105 ЛЕТ Академическому большому хору РХТУ им. Д.И. Менделеева

[CHORUS-info]

Борис Тараканов: «Каждый хоровой коллектив заслуживает внимания, уважения и любви, прежде всего по факту и праву своего существования»

«105 ЛЕТ. ПОЛЁТ НОРМАЛЬНЫЙ».
Юбилей Академического большого хора РХТУ им. Д.И. Менделеева

Этому любительскому хору стоя аплодировали Галина Вишневская и Мария Биешу. Им восхищалась великая Рената Тебальди. Хосе Каррерас объявил его своим любимым хором в России. Неподражаемая Мария Гулегина – своим хором-сподвижником. Эндрю Ллойд Уэббер делал для него переложения собственных сочинений, пианист Андрей Гаврилов аккомпанировал на концертах в качестве концертмейстера, а баронесса Маргарет Тэтчер назвала Национальным достоянием России.

Академический большой хор РХТУ им. Д.И. Менделеева – один из старейших и наиболее востребованных любительских хоров России – был основан в 1905 году как хор Московского промышленного училища под руководством выпускника Московской консерватории, ученика С.И. Танеева Михаила Ильича Николаевского.
С января 2004 года и по настоящее время коллектив возглавляет выпускник кафедры хорового дирижирования МГУки Борис Тараканов (творческая мастерская профессора Е.М. Круговой). В становлении хора ему помогает хормейстер и композитор Антон Фёдоров.

Хор под управлением Бориса Тараканова – непременный участник статусных концертов мировых оперных звёзд и лучших симфонических оркестров во многих странах мира. Сегодня в коллективе более 100 участников, что позволяет в значительной мере возрождать почти забытые ныне русские традиции Большого Хора.
Коллектив живёт интересной и насыщенной творческой жизнью – с удовольствием принимает участие в полярных по жанру музыкальных проектах: от Патриарших богослужений в Успенском соборе Московского кремля или Пасхальной службы в Карловых Варах до фондовых записей на Телеканале «Культура» и рок-симфонических инсталляций.

Накануне 105-летия прославленного коллектива «Музыкальный Клондайк» взял интервью у его руководителя.

Досье «Музыкального Клондайка»:

Борис Тараканов.



Родился в 1968 году, проживает в Москве.
Окончил Государственный университет управления (ГУУ) по специальности «Организация управления предприятием» и Московский государственный университет культуры и искусств по специальностям «Дирижирование» и «Прикладная музыкология».
Ведущий эксперт Центрального банка Российской Федерации (вопросы стандартизации и стандартологии в информационных системах), художественный руководитель и главный дирижёр Академического большого хора РХТУ им. Д.И. Менделеева (http://hor.tarakanov.net). Ведущий крупнейшего в русском интернете бесплатного нотного архива (http://notes.tarakanov.net).
Автор серии фантастических романов, написанных в соавторстве с композитором и дирижёром Антоном Фёдоровым.
Профессор, академик Международной академии фундаментальных наук.
Президент Объединенного хорового движения.
Женат, воспитывает сына Бориса и дочь Ксению.

Борис Тараканов не принадлежит какой-либо музыкальной династии. Тем не менее, известность его давно уже перешагнула государственные границы – созданный им бесплатный нотный архив по количеству предоставляемого в свободном доступе нотного материала уже начал конкурировать с общеизвестной Библиотекой Конгресса США. Об этом менеджеры самой библиотеки говорят не без удовлетворения, т.к. сами предоставляют доступ своим посетителям к «Русскому Чуду», как они сами именуют «Нотный Архив Бориса Тараканова».
Не так давно Борис начал серьёзную карьеру хорового дирижёра, возглавив один из старейших любительских хоров России. Судя по энергичной, эмоциональной и во многом авантюрной дирижёрской концепции, у маэстро Тараканова интересное будущее не только на стезе нотного архивариуса.

Борис назначил мне встречу в жизнелюбивом мексиканском заведении «Emilio Zapata» на Новослободской, оформленном в виде салуна – по словам Бориса здесь подают лучшую в Москве Текилу и мраморную говядину, поэтому решено было немедленно это проверить. Беседа наша протекала неспешно, вполне в духе предложенной Борисом дегустации.



МК: Борис, скажите, 105 лет – это много или мало?

Мне очень сложно однозначно ответить на этот вопрос. Дело в том, что я встал во главе этого хора всего шесть лет назад, перед его 100-летием, а попал в него в 1988 году сразу после армии. Итого я с ним уже 22 года. Сейчас одна из моих задач – это, по возможности, сохранить то, что было создано моими предшественниками-дирижерами, среди которых были великие музыканты. Представьте, в разные годы с хором работали Ипполитов-Иванов, Танеев, Чесноков, Строкин...

МК: Такая «наследственность» накладывает на коллектив особую ответственность? Или нет?

Она порождает у хора желание добиваться невозможного, но делать это… с удовольствием. Это часть нашей креативной философии.

МК: Небольшой блиц-опрос для наших читателей. Ваш любимый жанр в музыке?

Опера, кантата и оратория.

МК: Ваш любимый жанр в литературе?

Байка.

МК: Неожиданный ответ для писателя-фантаста с несколькими книгами за плечами. Продолжим: ваш любимый напиток?

Кампари со льдом и свежевыжатым соком.

МК: Любимая страна

Италия.

МК: Любимый город на земле?

Город-герой Пиза.

МК: Почему герой?

Для меня – герой. Ясно же сказано: «Город становится миром, когда ты любишь кого-то из его обитателей».

МК: Самый объективный советчик?

Моя жена Лена.

МК: Ваш любимый фильм?

«Антон Иванович сердится».

МК: Ваш любимый композитор?

Антон Фёдоров. Это сразу после Верди, Пуччини и Рахманинова.

МК: Дайте, пожалуйста, ваше личное определение хора. Только не задумываясь!

Хор. Место для счастья – ЗДЕСЬ. Время для счастья – СЕЙЧАС.

МК: Тоже не задумываясь: девиз хора?

Э-э… «Время, проведённое в хоре, в зачёт жизни не идёт».

МК: Любопытно. Похоже, что понятие «хор» и понятие «счастье» для вас практически синонимы.

В этом нет ничего удивительного. Хоровое искусство – это одно из неперечисленных чудес. И ради него стоит жить на свете. А счастье – это отнюдь не пункт назначения. Скорее – способ путешествия.

МК: Существует ли конкуренция среди любительских хоров?

Ни в коем случае! Как можно конкурировать в том, что основано на любви к общему делу и при этом не пересекает ничьих интересов и границ?

Я скажу так – каждый хоровой коллектив заслуживает внимания, уважения и любви, прежде всего по факту и праву своего существования. Иногда мне кажется, что любой хор – это некий генератор, подпитывающий Вселенную позитивной энергией, помогающий нашему миру стать лучше. Поэтому говорить здесь о конкуренции я бы не стал.

