Михайловский театр. Обновление.

[ona]

Так то опера и комедия. Хэппи-энд по законам жанра. Вы отличаете хоть немного реальность от театра? Нет, я вам определенно завидую. Такой лучезарный оптимизм в наше жестокое время!

[adriano]

Да Ona - как пел Папагено - Увы Увы ))))
вы правы


Ну вот это похоже на правду.

Здание постепенно начинают примерять по назначению.
Интересно возможно подобное в Мариинском? Наверно пока нет.

http://www.rosbalt.ru/2008/05/27/488297.html

"Еще недавно известный в Петербурге как «фруктовый магнат», а ныне — директор Михайловского театра оперы и балета, Владимир Кехман активно вживается в роль культурного деятеля. Причем, в своем новом образе он серьезно подходит к репертуару театра и не боится экспериментировать.

В стенах Императорского театра состоялось вручение премии самым знаменитым людям Петербурга «Собака.RU» ТОП-50. В качестве первых лиц церемонии были приглашены ведущая реалити-шоу «Дом-2» Ксения Собчак и знаменитый рок-музыкант Сергей Шнуров. ........."
ну и так далее)))))

Этакая тихая оккупация . Без применения силы и оружия
Вагнер требовал отдельной сцены для своего Парсифаля и его можно понять. Гений нутром чуял куда все катится. Теперь и обычная оперная сцена уже приспосабливается под весьма сомнительные цели.

[nikas]

уже первое обещание Кехман нарушил. входных билетов на Порги и Бесс для студентов не было. ЗАто предложили обычные по 5 000.

интересно кто-нибудь смог послушать Гершвина?

[adriano]

уже первое обещание Кехман нарушил. входных билетов на Порги и Бесс для студентов не было. ЗАто предложили обычные по 5 000.

интересно кто-нибудь смог послушать Гершвина?

ремонт "отбивает"

[adriano]

Как мило Образцова - Редисочка
Своя рука владыко ))))

Не смэятьса - рэпетировать!

http://www.youtube.com/watch?v=1HQAorac5wE

[YOUTUBE]1HQAorac5wE[/YOUTUBE]

[Яло]

Тоже что Веселаго не понравилось в "Любовном напитке" + солисты были ну совсем никуда не годные.

Нельзя ли поподробнее?
Кого бы Вы отнесли к "негодникам" ?

[Vasilisa]

Нельзя ли поподробнее?
Кого бы Вы отнесли к "негодникам" ?

Лично незнакома, поэтому отнести не могу

[Андрей C.]

Любовь к самодеятельности у нас неистребима. Но прежде были специально отведенные зоны. А теперь она внедрилась в профессиональную среду. Бедный Фарух Рузиматов...
"Ледниковый период" дискредитировал настоящий спорт, оказывается, все всё могут ничему не учась, хоть жонглером на лошади стать.

[adriano]

Нельзя ли поподробнее?
Кого бы Вы отнесли к "негодникам" ?

Ох уж эта критика )), одним нравится, другим нет, как оценить исполнение живое?... без записи - один критик с левой ноги встал, другой с правой
Выход один - бальная система и много судей, как в фигурном катании.

[mihail]

Подробности скандальной истории от К.Веселаго:
(http://www.operaforums.ru/community/...p=44458#p44458)

"Открытие юбилейного сезона Михайловского театра ознаменовалось скандалом, подобного которому театр не знал за всю свою 175-летнюю историю: объявленная на открытие сезона новая постановка оперы Чайковского «Евгений Онегин» была отменена за три дня до премьеры.
На пресс-конференции, краткостью своей напоминавшей рукопожатие, где и анонсировалась отмена спектакля, генеральный директор театра Владимир Кехман сообщил журналистам, что «на сегодня постановка не соответствует уровню Михайловского театра». Заведующая оперной труппой Елена Образцова выглядела очень подавленной и сказала, что это – «травма для меня и для артистов».

