Фортепианный Скрябин - стиль, принципы воплощения, что и как играть

[Карим]

Пионер, если не затруднит, будте добры выложить скрябинские прелюдии Керера.

[pioneer]

Пионер, если не затруднит, будте добры выложить скрябинские прелюдии Керера.

Карим !
В своё время меня взбесил в нашем потоке дилетантский разбор этой фонограммы, которой никто не слышал, после чего я разругался с его автором, но поверьте прожжённому слушателю, наслушавшемуся пианистов до боли в ушах - оно того не стоит.
Живите спокойно, вы ничего не потеряли, не слыхав кереровского Скрябина.

Хочу особо подчеркнуть, что этим я вовсе не хочу как-то ниспровергнуть творчество замечательного пианиста, но Скрябин не для него.
Его стихия - это Шопен, Шуман, Лист, романтически трактованный Бетховен среднего периода, кое-что из Дебюсси и т.п.
Я много раз слушал Керера в зале и могу лишь выразить своё удовлетворение его стилем в "классических романтиках", если можно так выразиться, но, к примеру, его Бетховен в "32 вариациях" (с одной стороны) больше напоминал Шопена, как и Скрябин (с другой стороны). Думаю, именно Шопен явился тем "творческим фокусом", в котором сходятся и которому наиболее полно соответствуют исполнительские устремления Керера.
Не будем требовать от исполнителей прыжков выше их головы.

[pioneer]

Это к вопросу о взаимоотношениях Скрябина и "восточной мудрости" )
Об этом есть занятный поток:

http://www.forumklassika.ru/showpost...26&postcount=1

Сабанеев пишет:

В этом году приехал в Москву поэт-суфит Инаят-хан, кажется из арабов или магометанских индусов. Александр Николаевич пошел слушать его музыку в аудиторию Политехнического музея: он все время ждал каких-то откровений от Востока. Более того, он пригласил этого Инаят-хана к себе и говорил с ним долго... Не знаю, хорошо ли поняли они друг друга. Думается, что не очень. Инаят-хан, снимавшийся на фотографиях и небольших, явно рекламного вида брошюрах в молитвенных позах, почему-то на меня производил впечатление хитрого странствующего артиста, который жил этими выступлениями и лекциями. Вся его восточная величественность была едва ли не «орудием производства». Но Александр Николаевич был бесконечно легковерен: он был в восторге от одного вида этого Инаят-хана.
— Какое величие и спокойствие в нем! — говорил он мне (я не был на сеансе с Инаят-ханом у него). — Как это именно то, чего нам так недостает, нашей мелкой, беготней наполненной культуре!
Но музыка этого Инаята ему все-таки не понравилась. Тут его, как специалиста, нельзя было никак надуть.
— Это все-таки не то, что мне надо. Правда, тут есть утончение...Мне кажется, что есть большая духовность в этой музыке, тут, наверное, есть какие-нибудь тонкие оттенки, которых мы еще не воспринимаем, — утешался он.
– Притом ведь этот Инаят-хан все-таки не то, что мне надо. Ведь он не брахман, а магометанин-суфит. Хотя суфиты и мистики, но ведь это такая приспособительная религия... — Александр Николаевич презрительно относился к магометанству. — Мне надо увидеть настоящего брахмана-оккультиста — тогда я узнаю Индию. Но для этого надо поехать туда.
Скоро князь Гагарин пригласил его и всех нас к себе в студию послушать японскую артистку Ганако, которая приехала в Москву на гастроли и тоже производила какую-то музыку. Обычное общество Скрябиных оказалось как бы механически переставленным в роскошную студию художника Гагарина, обставленную с большим вкусом.
Тут было все, от красивых картин и предметов до изысканного ужина и вин... и высоких разговоров. Ганако приехала поздно, мы слушали ее исполнение около часу ночи. Но это было опять не то. Конечно, треньканье на каких-то первобытных инструментах мало могло удовлетворить автора «Прометея». Я помню, как Скрябин пытался сам интервьюировать японку по поводу ее искусства, тщетно пытаясь в ее указаниях найти что-нибудь напоминающее его излюбленную мистику и вообще то, что бы он требовал от «Востока». Ничего не оказалось такого. Музыка японки была и по существу и по выполнению — самая простая «материальная» музыка, именно такая, какая она была, страшно примитивная и удручающая своей примитивностью. Сама же она тоже никаких мистических понятий не обнаружила, и Александр Николаевич, всегда к таким разочарованиям чувствительный, сначала как-то даже скис...
– Может быть, у них тут есть что-нибудь скрытое, чего мы еще не можем понять? — мучился он, желая непременно и во что бы то ни стало, чтобы у них было «достаточно мистики». — Но почему же у них такая примитивность? И ритмики, и мелодии, и гармонии... Ведь ничего же нет.. Ведь скандал..
Его просили самого играть. Я помню, он сел и наиграл мне, стоявшему рядом, первые такты из Десятой сонаты, говоря:
– Вот это — настоящий Восток, вот тут есть отражение той настоящей восточной сущности... Очевидно, я так думаю, — он говорил шепотом и как бы по секрету от Ганако, стоявшей поодаль, хотя та по-русски ни слова не понимала, — я так думаю, что ведь Восток это значит та идея, которая создала реальный Восток. И сейчас эта идея — у нас сильнее, чем на реальном Востоке.
Услышав уже знакомые звуки Десятой сонаты, одна из высокопоставленных дам вспомнила:
– Ах, вот это самое... Помните, княгиня, это вот то, что было так похоже на часы... Такая вот точно мелодия была у князя в часах, помните?
И другая дама подтвердила, что действительно — совсем как часы. Александр Николаевич был недоволен, пожал плечами, сказал что-то мне шепотом недоуменно и совсем вобрался в себя...
Все расспрашивали Ганако о разных деталях ее инструментов. Как раз этим инструментарием Александр Николаевич вовсе не интересовался, мне казалось, что он окончательно расстроился тем, что Восток был не на месте и не выдержал экзамена. Но так-то он хотел извинить ее.
– Все-таки она прекрасная артистка! — говорил он мне и другим, — у нее чувствуется, хотя мы и не понимаем ее языка, и чудесная мимика, и большая настоящая техника. Все это в области слова, жеста, движения, вот тут настоящая культура. А звуковой культуры я не вижу никакой.
Все-таки ему самому пришлось играть.
Я помню, что в этот вечер или, вернее, в эту ночь, ибо было уже четыре часа, он играл как-то особенно хорошо. Обстановка на него действовала своей изысканной аристократичностью. Он играл Поэму № 1 ор. 32, и я никогда не слышал от него более одухотворенного исполнения. Ганако тоже слушала, и казалось, что ей тоже понравилось. Но Александр Николаевич был уже равнодушен к «Востоку»...
Уезжая вместе со мною, он говорил мне:
– Нет, это не то все. Это не тот Восток, который мне нужен! Как
это ни странно, а мы дадим настоящий Восток в искусстве. Я дам эту восточную истомленность, эти ласки поцелуев, эти несказанные блаженства растворений, эти ароматы, выраженные в звуках...