Из существующих ныне московских любительских хоров мне хочется особо отметить те, которые лично я ставлю себе в пример – в каких то вещах это для меня своеобразные эталоны, маяки. В основном это касается крупных коллективов, не менее сорока участников – энергетика большого хора особенная, не сравнимая ни с чем. Это, прежде всего, хор МГУ под управлением Мирзы Аскерова, звучание которого мне очень близко по восприятию, Камерный хор при Бауманском университете «Gaudeamus», которым вот уже не первое десятилетие руководит Владимир Живов (на мой взгляд, этот коллектив отличает фирменный «симфонический» звук, благородный репертуар и филигранная работа над материалом), прекрасный Академический смешанный хор Социального университета под управлением Константина Кострикова (один из немногих коллективов, не боящихся экспериментов и легко расширяющий границы возможного, это дорогого стоит), очень смелый и перспективный Академический хор МИЭТ под руководствам Татьяны Федотовой, Мужской хор МИФИ под управлением Надежды Малявиной – это вообще нечаянный феномен, лицезренное чудо, причем единственное в своем роде... Изысканный и благородный хор «Радуница» под руководством Юлии Виноградовой (умеющий выдавать такое запредельное pianissimo, что понимающих дирижёров завидки берут!), Академический хор Банка России, которым руководит неподражаемая Анна Хабарова…

Не могу обойти вниманием мои любимые камерные составы – это и Камерный хор МИТХТ (руководитель – Иван Самойлов, мой большой друг), хор «Форс-Мажор» под управлением Надежды Бойко (смелый, озорной, позитивный и прекрасно сделанный коллектив!), великолепен Троицкий камерный хор, которым руководит тоже мой друг Алексей Малый – у этого хора чистое, но при этом очень насыщенное звучание, помноженное на техничность исполнения и свежесть интерпретаций. Выше всяких похвал Камерный хор Шереметьев-Центра из Иванова – им руководит Евгений Бобров, очень яркий и самобытный представитель Нижегородской дирижерской школы...

Вот перечисляю, перечисляю и боюсь кого-то забыть. Все эти коллективы – наше национальное достояние, требующее не только естественного восхищения, но и максимально бережного к себе отношения! Когда я их слушаю, меня охватывает непередаваемая гордость за руководителей, за поющих ребят: «Да! Это мой цех!», – с удовольствием говорю я себе.

МК: Как вы формируете репертуарную политику хора?

В последнее время мне очень нравится работать «на конкретный проект». Например, когда от дирижёра Василия Валитова поступает предложение сделать с его симфоническим оркестром программу военных песен и исполнить её 9 мая на Поклонной Горе, мы какое-то время занимаемся только военным репертуаром (Антон Федоров довольно быстро сделал интересные переложения) и наслаждаемся работой с этим высококлассным дирижёром и его коллективом.

Следующее предложение, ну, скажем, от симфонического оркестра Министерства обороны России – это может быть антология мировых саундтреков. И тогда мы с удовольствием разучиваем и «Завтрак у Тиффани», и «Призрак оперы», и даже такой репертуарный раритет, как «Марш энтузиастов» – шедевр киномузыки своего времени.

После небольшого перерыва может поступить предложение записать на студии радио «Классик» симфонический саундтрек для компьютерной игры «Аллоды-онлайн» (да-да, эта музыка записана нашим хором в сопровождении большого симфонического оркестра под управлением Николая Соколова).

Вроде бы и передохнуть пора, но тут выясняется, что молодой композитор Михаил Костылев, который творит под творческим псевдонимом Lind Erebros и заодно трудится у нас в партии теноров, написал вторую часть Эльфийской Оратории «Памяти Толкиена» и не намерен «слезать с меня», пока мы и её не запишем – приходится осваивать и эту крупную форму, эпизоды которой написаны на разных языках: эльфийском («квенья») и английском. Наша солистка Ира Сакне в восторге от выписанных специально для нее верхних нот – на минуточку от До до Фа третьей октавы. Но надо отдать должное – музыка действительно интересная, нравится хору и там есть, что попеть, авторские амбиции оправданы.

То же самое можно сказать и о музыке Константина Кайханиди, единственного российского ученика Жана Мишеля Жарра. Ему может срочно понадобиться записать с нами очередную композицию, чтобы в присутствии 75 СМИ представить её Учителю, который к тому же наш хор нежно любит и собирается с ним работать на Год Астрономии. Ну как тут отказать?

После этого наступает время разучивания Пасхальной службы, и мы полностью погружаемся в удивительный мир православной музыки, исполняемой не с концертной эстрады, а на богослужении, т.е. в своём главном применении.

Предложение Зураба Соткилавы и пианиста-легенды Андрея Гаврилова сделать с ними Маленькую торжественную мессу Россини в Малом зале консерватории по началу вызывает оторопь, которая сменяется резонным вопросом – а почему, собственно, нет? Но для начала - почему бы не спеть вместе несколько народных песен, чтобы познакомиться поближе?

Далее может последовать предложение от шикарной певицы Марии Максаковой провести с ней фондовую запись оперных шедевров на 5-й студии Телеканала «Культура», затем выступить с этой программой на сцене театра «Новая Опера» – и тогда наш концертный репертуар пополняется сценами из «Нормы», «Травиаты», «Кармен»...

МК: То есть, репертуар хора формируется за счёт такой вот «проектной» работы?

В том числе. Вообще мы стараемся каждый концерт жанрово разнообразить, сделать из него своеобразную архитектурную казуаль. Будучи ведущим крупного нотного архива, я пропускаю через себя большое количество хоровых партитур, так что с формированием репертуара у нас проблем нет, вопрос – в грамотном распределении программы концерта.

МК: Например?

Александр, вы – хитрый. Но я вам расскажу, это совсем не секрет. Вы ведь сами в прошлом хоровик и знаете, что репертуарная политика – это всегда вопрос предпочтений. Для исполнения хором весьма хороши, к примеру, сочинения на итальянском языке, с его внятной фонетикой. Между тем, итальянская хоровая литература в большинстве своём – это десерт (пардон – я говорю банальность) и уместнее слушается ближе к концу программы. Томная прелесть французской музыки и возвышенная сдержанность немецкой хороши в середине любого концерта, где присутствует смешение жанров. Но, знаете, в середине концерта вообще уместна будет любая вещь, которую нельзя заподозрить в ширпотребстве.

Но, конечно же, любой хоровой концерт должен открываться Ея Величеством Русской духовной музыкой. Это начало начал, благословение, молитва перед большим делом, своего рода момент истины! Постепенно программа переходит в русскую же хоровую классику, русские народные песни в превосходных обработках – коих слава Богу предостаточно.

С этим классическим набором дивно гармонирует негринянский спиричуэл или джазовые сочинения в не тривиальном переложении для хора – подобные композиции легки и остроумны, они придадут любому выступлению хора эффект шкатулки с секретом.

В концертах, волею случая выпадающих «…во дни печальные Великого поста», хорошим тоном считается преобладание не столько жанрового ограничения, сколько элегантной умеренности.

МК: Очень интересный подход. А что вы, как руководитель одного из наиболее известных хоров, можете посоветовать более молодым вашим коллегам относительно репертуарной политики?

