«Лоэнгрин» Ханса Нойенфельса (Байройт, 03.08.2010)

[AlexAt]

- Ну, и как тебе?
- Слушай, гениально!!!
- А крысы-то там причем?
- Ну, крысы – это символ подопытных животных…
- Ммм… А лебедь тогда причем?
- А лебедь внутри нас… это образ возвышенного!
- А почему лягушек тогда как подопытных не взять? Лебедь = вода = жабы… Поровнее ассоциативный ряд получается…
- Ну, может быть, выбор связан как-то со сказкой Андерсена: Нельс, гуси, крысы…
- Хорошо, что не со сказками Астрид Линдгрен, а то бы Лоэнгрин на Карлсоне прилетел…
- Нет, ну Карлсона у Нойенфельса быть не может по определению…
- Это почему же?
- Он зверушек любит: у него во всех постановках разные зверушки участвуют…
- Зоофил что ли?
- Он – да! Точно зоофил!

(из разговора с коллегой после просмотра; вместо предисловия)

Если продвинутые зрители считают вот такое вот прочтение Вагнера допустимым, тогда я предпочту на всю жизнь остаться «райнер тором»… Ну, не так чтобы все, происходящее на сцене, насмерть меня выбешивало, но ощущение, что спектакль делал некто, явно не в своем уме, почему-то осталось… Я, будучи человеком, к современной режиссуре крайне толерантным, не люблю резко негативных оценок, и только поэтому я не буду называть новую постановку «Лоэнгрина» полнейшей дурью, не достойной не только байройтской сцены, но и сцены любого мало-мальски пристойного драмкружка при каком-нибудь Ратхаусе какого-нибудь Вармштайнаха… Нет, я так не скажу… Я так только подумаю. А скажу я вот что: с неуправляемостью режиссёрских фантазий, бездарно выплёскиваемых на современной оперной сцене, пора кончать к чёртовой матери, и если интенданты этого не понимают, гнать их надо в шею вне зависимости от того, дочки они, внучки они или даже правнучки… В новой байройтской постановке нет не только ни одной свежей режиссёрской мысли, но и тупо профессиональные задачи выполнены из рук вон плохо: до безобразия примитивные разводки хора и солистов вгоняют в летаргический полубред, а единственное, что смог концептуального придумать постановщик, - это переодеть хор в крыс… Собственно, в этом переодевании и заключена вся концепция новой постановки. Никакой другой мысли в работе Нойенфельса нет в принципе. А вот насколько эта мысль здравая, можно попробовать оценить самостоятельно.

Выглядело всё примерно так.

Под звуки вступления Йонас Кауфман ломится в белую дверь в белой стене, в которой проделаны три гигантские дырки, своим расположением очень напоминающие дырки в сыре. Стена начинает двигаться от авансцены вглубь, но двери так и не открываются. Под первую кульминацию вступления артист беспомощно падает на колени, потом поворачивается к дверям спиной, и тут они открываются и поглощают рвавшегося в них певца.

I акт.

С разных сторон мелкими шажками выбегают артисты хора переодетые в пронумерованные балахоны крыс. Глашатай почему-то обращается с ними как с жителями какого-то Брабанта… Появляется ошарашенный король Генрих: он, видимо, сильно удивлен тем, как выглядят его подданные… Тельрамунд в плаще рассказывает о том, как белая крыса Эльза загрызла своего красного брата-крысёныша в борьбе за корону (вся эта коллизия транслируется на экране). Появляется Ортруд в серебряном пальто трапецией. Интересная такая. Очень похожа на любовницу главного героя из фильма «Завтрак у Тиффани»… Ну, не суть. Зачем Генрих показывает крысам щит и меч, неясно, но он это все равно делает. Эльза появляется в белом пальто с воткнутыми в спину стрелами (её преследуют три крысы с луками). Перед появлением Кауфмана крысы снимают свои наряды, вешают их на крючки, возносящиеся под колосники, и остаются в желтых фрачных парах. Выходит Кауфман, за ним в лодке-гробу несут лебедя. Эльза бросается к лебедю, но лебедя уносят. Санитары загоняют всех крыс в клетки, и Эльза с Лоэнгрином беседуют наедине (Ортруд подслушивает). Потом снова появляются крысы, но уже без крысиных голов, а в шляпах. Генрих зачем-то спотыкается. На экране мультик про битву крысы Кауфмана с крысой Кетельсена, которого Кауфман сражает одним взглядом. Под радостные звуки хора сверху спускается ощипанная тушка лебедя. Занавес.

II акт.

