Б. с уважением относится к Чернову, он ничего не продает по дешевке, честно. благородно, солидно делает свое дело. Он достоин уважения, но в его игре есть некоторые дефекты и Б. постарается ему подсказать в каком направлении ему надо двигаться, чтобы его исполнение приобрело более яркую артистичность.
Что там подсказывать? Времени ему элементарно не хватает заниматься. Вот и все.
Телеканал Культура. Последний спецвыпуск по всем специальностям конкурса, с обсуждением отсеивания конкурсантов в различных турах, участия учеников членов жюри, системой отбора к конкурсу, голосования и.т.д.
Расшифровка интервью с Воскресенским и Башкировым уже есть на сайте радио Орфей. Алексей Автандилов: Михаил Сергеевич, расскажите, пожалуйста, Ваши самые общие впечатления от конкурса. Михаил Воскресенский: Знаете, приятно слушать хорошую музыку. Я не могу сказать, что я очень устал на этом конкурсе. Я считаю, что в целом конкурс был очень сильным. Я уже не раз говорил о том, что на прошлых конкурсах бывали люди, которые забывали текст, у них не получались пассажи, их подводила память и так далее. На нынешнем конкурсе все были большие профессионалы. То есть проблем технического порядка не стояло?
Нет. Это всегда были превосходные профессиональные исполнения. Другой вопрос, насколько это было талантливо, интересно, насколько это отвечало требованиям композитора, чему лично я придаю очень большое значение. Скажите, а что для Вас как для члена жюри на этом конкурсе было самым трудным?
Для меня ничего не было трудным, а вот для участников самое трудное было играть Моцарта… А судить их при таком высоком замахе конкурса – не было ли трудно?
Судить всегда очень трудно, потому что в искусстве в отличие от спорта, где всегда ясно, кто первый, а кто второй, невозможно точно определить – этот лучше или хуже. Можно только сказать, кто интереснее, кто талантливее, кто увлекает. А бывает и так, что увлекает не один исполнитель, а двое и трое. И когда увлекает много человек, то это замечательно. Это говорит о том, что уровень конкурса очень высок. И тогда судить особенно трудно. Еще сложнее переводить это все в цифры, не так ли?
Нет, я в цифры ничего не переводил, я просто смотрел, кто мне больше нравится. Я считаю, что в музыке самое важное – это умение воплотить свой замысел, если он есть, учитывая, конечно, партитуру и требования композитора. Надо внимательно смотреть в ноты. Знаете, я был потрясен одним обстоятельством – у нас теряются традиции исполнения Первого концерта Чайковского. Это ужасно. Я был вчера весьма огорчен, когда очень талантливая корейская пианистка, претендующая на первую премию, чудовищно изменяла текст автора. В каком смысле изменяла? Во-первых, это стремление сыграть октавы как можно скорее, громче и четче. Она играла их так быстро, что в этой лавине даже терялась четкость. Но и это не главное, ведь Чайковский, когда писал эти октавы, он писал их как мелодии, а не как спортивные достижения пианиста. Тем не менее, эта пианистка получила вторую премию?..
Она действительно очень хорошая пианистка. У нее были очень достойные выступления. Я не никогда забуду ее Скерцо из Шестой симфонии Чайковского в обработке Файнберга. Это было замечательно. Но, с другой стороны, я считаю, она сделала несколько ошибок: у нее была объявлена прекрасная программа, но она почему-то ее всю заменила. Это лишний раз подтвердило то, что у нее прекрасный репертуар, но она напрасно заменила свой Второй концерт Прокофьева на Концерт Рахманинова. Я уверен, что во Втором концерте Прокофьева она могла бы присоединиться к Трифонову. Но, тем не менее, я хочу более подробно остановиться на Концерте Чайковского: после знаменитых октав в разработке следует замечательная лирическая тема, которая все время идет «diminuendo» – все тише, тише и тише. А потом в партитуре у Чайковского написано «subito forte» (русск. «внезапно громко», прим. ред.), а в немецком издании Тейхмюллера там стоит «piano», и сейчас большинство пианистов играют это «piano», и потом начинают играть большое «crescendo» к тому эпизоду, когда у фортепиано три «forte» и «piano» у оркестра. Этого, к сожалению, оркестры в последнее время тоже не делают, они все играют достаточно громко, и не получается этого гениального контраста, когда оркестр играет «piano», а пианист в экстазе играет «forte»! Это гениально! И этого никто не делал! Ужас! Михаил Сергеевич, мы к этому непременно еще вернемся. Я сейчас хотел бы поговорить немного о другом – многие радиослушатели у нас интересуются, но мы им толком объяснить этого не можем – можете ли Вы объяснить нам систему голосования нынешнего конкурса, эту высшую математику?..