Прежде всего, я пока не вижу в себе должного глубокого опыта, чтобы давать советы «молодым коллегам». Я сам ещё «молодой коллега» и пока что только ищу свой путь в хоровом деле – что-то придумывается, что-то получается, а что-то и нет... Поэтому я с гораздо большим удовольствием слушаю старших, опытных и мудрых, нежели кого-то поучаю. Вы знаете, это наслаждение особого рода – такие вот неформальные посиделки с великими. Меня Господь Бог успел свести с настоящими корифеями хора – Георгием Струве, Сергеем Строкиным, Борисом Барановым, Геннадием Копчёнковым, Игорем Агафонниковым, Маргаритой Князевой, Владимиром Живовым… Причём, не просто в концертных встречах, а в контактах неформальных, когда глаза в глаза: на столе хороший коньячок, лимон порезанный, шоколад… и много-много разговоров, воспоминаний, примеров, историй, притч, всяких случаев из хорового бытия, добрых советов – много жизни! Всё это тоже – серьёзный элемент учёбы для дирижёра и хормейстера, его не стоит недооценивать.

Но я что-то увлёкся… О чём мы говорили? О репертуаре? Как интересно… Так вот, по поводу репертуара. Пока что я, из своего опыта, усвоил только одно – в любительском хоре не следует резко менять репертуарную политику, делать это следует постепенно. Заменили несколько набивших оскомину произведений новыми – потихоньку двигаемся дальше, осваивая эти новые сочинения и оттачивая те, что пока остались в репертуаре. Словом, никакого радикализма – только ненавязчивый upgrade.

МК: Каковы Ваши планы в жанре православной музыки?

Планы абсолютно традиционные для каждого сезона – прежде всего это ежегодное богослужебное исполнение Пасхальной службы. В этом году наш хор пригласили спеть Пасху в Карловых Варах, в соборе Петра и Павла. Ответственность огромная, так что готовимся – профессионально, морально, духовно... Организационно, естественно.

Уже наработанную годами партитуру Пасхального богослужения мы стараемся пополнять новыми образцами духовной музыки, иногда современными.

МК: Вот вы сказали про современные произведения для Православной церкви. Как вы считаете, может ли в наше время православная духовная музыка получить такое же развитие, как в XIX веке?


На мой взгляд, всё не так оптимистично, как хотелось бы. Из современных композиторов, обращающихся к духовному жанру, наш хор очень тепло принимает монаха Давида (Печникова), Владимира Файнера, Владимира Булюкина, естественно Антона Фёдорова... Антон вообще удивительный композитор, в его творчестве воплотились весьма любопытные традиции. Не даром Мария Гулегина решила записать и снять с нашим хором православный видеоклип на его «Отче наш». Музыку Антона с удовольствием исполняют многие хоры – причем, как в храмах, на клиросе, так и на концертах, её очень высоко ценит Эндрю Ллойд Уэббер.

МК: Вы не находите, что во многих хорах, да и вообще в обществе, сейчас наблюдается некоторая девальвация отношения к русской духовной музыке?

У меня такое неприятное чувство, что вы правы. Одна из причин вашей правоты состоит в том, что сегодня русскую духовную музыку пишет кто попало – даже атеисты и дураки. Кстати, еще не известно, кто хуже... Часто на фоне объективно признанных современных шедевров попадается настоящая религиозно-музыкальная графомания, причём в особо крупных размерах. Уголовную статью на эту тему ещё не придумали, но, по-моему, уже пора – потому, что некоторые «творения» новых «гениев» от духовной музыки (среди которых попадаются фамилии известных деятелей Союза композиторов) вообще пребывают, что называется, «за гранью добра и зла».

Особенно когда в дело идут откровенные перелицовки написанных ими в восьмидесятые годы прошлого столетия кантат «Ленин с нами!», «Ода Партии» и других «шедевров» в таком же духе – они без зазрения совести переквантовываются под первые попавшиеся под руку богослужебные тексты, часто с изменением последних, что недопустимо в принципе. То есть новые духовные произведения иногда создаются через полное непонимание темы, уже не говоря о месте и роли данного песнопения в богослужении. Гворят, в середине XVIII века мы что-то подобное уже проходили...

Чтобы не быть голословным, приведу конкретный пример. Недавно в мой нотный архив прислали для размещения партитуру Херувимской песни для мужского хора одного известного Нижегородского композитора и дирижёра (она, оказывается, даже была записана), где во второй части на фоне бодрого кафешантанного мотивчика ничтоже сумняшеся прописано: «Яко да Царя всех подымем! всех подымем! всех-всех-всех подымем!..» Вот-вот, я также глаза округлил как вы сейчас! Можно простить композитору современные «пряные» гармонии в духовных песнопениях, но полное непонимание текста и темы простить нельзя, это большой грех. Хорошо, что я вовремя это заметил – пришлось в мягкой форме отказать в размещении неоднозначного материала, объяснив, что с этими формулами не шутят! Столь фривольное обращение с литургическими текстами может выйти по жизни таким боком, что лучше и не думать об этом. Любому композитору и дирижёру следует помнить – православная музыка жанр древний, почтенный и мистический. Огульной отсебятины он не прощает.

МК: Ваш хор участвует в каких-нибудь конкурсах?

Нет, конечно. А зачем? При такой востребованности, как у нас, это банальная потеря времени. Но здесь не стоит подменять понятия «конкурс» и «фестиваль». Это, как говорит любимая нашим хором коренная одесситка Мария Гулегина, две большие разницы. Ну, или четыре маленькие…

В своё время мы возлагали некоторые надежды на хоровую номинацию «Фестоса» – привлекла созвучная нам благая идея поддержки студенческого хорового движения. Но при ближайшем рассмотрении это оказался зачем-то завуалированный конкурс с довольно странным лоббированием интересов профессиональных хоров против самодеятельных – в этом можно убедиться, посмотрев статистику лауреатства на официальном сайте, она удручает. Я до сих пор искренне не понимаю, почему любительский коллектив должен соревноваться с профессиональными учебными хорами, зачастую укомплектованными «покупными певцами» из Госхора и Капеллы им. Юрлова. Вы знаете, когда прославленная Академия хорового искусства начинает на полном серьезе бороться за диплом лауреата фестиваля студенческого творчества с Академией тонкой химической технологии, Академия музыки им. Гнесиных с Академией правоведения, а Институт музыки им. Шнитке с Институтом электронной техники – это и смешно, и горько одновременно. Боксер-тяжеловес не должен драться на одном ринге с воспитанником спортивной школы за один и тот же диплом, даже если ему очень хочется этот диплом – не этично.

МК: То есть вы считаете, что конкурсы не нужны?

Почему не нужны? Кто сказал, что не нужны? Они не просто нужны, они необходимы, это одна из важных форм развития хорового искусства. Просто хоровой коллектив, подающий заявку на тот или иной КОНКУРС, должен знать, на что он идёт. Должен быть готовым к соревнованию, к борьбе, к тому, что другие хоры и их руководители в данной ситуации – это не только коллеги, но прежде всего соперники на конкурсной арене. Это нормальная мотивация, она сродни спортивному апломбу.