[pioneer]

Так что с музыкальным "востоком" у Скрябина отношения не задались )
Пожалуй, ближе к правде были тут другие русские композиторы, хотя в русской традиции пестовался совсем другой "восток", похожий, скорее, на юг )

[tanel]

Так что с музыкальным "востоком" у Скрябина отношения не задались )
Пожалуй, ближе к правде были тут другие русские композиторы, хотя в русской традиции пестовался совсем другой "восток", похожий, скорее, на юг )

Вы демагог нахальнишей. Я тоже прочитал вашу цитату Сабанеева. И там сказано: Скрябин: "Правда, тут есть утончение...Мне кажется, что есть большая духовность в этой музыке, тут, наверное, есть какие-нибудь тонкие оттенки, которых мы еще не воспринимаем". Единственная критика Скрябина каснулась религии Инаята: "Ведь он не брахман, а магометанин-суфит".
А то что Скрябин сказал: "Это все-таки не то, что мне надо", разве это критика? Он же о всех современных композиторов высказался более критично, вообще никого не признавал, не слушал. Он так же мог сказать обо всём: "это не то что мне надо", так как он был в своём мире и стиле. Если он не нашёл ничего конкретного чего можно перебрать в свою музыку, это ещё не значит что он полностью отрицал ценность. И то что статья Сабанеева продолжает с совсем банальной и материальной японкой, искуственно оставляет тень и Инаяту, которого в самом деле Скрябин ценил.
Не надо искать из любого текста доказании своих примитивных конструкции. Статья Сабанеева говорит лишь о том что Скрябин искал выражение восточного мышления в своей музыке, а музыка Инаята и японки его не помогали. А о том как влияли на него разговоры с Инаятом, статья не говорит.

[Консонанс]

Инаят-хан, снимавшийся на фотографиях и небольших, явно рекламного вида брошюрах в молитвенных позах, почему-то на меня производил впечатление хитрого странствующего артиста, который жил этими выступлениями и лекциями. Вся его восточная величественность была едва ли не «орудием производства».

Но музыка этого Инаята ему все-таки не понравилась. Тут его, как специалиста, нельзя было никак надуть.

Конечно, треньканье на каких-то первобытных инструментах мало могло удовлетворить автора «Прометея»

самая простая «материальная» музыка, именно такая, какая она была, страшно примитивная и удручающая своей примитивностью

он окончательно расстроился тем, что Восток был не на месте и не выдержал экзамена

Тут всё понятно, хотя сказано о разных исполнителях Востока.
Я тоже заметил в другой теме, что они свою музыку до сих пор так и тренькают, а на профессиональном уровне изучают европейскую музыку. На всех конкурсах азиатские исполнители берут призы за исполнение классической музыки.

