Низкие соли

[Paul67]

Здравствуйте, уважаемые участники форума! Здравствуйте, уважаемый Владимир!! Хочу спросить вот что. в Августе сего года (точнее 27) Вы выступали на Валааме, вместе с небольшой частью хора "Валаам". Планируете ли в будущем году там выступать? Хочу еще раз туда съездить ну и обязательно Вас там послушать. Спасибо.

[Alfredo Germont]

вот маленький кусочек с участием Моти Златопольского

А Златопольский - это тот солидный мужчина в очках, которого оператор больше всего показывает?

[Profundo]

Здравствуйте, уважаемые участники форума! Здравствуйте, уважаемый Владимир!! Хочу спросить вот что. в Августе сего года (точнее 27) Вы выступали на Валааме, вместе с небольшой частью хора "Валаам". Планируете ли в будущем году там выступать? Хочу еще раз туда съездить ну и обязательно Вас там послушать. Спасибо.

Я уже в течение длительного времени каждое лето бываю на Валааме по месяцу и более. Для меня это любимейшее место, без которого просто не обойтись. Следующим летом буду там обязательно, предположительно в июне-июле. Точные сроки станут известны ближе к лету.

[Florian]

М.М.Златопольский записал соло в "Курских песнях"
Ну а хоровых записей с его участием множество, упомяну лишь диск Е.Е.Нестеренко с аккомпанементом Мининского хора, а также малоизвестную в России запись "Страстной седмицы" Гречанинова с хором Полянского. Это, кстати, единственный случай их сотрудничества, не считая концерта с этим же сочинением в 1993 году.

А точными названиями сборников - хотя бы нескольких - не поделитесь? Чтобы можно было в интернете поискать? Или, может быть, если у кого-то из форумчан есть - поделитесь записями?

[slavikooos]

Здравствуйте форумчани. Помогите мне пожалуйста, особенно я думаю поможет Profundo. Какие есть упражнениями для того, чтобы расширить диапазон внизу, готовый много работать над этим. В настоящий момент я беру ми бемоль, в хоре этого хватает, но в акапельний группе где я пою нужны пониже ноты пожалуйста расскажите какие есть методы для понижения диапазона

[Vovan#1]

Недавно по рекомендации друга нашёл в инете разсказ "Октава" писателя под псевдонимом Скиталец. Читая, обсмеялся до слёз - написано явно со знанием дела. Приведу здесь 2-ю главу рассказа, а кому интересно почитать целиком - можно легко найти, набрав "скиталец октава" в любом поисковике.

Приятного чтения!