Но любительский хор, желающий принять участие в ФЕСТИВАЛЕ, то есть не подразумевающий в своем выступлении конкурентной борьбы (и уж тем более – борьбы со специалистами и профессионалами), должен знать, что он получит именно фестиваль – хоровой праздник, исключающий конкуренцию, а подразумевающий дружбу, любовь, взаимную поддержку и новые творческие примеры, связи, сотрудничество... В этом и есть главное отличие фестиваля от конкурса. На фестивале хор должен получать не оценочные показатели, выраженные в подозрительной сумме виртуальных баллов, не последующие пространные констатации ошибок («...а вы там где-то два раза сдетонировали, но я уже не помню, где») от членов жюри, не имеющих собственных хоровых коллективов, а чёткие, честные и подробные рекомендации от действующих мастеров хора, способных не разговорами, а личным примером научить – как стать ещё лучше, на что обратить внимание в работе с хором. Желательно в письменном виде.

Мне кажется, что в фестивальном деле распределение мест с точки зрения «лучше-хуже» – неумное занятие. Тем более в наше время, когда массовое хоровое искусство только-только начало поднимать голову и люди пока робко и осторожно, но снова пошли в хоры... Пока это очень легко спугнуть, так что осторожность подхода должна быть во главе угла – еще свежи в памяти случаи распада хоров сразу после некоторых неграмотно организованных фестивалей с конкурсным окрасом (люди теряли мотивацию и уверенность в своем деле).

Если подытожить сказанное, любой коллектив в состоянии выбрать то, что именно ему нужно, – фестиваль или конкурс, – но при этом он имеет право на правдивую информацию о мероприятии, а не на завуалированную подмену понятий. И если уж объединять в одном форуме любителей и профессионалов, то ни в коем случае не сталкивать их лбами, не заставлять конкурировать друг с другом.

Именно по этой причине любые конкурсные мероприятия нам профессионально не очень интересны – свой конкурс, под названием «Хоровая Жизнь» мы уже выиграли, у нас в нём Гран При.

МК: Глядя на отчёт вашего хора за последний сезон, с этим сложно поспорить…

Да, живём мы и правда насыщенно… Теперь мы стараемся помогать в этом другим хорам – уже не первый год проводим под эгидой АРТ-Центра международный фестиваль некоммерческого хорового искусства CHORUS INSIDE, который с каждым годом обретает всё большую популярность. Это именно фестиваль, но ни в коей мере не конкурс.

В этом году фестиваль пройдет в период с 21 по 25 апреля (заявки принимаются здесь), и по опыту прошлых лет мы ждем много новых откровений в любительском хоровом творчестве. Сейчас мы уже получаем заявки на участие в фестивале хоров из многих городов и многих стран, даже из загадочного Кувейта – страны изначально академически не поющей, но по приказу правящего шейха сколотившей у себя за несколько лет хоровую культуру не хуже, чем у людей.

МК: Я знаю, что кроме фестиваля CHORUS INSIDE ваш хор организовывает и другие мероприятия. Расскажите о них?

Возможно, вы имеете в виду Менделеевский хоровой конгресс, который собирает многие хоровые коллективы – он бывает в среднем два раза в год. В его рамках мы проводим не только общие концерты, но и открытые мастер-классы выдающихся дирижеров и вокалистов.

Также на базе нашего хора проводится хоровая номинация фестиваля интернет-форума «Классика», которой я руковожу.

Сейчас мы занимаемся юридической регистрацией общественной организации, названной «Объединённое хоровое движение» – учреждённый нашим хором орган взаимопомощи для любительских хоровых коллективов. Юридическая сторона вопроса – дело не простое, не дешёвое, но где наша не пропадала.

Ну и еще мы организовываем интересные международные хоровые лагеря «Продли хору лето!» Обычно они проходят в Турции два раза в год. Турция для нас давно уже стала «хоровой дачей», вотчиной, куда мы любим ездить сами и приглашать друзей. Репетиции на берегу моря под шелест волн, отдых, пляж, познавательные экскурсии, дискотеки, всяческие невинные шалости... В прошлом году во время очередного такого лагеря мы совместно с хором Дома Учителя и недавно организованным хором МАДИ с удовольствием спели в античном амфитеатре Аспендос, сходили на премьеру «Тоски» в оперу Анталии, да и просто отдохнули великолепно!

[фотогалерея]

[продолжение в следующем постинге]

[CHORUS-info]

[продолжение - начало в предыдущем постинге]


МК: Чему вы удивляетесь в жизни?

Всему, абсолютно всему. Вот хотите, я расскажу вам трогательную историю. После особо удачных репетиций хора ребята часто не хотят сразу разбегаться. Обычно мы идём в сквер на Миусской площади и устраиваем себе, как мы его называем, «третье отделение», этакий послерепетиционный open-air – с лёгким вином или шампанским, рассказами, анекдотами, чтением стихов или совместным пением того, что Бог на душу положит.
Как-то раз, в дождливую осеннюю погоду, мы передислоцировались после репетиции не в сквер, а в подземный переход на Менделеевской, который неожиданно оказался местом тусовки «металлистов». Крупные ребята в кожаных косухах с заклёпками и с браслетами, инкрустированными черепами, костями и прочей жизнерадостной символикой, вяло цедили пиво и сдержанно сквернословили.

Весь этот рамштайн встретил нас настороженно, хотя и мирно. Когда душа традиционно запросила песен, мы затянули извечную «То не вечер...», которая в гулкой акустике перехода зазвучала особенно колоритно. Из стана металлистов стали подходить представители-парламентёры – слушали, хвалили, некоторые даже пытались подпеть, лучше бы не пытались, честно говоря. Дольше всех задержался рослый парень с длинными волосами (у них это, как потом выяснилось, называется «хаер») и полной «металлической» атрибутикой. «Я – Гриша!», – представился он неожиданно глубоким, тембристым и каким-то стереофоническим басом. «Наш клиент!», – подумал я с удовольствием, и не ошибся.

На следующей репетиции Гриша Сухарев был уже с нами. Он ходил регулярно, старательно учил партии, занимался с хормейстерами, чистил интонацию... Через месяц состоялся Гришин концертный дебют в хоре, и радости его не было предела! Ровно через год Григорий Сухарев сам (!), безо всякого блата, поступил в музыкальный колледж им. Ипполитова-Иванова на вокальное отделение, где сейчас успешно учится.

МК: Какая интересная история! Кстати, о вашем хоре ходит легенда, что партия теноров целиком и полностью состоит из… подвальных рокеров. Это правда?

Отчасти… В том смысле, что далеко не целиком и конечно же не полностью. Но ребят из подвальных рок-групп действительно много. Некоторые оставили свои группы в пользу хора, но есть и те, кто успешно совмещает эти два направления. Я это даже поощряю, но только если мероприятия их групп не совпадают с хоровыми, в этих случаях я очень сильно и громко ругаюсь. Хотя, в конечном итоге все равно отношусь с пониманием.