Вообще подобные решения всегда принимает худсовет или художественное руководство театра – но в Михайловском вот уже второй год всё происходит совсем иначе: там нет главного дирижёра и упразднено художественное руководство, а все художественные решения принимает «банановый миллиардер» Владимир Кехман, с огромным удовольствием осваивающий роль знатока оперы и тонкого ценителя балета. Однако на этом поприще Кехман пока добился только того, что всё, что касается театра, во всех СМИ с некоторых пор покинуло «культурные» рубрики и переместилось в разряд скандалов, в лучшем случае – светской хроники. Достаточно вспомнить историю с отменой «Орестеи» в постановке Александра Сокурова, последовавшее затем увольнение главного дирижёра Андрея Аниханова – или не столь нашумевшие отмены намеченных ранее «Тоски», «Кармен», «Вертера» (о них говорили и В. Кехман, и Е. Образцова); «Бориса Годунова» в постановке Андрея Могучего – причём в последнем случае был уже изготовлен макет постановки, а для «Орестеи» вообще вовсю шли музыкальные репетиции. Скандалы, так или иначе связанные с именем В. Кехмана, вспыхивают постоянно – будь то возможный снос Фрунзенского универмага или «организация движения» на площади Искусств.

Единственное, чего общественность Санкт-Петербурга не увидела и не услышала за время директорства В. Кехмана – это хотя бы одну полноценную оперную постановку, осуществлённую силами театра. Показ нескольких старых спектаклей, взятых напрокат за границей, да вывод из репертуара оперной труппы целого ряда опер, шедших на сцене Михайловского до прихода Кехмана к власти – пока всё, что петербургские меломаны обрели на сегодня. Более того: на недавнем собрании оперной труппы было озвучено, что до конца года будет дано пять (!) оперных спектаклей. Да, именно спектаклей, а не названий опер.

Падкий на зарубежные «лейблы», в минувшем сезоне Владимир Кехман прикупил «за недорого» несколько пропахших нафталином западных постановок, успевших изрядно покататься по многим театрам. И конечно же, для спектакля, являющегося реконструкцией знаменитой постановки «Евгения Онегина», созданной К. С. Станиславским в процессе работы с оперной студией Большого театра в 1922 году, по мнению В. Кехмана, в России дирижёра не нашлось. Однако зарубежные светила дирижёрского ремесла тоже в Михайловский не очень спешили: потому для «Онегина» был приглашён румынский дирижёр Ион Марин. Правда, и с ним договориться удалось лишь на один спектакль (именно тогда открытие сезона спешно перенесли с 18 на 16 сентября) – тем не менее, Марин был тут же объявлен «музыкальным руководителем постановки».

Для возрождения постановки Станиславского на петербургской оперной сцене (как сообщалось в пресс-релизах театра, «нового этапа в жизни спектакля») был приглашён маститый режиссер, профессор Михаил Дотлибов, уже имевший успешный опыт возобновления этого спектакля в московском музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, а также на сцене венской «Каммер Опер» и других сценических площадках Европы – этот опыт был с восторгом встречен критикой Германии, Австрии, Англии и США.

Скандалы начались по приезду дирижёра: он хотел восстановить сделанные Станиславским купюры, а на все разговоры о реконструкции исторического спектакля маэстро Марин говорил, что «с тремя мертвецами дела иметь не хочет – достаточно двух, Чайковского и Пушкина». Затем дирижёр решил сам «развести» некоторые мизансцены, а В. Кехман в свойственной ему манере «волевым» и непринуждённым решением… «уволил» режиссёра. «Доставлять» спектакль принялись зав. оперной труппой Елена Образцова и Ион Марин – постановка тут же начала разваливаться. Более того, дирижёр выразил неудовольствие выбором многих солистов, и вскоре рассыпалось решительно всё: Елена Образцова, по свидетельству артистов театра, поминутно разражалась слезами, оскорблённый дирижёр также вслед за режиссёром покинул театр – ну, а «фруктовому королю» г-ну Кехману не осталось ничего иного, как только сообщить прессе о небывалом позоре театра: отмене премьеры и открытия юбилейного сезона.