На сцене черная карета без передних колес, перед ней мертвая черная лошадь, вокруг орудуют крысы. К карете привязан Тельрамунд, на козлах тоскует Ортруд. По окончании выяснений, кто виноват и что делать, из глубины сцены выплывает прозрачный короб, в котором Эльза разговаривает с огромным фарфоровым лебедем. В финале диалога с Эльзой, во время которого у последней подкашиваются ноги, Ортруд залезает на лебедя верхом и сворачивает ему шею. Санитары уводят Ортруд, шею восстанавливают, коробка уплывает. Под звуки свадебных фанфар диагонали сцены пересекают семенящие белые крысы, за ними гонятся санитары. Догоняют, делают укол, крысы пищат, потом бросаются на санитаров. Все убегают. С боков выкатываются крысы в персональных клетках. Снимают крысиные комбинезоны и остаются в черных фраках. Появляются розовые крысёныши. Все пищат. Потом в цветных бальных платьях и с хризантемами на голове вместо шляп выходит женская часть хора, у каждой от спины розовый крысиный хвост. Эльза в гигантском белом кринолине. К ней из глубины сцены, расталкивая хор, прорывается Ортруд в черном кринолине того же фасона. По итогам препирательств Ортруд целует в губы Эльзу. Эльза падает в шоке. Выходит Кауфман, всех разгоняет. Из глубины сцены выезжает лестница с крестом. Выбегает Тельрамунд. Его уводят санитары, которые потом перед самым венчанием разбирают крест на части. Кауфман отнимает у них части креста и соединяет их над головой. Эльза поворачивается в зал лицом и делает руками, как Майа Плисецкая. Занавес.

III акт.

Свадебный хор поют попарно разбившиеся черная с белой (типа жених и невеста) крысы. Выходят Кауфман и Эльза в белых костюмах Раджива Ганди. Из глубины сцены выезжает короб с кроватью, оцепленной с четырех сторон бархатным канатом. Кауфман уговаривает Эльзу не делать глупостей. Эльза ведет себя как ужаленная. Кауфмана жалко: он старается переубедить эту дуру, но тщетно. Врывается крыса с мечом и умирает от одного взгляда Кауфмана. Коробка с Эльзой, мертвой крысой и её соратниками уезжает вглубь сцены.
На сцене появляется хор в черных френчах, на которых спереди литера «L», а на спине - силуэт белого лебедя, снимает с себя крысиные головы, кладет на пол и расстреливает их из пистолетов. На экране в это время бегущий бультерьер, которого обгладывают крысы до тех пор, пока от собачки не остаётся ничего, кроме костей, благополучно рассыпающихся к концу мультика. Генрих приветствует собравшихся как-то очень уж запанибрата, но это уже неважно. Выкатывают на каталке тело Тельрамунда. Выходит Эльза вся в черном и босиком (туфли в руках). Следом появляется Кауфман и объясняет, почему ему нужно уйти. Все бросаются на Эльзу. Эльза раздевается до ночнушки. Появляется Ортруд в белых перьях и что-то орёт. Появляется лодка-гроб, в которой что-то овальное, накрытое черной тканью с изображением лебедя. Кауфман снимает ткань – под ней яйцо. Он поворачивает яйцо – в нем синюшного цвета эмбрион, обмотанный пуповиной. Эмбрион вылезает из яйца, обрывает пуповину, Эльза в тот же миг падает замертво, а новорожденный эмбрион рвёт пуповину и разбрасывает её вокруг себя. Кауфман идет к авансцене. Музыка заканчивается. Долгая пауза. Гаснет свет. Занавес. Дикие крики «Бу!»

Комментировать тут лично мне совершенно нечего, поэтому я расскажу лучше, как оно звучало. А звучало оно вот как.

Оркестр под управлением байройтского дебютанта Андриса Нельсонса сделал основной акцент на снижение динамических контрастов между «фоновыми подложками» партитуры (альты, басы, вторые скрипки) и группами, ведущими центральные темы. Во вступлении к первому акту и в сцене появления Лоэнгрина это получилось интересно, а вот вступление к третьему акту, по-моему, от этого несколько «перекосилось»: всё-таки так сильно выпячивать второстепенные группы весьма рискованно. В целом же звучание было фантастическим! Хотелось ущипнуть себя: не снится ли мне этот звук! В общем, роскошно!

Аналогичный восторг вызвала работа хора. Вообще нужно отметить, что хор в Байройте уникальный: нигде такого хора больше нет – вот просто ручаюсь! Выразительно, артикулированно, внятно и монолитно! Да еще в таких дурацких костюмах!.. Молодцы!