В губернском городе на Волге по всем церквам звонили ко всенощной.
В морозном зимнем воздухе, перепутываясь, плыли густые колокольные звуки.
Зимняя ночь опускалась над городом, в домах зажигали огни, и на темном небе
всплывали звезды...
К домовой церкви городского училища шел народ, то и дело подъезжали
щегольские сани. В этой церкви был канун "престола", и там пел хор певчих,
лучший в городе. Хор этот содержал купец Понедельников, церковный староста
и попечитель училища. Церковь, прилегающие к ней коридоры и даже лестница были
набиты народом. Певчие помещались не на клиросе, который был мал, а на особо
устроенной эстраде, отгороженной перилами, у задней стены церкви, входные двери
были устроены в боковой стене.
Большой хор занимал всю эстраду, выстроенный на ней рядами в полукруг, как
на сцене. Впереди, вытянувшись как игрушечные солдатики, стояли мальчики
в серых курточках, а позади них в два ряда виднелись взрослые певчие: справа
тенора, франтоватый народ, слева басы, огромные, мрачные люди, с густыми
гривами до плеч; на заднем плане, в тени, видны были фигуры людей с длинными
окладистыми бородами.
Около перил, перед иконой, стоял толстый лысый купец лет пятидесяти,
с окладистой седоватой бородой и суровым взглядом, одетый в черный длиннополый
сюртук и высокие лакированные сапоги. Это был Понедельников. Между купцом
и иконой сиял тяжелый серебряный подсвечник, уставленный множеством восковых
свечей. Рядом с Понедельниковым стоял регент, с очень длинными, свешенными вниз
усами, с чубом на круглой стриженой голове и серьезным взглядом, в глубине
которого светился скрытый юмор.
- Ну что ж, приехал новый октавист? - спросил Понедельников.
Регент шевельнул одним усом.
- Приехал. Пробовал. Голос большой, - отвечал он с расстановкой, точно
каждое слово его было золотое и он взвешивал его на руке.
- Выстоит против Томашевского?
- Сильнее. Медный голос.
- Ну-у? Из каких он? Чай, из духовных?
- Нет, из простых. В уездном городе пел. Знает еще плохо, но голос - таких
октав я давно не слышал!
- Если выстоит супротив Томашевского, красную дам ему на чай!
- Нет, не балуйте их этим. А то ведь... гнать придется.
- Ну, вот еще! Все равно пьяница, чай?
- Нет. Говорит, не пьет.
- Где уж, чай, не пить!..
В церкви становилось жарко от тесноты, свечей и пылающего вверху
паникадила. Темные, старинные лики икон смотрели сурово на густую нарядную
толпу. Ее сдержанный гул, шелест платьев, покашливанье и шум от толкотни
смешивались с треском свечей и позвякиваньем раздуваемого кадила. С улицы глухо
доносился трезвон колоколов. Пахло ладаном, топленым воском и потом.
Зашуршала и отдернулась завеса "царских" дверей, на амвон медленно вышел
сутуловатый и приземистый протодьякон в белой серебряной ризе. Его длинные
тяжелые волосы лежали по плечам и спине.
Всенощная началась.
Регент строго поводил по сторонам блестящими глазами, требуя внимания. Вид
у него был торжественный и суровый. Он похож был на Святослава перед боем или
запорожского гетмана: длинные усы его свирепо шевелились, чуб на стриженой
голове встал, ноздри горбатого носа раздулись. Регент величественно поднял
руки.
Пение началось нежным аккордом, разрослось, расширилось и стихло,
закончившись замечательно густым и приятным звуком серебристой октавы.
Этим красивым голосом пел самый молодой из басов. Высокий, стройный,
с белым интеллигентным лицом, с небольшими усиками юноша лет двадцати пяти: он
был чисто одет, и благообразное лицо его резко выделялось из кучи хохлатых
голов, длинных бород и опухших физиономий. Его мягкий голос затушевывал все
шероховатости и мелкие недостатки хора, объединяя все звуки в одно целое -
в круглый и густой аккорд.
В половине всенощной на эстраде из боковой двери появился Захарыч. Он был в
плотно застегнутом казинетовом "пеньжаке" и кожаных мужицких сапогах. Кудрявые
волосы, перевитые сединой, лежали венком на его широкой голове. Он истово
перекрестился на иконы и вопросительно взглянул на регента. Тот молча указал
ему место рядом с молодым октавистом, и Захарыч скромно встал к стенке.
От копоти и ладана в церкви стоял туман; с ярко освещенной эстрады трудно
было различить в этом тумане плотную толпу народа: она только шевелилась,
гудела, вздыхала и казалась одним существом, которое дышало одной грудью, одним
