В составе организованной труппы
// "Онегин" Бориса Эйфмана





1 из 5 В балете Бориса Эйфмана амплитуда отношений Онегина (Олег Габышев) и Ленского (Дмитрий Фишер) шире, чем в романе Александра Пушкина
Фото: Сергей Киселев/Коммерсантъ





Фестиваль балет
В московском Театре оперетты Театр балета Бориса Эйфмана представил спектакль "Онегин" в постановке своего руководителя, выдвинутый на "Золотую маску" в трех номинациях — "Лучший балет", "Лучшая работа балетмейстера" и "Лучшая мужская роль". Присутствие в зале министра культуры Александра Авдеева и специального представителя президента по культуре Михаила Швыдкого заставило ТАТЬЯНУ КУЗНЕЦОВУ присмотреться к балету повнимательнее.

Как-то жарким августом 1991 года Гремин, Ленский и Онегин распивали бутылку водки, соображая, как бы улучшить российскую жизнь, и тут случился путч. Это не анекдот, а вторая сцена балета Бориса Эйфмана, либретто которого он составил из пушкинского романа, найдя в "энциклопедии русской жизни" многие ответы "на актуальные вопросы жизнеустройства общества". По поводу вышеупомянутой пьянки господин Эйфман тоже обнаружил подходящие строки: "...У них свои бывали сходки, Они за чашею вина, Они за рюмкой русской водки...". Все остальные изыски либретто тоже подкреплены стихами гения.

Коротко: в путче три друга приняли активное участие на стороне взбунтовавшихся народных масс, выглядящих в спектакле несколько инфантильно, особенно на фоне кинохроники петербургских событий 1991 года. В результате взрыва (неметафорического) Гремин потерял зрение, а Онегин, не нашедший себе места в новом мире, запил еще сильнее. Ленский (судя по наличию гитары, рок-певец — спектакль поставлен на нарезку из музыки Чайковского и Александра Ситковецкого из "Автографа") вывез своего друга в провинциальный городок (общий для всего балета грандиозный мост, похожий на Золотые ворота в Сан-Франциско, который поместил на задник сценограф Зиновий Марголин, на деревню никак не тянет). В провинциальной дыре из-за двух дурочек между друзьями случилась ссора и в массовой драке Онегин Ленского зарезал.

В угарном чаду ночного бара, куда забрели две одинокие сестрицы, Татьяна в буквальном смысле попалась под руку слепому Гремину — то ли олигарху, то ли криминальному авторитету. И пока Онегин терзался угрызениями совести из-за гибели Ленского, олигарх девушку отмыл (в буквальном смысле — Татьяна в ванне на колесиках каталась по сцене), переодел и представил свету, где за игрой в очко ее и застал Онегин. Герой захотел было умыкнуть Татьяну, но, представив себе новую поножовщину с участием уже Гремина, решил излить свои чувства на бумаге — исписанными им листами, падающими с колосников, и кончается этот криминальный роман-балет.