На пресс-конференции директор Михайловского театра смело заявил, что причиной отмены спектакля стало то, что «режиссер Михаил Дотлибов не смог справиться с поставленной задачей». «Когда я увидел всё это на сцене, я испытал шок!» – заявил г-н Кехман на пресс-конференции. Когда же журналисты поинтересовались причиной этого шока, г-н Кехман сказал буквально следующее: «Видимо, мы не смогли… или режиссёр нас не понял… Но то, что мы увидели на сцене, не соответствовало оперному театру. Ведь у нас есть параметры, понимаете?.. У нас есть параметры.» Честно говоря, никто не понял. Обратились к Елене Образцовой. Она ответила: «Кехман – замечательный директор, он делает много ошибок, но он на них учится, и я счастлива с ним работать!» – на этом пресс-конференция и закончилась.
Следуя принципу аudiatur et altera pars, я обратился к Михаилу Дотлибову за разъяснениями. Он рассказал следующее:
– Я был приглашён в театр для реконструкции спектакля Станиславского. Эту работу я уже делал: в частности, в Москве и в Австрии. Правда, меня сразу смутила одна фраза Кехмана: “главное, надо сделать, чтобы спектакль вышел не скучным”. Я удивился и сказал: знаете, я не имею права «оживлять» постановку Станиславского; ведь мы заключили договор именно на реконструкцию спектакля 1922 года! А Кехман мне ответил: “Кстати, о договоре. Вы знаете, мы не можем заключать договор на такую сумму, о которой с вами условились – это невыгодно театру, нам придётся платить много налогов. Давайте, я вам выплачу деньги через другую фирму, а договор мы подпишем на меньшую сумму?” Но подписывать «липу» я отказался. Я подумал ещё, что это – государственный театр, не обманут же меня? Я ещё не раз пытался вернуться к теме договора, на котором значилось: «Государственное учреждение культуры, Санкт-Петербургский государственный академический театр». Как-то в очередной раз, когда я напомнил г-ну Кехману о договоре, он посмотрел на меня и сказал: «А зачем вам деньги?»
– И что, заплатил вам театр?
– Нет, я не получил ни копейки. Более того: ко мне подошёл какой-то человек из окружения г-на Кехмана и сказал – мол, будешь держать язык за зубами (именно в такой формулировке) – может быть, что-нибудь и заплатим. А будешь общаться с прессой – получишь шиш.

Репетиции начались ещё в феврале, хотя и в жутких условиях: дело в том, что театр практически не имеет репетиционных помещений, приходилось репетировать в проходной комнате, где реальные расстояния абсолютно не соответствовали сценическим, и выстраивать мизансцены было почти невозможно. Я хотел репетировать в хоровом классе, когда не занят хор – но в театре из него выселили и хор, там теперь будет какое-то помещение для светских раутов – а нам для репетиций арендовали спортивный зал в гимназии неподалёку. Хор мне тоже не давали – он был вовсю занят на «Спартаке». Тем не менее, я организовал весной два прогона: один – для Кехмана, другой для Образцовой.
– Тогда замечаний не было?
– Что вы! Только бурные восторги. Правда, тогда Кехману не понравилось, как священник кропил святой водой, он хотел внести какие-то свои коррективы. Но я возразил, что Станиславский всё-таки имел гораздо больший опыт в общении с православной церковью, и Кехман успокоился. Образцову смутило, что Татьяна всю сцену письма проводит в кровати: «Что, у неё ног нет, что ли? Пускай походит, потанцует». Тогда я принёс книгу Станиславского «Моя жизнь в искусстве», где он пишет, что сцена письма – это самая большая удача в спектакле, и безукоризненно выстроенная логика поведения Татьяны позволяет полностью сосредоточиться на психологии героини, и прочёл Елене Васильевне, добавив, что не считаю себя и театр вправе заменять сценическое решение Станиславского собственными «импровизациями». Она согласилась.