Могу. Но я должен сказать, что эта система даже для нас не была хорошо объяснена. Но в принципе ее основная суть состоит в очень простой идее – для того, чтобы не позволить отдельным участникам жюри «тянуть» своих фаворитов или наоборот «давить» своих противников. То есть вы можете ставить любе оценки от 1 до 25, но, если вы поставите «1», а все остальные поставят «20», то ваша оценка будет «подтянута» к среднему баллу. Иными словами, персонально вы не можете оказывать влияния на этот процесс. Это я считаю преимуществом данной системы. Итак, мы ставили баллы от 1 до 25 – это, конечно, более трудно, чем говорить «да» или «нет», но лично я противник системы голосования по принципу «да» и «нет», потому что она очень грубая. Бывает так, что вы не совсем уверены, может ли человек быть в числе играющих в следующем туре, или он стоит на гране выпада. И система баллов позволяет поставить «16» или «17», а система «да» и «нет» этого не позволяет, вы обязаны поставить «нет». И в этом отношении, я считаю, что данная система лучше, чем та, которой мы пользовались прежде. Весь расчет производил компьютер – компьютер не ошибется, а жюри может ошибиться. Но я должен сказать, что я очень уважал этот состав жюри. Это были все очень серьезные и очень честные музыканты, что не всегда бывает среди членов жюри. Я очень уважаю и Барри Дугласа и Питера Донохоу, я очень уважаю Мишеля Бероффа, и, тем более, я уважаю своих русских коллег – Евгения Королева, который является замечательным бахистом, чрезвычайно скромным человеком, который, кстати говоря, не произнес ни одного слова, когда его ученик не прошел в следующий тур. А была ли у вас возможность обсуждать свои оценки, или это все делалось в полном молчании, и решала только машина?
Да, это делалось в полном молчании – все писали свои баллы в одиночку, никто никому не показывал, никто ничего не знал; после этого машина считала и в алфавитном порядке выдавала нам прошедших людей. Мы не знали, каким номером кто идет, мы не знали, кто и как голосовал. Я считаю, что это правильно. Потому что, если вы заранее знаете, что первым идет, предположим, Трифонов, то вы невольно начинаете ему подыгрывать и симпатизировать. Но также в правилах конкурса предполагались и обсуждения между членами жюри. Если, допустим, на следующий тур не прошел какой-то конкурсант, которого вы поддержали во главе своего списка, то есть уже мысля его лауреатом, то при поддержке трех членов жюри вы имеете право открыть дискуссию. Это хорошее правило, но, к сожалению, бесполезное, потому что, как водится, никто из членов жюри никогда не меняет своего мнения. В рамках нынешнего конкурса у нас было открыто две дискуссии, в частности одна из них в отношении Эдуарда Кунца, которого я чрезвычайно уважаю и считаю одним из самых талантливых на этом конкурсе. Ему свойственно иногда играть с дурным вкусом, но только ему единственному я это прощал, потому что дурной вкус очень часто встречался на этом конкурсе. Да, он отходит иногда от авторского текста, но это его фантазии, он делает это очень искренне, увлеченно, и обладая при этом великолепными техническими приемами. И мне казалось, что, безусловно, он должен был быть в финале. В отношении Эдуарда Кунца, из некоторых членов жюри нам все-таки удалось вытянуть причины его «отставки» – да, там были технические погрешности. Но ведь и Вэн Клайберн, если послушать запись его игры рахманиновского концерта на Конкурсе Чайковского, там тоже можно найти очень много неточностей. Но ведь не это решает?..
Когда играл Клайберн, в жюри сидели великие музыканты, которые умели прощать ошибки…
Re: 14 конкурс им. Чайковского. Результаты конкурса пианистов и их обсуждение
Фаина Коган: Дмитрий Александрович, когда я была в зале, я Вас все время видела, Вы прослушали, наверное, всех пианистов?.. Дмитрий Башкиров: Нет, или, точнее, может быть всех, но не всё. Скажите. Почему Вы так внимательно отнеслись к этому конкурсу? Это любопытство?
Во-первых, потому, что, так или иначе, я считаю, что Конкурс Чайковского – это один из самых интересных и самых крупных конкурсов, которые в настоящее время существуют. Во-вторых, потому что этот конкурс проходит в моем родном городе – в Москве. И, в-третьих, потому что я еще в целом продолжаю интересоваться тем, что происходит в музыкальном мире. Дмитрий Александрович, я знаю, что Вы всего один раз были членом жюри конкурса – в 2007 году?
Да, меня удостоили этой чести только один раз. А почему такой сарказм?
Ну, потому что до тех пор очевидно по каким-то соображениям боялись, что я буду занимать чересчур независимую позицию. На мой взгляд, так это ценное качество для члена жюри?..