Покорил своим глубоким насыщенным басом Георг Цеппенфельд, исполнивший партию Генриха. Не менее удачным было выступление Сэмьюэла Юна в небольшой роли Глашатая (ровный, плотный бас-баритон).

Если продолжать о хорошем, то прямо таки очень понравился мне Тельрамунд в исполнении Ханса-Йоахима Кетельсена. Не всё было ровно, но образ получился цельным и ярким благодаря грамотному звуковедению и вокальной убедительности певца: приятный густой тембр, гибкое звучание, драматическая яркость, - словом, хорошо.

Кауфман в роли Кауфмана, конечно, интересно прозвучал… Та же зевательная горловая задавленность звука, те же шаткие пиано и почти роскошные глиссандо, блестящие форте и безупречная фразировка. Вроде бы хорошо, а всё-таки не то, что надо. Почему Кауфман считается сегодня хорошим исполнителем Вагнера, я не понимаю. Верди – да. Пуччини – пожалуй, тоже. Но Вагнер?.. Может, у меня представления о прекрасном какие-то не такие? Не знаю. Но вот второе лето подряд слушаю «Лоэнгрина» с Кауфманом и второй раз подряд недоумеваю. Ну, будем считать, что это не моего ума дело. Пусть поёт, если Ангела Меркель довольна…

Теперь о «девушках». Эвелин Херлитциус напрягла меня своим сипом еще в квинтете первого акта, но то, что она собирается так сипеть, визжать, орать и свиристеть всю оставшуюся часть своей партии, я даже не предполагал. У певицы настолько резко противный тембр, настолько некрасивый голос, что, даже если бы её было слышно не только на Центральном вокзале Байройта, но и в самом Нюрнберге (сидящий рядом со мной дедушка (!) затыкал уши от её ора), понимать, почему эта девушка должна орать на сцене Байройтского театра, я отказываюсь. Даже не объясняйте мне ничего…

Послушав Аннет Даш в партии Эльзы, я понял, почему Правнучка так хамовато отреагировала на желание Анны Нетребко спеть в Байройте: несмотря на чудесный тембр, голос у Даш, в отличие от стенобитного вокала Нетребко, критически камерный и вопиюще не годится для Вагнера вообще и для партии Эльзы в частности. Все сложные форте певица делала сегодня либо на грани криминала, либо оголтело криминально: шатание, дрожание, зажатость, надрыв – все возможные симптомы слабого голоса, пытающегося вытянуть диапазонную партию, были сегодня продемонстрированы Аннет Даш в ассортименте. Общее впечатление осталось удовлетворительным, но это уровень удовлетворения на грани снисхождения, а не восторга. Нужно такое удовлетворение слушателям, заплатившим за билеты по 185-220 евро? Не уверен...

Таким образом, последний вечер в Байройте оставил странное впечатление: с одной стороны, благие намерения, трансляции, смена форменной одежды капельдинерш, которые улыбаются всем так искренне и так виновато, будто лично отвечают за все происходящее в театре; с другой: неуправляемость собственно художественным процессом: ведь конфликт обеих правнучек с Ноэнфельсом по поводу крысиного антуража нового «Лоэнгрина» возник не за день до премьеры… Почему нельзя было предотвратить такой безоговорочный провал на основании только того, что вы обе здесь не просто хозяйки, но и прямые наследницы? Однако кричать голосом Татьяны Пельтцер: «Мы тебя спасём от этих девок!», - думаю всё-таки еще рано… В Байройте гениальный оркестр, шикарный хор, блестящие интерпретаторские традиции, и даже к местным креслам на седьмой вечер привыкаешь уже, как к родным… Конечно, неудачи случаются в любом театре, но хочется, чтобы такие «капища», как Байройт, были застрахованы от откровенной трэшевой лажы… Всё-таки место такое… Почти святое… Бережнее с ним надо… Оно достойно настоящих откровений не только в уникальной оркестровой яме, но и на сцене...

(для www.classicmus.ru)

[Monstera]

Осилила пока только первый акт по этой ссылке: http://www.youtube.com/watch?v=4GbN-...7FFC5EEFBC7BC3 - не с Кауфманом, а с Фогтом.

Больше всего меня поразили не многажды упомянутые крысы, а король. Он не просто ошарашен и спотыкается - он вообще не король, а пациент той же клиники, поставленный играть короля. Правда, не скажу, что "санитары" показались мне именно санитарами - они же в скафандрах! Или это костюмы биологической защиты, и мы имеем дело с тяжелым мутагенным заболеванием в карантине? А те, кто ещё не крысы - просто зараженные в начальной стадии ? И все это - инсценировка в порядке психотерапевтического лечения? Очевидно, что серьезно воспринимают происходящее только Ортруд, Тельрамунд и Лоэнгрин - даже не Эльза, не говоря уж о короле.