Кстати, Станиславский оставил совершенно четкие указания по поводу дальнейшей судьбы своего детища: «На любой сценической площадке спектакль должен сохранить те основные принципы, в которых он выкристаллизовался за годы моей репетиционной работы над ним. Это интимность, правдивость взаимоотношений на сцене, яркое сквозное действие и сверхзадача, которые определяют саму суть спектакля. ... Я не люблю прибегать к ультиматумам, но в данном случае я просто запрещаю изменять план постановки „Евгения Онегина“ в целом и в деталях, ибо многие из них драгоценны. ... Это я завещаю».

Из откликов западной прессы на спектакль Станиславского-Дотлибова в Вене: «“Евгений Онегин” в трактовке Станиславского имел на премьере Венской Каммер Опер огромный, небывалый успех. Опасность холодной музейности была посрамлена. Режиссёр Михаил Дотлибов безукоризненно владеет материалом и одержал впечатляющую победу». (“Die Presse”, Австрия).
«Оглушительный успех возрождённой в Вене классической постановки, созданной великим Станиславским в 1922 году, стал неожиданностью. Русский специалист по Станиславскому профессор Михаил Дотлибов счастливо преодолел опасную дистанцию времени. Спектакль воспринимается, как прекрасное явление современного искусства; в нём бьётся сердце живой опоэтизированной жизни» (журнал “Opera”, Лондон).
– Скажите, а с дирижёром у вас конфликта не было?
– Да в том-то и штука, что нет. Правда, он решил поменять всех певцов: ему понадобились «звёзды», и эта идея была с восторгом встречена В. Кехманом. И Елена Образцова, к сожалению, просто предала всех своих солистов, и вместе с дирижёром начала за спиной у меня и у всей труппы срочно искать других исполнителей. Меня попросили… не ходить на репетиции, чтобы «певцы поработали над музыкой с дирижёром».
Из хранящейся в музее МХТ записки К. Станиславского «О Евгении Онегине» (автограф): «Спектакль могут разрушить необдуманные скоропалительные вводы, тем более спектакль не терпит участия никаких гастролёров, самых блестящих… Неповторимость нашего спектакля, его лицо определяется его ансамблевым характером».
– Когда вы узнали о своей «отставке»?
– Вечером того дня, когда была пресс-конференция. Я включил телевизор и из выпуска новостей узнал, что «режиссер не справился с задачей».
– А в чём же кроется истинная причина данной ситуации?
– Дело в том, что и у Кехмана, и у Образцовой я не увидел никаких эстетических критериев. Они могли говорить о чём угодно, но только не о сути театрального процесса. Елена Васильевна оказалась, к сожалению, дамой с более чем провинциальными вкусами и воззрениями. Кстати, по моему настоянию Кехман прочёл пушкинского «Евгения Онегина» – и вы знаете, ему «Онегин» понравился! Наверное, я могу этим гордиться.
– В связи со всем этим, о чём вы сожалеете больше всего?
– Конечно, мне жаль почти семи месяцев работы «за бесплатно» – но это проблема не моя, и даже не Кехмана, а города и страны; ведь в конце концов это государственный театр, а не колхозный рынок! Но больше всего мне жалко молодых ребят, талантливых актёров труппы, работавших воодушевлённо и добросовестно, которые сделали прекрасный спектакль. Такие травмы оставляют свой след в душе на всю жизнь.

Тем временем глава комитета по культуре Антон Губанков полагает, что «Владимир Кехман вкладывает немало собственных средств в развитие театра, который успешно работает». И на празднование 175-летия со дня основания Михайловского театра (оно продлится неделю, с 8 по 16 ноября), город выделяет беспрецедентные в истории Петербурга суммы: 7,5 млн. рублей на гала-концерт в театре и более четырех млн. – на гуляния на площади Искусств. Праздник продолжается."