Всё началось с того, что я, как и любой руководитель любительского хора, столкнулся с проблемой нехватки теноров. Ничего не поделаешь – Россия не теноровая держава, и количественная статистика в данном случае не в пользу этой полётной партии. Озадачившись вопросом тенорового пополнения, я решил направиться не по традиционному пути вывешивания в интернете очередной кучи объявлений «Нужны тенора!!» Всем нужны тенора… В принципе, – подумал я, – в той же Москве потенциально присутствует такое количество «свободных» теноров, что из них в пору комплектовать отдельные «теноровые хоры». Главное – понять, где искать, чем приманить и как потом удержать.

В качестве «охотничьего угодья» я выбрал один из московских рок-клубов, здраво рассудив, что там кричат, в основном, высокими голосами. И не ошибся. Конечно, по началу моё предложение попробовать себя в академическом хоре вызвало у подвальных рокеров культурный шок. Назовем так... Но двое ребят всё же согласились прийти на репетицию – «а по приколу!» Ребята хорошие – с крепкими высокими голосами, стихийно натренированными дыхалками. Впервые в жизни услышав себя в хоровом аккорде, они испытали такой неподдельный восторг, что немедленно растрезвонили об этом по всем рок-клубам. Сейчас у меня в хоре двадцать восемь реально поющих теноров (Саша, напишите, пожалуйста, что в этом месте я начал стучать по дереву и по собственной голове, а также старательно плевать через левое плечо – хоровики в большинстве своем народ суеверный). Надо отдать ребятам должное – это самая дисциплинированная партия с точки зрения посещаемости и вообще хоровой работы. Кроме репетиций, они у нас посещают специальные вокальные занятия, который поводит наш солист и педагог-вокалист Денис Заморский. Совершенно потрясающий и светлый человек, к тому же тенор – дай Бог каждому.
Еще Текилы?

МК: Да, конечно, с удовольствием... За ваш хор! Кстати, вы не задумывались о том, что при таком раскладе ваш хор носит характер не только популярного исполнительского коллектива, но и крупного социального проекта?

Не задумывался как-то… А что, действительно носит? Ну, значит, пусть носит. От нас не убудет. Думаю, что это в должной мере можно отнести к каждому любительскому хору. В каком-то хоре социальное начало развито больше, в каком-то – меньше. Но присутствует однозначно во всех.

МК: Борис, вам приходилось выступать во многих странах. Чья публика произвела на вас наибольшее впечатление?

Конечно русская! И дело тут не в какой-то моей особой патриотичности, просто феноменальнее нашей публики по удельному весу эмоциий человечество ещё не породило – только русский человек, слушая хорошее выступление хора, может не только ронять слёзы, но ещё и материться от восхищения. Но тут скорее нужно сравнивать конкретных людей, чем публику в целом – все зависит от уровня интеллигентности слушателя.

МК: Как вы работаете со спонсорами?

Сложный вопрос. Стараюсь исповедовать известный булгаковский принцип: «Сами придут и всё дадут».

МК: И что, приходят?

Честно? Да, приходят. Только давайте сначала договоримся о терминах. Весь вопрос в том, кого считать спонсором, кого – меценатом, а кого – добровольным помощником. И то, и другое, и третье, как выяснилось, не всегда выражается в денежном эквиваленте.

Главное, что есть партнёры, ощущающие свою социальную ответственность за хоровое искусство – тот же АРТ-Центр, например, компания DEFI, «Bosco di Ciliegi», которая на 105-летие хора решила подарить нам великолепный новый рояль K.Kawai японской сборки.

При формировании зарубежных гастролей (если это не хоровой лагерь и не «вояжная» поездка», я формирую райдер хора таким образом, что певцы если что-то и оплачивают, то только дорогу. Всё остальное (проживание, питание, трансфер, залы, приветственный и прощальный банкеты – а как же!...) – только за счёт принимающей стороны.

Главное – это грамотно внушить принимающей стороне, что она в нас крайне заинтересована, тогда можно деликатно ставить условия нашего приезда. Это называется паритетное обеспечение проекта.

МК: Здесь в вас говорит инженер-управленец? Ведь ваше первое образование экономическое. Помогает ли оно в хоровом деле?

Теорию управления (сейчас это по-русски называется «глобал менеджмент») мне пришлось изучать довольно глубоко – по ней был непростой госэкзамен. И, знаете, в хоровом деле теория управления помогает «расшить» многие узкие места. У меня потом и диссертация называлась «Разработка основных положений экономики и менеджмента хорового искусства», жуткое дело.

МК: Приведите пример? Я думаю, это будет очень интересно нашим читателям.

Пример… Ну хорошо. С точки зрения теории управления в хоровом искусстве есть только два основных ограничения. Да-да, не удивляйтесь – только два: люди и деньги. Причём именно в таком порядке: люди, потом деньги. К примеру, хорошая и бесплатная репетиционная база относится к категории «Люди», ибо вам могут её дать (или не дать!), исходя исключительно из человеческой реакции. Спонсорская помощь, как ни странно – тоже относится к категории «Люди», по той же самой причине. Ведь, в конце концов, вы просите деньги у конкретного человека и обращаетесь к человеку.

Понятие «Деньги» – это совершенно иная субстанция. Вот придумайте хороший проект – деньги придут. Обязательно придут! А вот людей найти – уже проблематично. Особенно надёжных, честных, а главное таких, кто останется с вами после проекта, когда деньги закончатся…

Но основное и золотое правило к теории управления отношения не имеет – нужно просто начать любить свой хор. Потому, что не любить его будет кому – обязательно найдётся.

МК: На сколько мне известно, у вас с категорией «Люди» всё нормально – при такой огромной численности коллектива текучка в вашем хоре стремится к нулю.

Это действительно так. От нас если уходят, то только по объективным и очень уважительным причинам. Например, по окончанию учёбы, в связи с необходимостью вернуться в свой город. Изменение семейного положения, появление детей – в хоре образуется много браков, моя семья тому пример... Правда, в этих случаях уходят только на время, чтобы потом вернуться вновь. А так... Зачем уходить, если всё хорошо? Ведь у нас хорошая дружеская атмосфера, исключающая традиционные хоровые интриги и прочую дешёвую бижутерию. К нам, в основном, приходят – новеньких прослушиваем чуть ли не каждую репетицию. Увы, хор не резиновый, поэтому сейчас принимаем только лучших. Остальных ребят рекомендуем в другие коллективы, которые де факто уже вошли в Объединенное хоровое движение, они там прекрасно приживаются.

МК: На сайте вашего хора представлена довольно насыщенная дискография. Фактически каждый сезон вы пишете по одному альбому?

Да, так выходит, хотя это отнюдь не самоцель. В этом году мы хотим выпустить вторую часть «Эльфийской оратории» Михаила Костылева и юбилейный альбом «105 лет. Жанры без границ», куда войдут наши концертные и студийные записи разных лет – с Хосе Каррерасом, Зурабом Соткилавой, Марией Максаковой, Анной Викторовой, конечно же с Ириной Сакне. Жанры действительно будут самыми разными – от русской песни до оперы, кантаты, оратории, заканчивая электроникой в стиле Жана Мишеля Жарра.