дыханием. Хор однообразно гудел "Господи, помилуй", и, как отзвук после удара в
колокол, струилось "луй" молодого октависта. Захарыч молчал. Он с удовольствием
слушал это стройное, равномерное пение. Голоса звучали свободно и легко, никто
не жилился и не выходил из себя. Молодой октавист умел пускать свой львиный рев
так благородно и мягко, что хотелось подойти и расцеловать его за то, что
у него такой бархатный, маслянистый и сочный голос.
Заслушался Захарыч хорошего пения и не решался показать силу своего голоса.
Стесняла его и публика, наполнявшая церковь: виднелись фигуры барынь, господ
и купцов, а простого народу совсем не было.
Но вот регент поглядел на него и шевельнул длинным усом. Захарыч начал
подпевать. Голос его своим колокольным рокотом, как звон огромных медных струн,
тотчас же отделился от мягкого голоса его соперника. На общем нежном фоне хора
гудение Захарыча выступило металлически ясно, точно лилось оно из медной груди.
Тогда его соперник стал петь сильнее, но и Захарыч, осмелев, загудел, как
машина. Они тянули "луй" все время, пока дьякон читал, - ни один не хотел
кончить раньше другого. Голоса их подавляли хор и рокотали, как большие
колокола.
Началось состязание.
Купец Понедельников и еще несколько толстых купцов, обернувшись к хору,
смотрели, не сводя глаз с октавистов, да и весь остальной народ с напряженным
любопытством слушал эти потрясающие звуки. Из-за их "луй" не было слышно ни
дьякона, ни священника, ни пения хора. Это уже было нехорошо, но регент сам
увлекся их борьбой и не запрещал им реветь, как двум бодающимся буйволам.
А они стояли рядом и, косясь друг на друга, рылись в низких рокочущих
звуках. Один, молодой, красивый, закинул голову кверху и выставил громадный
двойной кадык, другой, безобразный, широкий, уперся подбородком в широкую
выпуклую грудь и поводил исподлобья большими глазами.
Груди их, высоко подымаясь, работали, как кузнечные мехи. В воздухе,
лишенном резонанса, голоса их, охватив друг друга, густой волной носились над
толпой людей, и доски эстрады гудели под ногами октавистов, как верхняя дека
огромного контрабаса. Голос Захарыча был сильнее, но соперник его имел перед
ним другие преимущества: хитрость и ловкость. Он давал Захарычу выпустить
половину силы и как будто уступал, но в конце вдруг обнаруживал всю свою силу и
обрушивался на Захарыча.
Ектения кончилась, прервав на минуту борьбу. Регент задал новый тон, и хор
опять запел. Соперник Захарыча играл своей октавой, как мячиком, упруго и легко
перескакивая с ноты на ноту, точно в струны ударял, а Захарыч, не поспевая за
ним, сердился на самого себя. Чувствуя превосходство свое в силе, он завидовал
уменью соперника, и его обижало сознание бесполезности силы. Неужто здесь,
в городе, не сильный побеждает, а ловкий? И плотник ощутил в себе раздражение
против городских тонкостей...
Началось тягучее тихое пение ирмосов, все основанное на октаве. Захарыч
решился сломить своего увертливого противника.
Колокольчиками звенели тенора и дисканты и плыли, качаясь на широкой
басовой волне, разливались все шире, становились сильнее, точно приближался
величавый девятый вал... Захарыч глубоко вздохнул, набрал в грудь воздуху
и приготовился, сердито нахмурив брови.
Вот регент величественно развел руками, повернулся лицом к октавистам
и, наступая на них, задержал бушующий, широкий аккорд.
Оба октависта раскрыли свои глотки и наполнили душную церковь львиным
ревом. Гребень высоко поднявшейся волны звуков обрушился и разлился с грохотом
и звоном. Захарыч надулся, короткая шея покраснела, пуговицы ворота у рубашки
отлетели, и выпустил из груди целый вихрь густых и бурных звуков. Эта волна,
как порыв бури, всколыхнула воздух, поглотила хор и раздавила хрустальную
октаву молодого человека. Затихал хор уже без октав. Оба певца, измученные,
остановились и тяжело дышали. Пот струился по их лицам. Купцы с восторгом
смотрели на Захарыча и готовы были ему аплодировать: он "заглушил" - значит,
состязание было кончено.
После всенощной, когда народ с шумом повалил из церкви, Понедельников
подошел к перилам эстрады и громко сказал регенту:
- Нового прими и Томашевского не увольняй: пущай оба ржут.
А потом добавил, усмехнувшись и протягивая двадцать пять рублей:
- Вот это им!.. На овес!