Собственно, больше всего в образе этого короля Генриха поражает контраст между его поведением, когда он не поет - и когда поет. Думаю, что просто физически невозможно выдать адекватный звук, одновременно изображая насмерть перепуганного идиота - поэтому получается либо идиот, либо, внезапно - вполне себе король. Интересно, этот эффект был так и задуман режиссером - или просто так получилось у исполнителя?

Но вообще пока что мессадж мне абсолютно непонятен. Посмотрим, что будет дальше (но не сегодня, хорошенького понемножку )

[Demian Poor]

Посмотрим, что будет дальше

В финале появится "жертва аборта"...

[barclay]

В финале появится "жертва аборта"...

И это по-настоящему страшно.

[AlexAt]

(но не сегодня, хорошенького понемножку )

Разумеется: столько хорошего, сколько в этой постановке, это даже не понемножку, а понарошку

И это по-настоящему страшно.

"Ну, знаете... Нет у Вас ни стыда, ни совести" (С)

[barclay]

Чой то не могу согласиться с вашей оценкой голосов Эвелин и Аннет. В прошлом году Даш звучала хорошо. Никакого криминала в уши не бросалось. У Эвелин же голос вовсе не противный , во всяком случае Саломею она поёт отменно.

[AlexAt]

Чой то не могу согласиться с вашей оценкой голосов Эвелин и Аннет. В прошлом году Даш звучала хорошо. Никакого криминала в уши не бросалось. У Эвелин же голос вовсе не противный , во всяком случае Саломею она поёт отменно.

1. Даш в прошлом году звучала хорошо в Байройте "Лоэнгрине"?
2. Херлициус в Саломее, может быть, и хорошо звучит, но я в принципе не люблю тембральных примесей (скрипов, дребезгов, присвистов и проч.).

[barclay]

1. Даш в прошлом году звучала хорошо в Байройте "Лоэнгрине"?
2. Херлициус в Саломее, может быть, и хорошо звучит, но я в принципе не люблю тембральных примесей (скрипов, дребезгов, присвистов и проч.).

Да, насколько можно судить по трансляции , прошлогодняя Эльза у Даш рядом с Фогтом звучала вполне прилично. А уж смотрелась эта пара просто замечательно. Хотя я понимаю , что Моцарт голосу Даш куда как ближе.

[Monstera]

Досмотрела я этого "Лоэнгрина", и впечатление у меня какое-то рваное. Есть почти традиционные сцены, отлично исполненные, есть нестандартные интерпретации, есть "прикольные" эпизоды - но все это совершенно не складывается ни во что цельное.

Например, начало второго акта, диалог Ортруд и Фридриха, мне в целом, само по себе, очень понравилось, несмотря на дохлую лошадь - абсолютно адекватная, сильная сцена. Однако, предваряющий её эпизод, когда крысы грабят карету, несколько меняет смысл. Сам факт наличия кареты и чемоданов с деньгами наводит на мысль, что Ортруд с Фридрихом собрались таки бежать и лишь потому, что их ограбили, решили все-таки побороться. Согласитесь, такой поворот принципиально снижает накал страстей.

Весьма нетривиален образ Эльзы и версия её мотивации. По моим впечатлениям, эта Эльза не только не влюблена в Лоэнгрина, но с самого начала испытывает к нему неприязнь, если не отвращение. Мечтала-то она о светлом рыцаре искренне, и обещала золотые горы и себя впридачу - но конкретный явившийся рыцарь ей не понравился, не похож оказался на воображаемый образ - ну, бывает, и даже довольно часто . Деваться ей некуда, слова сказаны, в качестве альтернативы - осуждение в братоубийстве, поэтому Эльза изо всех сил делает все, что положено, даже героически пытается изображать счастье и любовь, но когда доходит до брачной постели, нервы у неё не выдерживают, и она сознательно провоцирует разрыв.

Вариант - она с самого начала не собиралась никаких клятв сдерживать и просто использовала Лоэнгрина для достижения политических целей, а дальше он ей только мешает. Этот вариант поддерживается сценой, когда, в третьем акте, услышав, что муж такой крутой, она вдруг начинает раздеваться при всем честном народе и перед ним ложиться.