МК: Борис, скажите, а как воспринимается ваша деятельность на ниве хорового исполнительства на вашей основной работе – в Центральном банке Российской Федерации.

По началу мне казалось, что со всем этим хоровым делом на основной работе я воспринимаюсь примерно как городской сумасшедший. Пока руководство ЦБ не поддержало мою (как мне тогда казалось – совершенно бредовую) идею создания Академического хора Банка России. Сейчас это один из лучших московских хоров, руководит им выпускница Института им. Шнитке Анна Хабарова – мало того, что хормейстер прекрасной школы, так ещё и замечательная камерная певица. Хор Банка России – повод для моей особой «цеховой» гордости, это наш хор-побратим.

МК: Считаете ли вы полезным для вашего хора анализ выступлений критиками?

Не знаю... Не думаю. Ну что полезного и нового может сказать критик, который сам последний раз за дирижёрским пультом не стоял никогда, а выступление любого хора всегда загоняет в прокрустово ложе своих собственных представлений о хоровом искусстве? В котором, скорее всего, разбирается весьма поверхностно или не разбирается вовсе.

Согласитесь, довольно странно воспринимается очередная амбициозная критикесса из отдела культуры одной известной газеты, которая подходит в антракте с потёртым блокнотиком в руках и пытается объяснить, как нужно дирижировать, например, чесноковскую «Да исправится молитва моя». Не имея малейшего понятия ни о технике хорового дирижирования, ни о богослужебном значении этого песнопения. Она выхватывает у пробегающего мимо артиста хора партитуру (походя назвав его голубчиком), пристально в неё смотрит – возможно, впервые в жизни – и меланхолично так выводит, тыкая ногтем в одиозные восьмые: «Вот тут надо с акцентом, чётче, чётче – «…прэд Тобо-у-у-ю-у-у…». Запомните обязательно, а то они у вас тут не правильно поют!» И что ей на это ответить? Только улыбнуться, как родной сестре.

Другое дело, если замечания исходят от авторитетного мастера, обязательно с собственным хоровым коллективом – здесь я уже впитываю его рекомендации словно губка. Какие-то потом принимаю, какие-то – нет, тут не существует жёстких правил. Но условие здесь может быть только одно: не надо пространных рассуждений. Поставь на сцену свой хор и покажи, как надо! Но среди критиков таких мастеров почему-то не наблюдаются. Говорят, раньше были, да все вымерли... Я уже не застал. Остаётся надеяться на единомышленников.

Единомышленник – это особый человек. С ним полезно и поговорить, и выпить, и поспорить, и даже поскандалить искренне и от души, не стесняясь в выражениях – потому, что в стычках с ним рождается новый вариант репертуарных идей, трактовок, какие-то новые приёмы работы с хором или корректировки собственных дирижёрских ошибок. Мне очень повезло, у меня есть такой единомышленник, друг и соавтор – Антон Фёдоров. Блестяще образованный человек, великолепный хоровой композитор, и хормейстер милостью Божией.

МК: Сейчас, словосочетание «Борис Тараканов» знакомо практически каждому современному музыканту, причём не только в России и СНГ, но и в очень дальнем зарубежье. Такая известность, естественно, проецируется и на хор, которым вы руководите. С популярностью приходит ощущение «звездности»?

Не смешите меня, нет, конечно! О какой «звёздности» вы говорите, я вас умоляю. Благодаря сетевому нотному архиву, которому в этом году исполнилось 15 лет (ещё одна круглая дата на мою голову – целым фестивалем ознаменовалась в январе) «Борис Тараканов» – это скорее интернет-термин, идентификатор общедоступного библиотечного ресурса, так же как, например, «Максим Мошков». Выдающийся современный композитор Юрий Потеенко до нашего личного знакомства вообще был уверен, что «Борис Тараканов» – это некая виртуальная субстанция, творческий псевдоним команды нотного архива. Если это и есть «звездность», то я её уже накушался, ежедневно разгребая десятки писем с просьбами «А разместите, пожалуйста, у себя в архиве партитуры песен Кати Лель и Аркадия Укупника» – вот так, ни много, ни мало. Партитуры! Или вот, например, просьба: «Срочно нужно Рондо-Капричиозо Сен-Санса в переложении Цеперовича для маримбы и баяна. Высылайте на E-mail!» Впрочем, после появления в архиве нот песни ТаТу «Я сошла с ума» в версии (держитесь крепко!) для мужского хора а-капелла (да-да, представьте себе!), меня сложно чем-то удивить.

Я уже невольно жду чей-нибудь крик души прислать партитуру концерта для бубна и симфонического оркестра, причём непременно с голосами инструментов! И где я её возьму, я вас спрашиваю?

Так что в вопросе «медных труб» я человек, мыслящий абсолютно трезво и с полной иронией к себе. Весь этот внешний антураж: известность фамилии среди музыкантов, высокая цитируемость в интернете, частые эфиры на «Орфее» и репортажи по «Культуре» совершенно не действуют на меня ни опьяняюще, ни бодряще. Честно заработанный нотно-архивным делом «килограмм славы» я отдам скорее хору РХТУ, нежели воспользуюсь им сам – к счастью, в этом отношении я абсолютно иррационален. Архив помогает музыкантам? И слава Богу, для того и создавался, это же понимать надо.

МК: Как по-вашему, хоровое пение по своей природе мистично?

Я в этом совершенно убежден. Сочетание музыки, слов, фраз, особых гармоний и энергий могут передать удивительную глубину. По этой причине я стараюсь никогда не поддерживать разговоров в стиле «Хор Полянского – лучше, а хор Минина – хуже». Или наоборот… Мы ведь оцениваем не прыжки в высоту и не рывок штанги, где результат однозначно фиксируется и является очевидным. То, что какой-то человек считает один хор хорошим, а другой плохим — говорит только о том, что биофизическая составляющая этого человека воспринимает тонкую энергию, эманацию, которая проходит именно через первый хор, а не второй, только и всего. Любой хор самоценен. Он не цель, и далеко не только исполнительское средство. Вот вы спросили о мистичности, но не забудьте, что хор – это некая сущность, сопровождающая все направления нашей великой религии. И не важно — маленький ли это хор или большой, профессиональный или любительский, — все зависит от его посыла, от творческого накала. Слабая лампочка едва освещает ночной подъезд, а прожектор маяка – целую бухту. И то и другое – необходимо, причем именно на своем месте.

Мне кажется, что уровень хора, его роль и миссия часто определяется не только «основными элементами хоровой звучности» и репертуаром, но ещё и силой психофизического воздействия на слушателя, что к мистике уже пугающе близко. В хоровом искусстве идеал достижим в редчайших случаях. Один хормейстер владеет мастерством выстраивания хора. Другой – мастер ансамбля и трактовок. Третий добьётся от хора таких нюансов, что дух захватит. Четвёртый – Моцарт репертуарной политики и построения программы. Но что делать со слушателем по ходу выступления – может не знать ни один из четырёх, этому, к сожалению, не учат в консерватории и других заведениях. Мне приходилось встречать филигранно сделанные хоры, с непревзойдённым сочетанием строя, ансамбля, нюансов, техники... Но общее впечатление от их выступлений суммарно иногда характеризовалось словом «никак».