[Консонанс]

Будет ли продолжение потока?

А у кого осталось несказанного?

) Если вы читали поток с самого начала, то наверное заметили, что по сути ещё ничего не сказано )

Увидел это и вспомнил одну фразу. Не помню дословно, но смысл в том, что где большинство людей в меру своего понимания видит идеальную законченность, для знающего человека работа только начинается.
Я пока буду читать тему с самого начала, а позже подключусь.

[Georg]

Я тоже заметил в другой теме, что они свою музыку до сих пор так и тренькают

Неуважительное отношение к представителям другой культуры не есть признак культуры, ума - и образованности. Очевидно, Вы ничего толком не знаете о жанрах профессиональной музыки устной традиции в культурах Японии, Кореи, Китая, Индии, стран Средней Азии, Аравийского полуострова, Азербайджана, Турции и др. (гагаку, рага, макам/дастгях, катта ашула...). Выдающиеся исполнители этих жанров пользуются успехом и подлинным признанием как в собственных странах, так и в странах Запада (назову хотя бы такие имена как Ravi Shankar, Alim Qasimov, Adel Salameh, Rabih Abou-Khalil, Wu Men - этот список можно намного увеличить). И эти жанры как раз ИЗУЧАЮТ НА ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ УРОВНЕ. Под моим руководством вышел не так давно научный сборник, в котором есть специальная статья о многолетнем преподавании устнопрофессиональной индийской музыки в Индии, Англии и Америке.

Если бы в эпоху Скрябина в странах Европы была развита подобная система преподавания жанров высокой традиции Востока, Александр Николаевич не стал бы тратить время на знакомство с наиболее простыми образцами японской популярной музыки, которые его по понятным причинам не могли удовлетворить.

В наши дни Скрябин мог бы сразу выйти на те жанры и те пласты традиционной культуры Азии, которые намного ближе соприкасались с его собственными представлениями об идеальном искусстве. В Англии, Франции и Германии в наши дни есть возможность выбора, которого не было у Скрябина. Концерты тех же индийских, японских и центральноазиатских мастеров традиционной музыки проходят в Берлине регулярно, иногда ночи напролет - я как-то присутствовал на таком десятичасовом концерте, зал был заполнен европейской публикой, ждущей, очевидно, приближения к экстазу, как это грезилось и Скрябину. Да, это было тоже нечто вроде "мистерии", только без скрябинских пантер и гиен и без последующей дематерилизации мира... хотя после десятичасового погружения в утонченную музыку ощущение его дематериализации уже брезжило в гудящей голове.
Вспоминается давнишний поток "Мой Скрябин самых честных правил, когда не в шутку занемог...". Люди там рассуждали, как бы писал Скрябин, если б он жил намного дольше, чем ему было отпущено. Регардс заметил, что такой Скрябин писал бы скорее всего а ля Мессиан. Замечание, при всей его спорности, как раз в тему нашего разговора - вспомним о том огромном значении, которое оказала индийская музыка на автора "Турангалилы".

[tanel]

В данный момент тут все ожидают "подведения итогов" 1-го скрябинского периода, обзора контекста скрябинского художественного формирования, констатации важнейших стилевых признаков и осмысления их как базы для дальнейшего развития скрябинского гения.
Причём, что любопытно - ожидают ОТ ДРУГИХ )

Вот где болезненная мегаломания - откуда вы знаете чего ВСЕ ждут. По-моему многим понятно что этого ждёте лишь вы, и только от самого себя, а не от других. Но разве вы не высказались о раннем Скрябине столько что с вами всё понятно, вы безнадёжный графоман и глухой к настоящему искусству. Пожалуйста, если это для вас не вопрос смерти и жизни - НЕ ПОДВЕДИТЕ ЭТИХ ИТОГОВ!! Покажите что у вас за копейку появилось чувство меры и самокритики!

[Консонанс]

Неуважительное отношение к представителям другой культуры не есть признак культуры, ума - и образованности.

Я не утверждаю, что я сильно образован в этой области, я лишь комментирую предложенные нам цитаты.

я как-то присутствовал на таком десятичасовом концерте, зал был заполнен европейской публикой, ждущей, очевидно, приближения к экстазу, как это грезилось и Скрябину. Да, это было тоже нечто вроде "мистерии", только без скрябинских пантер и гиен и без последующей дематерилизации мира... хотя после десятичасового погружения в утонченную музыку ощущение его дематериализации уже брезжило в гудящей голове.

Гудящая голова это то самое состояние, которое я тоже испытываю, слушая такие звуки.
Я могу их воспринять как фон или как эффекты, но как произведение искусства принять не могу.
И ещё у меня есть подозрение, что сегодня их исполнение уже вобрало в себя общемировые достижения и не может считаться подлинно восточным.