Труппа из Тайваня"Небесные врата"-Cloud Gate-Театр имени Моссовета,11-13 июня, 19.00

[femmina]

Балет между строк
// Татьяна Кузнецова о спектакле "Шепот цветов" на Чеховском фестивале

Журнал «Weekend» № 22 (168.) от 11.06.2010

1 из 2

Фото: LIU Chen-hsiang

Труппа из Тайваня Cloud Gate, названная "Небесными вратами" в честь древнейшего китайского ритуального танца,— любимица Чеховского фестиваля: она приезжает в Москву уже в пятый раз. Да и как не любить этих удивительных китайцев, чьи бессюжетные спектакли отличает нездешняя медитативная красота, усугубленная неизменно изысканным оформлением — будь то вода, заливающая подмостки сцены в таинственном лунном свете, или золотой рис, тонкой струйкой сыплющийся с колосников прямо на головы изящно движущихся танцовщиков. Автор этих неземных красот, основатель и руководитель труппы Лин Хваймин, изобрел рецепт изготовления своих беспроигрышных хитов около сорока лет назад. Рецепт, по видимости, простой: в своих спектаклях он смешивает Восток с Западом.

Сложность в пропорциях — настолько безошибочных, что на родине хореографа величают азиатским Форсайтом, имея в виду западный акцент его пластического языка, а в Европе считают воплощением своеобразия восточного современного танца. И то и другое верно: и сам хореограф, и его артисты — энциклопедисты по части пластической образованности. Тайны тай-ци, приемы военных единоборств, навыки медитации, старинное искусство Пекинской оперы они освоили наряду с классическим танцем, танцем moderne и новейшими течениями contemporary dance. И если учесть, что всю эту изысканную смесь Лин Хваймин обычно приправляет европейской классической музыкой и упаковывает в экзотическую сценографию, его художественный продукт способен обласкать любой вкус.

Вот и "Шепот цветов", который Лин Хваймин поставил специально по заказу Чеховского фестиваля, обещает райское наслаждение. Чеховских пьес или рассказов в спектакле, разумеется, не будет. Вдохновлялся хореограф "Вишневым садом", а точнее, его финалом, в котором старые вишни идут под топор. А конкретным импульсом послужили португальские гастрольные впечатления, когда от дождя осыпался целый лес камелий, и вся земля оказалась усыпана их цветами.

Вот и в "Шепоте цветов" сцену усеют лепестки орхидей, и ветер будет вздымать их розовыми облаками, и зеркальная стена, разделяющая сцену на две половины, размножит фигуры танцовщиков так, что вы уже не поймете, где здесь реальность, а где призраки Зазеркалья. Потому что никаких чеховских персонажей в этом спектакле нет, а есть созданные воображением автора фантомы, живущие памятью о прекрасной, но ушедшей весне. Грусть о невозвратном времени заполонит вторую часть спектакля: тот же ветер занесет на сцену отрезанные человеческие волосы, горы которых погребут под собой розовые островки увядших цветов.

И все это цветение-увядание, начало и конец человеческой жизни, будет сопровождать музыка Баха — фрагменты из его Шести сюит для виолончели соло. "Это очень интересное сочетание",— считает Лин Хваймин. И поясняет: "Ведь Чехов не описывал все подряд. Многое остается за строчками, между которыми тоже надо читать. И я думаю, что танец — это и есть чтение между строк".

Театр имени Моссовета, 11-13 июня, 19.00

[larky]

прям-таки удивительно до пугающего.. Первая, на моей памяти, хвалебная песнь Т.К. Или она падка на театрализацию? Кто-нибудь видел? youtube меня не входновил и эстетику не прояснил, может, конечно, из-за того, что они там представлены "мало, но зато плохо"...

[femmina]

Взявши голого, по волосам не плачут
// "Небесные врата" показали свой "Вишневый сад"

Газета «Коммерсантъ» № 105 (4405) от 16.06.2010

1 из 7 В спектакле "Небесных врат" чеховский "Вишневый сад" зашифрован китайскими танц-иероглифами

Фото: Сергей Киселев/Коммерсантъ

Фестиваль танец
На Чеховском фестивале в Театре имени Моссовета труппа из Тайваня "Небесные врата" показала спектакль "Шепот цветов" в постановке основателя компании Лин Хвай-мина, представившего свою интерпретацию чеховского "Вишневого сада". Живописное увядание по-китайски не соблазнило ТАТЬЯНУ КУЗНЕЦОВУ.