И какой восторг на их фоне вызывал сводный хор Московской духовной семинарии и Академии под управлением отца Матфея (Мормыля)! С точки зрения формулы хоровой звучности, выведенной великим Чесноковым, там всегда была масса вопросов, касаемых частного и общего ансамбля, да и многого другого, но сила воздействия этого хора на слушателя была колоссальной, а излучаемая им энергия – просто сумасшедшей! Она открывала такие глубины, что многим профессионалам и корифеям даже не снились. В такие моменты этому хору прощаешь всё – вступления «веником», любые технические огрехи… Потому, что в данное мгновение ты не просто влюблён в него, а уже принадлежишь ему со всеми своими потрохами. Чем это объяснить? Не знаю... Может быть тем, что и дирижёр, и хор работают не только звуком, но и неизвестными пока науке силами? Ведь иногда задачей руководителя становится получения максимума положительной эмоциональной энергии из ничего и передача её хору. Необъяснимо, но факт. Впрочем, как говорил Георгий Александрович Струве, наука – вовсе не единственный способ человеческого познания, и тем более не единственный способ мысли.

МК: Понятия «хороший хор», или «плохой хор» действительно размыты и персонифицированы по восприятию?

Совершенно согласен. Таких явлений, как «идеальный газ» и «идеальный хор» в природе, как известно, не существует. Потому и считаю неблагодарным делом давать тут оценки. Мне кажется важным стараться понять своего коллегу-дирижера, почувствовать себя на его месте. Немецкий композитор, скрипач и дирижёр с трогательной фамилией Пизендель (Иоанн Георг, 1685-1755 – прим. А.В.) писал в 1736 году: «Все мировые учения о хоре верны в целом, но ни одно из них не верно в частности. А способность вообразить себя кем-то другим, мысленно влезть в его шкуру – краеугольный камень восприятия чужого творчества. В этом – импульс сосуществования, и начало начал творческой этики». Поэтому лично я – за взаимопонимание между дирижёрами. И чего в итоге достоин тот или иной хор – определяют, как правило, не дирижёры, не критики, не сомнительные конкурсные комиссии, а Время, Публика и… некое Высшее Начало. Да-да, представьте себе.

Следует помнить, что работа с хором – на репетиции или на выступлении, не важно – это всегда общение с Высшими Силами, с духовным миром, особенно когда проходят не в «полнакала», а с полной отдачей и опьяняющим успехом. Поэтому всегда бывает жаль, когда завершаются интересная репетиция, успешные гастроли, добрый и дружный хоровой лагерь или заканчивается удачный концерт...

МК: С этим как раз ничего не поделать – всё хорошее когда-нибудь кончается. Это жизнь.

Александр, я с вами не соглашусь. Любой практикующий хоровик вам ответит: «А вот и нет! Всё хорошее, когда-нибудь начинается снова!». Подумайте, ведь в хоровой музыке, да и вообще в музыке можно все.

Судите сами. Реприза позволяет вернуть прошлое. Фермата – остановить мгновение. Тоника – обрести устойчивость... В античном периоде музыканты (в особенности предводители знаменитых «хорусов») это хорошо знали и умели этим пользоваться, – естественно используя свои собственные понятия ферматы, тоники, репризы... Образцы античной музыки не дошли до нас, равно как и большинство учений музыкальную тему. Мы же сейчас открываем подобное направление интуитивно – подробности и технологии для нас утрачены, но именно на этом «топливе» подспудно и подсознательно работает базовая мотивация современного хорового искусства.

МК: Недавно в одном из интервью я прочитал высказывание известного дирижёра, касаемо диктатуры в творческом коллективе: «В наши дни дирижёр просто не имеет права не взрастить в себе маленького Иосифа Виссарионовича — это не в моде». Что вы об этом думаете?

А что тут думать – тем хуже для этой моды. По одной фразе, конечно, сложно понять, что в этом интервью имелось ввиду, но, по моему мнению, любое проявление тирании или презрения к артистам хора проистекают исключительно из подсознательного чувства неуверенности руководителя хора в себе. Только слабый и закомплексованный дирижёр самоутверждается за счет подавления вверенных ему людей. Отсюда и возникают маленькие «иосифы виссарионовичи». А то и»лаврентии палычи»…


МК: Борис, вот теперь я задам вам непростой вопрос. Для людей знающих не секрет, что, будучи успешным и очень уважаемым в хоровых и вообще музыкальных кругах, ваш хор снискал некоторую нелюбовь и досаду у нескольких московских хоровых дирижеров. Их не много, можно пересчитать по пальцам одной руки, но они есть. Буквально недавно один очень известный, маститый руководитель одного очень известного московского студенческого хора сказал мне в беседе, что мол Тараканов зарывается – работает только со знаменитостями, востребованность колоссальная, но качество хора, по его мнению, оставляет желать лучшего. И что хор РХТУ приобрел какой-то непропорциональный вес на московской хоровой арене… Позвольте мне обойтись без фамилий, но ваше мнение на этот счёт мне очень интересно.

Гм... Довольно свежая информация. В том смысле, что совершенно неожиданная. Вроде бы никому дорогу не перебегал, это не мой профиль. Знаете, мне очень сложно это как-то прокомментировать. Главным образом потому, что лучше меня недостатки хора РХТУ все равно не знает никто – мне они известны изнутри, что называется, из первых рук, я знаю их причины и источники. Естественно, как и любой коллектив, наш хор не свободен от серьёзных недостатков, и я не закрываю на них глаза, а работаю над ними, борюсь в меру своих сил, квалификации, уровня подготовки данных мне Богом ребят – ведь любительский хор структура очень неоднородная в плане продвинутости певцов. Что-то можно подкорректировать за одну-две разводные репетиции, но бывают проблемы, над которыми бьешься годами и любую подвижку воспринимаешь уже как победу. Этого ли не знать тому дирижеру, о котором вы сказали?

МК: Приведите пример таких проблем?

Да нет… Наверное, не стоит. Нет. Публично перебирать технические достоинства своего хора и терзать окружающих перечислением его недостатков – не дело дирижёра и руководителя, это неприлично. Обязательный «разбор полётов» после любого выступления нужно проводить спокойно, но, что называется, «наедине с хором». Это достаточно интимное дело, так что позвольте, я опущу подробности.
С другой стороны, мне сложно предположить, что работающие с нами звезды (Хосе Каррерас, Зураб Соткилава, Мария Гулегина, Мария Бешу, Жан Мишель Жарр, Мария Максакова, Василий Ладюк, Николай Дорожкин, Андрей Гаврилов... – мы намерены существенно расширять этот список) и их продюсеры страдают отсутствием слуха. И если они приглашают на свои выступления именно этот хор, а ни какой-то другой, значит, они имеют на это свои профессиональные резоны, с которыми приходится считаться.

МК: Возможно, маэстро считает, что его хор в чем-то лучше вашего...