Другой вариант - она, как Турандот, принципиально страшится секса, во всяком случае, с мужчиной. Местами кажется, что она испытывает какие-то сексуальные эмоции, скорее, к лебедю - а то и кабы не к Ортруд . Во всяком случае, диалог с Ортруд во втором акте звучит очень странно, Ортруд ни разу не просит, она говорит агрессивно и угрожающе, так что скрытой подоплекой диалога кажется какой-то шантаж - при этом они обе почему-то валяются на полу, и Ортруд вполне недвусмысленно поглаживает Эльзу по бедру... В любом случае, для меня было очевидно, что эта Эльза предает Лоэнгрина сознательно и намеренно, именно рассчитывая от него избавиться. Проблема, однако, в том, что эта любопытная идея никак не стыкуется со всем остальным и повисает в воздухе.

Насчет пресловутых крыс я, пожалуй, соглашусь с АлексАтом. Можно много чего прочитать о том, что символизируют крысы вообще в мировой культуре - но вопрос, что они конкретно символизируют в данной постановке? Присутствие каких-то "санитаров", клетки и декорации, напоминающие коробки с дырками, наводят на уже высказанную мысль о подопытных животных. Соответственно, из этого следует представление о существовании неких "экспериментаторов". В принципе, в сюжете "Лоэнгрина" присутствует внешняя высшая сила, которая пытается воздействовать на людей опосредованно с помощью специально обученных особей (Хотя и плохо обученных: "В Институте надо специально ввести курс феодальной интриги. И успеваемость оценивать в рэбах." (С) ). Однако, здесь "экспериментаторы", кем бы они ни были, рулят происходящим непосредственно и постоянно, преимущественно заламывая кому-нибудь руки, что явно не похоже на Грааль . В результате, если подразумевается эксперимент, его цели, результаты, инициаторы и даже, собственно, объект экспериментирования неясны.

С другой стороны, энтузиазм "крыс" и многочисленные переодевания, скорее, наводят на мысль о какой-то ролевой игре. Хор и Глашатай играют сознательно и с удовольствием, Король - подневольно и через силу, Эльза поначалу играла если не с удовольствием, то, по крайней мере, сознательно - пока не решила, что игра зашла слишком далеко. Ортруд и Фридрих заигрались чересчур, начав принимать свои игровые победы и поражения слишком близко к сердцу. И только Лоэнгрин единственный не подозревает, что все происходящее - игра... Из этого следует, что единственным объектом эксперимента (или жертвой розыгрыша) является Лоэнгрин, а все прочие - только средства, более или менее добровольные. Тоже любопытная идея - но не стыкуется с предыдущими любопытными идеями насчет Эльзы и Тельрамундов . И, опять-таки, даже это не объясняет, почему, собственно, именно крысы.

В конечном счете, я пришла к выводу, что прав был Справочное Бюро в соседней ветке: единственным смыслом и целью было это самое "Прикольно". Все эти крысы, хвосты, придурочный король, аллюзии на черного и белого лебедя, гроб в качестве лодки и "жертва аборта" - по сути, просто оживляж, не преследующий никакой другой цели, кроме как продемонстрировать недюжинную выдумку режиссера и блестящее актерское мастерство артистов. Должно быть, режиссерское искусство развивается в том же направлении, что и мода "От кутюр": когда-то это было искусство создания красивой одежды, но со временем стало искусством самим по себе и ради себя. Наивные лопухи все ещё иногда спрашивают: "Да разве это платье? Нет, красиво, конечно, и оригинально, и остроумно - но как это носить?" - а восторженные адепты над ними только смеются: "При чем тут платье? Зачем его носить? Ты посмотри, какая линия, какое сочетание цветов! Как вообще прикольно!"

[AlexAt]

Досмотрела я этого "Лоэнгрина", и впечатление у меня какое-то рваное. Есть почти традиционные сцены, отлично исполненные, есть нестандартные интерпретации, есть "прикольные" эпизоды - но все это совершенно не складывается ни во что цельное.

А вот у меня после Вашей рецензии, уважаемая Monstera, кажется, сложилось: то, что Кауфманн там играет самого себя, мне было очевидно с самого начала... полагаю, Фогт делает то же самое... И в этой связи сразу всплывают недостающие параллели: Ортруд - это Катя, известная своими сексуальными особенностями, Эльза - это Ева, которую пускают в огород в обмен на клятву ни во что не вмешиваться, растерянный король Генрих - покойный папа-внук Вольфганг, крысы - зрители-поклонники-вагнероманы... Если смотреть на постановку с этой, - карикатурно-сатирической, - точки зрения, всё становится на свои места...