т. Сейчас что, вечер, что ли?
С у ф л е р. Ну.
Г а м л е т. С ума сойти, как летит время! "Офелия! О нимфа!.."
Занавес.

[Анна В]

Шотландская баллада

– Давай повеселимся! – сказал Медвежонок. – Давай будем веселиться и петь!
– А что? – спросил Ежик.
– Что хочешь. Ты пой, а я буду играть.
И Медвежонок достал из чулана балалайку, сдул пыль и сел, важный, у печки, закинув лапу на лапу.
– Струны, – сказал Ежик. – Струн нет.
– Подумаешь! Со струнами кто хочешь сыграет, а ты попробуй без струн.
И заиграл:
– Ла-ла-ла! Ла-ла-ла! Ла-ла-ла – ла-ла – ла-ла!
– Что это?
– Песня.
– А как же я буду петь, если ты – ла-ла-ла?
– А я могу беззвучно, – сказал Медвежонок. – Я буду играть беззвучно, как оркестр, а ты пой.
– Попробуй, попросил Ежик.
И Медвежонок заиграл беззвучно.
– Хорошо, – сказал Ежик и беззвучно запел.
– Ты что делаешь? – спросил Медвежонок, когда Ежик спел первый куплет.
– Пою.
– А почему не слышно?
– А я беззвучно пою, – сказал Ежик. – Ты беззвучно играешь, я беззвучно пою, а вместе мы – веселимся!
– Здорово! – крикнул Медвежонок. – Так еще никто не веселился! И неслышно заиграл, а Ежик стал петь еще беззвучнее.
И тут пришел Заяц.
Он сперва постучал, но ему никто не ответил.
Потом Заяц всунул уши в щелочку, но ничего не услышал.
Потом – открыл дверь, и увидел беззвучно поющего Ежика и беззвучно играющего Медвежонка.
Глаза у Зайца стали большие и круглые. С большими и круглыми глазами Заяц простоял в дверях целую минуту, а потом крикнул: эй!
Ему никто не ответил: Ежик пел, Медвежонок играл.
– Эй! – закричал Заяц. – Это я! Я пришел к вам в гости! Вы же меня звали!
Ежик допевал третью песню, от Медвежонка валил пар.
– И-и-и-и!.. – будто его прищемили, заверещал Заяц. – Что вы делаете?
– Веселимся, – тихо сказал Медвежонок, беззвучно играя на балалайке.
– Пой с нами, – сказал Ежик и приступил к балладе.
– А что вы поете? – спросил Заяц.
– Шотландскую балладу, – сказал Ежик. – Не сбивай.
– Я могу на барабане, – сказал Заяц. – Я мигом.
И тут же вернулся с барабаном.
– Палочек нет, – извиняясь, сказал Заяц. – Но я могу лапами.
– Только неслышно, – сказал Медвежонок, играя.
– Ты хоть про что поешь? – шепотом спросил Заяц у Ежика, неслышно стуча в барабан.
– Про Шотландию, – одними губами сказал Ежик. – Это такая страна.
– В Шотландии – балалаек нет, – шепотом сказал Заяц.
– И барабанов – тоже, – негромко заметил Медвежонок.
– А вот барабаны – есть, – вслух сказал Заяц. – Барабаны есть всюду!
– Там бубны, – сказал Медвежонок. – Как у цыган.
– Вы меня сбиваете, – сказал Ежик. И неслышно запел про Шотландию, горную страну, в которой нет балалаек, есть бубны, как у цыган, но по краям все же стоят несколько барабанов.
И Медвежонок с Зайцем, глядя на Ежика, ничего не слышали, но почти все понимали, и были очень благодарны Ежику за то, что он унес их в песне в эту чудесную страну.
– И все-таки барабаны там есть, – прощаясь и благодаря за вечер, сказал Заяц. – Несколько штучек, а есть.
– И балалайка, – сказал Медвежонок. – Одна и без струн.
– Чудесная страна! – сказал Ежик. – Удивительная страна, про которую можно почти и не петь, а песня льется.