Так это же хорошо! На здоровье! Есть хоры лучше нашего, а есть – намного лучше нашего, это совершенно естественно и нормально. Но есть и мы. Значит, мы будем брать с лучшего хора пример и учиться у него – принимая во внимание именно его победы, а не неудачи.

Не стоит забывать, что неудачи с провалами бывали и у стопроцентно великих – и у Свешникова, и у Данилина, и у Чеснокова, и у Агафонникова, и у Струве... Причём совершенно жуткие случаи. Но для этих дирижёров неудачи всегда были тем самым точильным камнем, о который шлифовался их характер и мастерство. В случае не самого хорошего выступления они никогда не вводили себя и свой хор в состояние аффекта: скандал, обрушение небес, потрясение основ... Каждый из них прекрасно понимал: любая неудача или, не дай Бог, провал – это всегда точка роста, знак перед приятным сюрпризом. Они были уверены: критики и негативно настроенные коллеги могут говорить всё что угодно – последнее слово всегда за слушателем. Потому и в историю эти музыканты вошли благодаря своим наивысшим достижениям, а не неудачам с провалами.

Я всегда стараюсь сам и призываю других судить своих «коллег по цеху» не по неудачам, от которых не застрахован никто (герой вашего вопроса и его коллектив, кстати, тоже), а по тому лучшему, что им удаётся создать.

МК: Прошу извинить меня за неприятный вопрос.

Александр, Бог с вами, здесь не нужно извинений – вопрос вполне уместный, хоть и, признаюсь, неожиданный. Я уже говорил, что любой хор – это живой организм, и он имеет право кому-то не нравиться. Особенно при определенной известности и развитой социальной миссии, о которой вы сами и упомянули – это вообще многих не устраивает.

Удивительный дирижер Сергей Владимирович Строкин, много лет руководивший нашим хором, как-то сказал мне: «Боря, запомни. Часто о хоровом коллективе судят по величию его завистников». Поэтому я весьма польщен тем, что озвученная вами оценка принадлежит одному из выдающихся современных дирижеров-хормейстеров, с которым мы делаем одно большое общее хоровое дело.

Беседу вёл Александр Варгин, ВГТРК.
(специально для газеты «Музыкальный Клондайк»)
Официальный сайт хора в сети Интернет: http://hor.tarakanov.net

[CHORUS-info]

Торжественный приём-концерт с участием народного артиста СССР Зураба Соткилавы и других звёзд оперной сцены
состоится 13 февраля 2010 г. (суббота) в 15:00 в Концертном зале им. А.П. Бородина (1-я Миусская ул, 3)

Телефон для справок и аккредитации: (909) 682-31-06

[Борис Тараканов]

От всей души благодарю гостей концерта и выступившие хоровые коллективы!

Концерт получился очень добрым и искренним - мои ребята до сих пор живут ощущением праздника.

Ждём всех на фестивале Chorus-Inside-2010.

[vladsam]

Не так много можно встретить хоров, которые имели бы такую давнюю историю, как Академический Большой хор РХТУ им. Д.И.Менделеева. Наверное, в разные времена жизнь хора то активизировалась, то затухала – это закономерный процесс, который, на мой взгляд, обусловлен личностью и харизмой руководителя.

Сегодня хор находится в активной и хорошей форме. Репертуар хора огромен и охватывает произведения различных композиторских школ и стилей. Это — духовная музыка, светские произведения русских и зарубежных композиторов, обработки народных песен. Открытая и активная просветительская деятельность хора привлекает к сотрудничеству выдающихся музыкантов современности, таких как Хосе Каррерас и М. Гулегина, Г.П.Вишневская и Жан Мишель Жарр, З. Соткилава, А. Гаврилов и др. Можно предположить, насколько ценно общение с перечисленными музыкантами для участников Академического большого хора! А по насыщенности своего графика концертных выступлений Академический большой хор сравним с любым другим профессиональным!

Мне удалось пообщаться с некоторыми участниками хора. Я почувствовал, что в хоре есть важная «цементирующая» основа – психологическое раскрепощение людей. Если взрослые люди после работы и, наверное, не без усталости, приходят вечером на репетицию или на концерт, то, значит, им там хорошо, значит, каждый находит для себя нечто важное и необходимое. Такая мотивация позволяет решать весьма сложные задачи. В этом безусловная заслуга Б.И.Тараканова и его помощников.

На концерте меня поразили многие произведения, в частности, духовные сочинения, Кантата из «Тоски» Пуччини, где хор превосходно справился с довольно сложной партитурой, а солистка И.Сакне просто блестяще выдержала свою партию. Я обратил внимание, что в хоре стали уверенно звучать унисоны и хоровые педали. Крайние ноты обычно трудны во всех хорах, но у менделеевцев они перестают быть резки. Значит, руководители следят за ровностью звучания в крайних регистрах. А в середине регистров хор звучит просто хорошо, чисто, ровно, интонационно устойчиво. Это обстоятельство дает право руководителям хора подумать о новом акаппелльном репертуаре.

От всей души желаю Академическому большому хору и его руководителю Борису Игоревичу Тараканову дальнейших успехов в многогранной творческой деятельности, здоровья и процветания, и не сомневаюсь, что главные профессиональные достижения еще впереди!

Короче, - молодцы!

С уважением
В.А.Самарин

[Федотова Т.А.]

Борис! Все артисты хора РХТУ!!!
Хочу от своего имени и от имени Хора МИЭТ поблагодарить вас за хоровой праздник, который вы создали в эту субботу!!! Очень приятно было послушать все хоры-участники!
А юбиляр был великолепен! Чудесное исполнение, чудесная программа, чудесная музыка, "уши не оторвать"
Еще раз спасибо за приглашение и за праздник!!!
И еще раз поздравляем!!!

[Борис Тараканов]

Чудесное исполнение, чудесная программа, чудесная музыка, "уши не оторвать"

Танечка, любые наши партитуры - в Твоём полном распоряжении! А праздник - далеко не последний.

Спасибо за тёплые слова...

[Renata-ne-Tebaldi]

я кажется знаю этого дирижера.Он очень любит ругать хор РХТУ.На репетициях если не доволен,может сказать - пошел вон!Тараканов тебя возьмет к нему тебе и дорога.И правда выгоняет людей.

[Борис Тараканов]

Если есть великий талант и великая энергетика, получается Свешников, Минин, Полянский, Попов, в конце концов Живов...

Моё персональное и глубокое уважение всем перечисленным. Стараюсь учиться у каждого - по мере сил и среднего таланта.

[vladsam]

Моё персональное и глубокое уважение всем перечисленным. Стараюсь учиться у каждого - по мере сил и среднего таланта.

...Если есть великий талант и великая энергетика, получается Свешников, Минин, Полянский, Попов, в конце концов Живов...

В этом списке не названы Соколов, Юрлов, Тевлин и проч. Да, а почему на конце Живов? И еще. Все, кто помоложе, не удостоились присутствовать в этом списке?...

Борис, не обращайте внимания и делайте свое дело, ибо "собаки лают, караван идет".