Возможно, сейчас оно действительно становится ценным, и дает какие-то результаты, а раньше это было безнадежно. Дмитрий Александрович, а, если говорить о конкурсе, то Вы упорно не хотели приходить к нам на эфир до того, как будут известны результаты. Скажите, Ваши ожидания оправдались?
И да, и нет. Если говорить об уровне конкурса, то он действительно высокий. Если говорить о том, было ли на нем что-то явно возвышающееся над всем остальным – это вопрос. Это не безусловно. В целом такого единоличного лидера, который бы сразу обратил на себя внимание, и на протяжении всех туров показал, что он бесспорный лидер, пожалуй, такого не было. Зато был целый ряд очень одаренных людей, и каждый в каких-то проявлениях был интересен. На мой взгляд, в целом решение жюри близко отражает реальную картину. А Вы можете сказать, кто лично Вам понравился больше?
Победителем конкурса стал Даниил Трифонов. Я его знаю. Год с лишним назад у меня был курс в Израиле, и он был моим студентом. Еще тогда я сразу обратил на него внимание, потому что этот человек, несмотря на свой юный возраст, уже имеет свою точку зрения, причем эта точка зрения не спекулятивная, а музыкантская. Это человек, который прекрасно играет на рояле, я имею в виду не количественно, а качественно. Это то, что у нас подразумевается под термином «пианизм», который включает в себя звуковую культуру, пластику, благородство исполнения. Он умница, и это правда. Но я не считаю, что все его выступления на протяжении конкурса были на максимальном уровне его таланта. Ну и что, ведь он играет уже третий конкурс за полгода. Возможно, сказывается усталость. Но я верю в его большой талант, который, мы все увидим, будет еще меняться.
Очень меня тронул и подкупил своими сольными выступлениями молодой кореец, которому 17 лет (Чо Сёнгчжин, прим. ред.). Здесь я мог бы несколько усомниться в правильности педагогического выбора его репертуара на финальных стадиях конкурса. Он явно не справился с Третьим концертом Рахманинова, да и в Чайковском он был достаточно уязвим. Но (!) мальчик исключительно музыкальный, у него прекрасно звучит рояль, и, если он будет развиваться гармонично и постигать закономерности интерпретаций европейской музыки, то будущее у него, определенно, есть.
Я с уважением отношусь к молодому человеку Алексею Чернову, который получил пятую премию. Я его тоже знаю. Он меня привлекает именно тем, что ничего не продает по дешевке – он честно, благородно, солидно, с достоинством делает свое дело. Он достоин уважения и он достоин этой премии, но при этом в его игре есть некие дефекты, которые не создают настоящую ауру, музыкальную харизму. Над этим ему нужно еще поработать, и я со своей стороны постараюсь ему подсказать, что можно сделать, чтобы его игра приобрела большую артистичность…
Не читал предыдущие посты, но хочу вставить свои пять копеек, вроде по теме.
А именно - о Трифонове.
Наконец-то послушал в архиве его (пока что только) первый тур.
Скарлатти, Гайдн - прекрасно. В стиле, тонко, разнообразно. Скарлатти - лирично. Гайдн - характерно, интересно.
Прокофьев (3я соната): неплохо, но слабовато. Просто не хватает силы, контрасты слабые. Несколько вяло, нет туго сжатой пружины.
Чайковский: неплохо, но по мне слишком сентиментально, салонно. Много писали о том, что Трифонов все "шопенизирует". Не знаю насчет "всего", но здесь - точно была эта манера исполнения Шопена, когда сопровождение слегка не совпадает с мелодией, чтобы мелодия "парила". Для музыки Шопена это еще привычно (хотя мне тоже не очень нравится), но Чайковского так нельзя, становится манерно.
Шопен - хорошо, нет слов.
Мефисто-вальс: никаких оправданий. Худший из трех, что я слышал (два других - Лубянцев, Чернов). В Скарлатти и Гайдне и Прокофьеве нужно показать стили. В Чайковском и Шопене лирику. А в Мефисто надо показать характерность и виртуозность. Что-что, а виртуозным это исполнение не назовешь. Очень много неверных, случайно задетых нот, или просто недожатых - из-за суетливых, загнанных темпов. Да и в плане характерности не великое впечатление.
И это I место? Это гран-при?
Хороший, тонкий музыкант, но пока что - весьма ограниченного диапазона.
В эпоху стремительного развития искусственного интеллекта всё больше пользователей обращаются к нейросетям для решения повседневных задач — от написания текстов до анализа данных. Одним из...
В современном мире репутация — это не просто образ компании, а её капитал, от которого напрямую зависят продажи, партнёрства и доверие клиентов. Один негативный отзыв в интернете способен...
Re: Результаты конкурса пианистов и их обсуждение
Сообщение от tereza
Ответить с цитированием
Социальные закладки