[светлая голова]

Приветствую, VOVAN!
Этот рассказ я читал ещё в училищные годы, причём наткнулся на него совершенно случайно, роясь в домашней библиотеке.
Не буду тебе обьяснять, как он был мне интересен и, более того, он возможно, оказал влияние на мою карьеру .
Я бы включил его в программу дир-хора, в обязательном порядке!

[Vovan#1]

Я бы включил его в программу дир-хора, в обязательном порядке!

Причём в курс "Хоровой литературы" ))))

[AlexZ]

Здравствуйте форумчани. Помогите мне пожалуйста, особенно я думаю поможет Profundo. Какие есть упражнениями для того, чтобы расширить диапазон внизу, готовый много работать над этим. В настоящий момент я беру ми бемоль, в хоре этого хватает, но в акапельний группе где я пою нужны пониже ноты пожалуйста расскажите какие есть методы для понижения диапазона

Хочу присоединиться к этому вопросу. Я адресовал бы его, в первую очередь, уважаемому Владимиру Робертовичу, который эту тему уже начинал развивать. Думаю, и мой (большей частью отрицательный) опыт непрофессионала даст возможность разобраться с этим вопросом лучше.

Уважаемый Profundo! Вы неоднократно говорили, что никаких специальных практик для развития диапазона вниз не использовали, что октава - от природы. Не согласиться с таким авторитетом как Вы было бы непростительной дерзостью. На собственном скромном опыте, однако, убедился, что мои низы - вещь менее стабильная, чем, вероятно, у Вас, хоть их и возможно сделать немного более стабильными (в целом же, желаемой стабильности получить так и не удаётся; полагаю, это - от недостатка практики).

Мой "рабочий" диапазон обычно стабилен, начиная с До большой октавы и - вверх. Однако заметил, что низы пропадают после определённых видов нагрузки на дыхательную систему (после 15-20 минут очень быстрой ходьбы), а так же от волнения. В таком состоянии Ре - наиболее приемлемый по звучанию предел. Читал, что это - из-за напряжения, которое передаётся на связки. Поэтому, стараюсь максимально расслабить горло. Кстати, благодарю за JD Stumners'a, потому что его манера исполнения даёт понимание того, что такое расслабленное горло. Я так же много следил за Вашим горлом и подачей звука на записи "Не отвержи мене...", и это стало самым лучшим уроком: стал Вас имитировать как смог, и мои До и Сиb зазвучали менее противно.

Заметил, что низы становятся более "мясистыми" после многочасовой (3-5 часов) нагрузки на связки (я читаю лекции в университете), и у меня начинают солиднее звучать ля и соль контроктавы, которые до этого, по выражению моей супруги, звучали "неестественно" (подозреваю, она имела в виду "противно").

Полгода назад забрёл на этот форум как раз в поисках техники для разработки диапазона вниз, когда мне для любительского выступления в акапелльной группе нужно было "скакнуть" с сиb большой на сиb контроктавы. Хоть в отдельности нижняя си обычно получалась, но октавный скачок звучал как: "си - пх-пх". Вот и стал я искать советов профессионалов и оказался здесь... Прошло пол-года, а я так и не научился. Но гораздо лучше изучил горло и его возможности!

Отсюда попробую на Ваш суд сделать непрофессиональные жизненные выводы. 1) голос может быть ниже, чем предполагаешь; проблема в напряжённости связок; 2) голос профессионального (то есть, регулярно и помногу поющего) баса почти всегда готов "в бой"; следовательно, надо больше петь; 3) низы лучше звучат с низами (когда вся партия не очень колеблется по диапазону).

В качестве постскриптума хочу предложить для обсуждения ещё одного "гиннесовского лауреата" - Тима Стормса, который, якобы, выдаёт звуки из субконтроктавы. Конечно, не все эти звуки можно назвать пением, но вот - самая популярная его запись:

http://www.youtube.com/watch?v=LFbjtmubBFQ

Полагаю, что последние 2 ноты его соло - Ре и Соль контроктавы - как раз то, что было в форуме названо "химическими звуками". Но перед этим он спускается на ту же соль через, кажется, естественные ре-ми большой - си контроктавы.

Надеюсь услышать отзывы от уважаемых форумчан

Алексей

[Droog_Andrey]

Тим Стормс практически не поёт, а шепчет. Низы поднимаются эквалайзером. Так при должной тренировке может практически любой баритон, не говоря уже о басах.

Вот тут более реальное звучание запредельно низких нот (последняя - ля бемоль субконтроктавы):
http://www.youtube.com/watch?v=8bzgJItjiI4

А вот не так запредельно низко, но ещё намного чище (последняя нота - си субконтроктавы - уже чисто на связках, но район контр-соль звучит довольно полновесно):
http://www.primefan.ru/stuff/music/samples/fixit.mp3