С.Козлов

[Анна В]

Осенняя песня травы

Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался — ни звука. Лишь осинка на том берегу дрожала последним листом.
Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.
— Холодно? -спросила у него Травинка.
— Бр-р-р! — сказал Заяц.
— Мне тоже, — сказала Травинка.
— И мне! И мне!
— Кто говорит? — спросил Заяц.
— Это мы — трава. Заяц лег.
— Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!
— Погрей нас! И нас! И нас! Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет — и прильнет к земле.
— Эй, Заяц! — крикнул с холма Медвежонок. — Ты что это делаешь?
— Грею траву, — сказал Заяц.
— Не слышу!
— Грею траву! — крикнул Заяц. — Иди сюда, будем греть вместе! Медвежонок спустился с холма.
— Согрей нас! Согрей! Согрей! — кричали травинки.
— Видишь? — сказал Заяц. — Им холодно! — Снова прыгнул и лег.
— К нам! К нам!
— Сюда! Сюда! — кричали со всех сторон.
— Что ж ты стоишь? — сказал Заяц. — Ложись! И Медвежонок лег.
— Как тепло! Ух, как тепло!
— И меня погрей, Медвежонок!
— И нас! И нас!
Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со спины — на бок, с бока — на живот.
— Согрей! Согрей! Нам холодно! — кричала трава. Медвежонок катался. Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.
— Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? — спросила первая травинка.
— Пойте, — сказал Заяц.
И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц — прыгать.
— Эй! Что вы там делаете? — крикнул с холма Ёжик.
— Греем траву! — крикнул Заяц.
— Что?
— Греем траву! — крикнул Медвежонок.
— Вы простудитесь! — закричал Ёжик. А травинки поднялись во весь рост и запели громкими голосами.
Пел весь луг над рекой.
И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.
И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, — все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю песню травы.

С.Козлов

[Анна В]

Дворник

Я вышел на улицу перед рассветом. У подъезда я услышал шарканье метлы, а в темноте разглядел белую фигуру дворника, который подметал листья. Движениями он походил на косца.
Я приблизился к нему и остановился в недоумеии. То, что казалось мне издали белым фартуком, было огромным белоснежным крылом, заменявшим дворнику левую руку. Крыло доставало почти до земли, и нижние перья были слегка забрызганы грязью.
Правая рука была обыкновенная, она-то и держала метлу. Причём крыло по мере сил старалось помогать руке, скользя и щелкая упругими перьями по рукоятке.
Заметив меня, дворник бросил метлу и побежал куда-то, взмахивая крылом, которое на секунду отрывало его от земли и бросало наискось вверх при каждом взмахе.
Рядом с метлой осталось лишь белое перо, напоминающее гусиное, и, какэто ни странно, заточенное для письма.

Александр Житинский

[Анна В]

А я всё равно, всё равно буду размещать здесь любимые миниатюрки...

Счастье

Я опустил монетку в прорезь и снял трубку с рычага. Вместо гудка из трубки полилась тихая серебряная музыка, а потом женский голос произнёс:
-Всё хорошо, любимый, всё хорошо…
- Что хорошо? – спросил я грустно.
- Всё хорошо. Я люблю тебя, и теперь ты об этом знаешь. Я буду любить тебя всегда, каким бы ты ни был. Помни, пожалуйста, об этом. Ты непременно будешь счастлив, потому что я тебя люблю. Я не прошу ответа. Ты можешь любить, кого захочешь, или не любить никого. Помни только, что на Земле есть женщина, для которой ты единственный, любимый. И ты всегда можешь ей позвонить… А теперь повесь трубку. Всё будет хорошо.
У всех телефонных будок стояли очереди мужчин. Мужчины стояли терпеливо и прятали глаза друг от друга. Никто не смотрел на проходящих мимо женщин, никто даже не курил, готовясь к этому короткому разговору, записанному где-то на магнитофонную ленту для всех, кому нужна любовь.

Александр Житинский

[Анна В]

Чёрт

- Вы черт? - спросил я.
- Конечно, черт, - важно согласился он. - Разве не видно?
- Не видно, - сказал я.
Он показал мне хвост и продемонстрировал копыта и рожки. Рожки подсвечивались изнутри красными лампочками. На каждом копыте стоял штамп ОТК и Знак качества. Хвост был сделан из мохера.
- Ну? - спросил он.
- Жаль, - сказал я. - Я совсем не так представлял себе черта.
- А как? - опешил черт.
- А вот так, - сказал я и вывернулся наизнанку, как варежка. Мне стало темно внутри себя и немного стыдно. Не знаю, чего он там увидел. Я бы сам хотел на это посмотреть.
Когда я вывернулся обратно, черт был уже далеко. Он скакал на своих копытах, поджав хвост и обхватив голову руками. Крик его был невыносим.

Александр Житинский