Театр танца Cloud Gate ("Небесные врата"), позаимствовавший свое название у древнейшего китайского танца, завсегдатай Чеховского фестиваля — это его четвертый визит в Москву. "Шепот цветов", сделанный по заказу фестиваля по мотивам "Вишневого сада", основатель и постоянный хореограф труппы Лин Хвай-мин изготовил по своему излюбленному рецепту, привив западному современному танцу элементы традиционных пластических культур.

Однако, вероятно в честь Чехова, он европеизировал спектакль сильнее обычного. Лексика доведена здесь почти до балетности, что не послужило ей на пользу: лишившись дозы экзотичной самобытности, она влилась в поток среднестатистического, слегка устаревшего американского модернизма. Да и в оформлении спектакля доминирует такой типично западный аксессуар, как огромное кривое зеркало, по диагонали пересекающее сцену (сценограф — Лин Ке-хуа). За восточную сладость неземной красоты ответственны облака лепестков, обозначающие облетающие по весне цветы вишневого сада: весь первый акт ветродуй гонит из-за кулис вихри цветочных останков. А на трагизм намекают человеческие волосы — тот же ветродуй бесперебойно доставляет их на сцену во втором акте, посвященном теме умирания.

Именно так — цветение жизни и ее увядание — прочитал Лин Хвай-мин "Вишневый сад", подкрепив свой глобально-философский подход к теме музыкой Иоганна Себастьяна Баха. Напрасно наивные любители Чехова выискивали конкретных персонажей в череде мелькающих на сцене солисток и пар. То, что томная девушка в красном платье окажется Смертью, а резвая девушка в зеленом — ее главной жертвой, выяснится только в самом финале, когда первая, в красном, будет ласкающими пассами манить к себе вторую, лежащую на полу хладным трупом уже без всякого платья. Но до развязки придется высидеть попрыгучий дивертисмент первого акта (к счастью, короткий — на полчаса), столь радужный в своем прославлении счастливой и бездумной молодости, что он вполне годился бы и для официальных китайских торжеств, и столь однотипный в сочетании и компоновке па, что мог бы сойти за экзамен по технике танца.

Второй акт оказался разнообразнее. В конце первого же массового танца артисты принялись стягивать с себя штаны, чтобы в начале следующего предстать преображенными: во всеоружии техники танца буто и в рваном до дыр исподнем (художник по костюмам — Лин Бинг-хао). Правда, буто — заторможенный и страшный "танец мертвых", родившийся в Японии после Второй мировой — Лин Хвай-мин эстетизировал до неузнаваемости: асимметричные группы застывших на месте танцовщиков извивались в плавных движениях, завораживая глаз, как водоросли в морских глубинах.

На следующем этапе танцовщики избавились от остатков одежды и стали гораздо выразительнее благодаря обнаженным телам (впрочем, целомудренно прикрытым бандажами и купальниками телесного цвета в надлежащих местах). Разбившись на пары и тройки, артисты агонизировали в партерном танце не просто аффектированно, но с явным оттенком чувственной муки — так, что скульптурные группы, составленные из переплетенных тел, умноженных зеркалом, напоминали уже не водоросли, а прямо-таки микеланджеловский "Страшный суд". Эмоциональной кульминацией умирания оказался дуэт, в котором в разных концах сцены юноша и девушка, горестно изгибаясь, простирали друг к другу руки, медленно и постепенно оседая на пол — прямо в кучки волос, нанесенных из-за кулис.

Из-за пафосной многозначительности сценических красот практический смысл "Шепота цветов" доходит не сразу. Публика уходит в некотором недоумении, но, наверное, дома спохватывается: скидывать одежду и любить друг друга надо вовремя. Пока волосы не выпали.

[larky]

НиччЧегонепонимаю (с) Братья Пилоты.